***
найдя веселье в эскападах,
/грехи впитавший/
со скал морали резко падал.
навоевавшись,
мирился с правилом серьёзным
о том, как глупо
под киром скапливать курьёзы.
из-под скорлупок
птенцы чудачеств вылезали,
тогда по новой...
я рвал серьёзности азалий
цветы-основы.
хоть говорил всегда о воле,
был малодушен,
от стрел Амура обездолен.
средь комнатушек
ловил молчание и тени
в момент покоя.
родные стены - даже те не
знали, кто я...
не знали, как мне не хватает
тепла людского!
любовь, глухая и витая,
вонзала коготь.
и ноги требовали грабель -
ступать привыкли.
и рос ошибок длинный табель.
сильней, чем выкрик,
пугал молчун из комнатушек,
в тени сидящий...
вокруг друзей кто был радушен,
с нутром скорбящим.
***
но появление одной лишь
земной богини
всё изменило. не прогонишь
/и не покинешь/
её из разума, из дома...
под кожу въелась!
до судьбоносного излома
была незрелость.
она хранит в себе палитру,
холстам на зависть!
её услышать - как молитву -
добра то замесь.
не интересны стали нынче
дары безумства.
в плену у сердца тот, кто взвинчен
и топит чувства
в пороках столь разнообразных.
а между ними...
совсем не тот смешной проказник,
как подменили.
хочу лишь счастья я простого.
желать посмею,
чтоб в нужный миг благое слово
встречалось с нею!
она узорами распишет
для нас дорогу,
добавит красок без излишек.
/цветов к порогу/
и одиночество заменит
на смех средь комнат.
уйдёт молчание. и тени
про нас не вспомнят!