«Журавлики».
Если смотреть далеко в синеву…
Если смотреть далеко в синеву
Долго, так долго, чтобы до слез…
Можно увидеть, как наяву,
Маму и бабушку, море и плес.
Рядом себя в белоснежной панаме,
Весело мне без молочных зубов,
Сыпать песок в руки ласковой маме…
Бабушка вдаль загляделась без слов.
Ветер сушить ее слезы устал.
Скалится черным ее горизонт…
Я пригляделась и вижу: вокзал,
Мужа она провожает на фронт…
Грех.
Мне бабуля все о боге,
О грехах все говорит….
А мой грех уж на пороге,
С вожделением стоит.
Гладко выбрит, галстук модный,
Брючки-стрелки, пиджачок,
Смотрит, словно пес голодный,
Гнет меж пальцев пятачок.
Гнет, играет, тешет силой,
Рот в ухмылочке кривит...
Оробел, вдруг, дьявол милый,
Взоры вниз, обмяк, хрипит:
- Я к тебе, - и из кармана,
Прежде выкинув пятак,
- В общем, вот, всё без обмана,-
Вынул и разжал кулак.
На ладошке засверкало
Змейкой тоненькой кольцо…
Я всю ночку целовала,
Грешномилое лицо.
Стынет ветер, стонут клены…
Стынет ветер, стонут клены,
Дверь подъездная скрипит…
Тень качая, полусонный
Старый друг, фонарь, не спит.
Мне подмигивает нервно,
В одинокое окно.
- Что, не спится, друг мой верный?
- Да, увы, не сплю давно.
- Отчего ж?
- Устала верить,
Без взаимности, любить.
Открывать подругам двери,
Про пустое говорить…
И сегодня стало ясно,
Я, как ты - один, одна.
Ты - потухнешь, я – погасну…
Жизнь, как в зеркале видна.
Стынет ветер, стонут клены,
Умер вдруг фонарь, устал.
Снежной грустью опаленный,
Жить и верить перестал.
Гибель «друга» равнодушно
Приняла, пошла вздремнуть…
Говоря себе, - Мол нужно,
Лампочку в него ввернуть.
***
Когда от боли в грусти смутной
Замрет душа…Да, кто ж так сжал?
А мир в лицо, как бес распутный,
Гримасой злобной задрожал?
Остановлюсь я, где придется.
Всей сутью к небу устремлюсь.
С высот все лучшее польется
В меня, я в синем растворюсь.
Умчусь в мечту, где торжествует,
Одна любовь, как божий свет.
Где детство жизнь с утра целует,
А в небе облачный балет.
Про осень.
Ах, как осень прощалась красиво!
В золотых, кое-где кружевах,
Обнищавшею дамой игривой,
Заглянула ко мне, впопыхах.
Как нелеп ее, чуден наряд.
Из отживших пошит мелочей,
Губы алой рябиной горят
Лед сверкает из дерзких очей.
Без стесненья, ничуть не жалея,
Побросав все под дождик косой,
Зябко ёжась, по голым аллеям
Убежала к зиме на постой.
***
Никто меня не любил...
Никто меня не любил,
Солнца кроме, да еще луны.
А кто мне не верен был,
Они и себе не верны.
Никто меня не любил,
Ветра кроме, да еще коней…
А тот, кто меня не убил,
Сделал меня сильней.
Никто меня не любил,
Бога кроме, да еще небес...
Стою под дождем, чтоб смыл
Все, что загадил бес.
***
От слов закрылась и от глаз.
Стоит, невидима, стена.
Печаль моя - не напоказ,
Длиною в жизнь она, без дна.
Она же – горе от ума,
Все ищет смысл по ночам.
А он по сути: жизнь – тюрьма,
И нет искусней палача.
***
Поры осенней именины
Кончались. Мальвы полегли.
От замороженной калины,
Хмелея пели журавли.
Громады бора закачались,
Остатки золота обняв,
И небо всхлипнуло, печалясь,
Мол ночь ворует время дня.
Луга с утра заиндевели,
Чернел от злости мох у пня.
Склевав все, птицы улетели…
Неблагодарная родня
У нашей осени, жестока…
Она простив всех, умерла…
И лишь циничная сорока,
И на поминках, весела.
***
То не птица подранком кричит,
То не волк в полнолуние взвыл,
Это сердце от боли стучит
И душа умирает без крыл.
То не дождь размывает мой путь,
Я ослеп, слезы взор обожгли.
Тишина не дает мне уснуть,
Мрачно тлеют любови угли.
Ночь моя, ты меня не предашь,
Не расскажешь про слезы мои.
О, печали, сегодня я ваш,
Да вот нечем мне вас утолить.
А на утро, с креста будто снят,
Но, обнять небеса хватит сил,
И увижу вдали, как летят,
Возвращаясь ко мне, пара крыл.
Весеннее.
На ушко солнцу нежный март
Шептал: - Веселое, проснись!
Пора, внимание, на старт,
Ждет мир тепла, поторопись!
Топи снега, взбодри поля,
Пусть оживает все и дышит,
Пусть вьет венок себе земля,
И запоют коты на крыше.
Пусть разольются воды рек,
Высоким травам, чтобы жить,
И пусть заплачет человек,
Лишь от желания – любить!
***
Синие стихи.
Тихая, поздняя осень…
Время ее сочтено.
Сквозь небо серое, просинь,
В быль или небыль, окно.
Знаю, там синие - синие
Плавают утки в пруду.
В зарослях синей глицинии,
Синий живет какаду.
Там с голубыми глазами
Аквамариновый пёс,
Чашу с моими слезами,
Тайно куда-то унёс.
Счастливы там светло-синие,
Нежных овечек стада,
Там не бывает «в помине»
Тех, кто их ест иногда.
Там, на холме бирюзовом,
Кто-то невидим, живет.
И из лазури покровы
Небу весеннему шьёт.
Красные стихи.
С репродукции потертой,
Что сто лет уж на стене,
Седока оставив, гордый,
Спрыгнул
Красный конь ко мне.
Из моей хлебнув, из чашки
Кофе. К чёрту, этикет!
Сбросив легкую упряжку,
Конь заржал: - Привет, поэт?!
И продолжил: - Ты вот пишешь
Все про синее, стихи…
Я ж гляжу, по рыжей крыше,
В перьях алых, петухи
С красной курицей, в обнимку,
Пьют малиновый компот
Через трубочку, травинкой,
Розовый мешая лед.
Погляди, следит за ними
Кот краснющий, будто кровь.
Он с желаньями благими,
С ними выпить за любовь.
У кота живет корова,
В красных пятнах на боках
Кот корову на багровых
Заливных пасет лугах.
И мурлычет песни счастья,
Пьет, как роза, молоко,
Не страшны ему ненастья,
В красном жить, вполне легко.
Все, пожалуй, заболтался,
Я с тобою про цвета…
Конь заржал и прочь умчался
В мир, где в красном красота.
***
Заря бодрит седое море,
Румян, как юноша,восток,
И пена роскошью узоров,
Смущает гальку и песок.
Сосна в величии янтарном,
Возносит оды облакам,
И чайка с криком фамильярным,
Летит навстречу рыбакам.
Казалось всё, нарисовала…
Но, взгляд все ищет вдалеке,
Корабль белый, парус алый,
И принца в легком челноке.
К Ю.Ф….
В ваших жестах нет грубой небрежности,
И во взгляде включив теплый свет,
Вы готовы подолгу и с нежностью,
Слушать мой восхитительный бред.
Утону в вашей милой учтивости,
Ведь от искренних наших бесед,
Я в мечтательной тихой ленивости,
Сладко таю уже много лет.
Но, когда сквозь туман иллюзорности,
Мне глаза обжигает ваш взор,
Сдуть хочу пыль унылых условностей,
С ваших плеч, как ненужный вам сор.
УТКИ.
Как река под луной серебрится,
Звезды – рыбки, играют в воде…
Решено! Стану я живописцем,
Как Ван Гог! Или нет, как Ван Дейк!
Решено, не менять же решенье?!
Я купила мольберт и холсты,
Краски, кисти, кефир и печенье,
И к реке, где мосток и кусты.
У мостков мои утки купались
В чистых водах российской реки…
Прежде, чем рисовать, написались,
Вдруг, вот эти простые стихи.
И висит в моей зале картина,
Чистый холст, просто белый квадрат…
Воплотился во мне - просто, Зине,
Сам Малевич, а не плагиат.
Всё, конец, сериал досмотрела,
Двести серий, могу рассказать…
Там артистка была! Классно пела!
Я решила певицею стать!
Решено, не менять же решенье?!
Я купила наряд - обалдеть,
Тушь, помаду, кефир…А, печенье?
Нет, не буду, мне нужно худеть.
Нарядилась, подкрасила губки,
И пошла в сельский клуб за рекой,
А, в реке, …чтоб их, плещутся утки,
И в уму стих опять, сам-собой.
Я рванула скорее до хаты,
Не забыть бы, уж память не та,
А на встречу из городу сваты
В гости, эх – отворяй ворота!
Пироги и вино из малины,
Кровь взбодрили и песнь удалась…
Я ж певица! Своим - просто, Зина.
На Руси все поют, отродясь!
Телевизор смотрю, крайне, редко.
Вот, про «Вашу фазенду», всегда!
Я решила, построю беседку,
Во дворе, где растет лебеда.
Решено, не менять же решенье?!
Прикупила гвоздей и доски;,
Плитку, шифер, кефир и печенье…
Все построится с легкой руки.
Но, проект начертить, вам не шутки,
Хвать, бумаги-то нет ни листа;…
Я в сельпо за рекой, …вижу, утки,
Не мои, в дрейфе возле моста.
И, опять в голове вдохновенье,
Строчки льются одна за другой,
- Вот, за что мне все это мученье? -
Вся в слезах побрела я домой.
Мне навстречу, «ничо так», мужчина,
Стал столбом, смотрит, думаю - чуткий…
Вдруг, кричит: - Одноклассница! Зина!?
И, спросил: - Там не плавают утки?
Я в слезах к нему пала на грудь,
Прочитала стихи про беседку…
Был веселым обратный наш путь
В дом ко мне и на зависть соседке.
Вот, такая вот, «маслом картина»,
Пью в беседке кефир не одна,
Я ж поэт, для своих, просто, Зина!
…Где там утки? Мне рифма нужна…
Стихи для детей. Дребедень.
В развеселый светлый день
По тропе шла дребедень,
А за нею всюду тень.
То залезет на плетень,
То на стену, на ступень.
Говорит ей дребедень,
- Что ты ходишь целый день,
И молчишь? Ты злая тень.
Тень присела на ступень,
Рядом с нею дребедень.
Посидели, помолчали,
Головами покачали,
Было чуть не подрались,
По дорожке понеслись,
Дребедень за нею тень.
То вприпрыжку, то галопом,
То с притопом и прихлопом,
Так до вечера носились,
На закате лишь простились.
Тень сбежала, знать устала,
Дребедень ко мне пристала.
Чтобы все я записала,
С тенью как она гуляла:
Как играла, воевала,
Как грозила ей, махала,
Как не больно с нею драться,
Можно даже покусаться…
Про веселый этот день
Я пишу, а дребедень
Спит, уткнувшись в мою тень.
Хахатайки.
По цветущей, по лужайке,
Шли две Уха-ха-ха-тайки.
Хахатали, Хахатайки,
Звонко так, что птичек стайки,
С ними так развеселились,
Что от смеха покатились.
Словно мячики катались,
В травах где-то потерялись.
Мимо шли две зайки в майках,
Брень да брень на балалайках.
Только день задался жаркий,
Ох, как жарко зайкам в майках.
Подошли к ним Хахатайки,
Говорят: - Денек то жаркий,
А, коль так, снимайте майки!
Пойдем к речке, где рачки,
С удочек крадут крючки.
На свободе червячки!
Веселятся червячки,
Горько плачут рыбачки.
Утешали Хахатайки
Рыбачков, и даже Зайки
Пели им под балалайки,
Про денек, про летний, жаркий.
А потом все в речку прыг,
И рачки клешнями дрыг…
От стыда и покраснели,
С детства плавать не умели.
К ним подплыли рыбачки.
На ладошках их, рачки
Плавать быстро научились,
С рыбачками помирились.
Очень весело купаться,
И над ссорами смеяться.
Рассмеялись Хахатайки!
И крючки, и балалайки.
Майки заек, сами Зайки,
Ну, а громче ярче всех,
Был у солнца желтый смех!
Солнце так у-ха-ха-талось,
Что на ночку потерялось!