впопыхах одеваясь, стопроцентно оставив в прихожей шарф,
вылетаешь на встречную — плакать в его руках.
по автобусам, по чужим рукавам\ногам,
со стреляющей мыслей в опухших висках.
этот мир сужается до размера горошины,
ты идёшь по знакомым таким путям,
горло и губы твои обезвожены,
сердце болит и разум послан к чертям.
ветер гонит листву,
осень плавно кончается,
ты стоишь перед ним —
запыхавшаяся, с застрявшим словом внутри.
остановка часов, качели качаются,
он так просит тебя: "говори,
"говори со мной,
говори..."
и когда одежда становится лишней,
когда он склоняется над тобой,
прижимаешься к нему ближе и ближе,
чтоб и сердце и мысли обрели покой.
когда, раздевая душу,
распихиваешь маски по крючкам,
выпуская естество наружу,
друг друга обнажая пополам,
ты шепчешь что-то про дом и что "надо идти",
пытаешься встать и собраться, майку найти,
он оказывается настолько рядом, что просто ****ец,
что просто не важно: конвой иль венец.
впопыхах одеваясь, стопроцентно оставив в прихожей шарф,
вылетаешь на встречную - сжимать его пальцы до синевы.
по мостовым, набережным, на брудершафт,
понимаешь: нет тебя. нет его. есть вы.