Мне снится другой язык,
и я говорю на новом,
в нём каждая буква - слово,
но ты к нему не привык.
Бора играет в буру
на сочинских параллелях.
кроты затыкают щели -
им зимы не ко двору.
На даче застыл ремонт,
и ртуть затекает в минус.
С камина слетает динас,
и дремлет Эвксинский Понт.
Его, как дитя дождя,
несёт водомерка в лапах.
Ей кто-то доверил слабых,
забытых в очередях,
привыкших чернить по дну,
когда вековая кара -
отмоешься, вновь измаран
о спелую бузину,
о копоть турецких туч,
о клювики белобочек.
Я комкаю старый почерк,
в котором язык живуч,
как вирус, крапива, клещ,
как чёрный квадрат в Нигере.
А ты всё твердишь — не верю,-
когда я теплом оплечь.
Когда этот снег, когда...
не тает и не искрится.
Он белит моря и лица,
и путает провода,
наречия, словари,
жаргоны и диалекты.
Воротишься от котлет ты
с ягнятиною внутри.
И хочешь спросить - зачем,
а впору - когда.../не важно/.
Святая вода однажды
прольётся из теорем.
Из дыбящихся хребтов,
потянется в небо гофер.
А ты допиваешь кофе
и Ноем быть не готов.