Кофта.
Калоши.
Шапка-гнездо.
Волосы как солома.
И с головой уже что-то не то…
Что ж не сидится дома?
Шаркает бабка в заплёванный сквер бросить воробушкам хлеба.
Встанет – одна – в равнодушной Москве … смотрит в безмолвное небо…
Смотрит она, неотрывно, до слёз, в тихо плывущие клочья.
В клочья душа…
и от сердца - до звёзд - носит обрывки ночью.
Мыслями-птицами можно взлететь, реять в краях волшебных,
Но возвращает на бренную твердь душу с пажитей хлебных.
…Редкий прохожий кинет копейку… Сердце-то, чай, не камень,-
Бабка схоронит её в узелок бережными руками.
И с узелочком бредёт по пути к чёрном кругам небосклона.
Плату за смерть им свою донести, –
Плату – Харону.