+16
У заснеженных вершин,
Снег лежит аж в сто аршин.
Где орлан гнездовье вьёт,
Солнце красное встаёт.
Где снега; лежат во век,
Бредёт снежный человек.
От рассвета до заката,
В голове ума палата.
Ходит, бродит много лет,
Оставляя мерный след.
То загадка всему миру -
Ходит, бродит по Памиру.
Люди его след видали,
Но живого не встречали.
Может быть, всё врут старухи,
Вымер он от голодухи?
Ищут все под стать традиции,
Снаряжали экспедиции.
Даже Дятлов не нашёл,
Йети всёх их обошёл.
А быть может ещё хуже -
Дятловцев сожрал на ужин?
Так же может на Тунгуске,
Съел людишек для закуски,
Чтоб проступок был прикрыт -
Уронил метеорит.
А ещё писали в прессе,
Что искали аж в “Лох-Нессе”.
Мне сосед как то сказал,
Что Бермуды он создал.
Что гадать - сказал Садальский:
“Не нашёл аж Пржевальский.
Жегло;в тоже не нашёл,
Видали все на что пошёл?
Пережить того не смог,
И мне подкинул кошелёк.
Кофелёк – кофелёк нет стыда,
Как только смог?
На всю страну меня ославил….
Только Шарапов и поправил.
С жульём сказал и не такое выкину -
Обидно Косте ведь Сапрыкину”!
Ну да ладно - всё потом -
Бог с ним с этим кошельком,
И с отступленьем этим,
Вернёмся всё же к Йети…
На Казанском, на вокзале,
Йетю вроде как видали.
Где людской круговорот,
Он стоит и пиво пьёт.
Возмущались люди эти,
Ну что возьмёшь –
ведь это Йети…
А так же случаи бывали -
Его в Арагви пропускали.
Он был одетый и блатной,
С какой то тёлкою - с Тверской.
И там Мохнадзе Гулико,
С ним пела даже Сулико.
И в таком комфорте,
Выдал он им фортель.
Откушав осетринку,
Станцевал для всех лезгинку.
А потом с одной за сорок,
Лихо выдавал семь – сорок.
Ещё кто - то говорил -
Он Майка Тайсона побил.
Но тема та была запретная -
Информация секретная.
И со всех кто это знали,
Сразу же подписку взяли.
Думали, что он шпион,
И тайно представляет Пентагон.
Но до людей всё же дошло -
В Арагви всё произошло.
Шлея зашла ему под хвост -
Пол ресторана он разнёс.
Один из папарацци,
За деньги слил все информации.
Потом открытый был процесс -
Читайте прессу – всё там есть.
Мишка Шифман говорит,
Что на иврите он бухтит,
Он знает и французский,
Но ни гу-гу по-русски.
Дружёк сказал мне:
“Ты прикинь,
Его забрали в Шаолинь” -
Теперь сошьют преамбулу,
Что кто - то видел Шамбалу.
То, что вы узнали,
Это всё детали -
Их в блогах выставляли,
И вроде как бы слухи,
От одной старухи.
А если дальше продолжать -
Цензура может не понять.
Ну да ладно уж рискнём,
Узнаем, что было потом.
Потом всё было страшно,
Читать даже опасно.
Но как учтивее сказать -
Хотел я вас интриговать.
А главное об этом,
Читать не надо детям.
* * *
На кухне бабы обсуждают,
Мол, он гипнозом обладает.
Что был у бабушки в гостях,
Теперь старушка на снастях.
Она всё в жизни повидала,
Но кайф такой не испытала.
Дед её с печи видал -
Он такое вытворял,
Что Калигула – сексот,
Раз увидит и помрёт.
Бабушку зажал – мыта;рник….
Трах её – вот гад – охальник.
А старушка в одночасье,
Приняла это за счастье.
Она клялась, что он негодник,
Уж такой бабоугодник,
Что на девятой, на седмице,
Обещал подлец жениться.
А как узнал про все детали -
Сразу закрутил педали.
Вот завра;лись - что за дела?
Бабка ж за мужем была.
Да и по-русски в ту пору,
Он ни бельмеса, ни гу-гу.
И с тех пор как напортачил,
Его уже некто не бачил.
Вот такие брат моменты -
Теперь с кого брать алименты?
А старуха всем напела,
Что от “свят – духа” залетела.
Всё ходят слухи тут и там,
Их разносят по умам.
Вот такой кордебалет -
Хочешь, верь, а хочешь - нет.
Вдруг разнесётся по умам -
Не хорошо – ну просто срам.
Ну, какая тут мораль?
Мне просто стало, Йетю жаль.
Где его по свету носит,
Буря мглою небо косит,
Все следы его заносит.
Но где снега лежат вовек -
Всё бродит снежный человек!
* *
Нет повести “печальнее” на свете,
Чем сага о несчастном Йети.
Я писать уже устал,
В рифму вроде бы попал,
И не жду за то похвал.
А что Володя бы сказал?