Подхожу к нему медленно, пряди с лица убрав,
Не моргая, чтоб птицу нечаянно не спугнуть.
Здравствуй, чёрный, как угли, жестокий вороний граф,
Разреши заглянуть мне в глаза твои - лёд и ртуть.
Я так долго искала твой облик в чужих лесах,
Что ступни мои стали шершавой корой ольхи.
Я звала тебя в птичьих щебечущих голосах,
На ладонях моих прорастали чудные мхи.
Я искала тебя, и зола стала серебром:
В волосах смоляных заструилась седая нить.
Я неслась по восточным ветрам рулевым пером.
Корни в почву сырую позволь наконец пустить!
Я читала молитвы над мартовскою росой,
Заклинала в январской ночи прошлогодний снег.
Собирала я чертополох под шальной грозой,
Но тебя со мной не было. Не было долгий век.
Верной графу женой суждено было мне предстать,
Только в ночь перед свадьбой сбежала в леса с другим.
Мы любили друг друга. Недолгую благодать
Граф разрушил вороньим заклятьем своим глухим.
Вот ты здесь. Улыбаешься, жизнь у меня забрав.
Видишь, я укротила всю спесь, потеряла стать.
Так верни мне покой, мой жестокий вороний граф!
Забери меня. Я так устала тебя искать.
Я скиталась, как в поисках света ослепший крот,
Одержимая, все, что имела, тебе дала.
Птичий клюв изгибается, словно в ухмылке рот.
И виденье в ночи исчезает, как взмах крыла.