Над городской раскидистой грибницей
толпится непролитая вода.
Неловкие торжественные птицы
заполнили траву и провода –
на черные люстриновые фраки,
потрёпанные далью и зимой,
взирают круглобокие собаки
в тургеневской тоске глухонемой.
И вроде нет причины для томлений –
пора медовых пышек и винца –
но слышится то мерный шаг олений,
то тихий свист незримого косца,
и сахаром посыпана дорога –
бежать и под собой не чуять ног...
А ты дрожишь за пазухой у Бога,
как только что подобранный щенок.