Как-то вернулся из финки, кривой, без бабок и барахла.
На Брусничном - новый начальник докопался из за бухла.
В коридоре - чьи-то ботинки, большие, лаковые.
Туда-сюда, «это вася, друг детства, очень приятно»,
выпили-закусили, он отправился к себе в Автово,
ночью ты потянулся к ней, а она - чужая.
Унылый ты, - говорит, - какой-то, зачем вообще от тебя рожала.
А ты ей: Что за вася, что за хрен с горы?
А она: "Ты достал меня, - говорит, -
- ни цветочка за год не подарил,
а вася - купил пылесос и малявке игрушек,
и на хрен ты вообще такой нужен,
вечно то бухой, то в финке.
Кстати, мы переспали, а что не видно?"
Ну и прочие слова понятные и обидные.
Ты откуда-то вспомнил как каменеть лицом,
молчать, будто сейчас убьешь,
по хате метаться, как в аду мускулистый черт,
швырять в рюкзак барахло,
вот это всё.
В том возрасте только делаешь вид «Подумаешь, заскучала, с кем-то переспала?"
А внутри все это жуть как жжет, от обиды, неотданного тепла,
а всего сильней - от того, что она права.
Свалил, как положено, в ночь, с трусами в кармане,
какое-то время жил у кореша на диване,
вы мутили какую-то тему с унитазами из малайзии,
купили ту самую бэху, срывались к морю с утра в полпятого,
бухали до неба, всяко колбасились.
А ты так до сих пор и не понял толком:
было ли дело в васе или ты просто хотел свалить и нашел повод.
Так как-то закончили политех, открыли АОЗТ, сняли большую хату,
а дочь между тем росла, с твоими глазами копия матери.