Ох, будируют евреи,
их мутируют идеи—
в гайморовых пазухах
и в зазорах газовых...
&
Дыбом шерсть на спине у меня...
Пережить всех—такая фигня!
&
Всё ж тёрлась спинкою соседка,
хоть я и шкет... Она нимфетка!
&
Жизнь— это смерти прекращенье;
поверьте, мигом!— возвращенье.
&
На галактической границе
и время больше не стремится—
и не вперёд, и ни обратно...
Посмертно это неприятно.
&
Ох, хороший замполит—
и подскочит, и свистит.
&
Мать пришла в негодованье,
но нет сил уж на восстанье:
«Можете сажать в тюрьму,
сын и дочка—ГПУ!»
&
Ищу-свищу, на себя клевещу.
&
Тело ейное кисель, всё равно полез в постель.
&
Заморочки, смехуёчки...
Геть! И чтоб без проволочки.
&
Опять же выпитость, опять нееловость...
Как много думалось, как мало делалось.
&
На палитру рифм и мнений
осаждается рутений.
&
Ангел я, мой эльф—жена...
А сойдёмся—сатана!
&
Вовсе, братцы, жить не любо—
отлетела пломба зуба.
И приходится тужить,
что нельзя без свёрл прожить.
Отлетит и жизнь сама
и лишит мозги ума.
Отлетит и смерть меня,
ишака, а не коня.
&
А ведь точно, я— не-я.
И в сберкассе ни копья.
&
Ничего мы не достигли,
сочиняли фигли-мигли.