Во тьме искрится звонко остриё
И хлещет с треском по неживому телу,
Стреляет громко в тишине ружъё,
По шрамам пробегая взглядом беглым.
Блестят безумно пара тёмных глаз,
С лица остывшая всё не сойдет улыбка,
Из темноты смешок в который раз
Отдастя по спине морозом зыбким.
Жестоко хлещет, хлещет остриё,
Вокруг бескрайним озером всё брызжет кровь,
В теле иссякла жизнь, ему не зреть её,
А лезвие всё хлещет вновь и вновь...
Отрада! Ночь взрывается безумным смехом!
Убит, повержен враг, недвижим он!
Упал на лужу крови, обессилев, ветхий,
Покинув мир в бессилии своём.
Улыбка - шире, а из глаз - вода,
А руки ножнами на теле чертят вновь.
С особой жёсткостью прикончив часть себя,
Желал он, чтоб была только любовь.
Я слышу - смех вдали кричит. Он мой.
Я вижу - руки в кро'ви. Вся моя.
Пытаясь минусы убить, изгой,
Я хладнокровно убиваю часть себя.
Слепо забыв про верные раздумья,
Желавший быть лишь с красотой вдвоём,
Я, пытавшись одолеть безумье,
Тону теперь в безумии своём.