Из черновиков сборника Лепнина СЕГО дня в том числ

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПОЧТИ ЗАБЫТАЯ  АЛЬТЕРНАТИВА
Шоу не будет: будет шаг,
                Один, заменять другой,
Сказать: не сумею: должно быть, как,
                Правильно,
…ни ногой,
    Через порог, прочтя на дверях:
                «Приём открывает пророк»,
Время потратите, только, зря,
Ведь, однозначен – итог,
                При выходе: денег, в кармане – ноль,
Жена, у подруг, была,
                Якобы,
…вот, и скрываешь боль,
И хочешь: найти, тепла,
                То-ли-ку,
…впрочем, живёшь в тепле,
Форточку приоткрыв,
И кажется: женщину, на метле,
                Заметил: всё, ту же: «ВЫ»? –
                Крикнешь вдогонку,  летящей ей,
И хохот, знакомый, ночь
                Разрежет, всё, тот же,
Не всё -  о кей:
                Пророк не сумел: помочь.
И выйдя на сцену, тебе плясать:
                Захочется ли? Ответь,
Под монотонные голоса,
Почти незнакомцев,  средь,
                Которых, найдёшь голоса друзей,
А может: похожих, лишь,
Пришедших послушать и посмотреть:
А что, если: воспаришь?
А что если, вдруг, и крамолу в слог,
                Стихов, да сумел: впихнуть,
Я только, зеркало, а не Бог,
И значит: не вправе, суть,
                Иначить,  красивостью неких слов.
Словами, наотмашь, бью
                Себя самого,
принимая зло
                В раскрытую грудь свою,
                Удар – за ударом,
- «Ну, что: живой»?
Ах, как дребезжит нутро,
Как будто молотит, его,  конвой,
                Под-мёт-ка-ми,
- «Хватит: про
                Россию думать:
про секс пиши
Ещё – не совсем, старик,
Осколки страстной своей души,
                Пихни под обложки книг,
Глядишь:  с благодарностью, вся попса
Захочет их перепеть,
Концерт устроив на два часа,
И будет, оркестра, медь
                Греметь, впустую  хотя, но всё ж,
Народ устремится в пляс,
К тебе потянется молодёжь,
И хлеб, да прокисший квас
                Останутся в прошлом,
…хорош – коньяк?
Икра – уже, не икра»?
…Но, только, знаю: не будет так:
                Я – ЗЕРКАЛО,
и с утра,
         Во мне отражается каждый час,
И каждый нелепый шаг,
Не я, а время глядит на вас,
А вы говорите: «Мрак»,
                Увидев распахнутый створ груди,
- «Нам – страшно. Скорей, зашей,
А лучше, со сцены, совсем, уйди,
Не место, на ней, душе».
Не выйдет шоу, как не крути,
Да и ответов, нет,
                На ваши вопросы,
- Господь, прости,
За то, что не смог поэт,
               Душою, угод-ни-чес-ки, кривить,
                Обманывать полный зал»,
Бог скажет: «За что же, таких, винить:
Ты сам, себя, 
                наказал». 20.05.2012г.

 МИХАИЛ ВЭЙ.
                НАС БЕЛЫЕ НОЧИ ДУРАЧАТ.
                (монолог похожий на диалог)
Уже мосты разведены,
Настало время: бить баклуши,
А лучше, просто, видеть сны:
                Цветны – которые,
…послушай
                Бескрайность Одури ночной:
И поножовщины и драки,
                Как-будто, даже, ни одной
                И быть: не может,
а собаки,
Сторожевые,
             цепи рвать:
                Давно, отучены, и тюрьмы –
                Пустые,
и… страны – глава
                Не обращается к госдуме,
                С огромной просьбой: пособить,
                В борьбе с преступностью.
- «Не спится?
Ведь, не тебя ж, должны убить,
В преступной северной столице,
Представь, что ты живёшь в Раю,
Который, Питером, зовётся.
Спой: баю-баюшки-баю»?
- «Пытался, только, не поётся».
…Уже мосты разведены,
- «А кто ж кричит»?
-«Должно: быть чайка»,
- «Откуда ж – приступы вины:
За жертвы смерть, За то, что пайка,
                В железной миске палача,
                Привезена из ресторана?
                Ответь»?
- «Не время отвечать»,
Фокстрот, соседского дивана,
                Прервёт тревожный мыслей ход:
«Опять, резвится на «шалаве»,
                Мерзавец,
…как ему везёт»?
Но и его судить не вправе,
Пусть и «четырнадцати» нет,
Распутной пассии соседа,
- «Кто – ты: отец – девчонки»?
- «Нет»,
- «Тогда, заканчивай беседу,
                С самим собой»,
…вопросов – ноль,
Ответов, нужных – много меньше,
… - «Чужая – ночь, чужая – боль,
Уснул бы: сразу б, стало легче».
…А ночь – бела, а ночь – светла,
И каждый раз – не-пов-то-ри-ма,
… Под ведьмой, шустрая метла,
                Мелькнула, снова, окон, мимо. 6.06.2012г.

   МИХАИЛ ВЭЙ.
                ЗАЯВКА РИМСКОГО ПРОКУРАТОРА ИУДЕЙСКОГО РАЙОНА.
Шлите гвозди:  Христос созрел,
Тридцать три – это, возраст, самый,
                Подходящий,
…а был бы цел,
Не заставил бы, в траур, маму,
                Наряжаться,
…когда б, слова,
                Приберёг бы для праздных спичей,
Не пошла бы, о нём, молва,
                Если б, громкая, о величье.
Подлый мир изменить: хотел,
                В ветхом рубище приходящий,
А не дёрнувшись, был  бы цел,
ШЛИТЕ ГВОЗДИ! ПОБОЛЬШЕ: ящик,
Чтобы знала толпа зевак,
Их, на всякого Бога, хватит,
Пусть придержат, в себе, слова,
Часто, правда, совсем некстати,
                Прозвучит,
и пиши: «Пропал»,
…Вольнодумства,  потешен – праздник,
                Ведь не Боги же правят бал,
                В ожидание смертной казни.               

МИХАИЛ ВЭЙ.
                УКРОЩЕНИЕ ГОСПОЖИ.
Я в отряде рабов, любых –
Самый жалкий, наверно, раб,
Если хочешь: меня, забыть,
Вспоминай, иногда, хотя б,
                Мой приниженно-пылкий взор,
                Что тебя, сотню раз, раздел.
Так глядит на добычу вор,
Взять, ко-то-рую, не посмел.
Я, без клетки – в плену шагов,
                Что стихают,
…на свете нет,
                Справедливых, увы, богов,
Если, каждый из них, за бред
                Почитает такую страсть,
И…божественный, слыша, смех,
                На колени, готов: упасть
                Перед женщиною, у всех
                На глазах,
даже, пусть, ногой,
                Ты меня отпихнёшь сейчас,
И назойливо, раб, другой,
Скажет:  «Милая, всё – для вас»,
И картинно достав ключи,
И кивнув на модель, авто –
                Класса: «экстра», тебя, умчит,
Но ты вспомнишь, меня, потом,
Если, сморщив лицо, судьба,
Приподнимет  сурово бровь
ИМ подкинет портрет раба,
Чья рас-топ-тан-ная  любовь               
                Станет нужною, может быть,
Ты заплачешь: «Должно быть: зря,
             Попыталась её забыть,
                Всё, сумевшая растерять.
Над униженною судьбой,
                Насмеявшись,
…сама – внизу,
Прикажи: за тобой, рабой,
Самой жалкою, поползу. 14.06.2012г
               
 
               

               
            


 
               
               
               
             
   
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПРОЛЕТАЯ НАД ГНЕЗДОМ СОЛОВЬЯ.
Жестокосердный век, твои приметы –
В кровоподтёках сбитых кулаков,
…Сирены полицейской, до рассвета,
                Я слышу вой,
…ах, как же далеко
                Разносится, его, тревожный вызов,
А может быть: на вызовы, ответ?
Скорей бы получить, Шенгена,  визу,
- «Пока – пока: меня в России нет»,
И запись, прошлых лет, читает с диска
                Проигрыватель: «Вот – она: Москва»,
Смотреть: не жить, зато ни капли – риска,
- «Жива – Россия-матушка: жива».
Жива, терпя накладки новодела,
В сравненье с прошлым, как её понять?
Хотя, ещё, не вынесено тело,
Но всё же, неизбежна – новизна.
У мавзолея, больше, не чеканят
Гвардейцы, показательно, шаги,
Век, двадцать первый, числится, в стакане,
                Живой водой, способную, мозги,
                Упрятать от зловещего абсурда,
Капитализм не требует давно,
                Подобно фильмам, перевода сурдо,
…Беспутный век, огнями казино,
                Цветными, рассыпаясь повсеместно,
На глянце, отражается, авто,
Жить трудно и почти неинтересно,
Век, отношенье, к цирку ШАПИТО,
                Имеет, разве?
Театр марионеток –
                Гораздо ближе:
…ниточки натяг – чуть-чуть ослаб,
Раскрыты дверцы клеток,
Но тяжело, даётся каждый шаг,
                Без кукловода, в век немилосердный.
Футболят дети, «пыром», стариков,
К такому, как, привыкнуть? Я …у-е-д-у
                Надолго и конечно, далеко.
Чтоб не слыхать: «Христа, подайте, ради»,
Когда мольбы не слышит сам Христос,
Уеду прочь, не думая, не глядя,
«За невозврат», - услышать, чтобы, тост,
                Звучащий изнутри,
и станет: больно,
                нутру, осознавая пустоту,
Рука смахнёт, слезу, непроизвольно,
И камни, помещённые во рту,
                Хруст издадут под жёлтыми зубами,
… «Уехать – просто», - думалось сперва,
Но… на погосте, кто, умершей маме,
               За сына прошептать твои слова:
                Захочет?
Разве что: студёный ветер,
                С ветвей листву последнюю содрав,
И ждут ли, за «бугром», марионеток?
От «худа» не случается «добра».
Купил билет, и до аэропорта
                Доехав, понял: «Нет: не полечу,
Куда? К кому: И за каким же чёртом,
Коль, к своему – привыкший  через-чур?
Не оплачу, перемещеньем, плача,
Всё время оставаясь чужаком,
Пусть, для России слишком мало значу,
И снова стену, сбитым кулаком,
                Пробить: пытаюсь,
и уже,  сирена,
Совсем не полицейская, гудит,
И санитар бормочет: «Что – за смена:
                Уже, четвёртый – дурик,
…погоди:
                Напляшешься, до одури, в психушке,
Восславив перестройку  и  застой,
Как величать – то»?
- «Называйте: Пушкин,
А впрочем, чем же хуже – Лев Толстой».
И в памяти мелькают эполеты,
Горящие свечные, фитили,
Но чей-то  голос: «Господа-поэты,
                Оче-ред-но-го, психа, привезли».
                Нарушит вековую перемешку,
Последняя расплавилась свеча,
Лишь, белезною, в дьявольской ус мешке,
                Во тьме сверкают
                зубы
                главврача.  23.05.2012г.               
 
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ЛУННЫЕ ЖИВОТНЫЕ, ЗЕМНЫЕ ЛЮДИ.
                (из детского альбома)
У моей собаки
Есть подруга: Кэт,
Дружат «бедолаги»
Много-много лет.
На собак и кошек,
              Мир, к чему, делить,
Чтоб орать истошно:
                «Ну-ка: отвали»?
Отчего ж соседи –
                Вечно, не в ладу?
Спорят, словно бредят,
…«Да, сгори ж в аду» - 
                Крик из-за забора,
                Вот: летит опять,
Вновь и вновь – раздоры:
Спора не унять.
         Не имеют квоты,
                Фразы – ковыли,
«К чёрту, к чёрту, к чёрту,
Ну-ка: отвали:
               Доведёшь до драки,
                Мирного меня»,
                …Кошкам и собакам,
                Трудно нас понять,
              Тех: кто осуждает
                Кошек и собак,
Звери б убежали,
Но повсюду – так,
Тот же круг порочный,
«Сыр» - сплошной и «бор»,
Только, поздней ночью
                Засыпает двор.
Ложь: у зодиаков,
                Что, холодный – свет,
Ведь поёт собака,
И мурлычет Кэт. 26.05.2012.               

МИХАИЛ ВЭЙ.
                УВЕЛИЧЕНИЕ ДО…
Глаз, у мухи – ничтожен на вид,
Да и муха – безбожно, нич-тож-на,
Только, всё же, над нами жужжит,
По велению Бога, возможно.
И назойливый писк комара –
Не случаен в коллекции звуков,
Эполеты ушли, кивера,
Натворила, нимало, наука,
                Всяких разностей,
…смерть, на миру,
Красной, если зовётся, но всё же,
Страшно думать: «Я, тоже, умру,
Перестав: быть, явлением божьим.
…Революции, войны, огнём,
                Рихтовали, в политике, карты,
И гудела земля под конём,
Завершая, великие старты,
                Жалким финишем, в строчках былин,
…Наслучалось же и наслоилось:
Утопают руины в пыли,
Ведь, сурова –Господняя милость.
После крика: «Иду на грозу»,
Слишком часто: кровавы – итоги,
Это всё, я у мухи в глазу
                Прочитал
и подумал о Боге. 30.05.2012г.
 
 МИХАИЛ ВЭЙ. 
               МЕЖ МУЗЫКОЙ И ФИЛЬМОМ.
Мертвецу не нужна опора,
Скажем: чтоб, увидать дымок
               От сигары того тапёра,
                Что играет, ещё, пролог,
Эпилог – это много хуже,
Титры мёртвые не бегут:
«Никому ты, теперь, не нужен»,
А тапёра, ещё, не прут
                Вон из зала, за то, что спьяну,
                Заиграл он бравурный марш,
                Обращаясь не раз к стакану,
Только, всё-таки,
«Вон, алкаш»! –
               Кинотеатра, хозяин крикнет,
И придётся: убраться вон,
Чтоб поздней, к нищете, привыкнуть,
Но позднее,
…пока, барон,
                На экране, всё крутит шашни,
                И служанкой, в постель, влеком,
Для тебя ж, этот фильм – вчерашний,
…Застревающий, в горле, ком,
                От просмотра – момент, пре-ста-рый:
Не вернуться в притихший зал,
Где дымилась, весь фильм, сигара,
И тапёр закрывал глаза.
Шляпа съехала на затылок,
Мятым символом пустоты,
Не считать же, число бутылок,
                Под роялем, уже, пустых. 5.06.2012г.
               
МИХАИЛ ВЭЙ.
                БЕЗ МАСТЕРА.
Женщина прячется за
Стирку, уборку, готовку,
И опускает глаза,
             Сгорбившись как-то неловко,
                Спросят случайно когда:
                «Ну, а внутри, а внутри-то:
                Что происходит»?
- «Бе-да:
Мёртвая – там, Маргарита»,
Мёртвая – без седины,
И без единой морщины,
Без умиранья весны,
Если бы знали мужчины,
           Что прикоснись: ну, хоть чуть
                К ней,
…оживёт для полёта,
И заколышется грудь,
- «Кто – ты, красавица, кто – ты»?
- «Просто уставшая мать,
В кухоно-мрачном тумане,
Сходят, такие, с ума
        От постоянства желаний.
Дети, давно, разбрелись,
Муж, словно гость и не местный,
Эх, устремиться бы в высь,
За лебединою песней».
…Вечером, снова – крема,
После кастрюль и корыта,
Женщина сходит с ума,
Над Маргаритой убитой. 16.06.2012г

МИХАИЛ ВЭЙ.
              НОВО-СТАРАЯ НЕЗНАКОМКА.
Слава – это одна минута,
Вспыхнул,
                …дунули и погас,
Позабытого, завтра, утром,
Расцеловывают сейчас.
А букетов – вокруг, охапки,
Пиротехники – в небе, жуть,
Только, белые,
                «славу»,
                тапки
Приглашают в последний путь.
И акулы, зубастой прессы,
               О болезнях, твоих, писать:
                Разве, станут?
Ведь, интересы,
                Пе-ре-мен-чи-вы:
…голоса,
             Имена,
                королевы-моды,
Засияли, а после – прах,
Были  в моде, вчера, уроды:
                Люди – первые, на пирах,
А сегодня, горбатых, «в шею»,
 Фэйс-контрольщики гонят: «Пшёл»!
Стали лишними брадобреи,
Под кроватью, ночной горшок –
                Дело прошлое,
…в прошлом – хиппи,
                Что не стриглись, не брились и
Не уловишь, в случайном всхлипе,
                Сострадания по любви,
Что, когда-то, имела цену,
Нет: не знала, она, цены,
Наступившие перемены, загазованностью весны,
                Жаждой денег, извечной гонкой,
На минувшем штампуют крест,
И целуешься с незнакомкой,
Что не будет, в числе невест,
                В подвенечном, роскошном платье,
…Бес-ко-неч-ная тусовня –
                Это, девушкино, проклятье,
Ведь, не любит она меня.
Уцепилась за «стерву-славу»,
Замерев на её плече,
- «Ну, соври, о любви, шалава,
                Ведь, умеешь»,
Хотя, зачем?
Ведь, исчезну, когда, с экранов,
Книг, растает, когда, тираж,
А случится, такое, рано
                Или поздно:
…ты, на этаж,
Мой… этаж,
             позабыв дорогу,
Будешь новому «богу»: врать:
                «Я… люблю… тебя»,
только,  …в Б-О-Г-А,
                Финиш, быстро, найдёт игра,
И срывая с венков лаврушки,
Стану их отправлять в борщи,
Ведь, не Байрон – я и не Пушкин,
…Слава, нынче, ну, как прыщи:
Высыпает, сначала, густо,
                А потом,
…ну, а что – потом?
Свято место, не будет, пусто,
Горлопана, с открытым ртом,
Не – проблема: найти в столице,
                Матерщинника  и шута,
Но как прежде, взмывают птицы,
                Оставляя насест-креста,
                Колокольной, заслышав, меди,
                Отрезвляющий перезвон,
И закрестятся тут же «леди»,
                Кавалеры, и…
блеск, погон,
                Ге-не-ральс-ких, тускнеет сразу,
Все, мы – р-а-в-н-ы-е, для небес,
Только, часто теряем разум,
                Чувства и… оставаясь без
                Бога в сердце, по трупам лезем,
- «На вершину ли»?
Верим: «Да»,
И отыщем её в железе,
………………………………………………..
«Ну, пожалуйста, господа,
                Расходитесь», - порядка-стражи,
                Умоляют толпу зевак,
Не осталось, надежды, даже,
- «Как же – это? Да, как же – так»?
В раскорёженном лимузине –
             Десять трупов – известных лиц,
Кровь – замешана на «бензине»,
Слышишь: хохот безумных птиц,
Слышишь: кОлокола упрёки,
Не по этим ли? Не по тем?
Траур, видишь: закрался в строки,
                Что останутся на листе,
                До какого-то срока, чтобы,
Их прочтя, кто-нибудь вздохнул,
А потом разорвал со злобой,
Захотев ощутить весну.
Возжелав бы не славы ложной,
А глазами, взглянуть, в глаза
                Незнакомке,
Чтоб, дрожь – по коже,
И  «Люблю», хотя, не сказал,
Но приток, её – ощутимей:
С каждым мигом – теплей, мощней,
Крикнут: «Слава проходит м-и-м-о»,
Ты ответишь: « И чёрт-то – с ней».  17.06.2012г.
    
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПЛОХОЙ ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК
                ИЛИ               
                ЭТЮД В СИРЕНЕВЫХ ТОНАХ.   
Спроси меня:  «Хороший ли, плохой:
                Я – человек»?
Сто раз, о том, спроси,
Отвечу: «Слышу, слышу: не глухой,
Не нужно бесконечно голосить».
…Я слышу, вижу, двигаюсь, дышу,
Я спать ложусь, когда приходит ночь,
Хотя, соврал: ночами я пишу,
                Сто лет уже,
…столетье это, прочь,
                Ушед-шее, свалилось на листы
                Бу-маж-ные,
…на полках места нет,
Возможно, что-то вычитаешь ты,
И вновь, вопрос: «Зачем же: жил, поэт,
Ответов не нашедший никаких,
Жил на свету, а может быть впотьмах,
Очередной, зачем: кропаешь стих?
За «Охом» - «Ох», за «Ахом», следом – Ах»,
И страх, за предстоящий путь во вне
                Во вне дыханья, слышимости,  и
…Прочтут, однажды, имя на стене
                Могильной,
отдалённой от любви».
…Плохой? Хороший? Верно: тот и тот,
Упаковавший крылья в чемодан,
                Копыта – рядом,
…письменный полёт,
              По весям и российским городам,
                Прервётся, рано ль, поздно ль:
…не дано:
Срока, нам, предугадывать, у-в-ы,
                Хотя, возможно -  к луч-ше-му,
…в окно,
        Два глаза, поседевшей головы,
                Глядят, мои,
…сиреневых кустов,
                Любуясь,  многотонностью кистей,
Кто – я: такой? Наверное, никто:
Один из многочисленных гостей,
               На этом свете, с множеством утрат:
Что приобрёл, всё, тут же, растерял,
И стихотворный фотоаппарат
                Не выключался, кажется, за зря.
Нет ни чинов, ни званий,
…ордена,
                Гирляндой, не украсили мундир,
Останется бетонная стена,
          Последнею, из множества квартир.
Но жизнь, других, продолжится: плохих,
                Хороших ли,
…не мне, о том судить,
…Я, это – бесконечные стихи,
Я, это – боль, всеобщая, в груди.
Я, это – Я: проснувшись с «будуна»,
                Стоящий у открытого окна,
А за окном, в сиреневых тонах,
                Бесследно
                исчезают
                времена.    17.06.2012г.               
 

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПО ДОРОГЕ В АД            
Мы не дождёмся ангелов, ведь, браки всем известно,
На небесах рождаются, ах, если б до небес,
                Да, достучаться,
…может быть: они, взаправду, треснут,
Но с лопнувшим терпением, теряем интерес,
 К вчера – любимым женщинам, Покинув спальни, выпорхнув
На улицы чадящие клоакой городской,
Всё прежнее  утрачено, а нового, не выкроить,
                И капли, чувства,
…ангелы, спят, если, на складской,
                Любовной территории, а может: в карты режутся,
И наши одиночества – у них, не на кону,
А кто-то, с милой девушкой, тобой забытой, тешится,
В которой не заметил, ты, покорную жену.
«О небеса, жестокие», - кричишь и пятки стёртые
                Бинтуешь подорожником,
…ведь, скоро: снова, в путь,
На небеса надеешься и водку хлещешь с чёртом  ты,
Который улыбается: «Подыщем, что-нибудь.
Сестру, к примеру: рыжую, чертовка, пусть – неверная,
Но страстная и жадная до сексуальных игр,
С такой: рябой блудницею, не важно, что не первый – ты:
В её постели дьявольской, в любом проснётся тигр».
А небеса дремучие, в завесе серой  горности,
В свинцовой молчаливости – как прежде, далеки,
А губки, напомажены, чертовки, и… с покорностью,
                К твоим губам потянутся, кто крикнет: «Присеки,
Её желанья плотские, отказом резким»,
…разумом
         И понимаешь, видимо, что надо бы бежать,
Но чуть засомневаешься, а нужно было: сразу же,
Да поздно: раб, раздавленный -  покорен,
…госпожа
      Поняв, что новый проклятый, готов: отныне маяться,
За бурное, безумие, под тяжестью небес –
                В её сетях,
…безжизненный, хотя, ещё, качается,
                На серебре цепочечном,  почти ненужный крест.
Ведь, слишком авантюрное – бесчувствие, и…  комната,
                Пусть нет землетрясения, но ходит ходуном,
Чего искал: не найдено, чертовки страсть – дежурная,
                Хмельная,
Но… похмелье-то, наступит, всё равно. 
А годы быстро тикают, ведь, жизнь – часы настенные,
И механизм, коррозии – подвластен:
…ты – больной,
В больнице, снова, делают уколы внутривенные,
- «А где ж – рябая девушка»?
- «Не видели, давно»
И не увидят:
этаких: их видимо – невидимо,
Меж крестовин, проёмами, покличут небеса,
Как жаль, что солнца искорки, на них, так поздно, видим мы,
И женские, послышатся, былые голоса.
Тех девочек застенчивых, тобой, когда-то, брошенных,
Ты их своим призрением, холодным, наградил,
Вздыхает собутыльник твой, рогатый и взъерошенный:
«Сестрица – тварь безбожная, но я предупреждал».
За что нам стервы, нравятся, распутные, опасные,
Когда волос, обрушится, на простынь, водопад,
Когда они разденутся, за ними, мы – согласные:
Бежать босыми пятками, прямой дорогой в ад.
Какая, впрочем – разница: дорогой ли, дороженькой,
Прямой ли, винтоватою,  под звёздами, без звёзд,
От страсти, чувств лишённые, не замечаем:
…с рожками,
                Что, дама бесноватая, которой нужен хвост.
Не ты ли – хвост подвязанный, своим поспешным выбором,
Что приложеньем, сделался, услад, что долго над,
                Тобою, потешаются:
«А ну ступай за лидером»!
- «Куда, хозяйка, следовать»?
- «Ныряй, за мною, в ад».               
               
 
   
 МИХАИЛ ВЭЙ.
                ТЕ И ДРУГИЕ.
Если ангелы громко кричат,
Ну, а черти от радости пляшут,
Бесполезно взирать на врача,
Дело – плохо, действительно, ваше.
Или НАШЕ, поскольку, давно,
Крылья, ангелы, сбросив, плетутся,
                По России, прося на вино,
                У прохожих,
а если,  напьются,
То не станут, кричать: «Караул»,
Замерзая на улицах серых,
Ах, какой же – отчаянный гул,
Над страною, с исчезнувшей верой
И признавшей  засилье чертей,
                В карнавальных, цветастых костюмах,
Ибо ангелу не долететь
До трибуны российской Гос. Думы.
Депутатский костюм – не к лицу,
                В беспределье, седому младенцу,
Что взывает, зачем-то, к творцу,
Зажимая ладошкою сердце.
                Будто сгусток последних надежд,
                Что остыли почти  до предела,
Не желая лететь за рубеж,
   Из России-под саваном белым,
                Снеговым,
…словно птице, гнездо,
                Отчий край покидать: неохота,
                Окончания полного ДО,
Он идёт за девятою ротой,
Он идёт за седым стариком,
Что в отбросах пытается, пищу,
                Отыскать,
…он целует, тайком,
Малолетних испуганных нищих.
А повсюду царит карнавал:
Расфуфырился дьявольский глянец,
Исчезают родные слова,
Русский ангел – почти иностранец.
Бесполезно: кричи, не кричи,
Заглушают твой голос копыта,
Не пытайся безумец лечить
В темноте беспощадно убитых,
                Замороженных,
…прыгни в кабак,
Будешь, свой, в окружении пьяном,
Разожми-ка дрожащий кулак,
Здесь, сердца заменяют стаканом.
Кто-то, в маске, подсядет: «Давай:
Отыщи-ка спасение в пьянстве,
Трезвым, здесь: нелегко, умирать,
В ледяном, карнавальном пространстве.
Но никто, никогда не хотел:
                Умирать,
…и сегодня не хочет,
Ангел верит, что сможет: взлететь,
Вместо точки, стоит, многоточье,
                Ведь, не зря же, в конце, этих строк,
                Не-до-пи-сан-ных…
…………………………………………………………………….
               
Совсем, недавно в компании своих друзей я прочитал свои старые застольные  стихи периода ельцинского правления, когда, если вы помните: бытовали   лозунги «Голосуй сердцем».
Эти тексты, которые я и за стихи-то не считаю, а называю не иначе как туалетным вариантом, вызвали непонятный восторг, поскольку подобных приколов можно писать по полсотни в день.    Но мои друзья почему-то очень удивились: отчего я не помещаю их в контакте. Чтоб вам было понятно: почему, я всё же опубликую два из них, поскольку в дальнейшем делать этого не собираюсь.

Империю бесплатных туалетов,
Нередко вспоминает каждый зад,
Желанье  есть, но кончились монеты,
Вопрос – уместен: «Кто же… виноват»,
Вопрос: «Что делать» - несколько, важнее,
Обгадился в штаны, теперь мозгуй,
Чем пахнет демократии затея,
Под лозунгами: «Сердцем голосуй».

………………………………………………………

Вазелин приподнялся в цене,
А такое бывает не часто,
Возмущенье летит по стране,
В основном, голосят педерасты:
«Это – новый  удар, по правам»,
Возмущённость поддержит Европа,
Про права – это, только, слова,
А причина, конкретная – жопа.
Пусть, стреляют ночами в Чечне,
Пусть, коррупция множит влиянье,
В это время, у нас, «педарне»,
День и ночь уделяют вниманье.
Наплевать, что полнейший развал
И корячится время потопа,
Про права – это, только, слова,
А в итоге – полнейшая
                жопа.

Ещё раз прошу прощения у своих читателей.
               
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ТОТАЛЬНОЕ ОДИНОЧЕСТВО
                ИЛИ
                ЭТЮД  В КРАСНЫХ ТОНАХ.
Смотрите, люди: это – ваш, художник,
Враньё, что он от жизни – в стороне,
Художник, рав-но-душ-ным, быть: не может,
                На полотне, рисуя красный снег.
Но вы кричать, начнёте: «Снег же – белый,
Художник, мы устали от вранья,
А ты ещё природу переделал»,
Не скажет им художник: «Нет: не я».
А над страной закат горит кровавый
И заливает мрачные дворы,
               Церковных куполов, немые главы,
И катится страна в «тар-тара-ры».
На свадьбах – грустно, словно, на поминках,
Ведь, если пьют, то как в последний раз,
С крестом могильным, да, ещё, в обнимку,
                Проснувшись после пьянки,
… «Тьфу на вас», -
                Крича чертям:
… «Уехать бы подальше»,
Куда: подальше? Всюду – пустота,
Ведь, в гнусной жизни – столько красной фальши,
Что краски не осталось, для холста,
                Другой, уже,
…и тащит крест тяжёлый,
                Через страну, художник день и ночь,
Сквозь города, пустующие сёла,
Помочь, желая, всем,
но… всем помочь,
Уже не может, даже, став распятым,
Когда разбой, законности – родня,
Среди невинных ищут виноватых,
…«Коня!  Коня! Пол царства – за коня»!  -
                Сегодня, не со сцены театральной,
                Ни царский раздаётся монолог,
Ведь, из страны измученной, устало,
Подобно крысам,  прочь, уходит  Бог,
Замаранный не брызгами заката,
А кровью изнывающих творцов:
Распятых и воскресших; вновь, распятых
                Но всё же сохраняющих лицо.
Голгофа – здесь:  она – всегда, над нами,
Но мы не поднимаем головы,
Пусть, трижды полосато – наше знамя,
Но неизменно жители Москвы,
Слезам не веря, ничему не веря,
Пол царства, предлагая за коня,
Как будто на смерть, запирая, двери,
              И ожидая, будущего дня,
                Со  страхом, нас-туп-ле-ния,
…на утро,
      Всё ж, выходя, гурьбою из квартир,
Надвинув капюшоны, плотных курток,
                До подбородков,  шепчут: «Этот  мир –
                Прекрасен, белый снег – такой: пушистый,
А красные – на ветках снегири,
И силы нет, у нас, в стране не-чис-той,
Художник, ну, пожалуйста, не ври».
…Он голый и распятый, леденея,
Всем, только и желающий добра,
«Простите, - отвечает: Не умею,
Да и не смею: совести, соврать».
Никто не приподнимет капюшона,
От истины – какой, ответьте: прок?
В стране, цветов естественных,  лишённой,
Художник – постоянно, одинок.19.06.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ЖЕНЩИНА – СПРАВА ОТ МЕНЯ.
Та, что справа сидела, стихи,
                Слыша,
…как-то, неровно дышала,
Только, текстов, в тот вечер, плохих,
К сожаленью, звучало нимало.
Мало-мало: таких, чтоб навек,
                Задержалось бы в общей орбите,
Как пушистый таинственный снег,
Каждый год, похищающий Питер,
                И лежащий поэмой без слов,
                С философским значеньем, повсюду?
Завершилось вино, как назло,
Денег нет, не сдавать же посуду.
Та, что справа сидела, шепнув:
«Есть коньяк, шоколад, сигареты,
                Не бросай же, приятель, одну
                В муравейнике псевдо-поэтов»,
                Скрыла стройное тело в пальто,
Впрочем, заторопились-то вместе,
И не важно, мне, было: за что,
Я такой удостоился чести.
Верно, ей показался иным,
И кивая пьянущим коллегам,
Под прицел Петербургской луны,
Вышли двое – любителя снега,
                Из парадной:
…ну, где – вы: грехи,
С необъятным числом обниманья,
Для которых, любые стихи,
                Даже, лучшие,  вне –
                пониманья.
МИХАИЛ ВЭЙ.
                НА ФОНЕ ПАДАБЮЩИХ ЗВЁЗД.
В ладонях – вода родника,
В которой – небес, отраженье,
По небу бредут облака,
Взирая, на наше, броженья,
                Людское,
…по круглой земле,
         С подъёмами на Эвересты,
В ночной, утопающих, мгле,
Всё ищущих, нужное место,
Чтоб выспавшись, снова, в пути,
                Шагать;
 и шагать, продолжая,
Свой крест, ненавистный, нести,
Молясь за процент урожая
                Картофеля и зерновых,
До зимних морозов, трескучих,
До снежных холмов, неживых,
Надеясь, что, всё-таки, лучше,
            Всё будет, при жизни ещё,
Кочевье сменив на оседлость,
Оплатим последний свой счёт,
Вода, не приняв исповедность,
Меж пальцев, стекая, назад,
                Вернётся в привычное русло,
В котором бродяжьи глаза,
Застыли в молчание тусклом,
                С вопросом: а кончатся ли
Распутья извечные наши,
Вода, усмехнётся: «Пошли»,
Звездой озарившись упавшей.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ОТКРОВЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА-МАЯТНИКА.
Угораздило ж, меня: родиться в мае,
И пошла, по жизни, маята,
Крылья сброшу, в клочья изломаю,
Ну, а голос, сверху: «Ни черта».
И опять вздуваются лопатки,
И строка бежит из-под пера,
Разгадать: попробуй-ка, загадку:
Голос, чей, в ушах звучал вчера.
Из-под ног, опять, уходит почва,
И чужая боль – сильней, своей,
Собеседник молкнет, как нарочно,
С появленьем утренних лучей.
Я пишу, его, не понимая,
- «И не нужно, и не понимай»,
Это голос -  призрачного мая,
Пусть, в календаре – совсем, не май.
Пусть, пурга дороги заметает,
От бессониц, опухает, взгляд,
Но и май, меня, не понимает
И лопатки, дьявольски, болят.   



                В чужом веку пугают зеркала,
                Посеребрив причёски отраженье,
                Не верится что молодость пришла,
                Спишь с молодой, в порядке возраженья.
                Число измен умножив в сотню крат,
                И ничего тебе уже не страшно,
                Пусть Петербургом назван Ленинград,
                Но ты – по ленинградски, бесшабашный.
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ЛЕНИНГРАДА В САНКТ ПЕТЕРБУРГ.
Был пятый век, шестой, седьмой, восьмой:
Какие же – неслыханные дали,
«ДВАДЦАТЫЙ – ВЕК», - услышу и домой
                За-хо-чет-ся,
но скажут: «Опоздали».
Не окон нет уже и не дверей,
Он к тем, ушёл, далёким: недоступным,
Со мной идущий в школу, в сентябре,
С тяжёлым ранцем, светлым, тёплым утром.
Со мной, в матросской форме,
Письма шлют, которому и мать ещё и бабка,
                Их, неподвижных, после, понесут,
                Из морга, на покой, в домашних тапках.
Двадцатый век - привычная пора,
Не первая: вторая половина,
Мне кажется, как будто, лишь вчера,
Моя жена, мне, подарила сына,
                Сначала одного,
…затем, второй,
                Явление своё, озвучил криком,
Всё это – за «Кудыкиной» горой,
Но память, выступая многоликой,
                Снов, чередой,
заставит, по ночам,
Ещё не раз, с  волненьем  просыпаться:
«Ну, что приятель, ты – не молодой,
Живёшь на фоне чуждых декораций»?
Здесь, всё – иное: виртуальный мир,
                Уже, вовсю, готов: поспорить с явью,
И выходить: не нужно, из квартир,
                Для встречи с другом:
…чтоб узнать о здравье,
                Достаточно забраться в интернет:
«Ну, как дела»?
- «Как - сам, жена и дети»?
А если ты, к тому ж, ещё, поэт,
То и стихи, оставишь, в интернете.
Снимают рельсы,
…под окном, трамвай,
Не застучит колёсами привычно,
Не будет, больше, ярким «первомай»,
Всё больше – зажигалок, меньше – спичек.
Под вечер, опустевшие дворы,
              В задумчивости, тонут, каждодневной,
И памяти, взрывается, нарыв,
И дарит век двадцатый неизменным.
Да, только, нужно двигаться вперёд,
                А не назад, в былое,
…слава – Богу:
 Меня, ещё, супруга, дома, ждёт
И собирает вещи, мне, в дорогу.
               

МИХАИЛ ВЭЙ.
                Олегу Яхнину.   
                ГЛАЗА ТВОРЦА.
Художник рисует Бога,
Который о нём забыл,
У бога – своя,   дорога,
                Уставшего от ходьбы,
                По облачно-звёздной почве,
…Желанье: на крест взойти
                Про-па-ло,
…с кровавой почвой,
                Зажатой в худой горсти,
                Ладони, гвоздём, пробитой,
                Он тысячу лет бредёт,
А там: на земле – кредиты,
И вот предъявляют, счёт,
                Два пристава твердолобых,
                За краски и за холсты:
«Не хочешь: платить? Попробуй,
Не жил, под забором, ты».
И вещи, уже выносят,
Квартира – почти пуста,
И грустно глядят  на осень,
С картины, глаза Христа,
                Как два безразмерных блюда,
                Как две стороны луны:
Он жизнь создавал, как чудо,
Для мира, не для… войны.
Для радости, не… печали,
Не для… постоянных мук,
…Художнику, указали,
                На двери: «Пора, мой друг:
Пора, без вещей, на выход,
Походишь по холодку,
В три горла заглотишь лиха,
На горьком, своём, веку,
По «полной» познаешь беса,
И где же – спаситель твой?
Не в ногу, идёшь, с прогрессом,
Ты плачешь? А лучше:  взвой,
По-волчьи, клыки – наружу,
Бесовский мундир надень,
И свастикой ляжет в лужу,
                Горящих селений, тень.
К тебе прибежит с поклоном
Вчерашний – злодей: судья,
Отныне, ты, сам – ИКОНА,
А бесы – твои друзья.
Твой голос с трибуны слышен,
Который не слышит Бог,
Пусть, даже, портрет не вышел,
Но… славный, выходит, торг.
Продашь и талант и душу,
А свастика, чем,  ни крест,
Мы весь этот мир разрушим,
А ну, Бесовской оркестр,
Взорвись духовою медью»!!!
Но… дождик заморосил,
Художник, на лавке, бредит,
О чём?
У него спроси,
Ответит тебе едва ли,
Не станет он палачом,
И рот, не скривит, в оскале,
И сплюнет рогатый чёрт
                Не трижды, а много больше,
                Не понятым отойдя,
В ладошку, пихнув, как грошик,
                Художника, два гвоздя:
«Возможно и пригодятся:
                Пора, милый друг: пора»,
Но всё же, должна: остаться,
                Написанная вчера,
                Кар-ти-на:
…с холста взирают
                Два блюда, как две луны,
А мастер-то уми-ра-ет,
                Не выбрав тропу войны,
Оставив свою тревогу,
                В глубинах тоскливых глаз,
Художник, взирает, БОГОМ,
                Как будто живой, на вас. 21.06.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                МАСЛО.
Если не подмажешь: не поедешь,
Но скользнул и в Морг, без головы,
                Повезли,
…понять – непросто: бредишь
                Видами булгаковской Москвы,
                Или наяву на рельсах – масло,
Вроде бы корячился рассвет,
Но трамвай прошёл и всё погасло:
И реальность, и безумный бред.
Не летают женщины нагие,
                Даже с переменой плотских поз,
…Люди, по Булгакову – другие,
Их ещё не гробит «передоз».
Но употребление морфина -
                Явное и даже у кота,
Воланд – самый правильный мужчина,
И ему покорствует чета,
                Упырей, вполне приличных с виду,
Хуже – остальные, упыри:
                Эти… люди,
…вот, сегодня, выйду,
                Я в Москву,
и кто-то:
          «Пос-мот-ри, -
                Мне шепнёт: Смотри, угрюмый мастер,
Всё – как прежде: та же – суета,
Ту же брань не сдеживают пасти,
Нет: не изменилось ни черта.
Черти чертят улицы шагами,
Крутится рулетка в казино,
Вроде, не являются, врагами,
Все - одной игры,   партнёры,  …но 
                Высыпь из мешка, с балкона баксы,
«Опоньки», пожалуйте: ГРЫЗНЯ:
Зоечки, Андрюсики и Максы,
Не про Бога вспомнят: про меня.
Впрочем, может: так, оно и надо,
И не стоит: масло проливать,
Моцарту дадут: отведать, яда,
И застрелят Пушкина, опять.
Пусть, стихи и музыка – другие,
Пусть, сегодня, бархат – не в чести,
Но ответь: намЕренья, благие,
До добра, способны ль: довести?
И не потому ль: снимают рельсы,
Масло, разливного не найти?
… Мастер, головой, о стену, бейся,
                Сколько хочешь,
…что же ты затих?
«Я - Нейрон! – воскликни многократно:
Цезарь, или нет: НАПОЛЕОН»!
Вот и повезли, уже, обратно:
В сумасшедший дом, на пансион.
Будет жить, с тобой, Христос, в палате,
Скрашивая серый не уют,
Утомляя притчей о Пилате
            И несметном…  множестве…  иуд. 22.06.2012г. День начала войны.
            
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПЫЛЬ ПОВСЕДНЕВНОСТИ.
Музейных залов, лабиринты –
Дыханья, без и звуков, без,
Умерший или же убитый
                Исчез, а словно не… исчез,
Оставлен образ холстомазом:
Застывший – взгляд, рука – нема,
Какие пишутся указы,
Какие строятся дома:
                Едино – всё:
…герой, портрета,
                Не перешагивал границ
                Своей эпохи,
…эпо-ле ты,
                блестят, как-прежде,
про…  девиц,
              Про… кавалеров, про… сраженья
                И пожелав, не рассказать,
                Ему, теперь,
…лишь, отраженье –
                Передо мной,
…седая прядь
                Не упадёт на лоб,
…одежды
               Не рухнут на пол, всё – вдали:
                Любовь и слёзы и надежды,
Постичь, которые, смогли,
                Когда-то, дружные бригады –
                Натур ушедших в никуда,
Разрушен замок, возле сада,
                Густеют заросли пруда,
                Который,  кваканьем болота,
                Печально чавкает в ночи,
Музей закрыт, царит зевота,
Смолкают двери и ключи.
Молчит паркет холодным глянцем,
И отражаются, на нём,
                Бутоны женских щёк, румянцем,
                Убитый всадник под конём.
Его, давным-давно, убили,
И сгнил, уже наверно, гроб,
Но… повседневность, слоем пыли,
                Ложится на…  кровавый
                лоб. 20.05.2008г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ.
Чумазы лица углекопов,
Порой трагична их судьба,
ЕВРОПА? Может быть – Европа,
БОРЬБА?  Конечно же, борьба:
За хлеба кус, за кружку пива,
За жизнь попавших под завал,
Когда порода, молчаливо,
Сжимает яростный оскал.
Когда, надежду, стуком жалким,
                Наобозначивал киркой,
И в бессознательность, русалки,
                Внедряют фразу: «У – какой»!
Какой – такой?
- «Чумазик – робкий,
                Боишься: харкнуть,
…чер-но-та –
                В густой, кровавой каше,
…топке,
        Сегодня, уголь – на черта?
И жизнь,  твоя – совсем, ни к чёрту,
И город, твой – почти мертвец,
Давай-ка: дуй к аэропорту,
И взяв билет, в один конец,
                Куда-угодно убирайся,
                Швырнув отбойный молоток
                В помойный бак,
и не пытайся:
                Слезою, смачивать платок.
Ты никому, теперь, не нужен:
Гоняет, нефть, трубопровод»,
И в нефтяной, блестящей  луже,
Шахтёр, наверное, найдёт
                Голодный отблеск, отлетевший
                От фонаря,
но…   каску прочь,
                Пожить-то, вдоволь, не успевший,
В день изо дня, из ночи в ночь,
Ты, породненный с вечным мраком,
                Бредёшь, оплёванный судьбой,
Одна бездомная собака
                Трусит, по жизни, за тобой. 20.05.2008г.   

   МИХАИЛ ВЭЙ.
                Виктории Власовой.
                УНИЧТОЖЕНИЕ ВЕРТИКАЛИ. 
Вертикали текут по граням,
Вертикален – в руке, стакан,
Ни компот, ни кисель – в стакане,
От которых не станешь пьян.
Нас пытаются, с горизонтом,
                Совместить уложив в гробы,
Только мы, продолжаем с «понтом»,
                В козью рожу, плевать, судьбы.
Уложили давно надежду,
Вере, тоже, велят: упасть,
Загоняют детей в невежды,
- «К чёрту – чувства: берите страсть!
Нужно навзничь, - кричат: А ну-ка»! 
Понукают, а мы встаём,
Надзиратель, сквозь зубы: «Сука», -
                Пробормочет:
…ему, подъём,
                Мой – не в жилу, и бьёт ногами,
…Зубы – выбиты, но встаю,
Он беснуется: «Ты – не камень,
Буду гадом, но спесь, твою,
                По-ко-рё-жу»,
и крови капли
                Превратятся почти в поток,
- «Ты же – «урка», ответь: не так ли»? 
- «Так, но только, не так – жесток.
И сижу за растраты чьи-то,
Виноватый, что век – нелеп,
И понятие «шито-крыто»,
                Беззаконью – первейший хлеб».
И роняются вертикали,
И стакан – на полу: разбит,
И ухмылка, уже – в оскале
                Надзирателя,
…что, добит
                И минут, уже, пять не дышит,
                Борзый зек, наплевать ему,
А душа, над тюремной крышей,
                Покидающая тюрьму,
                Вертикально, на миг, застыла,
Скажут ангелы: «Нам пора,
Всё изменится, скоро, милый,
Ты, ведь, помнишь, что жизнь – игра.
А в игре,  непременны – пешки,
                Соблюдающие мораль,
                Те, которых, так любят: вешать,
                На последнюю вертикаль –
                Фонаря,
чтоб другие знали,
И не смели бы: возрожать,
Забывая о вертикалях,
Лишь, заслышав приказ: «Лежать». Июнь 2012г.
               
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ДЬЯВОЛЫ ТОЖЕ ПЛАЧУТ.
Плачущий дьявол? Для ангела-псевдо,
                Слёзы – немыслимы:
разве, не ты,
              Над добротой, отмечая, победу
Преумножал на могилах кресты?
И не твоя ли симфония смерти –
                В грохоте взрывов? Не ты ли хмелел,
                Если плясали счастливые черти
                Над требухой расфрагмеченных  тел?
Сколько ещё черепов остаётся,
Скалясь безжизненно, в тёмных лесах?
Ты не любить заставляешь: бо-роть-ся,
Зло, на твоих: дьяволинных весах,
                Чашу, стремится: отжать до упора,
Ты, на измены, любитель, подбить
                Многих-премногих,
…ты – дьявол, коль скоро,
                Должен: о жалости, напрочь, забыть.
О сострадании нет даже речи,
В белый, зачем, обрядился, халат,
И отчего же, твой плач человечий,
                Не прекращается, искренний над
                Болью? Чего, тебе, не доставало?
Ведь безразличье повсюду  царит,
Кажется, будто сердца – из металла,
Бруты кричат, постоянно: «Умри»,
                Цезарю или не Цезарю, вовсе,
Жёны, своих, ненавидят мужей,
Дети, родителей, если и спросят,
                Вдруг, о здоровье, то с мыслью: «Уже,
Скоро, наверное, ключ, от квартиры,
                Выпадет из посиневшей руки»?
И не жалея полков, командиры,
                В пекло бросают, всё чаще, полки.
…Для истребления, рода людского,
                Мысли, как будто, направленны, лишь,
И не висят на воротах подковы,
И умирают, забыв про Париж,
Нужно бы было, который увидеть,
                До охлажденья недвижимых тел,
Дьявол забыл, уже, слово «ИЗЫДИ»,
Как бы, его, он  услышать: хотел.
Молит, рогатый, уснувшего Бога:
«Отче, очнись и открой же глаза,
Ну, не такого же, ждал ты, итога,
Если однажды, с надеждой, сказал:
                «Люди плодитесь»,
и смысл размноженья,
                Разве, к такому итогу сводил»,
Дьвол рыдающий – до униженья,
                Ж-а-л-о-к:
и ёкает что-то в груди,
и распухают, до боли, лопатки,
Лопнув, как почки, на ветке весной,
Вместо копыт появляются пятки,
Белые крылья, уже, за спиной,
                Чувствовать твердь, под ногами, мешают,
Выше и выше, всё тише слова:
«Господи, наша земля – небольшая:
Бледною точкой, маячит, едва».
Дьявол не в силах страданий картины,
                Жуткие,  видеть ни ныне, ни впредь,
- «Господи, нас, даже, дьявол покинул,
Что ж, мы – за люди, такие? Ответь». 25.06.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                СОПРОВОЖДАЮЩИЕ НАС.
Прочитаешь слово: «Мёртвый»,
Тут же – холод по рукам,
Тени ангела и чёрта
Заколышутся слегка.
И больничная палата,
Опьянев от тишины,
Станет тут же виноватой
Без наличия вины.
И супруга, в коридоре,
Постарев на сотню лет,
На своём замкнётся  горе,
Молча пялясь на паркет.
Никогда уже ступеням,
Под ногами не скрипеть,
Только, две незримых тени
Знают: смерть – совсем, не смерть. 26.06.2012г

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПАСТУХИ НЕБЕСНЫХ СТАД.
Мы над крышами небоскрёбов
Пролетим, и нам станет душно,
От людской, местечковой злобы,
Много-ярость терзает уши.
Нам подняться бы нужно выше,
Отводя облака подальше,
Только, кто-то стреляет с крыши,
Ну, а пули не знают фальши.
И краснеют, тюльпанно, крылья
                Пастухов неземного стада,
И мы падаем, чтоб в бессилье
Познакомится с центром ада.
Чтоб до паперти опустится,
А потом, до тюремной койки,
И ночами нам будут сниться,
Облаков, запряжённых, тройки.
Будем гладить лучи заката,
Мы исколотыми руками,
И забыв пастухов крылатых,
Облака уплывают  сами. 26.06.2012г.

 МИХАИЛ ВЭЙ.
                БЕЗ МОЛИТВЫ ПОМИНАЛЬНОЙ.
                (диптих) 
                1.БАЛЛАДА О ЧУЖОМ ИМЕНИ.

Родители вручают имена,
Детишкам, пусть, пока и не рождённым,
                Не спрашивая: нравится ли,
- «На:
            Бери, ведь, выкликают, поимённо,
                Нас, из толпы, чтоб путаницу  не
                Вносить, определяя ты ли – это,
Высвечивай, его,  по всей стране:
                Своё названье, как на сигаретной,
                Картонной пачке: ну, допустим – «КЕНТ»,
Но ты – не «КЕНТ», ты – Вася или Петя,
И за фрагментом тянется фрагмент,
                По дням,  неделям,
так: по сигарете,
                Искуриваешь время, …с каждым днём»,
                Всё меньше, остаётся их Петруше,
В названье, растворившемся, своём,
Внести, его, пытаясь, Богу,  в уши.
Ну, пусть не в божьи: в женские сперва,
- «Ах, этот, Пётр – жеребец несносный:
От похоти, безумной, чуть – жива»,
И у подруг появятся вопросы:
«Где, он живёт и сколько лет – ему?
И если можно: номер телефона».
…Нас делят, имена, по одному,
Чтоб незнакомец сделался знакомым.
Чтоб, если, вдруг, окажешься в Чечне:
Без головы, когда, найдут солдата,
Не смог бы: оказаться, списков вне:
                Исчезнувших без имени,
…куда, ты,
         Не сунься, всюду спросят: «Звать-то: как»?
                Живого ли, убитого, но… спросят,
Заметят позже: «Славный, был, чувак,
Хотя, порой бывал, совсем, несносен».
…А если бы, родителям, на ум,
                Пришла мысля о сыне безымянном,
…Законную, пустующей, строку,
                В бумагах, оставляя
…скажут: «Странно, -
                Чиновники, вонзая в документ,
                Из-под очков, безумные глазища,
                И видя, прочерк: «Как вас звать, клиент?
Никак? Вот, это - да, возможно ищут,
                Вас, чтоб привлечь за тёмные дела ,
Случайно, вы – не беглый каторжанин?
И прекратите ваши: «Бла-бла-бла»,
Нам не нужный иксОванные  Вани,
                Не помнящие сущности родства,
Как вас зовут, товарищ-безымянный?
На свет, ведь, не по средствам колдовства,
                Явились вы?
Слетать, в другие страны:
                Вдруг, вздумаете, если, что тогда?
А может: просто, вам, отшибло память?
Какая-то,  с беседой – ерунда,
Ведь, битый час, напрасно бьёмся с вами…»,
…Как хорошо, что этакий расклад,
Я предварил, словечком важным: «Если»,
Лезь, Петя, в эшелон, прощай солдат,
И вот, уже, в своём удобном кресле,
Чиновник забывает имена,
Всех, тех: кого на смерть, вчера, отправил,
                Не БЕЗЫМЯННЫХ,
…мир или война -
                Не важно:
                исключения из правил –
                Недопустимы,
как, барану, нож,
                Петру, пе-ре-ре-за-ет, горло,
…БОЖЕ,
          По имени ли, душу, призовёшь,
                Зависшую…  над мёртвым… бездорожьем? 27.06.2012г.
 
                2. БАЛЛАДА О ТАНКИСТЕ
Самим собою, быть: предпочитаю,
Но предпочтеньям часто грош – цена,
И грязь, к подошвам, с кровью, прилипая,
Даёт: понять, что самости – хана.
Хана – по всем позициям, вне срока,
Держи её, коль хочется в уме,
Уже сидящий, по уши, в глубоком,
Совсем не предпочтительном, дерьме.
А за бронёй хохочет гулко ветер,
В разрывах минных корчится зима,
Ты не один – такой, на белом свете,
В чьих предпочтеньях – выход из дерьма.
Чтоб летом и в сиреневой беседке,
А на столе – шампанское со льдом,
И ты, своей, молоденькой соседке,
                Твердишь: «Люблю»,
и знаешь, точно: до
                Побудки, петушиной, спозаранку,
                Произойдёт слиянье ваших тел,
Так нет же, лезешь, вверх, из башни танка,
Чтоб угодить …под  вражеский …прицел 27.06.2012г.   

МИХАИЛ ВЭЙ.
                К СЛОВУ.
Все поэты – чуть-чуть, графоманы,
Да и гении – тоже, чуть-чуть,
Эта фраза звучит, как-то, странно,
Но без странностей, голая суть,
                Моментально, утратит палитру
Незнакомых, доселе, цветов,
И останутся мёртвые титры,
Недомыслия, неДО-хитов,
Не домученных, не-ДО-рождённых
                Не-до-стиший,  достигших пустот,
…Не добытых, не-ДО-убеждённых
                Недостроенных  не-ДО- высот.   1.07.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                СИЛУЭТ.
Пальто, из потёртого драпа,
И кудри, над ним, седины,
Мне, чем-то, напомнили папу,
Конечно же, лишь, со спины.
Назад мертвецы не приходят,
Сгорев в крематорских печах,
Но кажется: вроде бы, вроде…,
Во след захотелось кричать,
Но мысль: « А вдруг, обернётся…?»,
Мне рта не давала раскрыть,
Он шёл в направление к солнцу,
Возможно, в иные миры.
Исчез незнакомец с походкой,
И даже, в одежде отца,
- «Но, ведь, силуэт был нечётким:
Да, да: си-лу-эт, без лица»!
Искать оправданья придётся:
«Мне, свет, присмотреться: мешал»,
И я,  отвернувшись от солнца,
В загаженный мир зашагал. 1.07.2012г.

Сегодня были окончательно утверждены новые границы Москвы, благодаря чему её территория увеличилась в два с половиной раза. В периферийных городах поползли слухи, что создаётся новое московское княжество, которое будет обслуживать вся остальная Россия. Но ведь, это – только, слухи.
МИХАИЛ ВЭЙ.
               
                ОЩУЩЕНИЕ РОДИНЫ.   
                С чего начинается Родина,
                С картинки в твоём букваре…
                ………………………………………………..
                А может она начинается
                С той песни, что пела нам мать.
                (слова песни из фильма
                «Щит и меч»)
                Юлии Рубиной.
Девочки – мёртвые, мальчики – мёртвые:
Несвоевременным вышел расклад,
Ведь, на часах – половина четвёртого,
Немцы, взгляните же на циферблат.
Вы нарушаете время истории,
И пунктуальности, вашей, хвалу,
Да и нужны ли, теперь, крематории,
Фраза, такая – совсем, не к столу,
Ибо действительность, вся, нарушается,
Мир перевёрнут:
… заржавленным дном,
                В неба простор, небоскрёбно втыкается,
… «Было недавно» и «Было давно»:
                Строчка, из песни – чуть-чуть, глуповатая,
Вроде звучит, только, слушать кому?
Нет, уже, года, давно, сорок пятого,
Но умирают, не по… одному
                Девочки, мальчики,
…иглы, шприцовые,
                Тонкие вены находят с трудом,
Катится, к дьяволу, вся распальцованность,
До отупления, виски – со льдом,
                Глушите литрами, для продолжения
                Уничтожения  мыслей о нас,
И не словарны, хотя – выражения,
Но в самый – раз и не в бровь и не в глаз.
…Словно боёк, пистолета, с глушителем,
Кий биллиардный стучит по шарУ,
Предки, вошедшие в ранг победителей
                В страшной войне,
…про такую игру,
                Думать: не думали,
…мины пехотные,
Их, разрывали на части когда,
…девочки – потные, мальчики – потные,
И города: города, города –
              Вроде, живые, но, как-то, по мёртвому,
                Окнами, тупо кремируют ВЕК,
А на часах – половина четвёртого,
Из санитарных вагонов, калек,
                Скоро, начнут, выгружать,
…Что – за выдумки:
Порох, без дела, смотри: отсырел,
Из биллиардной, конечно же, выйдем мы,
А за измену не светит расстрел,
Если и свалим, навечно Германию,
Ручкой России забыв помахать,
ПО расписанию, ВНЕ расписания,
Родина – мать? Но… забытая – мать.
Деточки кажутся мёртво рождёнными,
На ощущения, чувства, сменив,
… Маршала, кто-нибудь, помнит: Будённого,
Или Гайдара, когда, впереди,
Этот писатель вышагивал? Было ли?
Было ли, не было: все, ведь, умрём,
И не цепляемся, больше, за флаги мы,
И не склонённые над букварём,
Стареньким, с ярко-цветными картинками,
Песню забудем, что пела нам мать,
Виски колышутся скользкими льдинками,
Мы ни-че-го не хотим: понимать,
Верить, надеяться, зыркая в прошлое,
А согрешив не желаем краснеть,
Мы – неплохие, да и не хорошие,
                Мы – равнодушные,
…тыкнется смерть,
                В двери, костляво и тут же закрестится,
Нас разглядев, в помещенье входя,
Да и стремглав устремится, по  лестнице,
                Снова, на улицу, даже, дождя,
                Не замечая,
… «Видать: припозднилася, -
                Скажет: С приходом: явившись не в срок»,
…Порох, и впрямь: сохраняется в сырости,
Ведь равнодушье не терпит тревог.
И без войны поколение кончится,
…Масса, прохожих – жива ли, мертва?
…И замыкаясь в своих одиночествах,
Вряд ли прошепчем: «За нами – Москва»? 1.07.2012г.
 

МИХАИЛ ВЭЙ.
                МНОЖЕСТВО СМЕРТЕЙ И ВСЕГО ОДНА ЖИЗНЬ
                ИЛИ ИСТОРИЯ ПОЧТИ РЯДОВОГО ЗЛОДЕЙСТВА
И надо же было: такому случится, что умер:
Затяжки не сделать, коробка ж сигар – на столе,
Не скажет любовница: «Что ж, не раздевшимся, дурень,
                Свалился в постель, и не ласковый»,
…верно, истлел
                Отпущенный срок, как табак, и к стакану не сможешь:
                Руки, протянуть,
…даже, кашки-малашки не съесть,
                За папу и маму, и бабку положенных ложек,
На яблоню, больше, уже, никогда, не залезть,
                В соседском саду,
…почему же, картины из детства –
                Так: явственны, много же было другого потом:
Красивая жизнь, но…  растратил казённые средства,
Был суд городской десять лет присудивший, и ртом
                Хватаемый воздух от ужасов камерной сути,
Был Брежнев, Андропов, Черненко, потом Горбачёв
И Ельцин – на танке стоящий,
- «Да здравствует, Путин»!
Причём, здесь – они, им ли знать: я печалюсь о чём.
Их жизнь параллельно текла, как положено власти:
Народ – это где-то: в больнице, в цехах ли в тюрьме,
У каждого, в мире – и счастье своё и несчастье,
Но счастье – в мечтах да и только:
…скудеет, в суме –
                Ничтожная сумма копеечной массы дешёвой,
А если нет денег, и счастья тебе, никогда, не купить,
Поскольку, купюры – гораздо, весомей подковы,
Что после отсидки, пытался: к дверям, прикрепить.
Но всё-таки понял, что жить можно сладко и сытно:
Коньяк – на столе и паштет из лесных голубей,
- «Ну, что, дорогой, не желаешь ли: жить, по кредитам»?
- «Конечно же, нет: не желаю»,
- «А  значит: убей»,
Портрет – на столе, пистолет и купюры, ку-пю-ры,
И выбора нет, и – враньё, будто есть он всегда,
Де  факто отсутствует, точно,
…де юре –
               Возможно имеется,
…только, нельзя опоздать,
И в срок не исполнить заказ: это ж – смерти, подобно,
И выстрелишь жертве в висок,
…а теперь, поспеши
                К любовнице ласковой, будто бы к булочке – сдобной,
Под нос бормоча: «Ох, уж, эти рвачи – торгаши:
Не могут по мирному прибылью, что ли, делиться»?
С десяток таких же «счастливцев», в упор, расстрелял,
Испуг безобразил, довольные сытые лица,
А смерть воровала улыбку, вручая оскал.
И надо же было: такому случится, что ноги,
Теперь, удержать: не способны героя – стрелка,
Остался коньяк и паштет, и сигары в итоге,
Но рюмку, уже, никогда, не поднимет рука.
И к сдобному телу, любовницы, не прикоснуться,
Закрытая – дверь, и душа заметалась впотьмах,
Ей грезится кашка-малашка, ей хочется с-о-л-н-ц-а,
На яблоню влезть, чтоб послышалось, гневное: «Ах,
                Мерзавец – какой»! Чтоб сосед, появился, плешивый,
                Грозя кулаком: «Ну-ка, быстро слезай, дармоед»,
Ей хочется: маленьким мальчиком, сделаться, …жаль: перспективы –
                Ни капли ничтожной,
- «А сколько же мне было лет»?
Куда-то ушло хладнокровье стрелявшего в цели,
А цели, как будто живые, возникли вокруг:
«Так вот: ты – какой, наш убийца; давно, мы хотели:
                Тебя разглядеть»,
но стрелку, каждый раз – недосуг,
                Беседовать с душами жертв – безфамильно-безликих,
Я – умер, душе не помогут уже и врачи,
Ведь смерть неразборчива, ей наплевать на великих
                Соратников, и как всегда, на свету и в ночи,
Сжигает всё то, что стреляло ли, пело,
Прихода её, никому, не дано: разрешать,
Я вижу своё, неподвижно-лежащее тело,
Вернее, не я, а дрожащая, нервно, душа,
                Которой и нужно бы было: теперь, по-мо-лить-ся,
Упав на колени, но ведь, при отсутствии ног,
Ни в церковь, уже никогда не войти, ни в больницу,
Последний вопрос остаётся: «Появится ль Бог»?
Входная откроется дверь, и вошедшая краля включает,
Не солнечный, явно, а лишь, электрический свет,
Ей, булочке сдобной, не думаюЩЕЙ  о финале,
Легко проворчать: «Ну, понятно: опять, не раздет». 2.07.2012г.
               
Дня два назад, патриарх Кирилл, выступил с заявлением, что всякие нападки на православную церковь несут угрозу целостности российского государства. Ох, сколько шума по этому поводу поднялось в дневном развороте на волнах радиостанции «Эхо Москвы». Тема церкви в сегодняшние  дни  приобрела, непонятно по каким причинам, особый размах, и все нападки, в основном, обращены в адрес патриарха, которого всё чаще называют по-светски господином Гундяевым. Не могу назвать себя в полной мере, человеком верующим, хотя я – крещённый и если меня спрашивают о вероисповедание, то без сомнений называю себя православным, хотя скорее всего являюсь, если не сто процентным, но всё-таки атеистом. К самой же церкви у меня всегда было двоякое отношение и наверное я бы мог бы поставить свою подпись, под многочисленными выступлениями Александра Невзорова, самого ярого гонителя церковной политики, если бы в одной из передач он не обронил фразу: «Мне сказали: Глебыч, ныряй в окоп, а мы тебя уже поддержим». Но кто - эти загадочные руководители окопных баталий, Глебыч конечно же не сказал. Не сказал он и для чего, вообще затеяна вся эта новоявленная бойня. В моих стихах не так уж, часто звучит поддержка церковного мироустройства.
Меня не однажды критиковали за слишком странный подход в освещении самого понятия: «вера», иногда даже упрекали в кощунстве. Но я всегда был на стороне  битого,
А сегодня этим битым является патриарх. Всё в этом мире двойственно, хотим мы этого или не хотим,  и только фанатики могут утверждать обратное, а потому и любое литературное произведение неизменно пронизывает  музыка сомнения, то усиливаясь, то затихая.  Конечно, понятно, что религиозные мотивы, точно так же как и национальные, пожалуй больнее других воспринимаются ушами души человеческой и тем не менее, я не в праве оставаться в стороне от болевых точек своего времени. Хотя, наверное, проще всего было бы писать лирические тексты, которые уместны при любой власти, при любой вере, при любом мироустройстве.
 МИХАИЛ ВЭЙ.
                БЕЗ ЯЗЫКА.
У колокола вырвали язык,
Чтоб не буянил медный вхолостую,
Ведь, вовсе, не предвидится грозы,
Не беспокоят, вроде бы, шестую,
                Твердыни, часть, огромнейшей, земли,
                Врагов,  неисчислимые,  колонны,
Давно, летают в космос корабли,
Нужны, ли просвещённым людям, звоны?
И все кивали, с этим согласясь,
И превращались храмы,  в овощные,
                СкладЫ,
…отныне князь – уже, не князь:
Вполне, самодостаточны – мужчины.
- «А в рясах – это, что за мужики,
Видать: у них – проблемы половые»,
Запрет, ввели, на память для строки:
«Храни, Господь, великую Россию».
Медь – безъязЫка: вроде бы – пустяк,
Да и молитва – дело: не пустое ль?
Ещё враги не пляшут на костях,
Но мы, уже, не пашем и не строим,
И патриарх – уже, не патриарх,
А может: и Россия – не Россия,
И жизнь – не жизнь, а попросту: игра,
«Ну, где ж – Христос, хвалённый ваш? Спроси и
            ВПЕРЁД: по миру, с помпой, поблуди»,   
И разбрелись, страны, блудные дети,
К чему – цари, зачем нужны вожди?
Все, равнозначны – люди на планете.
Наверно,  Бог уснул: лишь, потому,
Что приумолкла, меди, перекличка,
Он крепко спит, и видится ему, 
Как, прямо,  в пропасть  мчится электричка,
И на её заржавленном боку,
Едва заметна надпись: «Русь – святая»,
Минуты утекают и текут
                Недели, гОды,
…суши часть, шестая,
                Уходит, уплывая,  из-под  ног; 
Никто, давно, не ставит, в церкви, свечку,
Нам  и во сне, уже, не снится Бог,
Вот, так и продолжается утечка
                Мозгов, традиций, песен и… з-е-м-л-и,
И никому-то, кажется: не больно,
- «Вот, видите: смотрите: ведь, смогли
От трескотни, излишней, колокольной,
                Утечь,
и – ничего, и ни черта».
Ну, наконец-то: чёрта помянули,
Ну, кто сказал: «Святая – простота»?
Святая – ли? Что, если: МЫ…  уснули?
Да, да: не Бог, а русские – во сне,
Не нарушает звон дремоты нашей,
Зато не спит рогатый, на коне,
А мы сквозь сон, бормочем: «Черт – не страшен».
По медным трубам, кровью нефтяной,
                Уходит вера,
…с Родиной, что, станет?
Мы отчий дом не видели давно,
Из горбылей кресты гниют на ставнях.
А на погостах ржавые кресты,
                Отеческие, руки распростёрли,
«О, Боже! – закричать: захочешь ты,
Проснувшись, только, ком, мешает в горле.
…Почувствовать тепло, земной горсти,
Захочется, российской, но не близкий -
                Обратный путь, и поздно,
и… «ПРОСТИ,
       Твоё , услышат дети по-«английски». 1.07.2012г

                МИХАИЛ ВЭЙ.
                ВТОРОЕ  ПРИШЕСТВИЕ МЕНЯ.
Ну, вот и явился, не ждали?
Не верили и не тужили
                Одни,
а другие в печалях,
                До срока, под крест положили
                Головушки буйные,
…каждый,
        Лишь полость, брюшную балуя,
Готовит свой лоб, чтоб, однажды,
                Мишенью, он стал, поцелуев,
                Последних,
…чужие печали,
                Пусть будут и завтра чужими,
…Затерянный, я,  без сандалий –
                Чужой в чужеродном режиме.
…Считали меня человеком,
Я был человеком: казалось,
Известно, любому, что в реку,
                Два раза не входят,
на жалость,
                Давя, и колючий терновник,
                На лоб нацеплять – бесполезно,
Не важно: сержант – ли, полковник:
Тебя остановят любезно,
А может и грубо, а может:
Ворота откроют в психушку,
И чтобы не шлялся, уложат,
Туда, где и Гоголь и Пушкин,
В смирительных дремлют рубахах,
Богов, только и не хватало,
А жил бы, как люди: с размахом,
Не стал бы объектом скандала.
…Я – пришлый и всё-таки – здешний,
Явившийся из ниоткуда,
Обычны – и голос, и внешность,
- «Ты – Бог? Если – так, где же – чудо?
И есть ли в нём необходимость,
Ведь, нефти, запасы – не скУдны,
                И золота,
…жаль, что безлюдность
           Царит повсеместно, прилюдно.
А золото – се-ро-го, цвета,
Такого же цвета – и кожа,
Да и голубая планета,
Давно, голубой, быть не может.
Не ставятся светлые цели,
Пируют хранители веры:
Поспали, попили, поели,
И снова поспали,
 и серый
               Рассвет, пробужденье, объявит,
С привычной, по цвету, подгонкой,
И Бог – появляться, не вправе,
А ну-ка, вернись на иконку,
             Она, паутиной покрыта?
Протрут к Рождеству и помянут.
На буднях, мы – слишком, сердиты.
Жалеть никого, здесь, не станут:
Ни Бога, ни чёрта, ни брата,
Ни маму, ни папу, ни сына,
Мы все – этой жизнью, распяты,
И в серости мрачной – едины.
Едим мы и пришлых, и ближних,
К своей прикипая рубахе,
            По принципам нынешней жизни,
Вот, даже, стихи – в альманахе,
                Без возраста, пола, без смысла,
                От буковки первой до точки,
Всё – пресно, всё – горько и кисло,
Но вырваться, если захочешь,
Должно быть и сам, всё-то,  понял:
          Ворота, какие – открыты»,
…………………………………………………….
А может, и впрямь, на иконе,
         Остаться слепым и забытым,
Ведя с пауками беседу:
О том, что не хочешь: воскреснуть,
Чтоб серость, на сером, не ведать,
Не ведать, чтоб, горечи пресной.
Ну, вот и ушёл, с возвращеньем,
Нелепая, вышла, промашка,
И смысла нет во всепрощенье,
Ворота – не в Рай, нараспашку:
                В дурдом, 
Ненормальность – нормальна,
                В котором, не зная леченья,
Прилюдная серость – тотальна,
Рыданье, свечей, без свеченья,
                Само по себе происходит,
Где выпуклость сделалась плоской,
По ней обезлюжено бродят
            В одеждах, фигурки из воска. 5.07.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                АНГЕЛ БЕЗ ТОПОРА.
Куда обрушится народ,
Перестающий быть народом,
Ушанки призрачных свобод,
                Напялив летом,
а… сво-бо-да –
                не утопична ли? Ответь,
Но стиснув зубы, вряд ли, сможешь,
                И слово вымолвить,
и… плеть,
      Рубцы кровавые, на коже,
       Морозом, будто по стеклу,
                В узоры яростно вплетает,
И оседлавшая метлу,
                Душа, по комнате, летает.
Колени ржавых батарей –
                Тепла, единственный, источник,
И мысль, не раз, о топоре,
В мозгу шуршит морозной ночью.
«Но Бог терпел», - звенит в ушах,
                Рык лоботрясов в чёрных рясах,
И озверелая душа,
Покорно сникнет в толще мяса.
Год пролетит, и новый год,
                Одни потери обозначит,
Значенье гордое: «народ»,
Когда, в стране, так мало значит.
Мы – вместе, но… разобщены,
Мы негодуем, даже, молча,
Топор, ночами, дарят сны,
Который, ангел – в белом, точит
                И точит,
…искр, по сторонам,
Летят напрасные фонтаны,
Но разве, верить, можно, снам,
Родства непомнящим, Иванам.   2011г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ЗВУКОВЫЕ ОШИБКИ.
«Миру – мир, но мира нет»,
Кто-то скажет: «В строчке – смычка,
Заработался, поэт, свет гаси
В ущерб привычке:
            В рассужденья, по ночам,
                Стихотворные, пускаться»,
Мир – тревожен, при свечах,
                Бродят тени, делегаций,
Словно ПО – кидая ад,
ПО – смотри на эти рожи,
Душу выменять: хотят.
Мира нет? Тебе – тревожно?
Но зачем же: обобщать,
Если с миром, сам – в разладе,
Тени бродят по вещам,
Что вчера, на маскараде,
                Облегали твой футляр,
                Человеческий с руками
                И с ногами,
…грозный ВАР:
ВАР-ВАР, молча, в общем гаме,
На себя, со стороны,
           Посмотреть хотел бы, верно.
Маскарады, словно сны,
Каждый новый, будто первый.
Маскарад – иллюзион:
Все герои – иллюзорны,
Мух навозных, слышишь, хор?
Мира нет, сплошное – порно
И мышиная возня,
Или тигров саблезубых»,
Стая силится: меня,
                Разыскать,
…и в медных трубах,
Я, на смычке, спотыкнусь,
И перо найти во мраке:
                Не сумею,
…только, грусть,
                На зрачках моей собаки,
                Плёнкой встанет на дыбы,
                Незамеченная миром,
…не писал я про гробы,
Но выносят, из квартиры,
                Деревянный саркофаг,
                Чёрной тканью окаймлённый,
Ни – людей, и ни – собак,
…Мир, со мною, погребённый,
                Звуком щебня о металл,
                Прозвучит из-под лопаты,
Я, действительно, устал,
Смычки – что ли, виноваты? 2011г.
               
МИХАИЛ ВЭЙ.
                И НИКАКИХ СЕКРЕТОВ.
Великих тайн и тайн, совсем ничтожных,
                Искать не нужно:
мы – обнажены,
Как будто змеи, сбрасывая кожу,
Рентген – излишен: видите: видны,
                Уже и кости,
в «верю и не верю»,
Играешь не за  карточным столом,
И дальний берег, словно ближний берег
Под плюсовым оптическим стеклом,
Не крепости – жилища:
…возрастает,
                Ушастых стен, возможность на прослух,
И если я стихи, свои, верстаю,
Не нужно, на скамеечке, старух,
                Сидящих, от парадной недалЁко,
Что шепеляво шепчутся: «Поэт!
Поэт, но лишь, до полученья срока,
                Тюремного, причём – на много лет.
С зубами, вместе,  выбьют правдорубство»,
Такая «инфа», ныне – ни к чему:
Вконтакство есть, фэйсбукство и ютюбство,
А что там: говорилось, про тюрьму?
Не убежать, не спрятаться, не скрыться,
Как на ладони – каждая строка,
Чертёнок в дверь колотится копытцем:
«Не пялься, стихоплёт, на облака».
Пусть на дверях – надёжные запоры,
                А окна - занавешенны,
«Привет, -
Вломились люди – в чёрном:
                Кредиторы
                Прислали нас,
…пора: давать ответ,
                За каждое крамольное словечко,
Не важно, что до слуха, не донёс,
                Чи-та-тельс-ко-го,
…будут лес и речка,
Но сквозь решётку, дивный край берёз,
Под снегом, станет: длинною пустыней,
                Казаться год,
один, за ним – другой,
А срок тюремный – лишь, на середине,
- «Ну, как тебе сидится, дорогой?
Не пишется?  Слиняла сволочь – муза,
С другим, в постели, нежась по ночам?
Решил, что без Советского Союза,
За слово, не придётся: отвечать?
Не тут-т о было: тайны – не для бедных,
Они, как деньги, любят богача,
Голодным, быть, поэту, даже, вредно,
Как страстно стонет муза по ночам,
Опального  дружка не вспоминая,
Раздвинув ноги, под  другим: «Д-а-в-а-й»!
Ты жаждал правды, но одна – цена, ей:
                Чахотка,
но, пока, не умирай:
Помучайся, рви лёгкие на части,
Выхаркивай, кровавые, шмотки,
Ты – под ногтём российской, нашей власти,
А руки, у неё – не короткИ.
Поверили в дешёвую наживку:
                Сво-бо-да?
Но…  свобода – не для всех:
Кому-то – лишь, вода; кому-то – сливки,
Кому-то – плач, под чей-то дикий смех.
МОЛ-ЧА-НИЕ -  твои, приоритеты,
Родился на Руси: не голоси,
Здесь, все поэты –  меньше, чем поэты,
Не веришь? Мандельштама
                расспроси.   6.07.2012г.

               
      МИХАИЛ ВЭЙ.
                Как страшно: соверши неверный шаг,
                И всё: «кранты», привет, тебе, в отстое,
                Без паспорта и вороха бумаг.
                Кому нужна, поэма, без героя.
                Как страшно оказаться не у дел,
                Без времени, без племени и рода,
                Власть экономит деньги на расстрел,
                Никчёмность – вот удавка для народа.

                СТОНЫ ЗАБЫТЫХ ПРЕДКОВ.
Оплёванное прошлое моё,
Прибитое к позорному забору,
 В крови – твоё, истлевшее бельё,
Ты видишь: эти жулики и воры
Сумевшие тебя, от нас, украсть,
Над нищетой, готовы: поглумиться,
Для них, Отчизна – мачеха: не мать,
Они плюют в тебя и в наши лица.
Утрёмся и конечно промолчим,
Ведь Бог терпел, и нам вручил терпенье,
Хотя имеем множество причин:
Рвать глотки, но… плебейское хотенье,
Звериной хваткой, сдавливает страх,
По городу бредёшь, как по пустыне,
И детский смех несётся из вчера,
Но плач старух – приняв главенство, ныне,
Для ретуши не требует чернил:
                «ЧирИк»,
…а может: возраст – виноватый?
И все-то  ты, приятель, сочинил:
Твоё «Когда-то» - вовсе, не распято.
Смотри: какое, множество, машин,
                Шикарных:
…все, конечно ж – иномарки,
Остановись и глубже подыши,
Под самой тёмной, самой мрачной аркой.
Ведь, в наши дни, почти преступна – жалость,
Стихотворенье, заменяет  текст,
В котором слов, для чувства,  не осталось,
Где Ленинград, где город крепость – Брест.
Нет голоса, скупые отголоски,
Чуб, смоляной, украла седина,
Её не скрыть модельною причёской,
… Чужая – речь, чужие – имена.
Чужие – даже, выпивка с закуской,
Но говорят: «Земля, для всех – одна,
Забудь, свою, национальность, русский.
Легко: сказать,  попробуй-ка: забыть,
Отбросив, словно фантик от конфетки,
Ведь кажется: вибрируют  гробы,
От стонов оскорблённых,
                наших   
                предков. 8.07.2012г.         

Уже не впервые, написанные мной тексты, вдруг приобретают пророческие нотки, я ещё «ни сном ни духом» не знал ничего о трагедии в Крымске на Кубани, когда был написан данный текст, а именно ночью с пятого на шестое июля. Стихотворение, конечно же, не об этом, но некая перекличка  сочинённого  с  действительным угадывается особенно в первых строчках.
МИХАИЛ ВЭЙ.
                НА ГАЗОВОЙ ИГЛЕ.
Что происходит с Родиной и с нами,
Россия, ведь – не только, нефть и газ,
Но кажется: японское цунами,
Волною докатилось и до нас.
Враньё, что пусто, место, не бывает,
В душе царит сплошная пустота,
Душа, как будто рельсы без трамваев,
И фразу: «Наша Родина – не та»,
От стариков звучит гораздо, чаще,
                Чем восемь или десять лет назад,
Ну, а была ли, прежде, настоящей,
                Моя Россия?
Про… вишнёвый сад,
                Комедия – почти всегда, уместна,
Уместней – пьеса, Горького, «На дне»,
Перекрывают горло псевдо-стрессы,
И стрессы, настоящие, вполне.
Пугает, на квартплату, новый ценник,
А если и работу потерял:
Что дальше? Ну, куда, теперь, без денег?
- «Устал ужасно»,
- «Нет, браток: п-р-о-п-а-л.
Совсем,  пропащий: конченный, до смерти»,
Россия – это, только, нефть и газ,
И по долгам счета   в тугом конверте,
И влага, умудрённых, пьяных глаз.
И рюмка, на последнюю заначку,
Которая наполнилась опять,
Мужчины огорчаются: не плачут,
Пусть, даже, руку некому подать.
Ведь, фразою поэта: про дорогу,
Выходишь, на которую,  один,
Не заберёшься, прямо в уши, к Богу,
Пусть, даже, куполами, впереди,
                Маячит храм,
и звоном,  колокольным,
Из тишины, морозной, позовёт,
И кажется, что лоб кусают, больно,
                Терновника, колючки,
…повезёт,
          Возможно, в скором времени: креститься:
                Не разучился, вроде бы, пока,
И верующим, просто, притворится,
Но притворись: сочтут за дурака.
Хотя, насмешки больше не пугают,
Когда в душе и в жизни жуткий смрад,
- «Ну, где ж – звонок вечернего трамвая»?
Трамваи, на приколе, крепко спят,
А рельсы сняты, только фотоснимки,
Их отразят, в закате утопив,
Мы – ангелы. Жаль: крылья – невидимки,
А если – ангел: больно, но терпи.
Мы – Боги, пусть распятые условно,
И кровь – условно, что, из-под гвоздей,
                Всё капает на кодекс уголовный,
Который, позволяет: нас, раздеть,
                Жилья лишить, отнять детишек малых,
Не позволяя, лишь, негодовать,
Я так устал, а как, ж-е-н-а, устала,
                Выслушивать бесплодные слова:
                Про «повезёт», про некую удачу,
…Мне голову положит на плечо
И спросит, нежно: «Дорогой, ты… плачешь»?
- «Нет, нет не плачу, просто огорчён».
…Затерянные, маленькие люди,
Свою страну спасали в трудный час,
Не верю я: России, что, не будет,
Ведь, всё ещё, качаем нефть и газ.
Не все леса, ещё, повырубали,
А значит можно: воздухом, дышать,
Вот и младенец тянется губами,
                К соску,
-«Ну, здравствуй, русская душа.
Привет тебе, родившийся некстати,
Не лучше ли: из чрева – прямо в гроб,
Ведь мы готовы: полностью, растратить
                И нефть и газ,
…а после,
                хоть потоп. 6.07.2012г.
вот, только сейчас поймал себя на мысли, что с цунами начал, а потопом закончил. Нехороший я – пророк, чёрный – пророк. 6.07.2012г.
А теперь на пороге 2016 года, ответьте, изменилось ли хотя бы что-то?

МИХАИЛ ВЭЙ.
                СТИХИ О ЖИЗНИ СМЕРТИ И НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ  ЛЮБВИ,
                (триптих)
1)НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ.

Жизнь одна, она поделена,
                На часы, недели,
…до столетья
              Доживёшь ли? В дверь стучат,
- «ОНА»?
Кто ж – ещё: не ждали, что ли, смерти?
И зайдёт незваная с косой,
Ей ли межеваться у  порога?
Не оставит дней, уже, часов,
- «А присесть: нельзя ли, на дорогу»?
Только, ведь, не собран чемодан,
И друзьям не выслал «эсэмэски»,
А в окно ты вылетишь, когда,
Вряд ли, колыхнутся занавески.

2)ДОМИК ДЛЯ ЗМЕИ.

Крысы доедают мертвецов,
В темноту, когда, умчатся птицы,
Вот, уже, обгрызено лицо
                Юноши, который мог влюбиться,
                Даже не единожды,
…в-о-й-н-а
Не сочла, должно быть, это …нужным:
Слишком, непростые – времена,
                Для любви,
и быть, не может, хуже.
Ноги подкосились, и стекло,
Треснув, отошло от циферблата,
Но не только, крысам повезло:
В черепок, обглоданный, солдата,
               Заползёт змея, чтоб в нём снести
                Кладку – появленья новой жизни,
Чтобы жизнь могла: летать, ползти
                В оперенье, в чешуе, в шерстИ,
О своём, заботясь, организме.
…Видимо, природа – такова:
Смерть, чужая – пища, жизни новой:
Высоко поднимется трава,
Кровью орошённая, без слова
                О любви,
…которая, могла:
У сержанта юного, случится,
Но случилась ночь и полумгла,
                С крысой, что явилась после птицы.
Визг,  внедряя, вместо голосов,
Ни  огня, ни искорки, ни дыма,
Неподвижны – стрелки у часов,
И скелет – недвижим, нелюбимый.
И ему не крикнуть: «Мать, твою:
Что такое сабля, против пушки»!
…Вместо глаз, приветствуют змею
           Два окна
                в обглоданной
                избушке.               

3))ЧЁРНО-БЕЛОЕ ФОТО.

Вновь, называющий «Кисой»,
Милую девочку – в белом,
Мог ли представить: как крысы
Станут трудиться над телом,
Кости очистив до глянца,
После старания пушек,
Он наслаждался румянцем
Под многоточьем веснушек.
Знал бы: сказал много больше,
Чувства свои выражая,
Фразы, звучали же, в общем:
«В общем-то, я… уезжаю,
В общем-то, армия – это…
                Служба»,
…но скалились крысы,
Зная вернётся портретом
              С вечной улыбкой без смысла.
И  чёрно – белое фото
Девочка – в чёрном запрячет,
Явится скоро, к ней с тортом,
                Кто-то,
…могло бы,  иначе,
                Всё получится:
…могло бы:
             В речке б купались рассветы,
И улыбались бы оба:
«Киса» и мальчик – с портрета. 9.07.2012г.
               
МИХАИЛ ВЭЙ.
                Александру Горну.
                БАЛЛАДА О ДРАГОЦЕННЫХ КАМНЯХ
                ИЛИ
             ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА ИЗ ДНЕВНИКА ПИРАТА
Все сорок мешков изумрудов
Загружены спешно на борт,
Но кто же хохочет: Иуда?
А может: злорадствует чёрт?
А может: лишаюсь сознанья,
От блеска кровавых камней,
Своё, примеряя, вниманье,
К шагам, еле слышным, парней?
И впрямь изменились походки,
И держишь тесак под рукой,
У гибели говор – короткий,
Не спросит, уже: «Кто – такой?
Пират? Обладатель несметных
                Сокровищ,
… рискни: погруби»,
И вскоре, вздохнув над портретом,
Невеста прошепчет: «Убит».
…Готов задушить попугая,
Который кричит: «Караул,
Невеста, твоя, дорогая,
Отправится, сразу, в загул,
Узнав о жестокой кончине»,
Но… хохот, опять, зазвучит,
По этой ли, только, причине,
                Пирату не спится в ночи.
Уже перерезали глотки,
По слухам, пока что, троим,
Захочется: выбраться в лодке,
                Подальше отсюда,
… «Умри»! –
                Пока не услышал,
… - «Пока я,
             Судьбу, не обрел, порося»!
Каменья, сверкают, от Рая,
Всё дальше, фрегат унося.
Все сорок мешков изумрудов,
На каждого – целый мешок,
Но выбраться: сможет, отсюда,
Лишь этот дурацкий стишок.
А сорок злодеев небритых,
Скелетами станут на дне,
Корабль – всего лишь, корыто,
И камни – совсем, не в цене.
История будет другая,
Другие друзья и враги,
Слова подтвердив попугая,
                Любимая, с кем-то другим,
                Проснётся должно быть прискоро,
                Меня позабыв навсегда,
Потом разрычатся моторы,
И лужи в цветных городах,
                Продолжат, огни отражая,
                Неровности полнить дорог,
Но… алчность, опять, угрожая,
Растопчет понятие Бог,
С любою надеждой на чудо,
Её не излечат врачи,
Ведь, сорок мешков изумрудов,
Хохочут, как черти, в ночи.
Но сорок холодных скелетов,
Ныряльщики, вряд ли, найдут,
Я точку, поставлю, на этом,
Ведь, слышу:
                за мною идут. Июнь 2012г.

 МИХАИЛ ВЭЙ.         
                ПРОТЕЧКА.
Штукатурка, упав с потолка –
                Не трагедия: просто – извёстка,
                Мел, цемент,
…а остынет рука,
                Если вдруг,
…то, уже, с перекрёстка,
                Не придётся, решать: а куда,
                Дальше, двигаться?
Ибо движенье,
             Обретает, отныне, душа,
И ногами, не нужно сажени,
                Мерить: сколько же, их – до любви,
Сколько, их – до разлуки, до встречи?
И глаза, пучеглазо, твои,
                Целят вверх,
…только, по… человечьи,
                Губы, больше не смогут:  шепнуть,
                «Потолок, побелить, не мешало б,
И душа отправляется в путь,
                Не имея претензий,
и…  жалоб,
              На соседей, не нужно писать,
Что устроили эту протечку,
Наверху, всё звучат голоса,
Переполнившись смехом беспечным.
Завтра – праздник воздушных шаров,
И соседи на праздник поедут,
Глупо думать же в праздники про:
Про скандального, вечно, соседа.
- «Ну, залили, забыв отключить,
                В ванной комнате, кран: это ль – горе?
Кстати, странно: старик-то молчит,
А ведь, вроде – любитель: повздорить».
…Ах, как  близко – цветные шары,
Ну, а люди – всё, дальше и мельче,
Даже хочется плакать навзрыд,
                От обиды,
                но поздно
                и нечем. 10.07.2012г
   
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ПРИШЕСТВИЕ ИУД. 
Я – из прошлого,
 …не-из-ле-чи-ма –
                Настальгия по тем временам,
Где Отечество, с запахом дыма,
                Было нашим, и верилось нам,
Что подобный расклад – неизменен,
Мы в девятый, не верили, вал,
И с полотнищ улыбчивый Ленин,
Показаться  могло, что, кивал.
Нам казалось, но всё ж, оказалось:
Всё – не вечно: не герб и не флаг,
Вечна – память, и вечная – ж-а-л-о-с-т-ь,
Да, ещё, придорожный овраг,
                Став, для многих, последним приютом,
                Кто утратил права на жильё,
На приветствие: «Доброе утро»,
- «Может: «доброе», но…  не моё».
Доброта – это роскошь,
…откуда,
       Может: взяться,  сегодня, она?
Популярное  имя: И-У-Д-А,
              На олимп,  возвели времена.
Пусть, по паспорту, парень – Ванюша,
Но порви и сожги документ,
Не распят был Христос, а задушен,
                Как ненужный, стране, элемент.
Мы остались в своём микро-мире,
Без креста, без любви, без звезды,
Под чугунной, стотонною гирей,
Разметавшей былые труды.
Не от водки хмелеем, от боли,
До ночного горшка не дойти,
Мы – актёры, без грима, без роли,
Указателей нет на пути,
Даже, запаха, дыма, не чуем,
Лишь цепляясь, корнями, за твердь,
- «А чего, ты, же-ла-ешь»?
- «Хочу я…»,
- «Ну, ДАВАЙ: приурочь, слово «смерть»
                К этой фразе»,
- «Не буду, не стану,
Пусть силёнок осталось чуть-чуть,
Но ещё, обязательно встану,
И почувствует хилая грудь,
Медный крестик с распятьем,
…довольно:
            Кровь, народную,  пить из горлА»,
- «Будет больно»,
- «А разве – не больно:
                Молчаливо глазеть из угла,
На страну, что от нас отобрали,
                Серебро, получая, за зло»,
- «Опоздали: что ж, раньше, не встали?
Ваше время, уже, истекло,
Строй утрачен и нет процедуры,
Для леченья недугов страны,
Не листва шелестит, а ку-пю-ры,
Компенсируя
                чувство
                вины.
   
МИХАИЛ ВЭЙ.
                Анастасии Солминой
                ПОКА.
Сравняет вечность наши голоса,
С шагами исчезающей эпохи,
Чужое время, будет, на часах,
Другие скрипы, шорохи и вздохи.
Нам не промокнуть, больше, под дождём,
И на плаву, не сможем: удержаться,
Мы никого, уже, не подождём,
И нас, при всём желанье, не  дождаться.
Так будет:
                …будет так, наверняка,
Ну, а пока: да здравствует надежда,
Пока плывут, над нами, облака,
И я, твои, целую, губы, нежно  12.07.2012г.
               
       
                Как будто череп – голова луны,
                Для оборотней, ставшая, призывом,
                Вселяет жуть, нередко, в наши  сны,
                С вопросом: «А действительно ли – Ж И В Ы?
                Что, если  …пробужденье наше –   
                СОН?               
                А истинная жизнь – под лунным светом,
                …Небесный, бледный Йорик за окном -
                Шекспир:  для отвратительных                сюжетов.
МИХАИЛ ВЭЙ
                ХРАНИЛИЩЕ ЧЕРЕПОВ

Черепа разложили по полкам,
Украшения – для стеллажей,
Сколько ж лет пролежала, без толку,
И в беспамятстве,
даже,  уже,
                Ты не встретишь свидетелей, живших
                В тех далёких лихих временах:
Нет служивших  и нет не служивших,
                При царе,
 …нет девиц:   на балах,
                Вызывавших поток пересудов:
Все – мертвы,
                …только склад для костей,
                Совершает великое чудо:
                Уничтожив количество дней,
                Лет   и даже, веков,
Глядя, прошлым
                Из безглазых бойниц черепов,
Слабонервному сделалось тошно,
Он за дверь выбегает без слов.
Большинство же вошедших – не в силах:
                Шевельнуть ни рукой, ни ногой,
Словно сами попали в могилу,
Холодок, ощущая спиной.
…Не   ри-со-ван-ные,  не лепные,
Будто крикнуть хотят: «Жизнь – скупа
                На количество лет:
вы – ЖИВЫЕ:
                До поры»,
…- «А потом?»
 …- «Ч-Е-Р-Е-П-А».
…Их считать, разве, кто-то возьмётся,
Каждый думает, здесь, о своём:
О закате последнего солнца,
Или может, о том: мы живём
                Для чего,
…ну, а кто-то, возможно,
                Своей спутнице грубо сострит:
                Череп, дескать – забавен без кожи,
Но она на него поглядит:
                Так – сурово,
…что, тут же, смутится
                Острослов:  «Верно: шутка – глупа»,
…Воскрешают, былого, страницы,
                Не историки, не «заграница»
                Здесь: в хранилище,
а
    черепа.
В лобных долях, в затылочной части
                И в височной, своей чернотой,
                Пулевые отверстия
С-т-р-а-с-т-и
          Возвращают:
и видится бой
                или стенка, к которой приставлен
                Батальон офицеров:
«ПАЛИ!!!»
И повалятся люди, бесславно,
На мундирах кресты не спасли
                От погибели,
…в прошлом – заслуги,
                В настоящем  не знают цены,
И по всей,  разносились, округе
                Крики воронов,
но    …тишины,
                Черепа, наконец-то, дождались:
Посетители больше молчат:
Экспонаты, чтоб, не…  за-би-ра-лись
                В память,
…это хранилище, ад
                Представляет,
                да только – Р-Е-А-Л-Ь-Н-Ы-Й:
…Ведь из груды безликих костей,
Зубы скалятся, не театрально,
                Над испугом  вошедших людей.
…Со свечою, горбатый хранитель
                Выползает, как тень, из угла:
                «Господа, не робейте: вхо-ди-те,
…Черепа – не но-си-те-ли зла».
Он погладит одну черепушку:
«Чей он был,  и какая мысля,
                В нём, гнездилась:
покуда на мушку
                Не попал?
Где,  уже, опосля,
                Был зарыт?
                Кто об этом расскажет?
Их навалом привозят сюда,
Здесь:  в хранилище, нынче – продажа,
                Уступаю в цене, господа».
…На серебряный ливень – похожи,
                Струи белых волос горбуна,
Продавец захихикает: «Может,
                Не сейчас, но…  пройдут времена
И на полке: в хранилище этом,
Замелькает и  ВАШ  черепок,
…Не желаете череп?
Буклеты
            Есть в продаже: в которых, чуток,
                Слов написано если,
но фото –
                Так, реальны: излишен – обман,
…У меня необычна – работа:
                Вы считаете?
Но  в ресторан
                Заходя, и глазами по лицам
                Пробежав,
не покажется ЛИ:
                Не глаза, а пустые глазницы,
                Что вокруг, отражая рубли
                И валюту,
БЕЗ МЫСЛИ,
                БЕЗ  ЧУВСТВА,
                Окружают вас, в этот момент.
И в табачном чистилище, хрустом,
                Отголоски   лангетов, котлет,
                Поедаемых, на-по-ми-на-ют
                Фильмы – ужасы: о мертвецах.
Труп – живой:  вот такое,  пугает?
А в хранилище:  …это ли – страх?
Посмотрите: безмолвным покоем
                Окружил, черепа, ореол»,
…Он трясёт головою седою
- Бледный,
…кажется:  будто пришёл
                Из могилы:
                морщины,  морщины,
Желтизна – полусгнивших зубов,
                Жутью целостность полнят картины,
Разве что: не хватает гробов,
                Простыней белоснежных,
совиных
          Криков,
………………………………………………………..
ночью, сегодня, проснусь,
…Нет для страхов, как будто, причины,
Только я, почему-то, боюсь:
                Вдруг, сейчас, с отвратительным скрипом
                Дверь откроется,
и –
       т-и-ш-и-н-а,
                И лицо незнакомого типа,
                Но – с улыбкой кривой горбуна
                Надо мною появится,
… «Нужен
                СЕЖИЙ ЧЕРЕП»,- услышу слова,
Фразой дьявольской этой – разбужен,
И на жизнь, предъявляя права,
                Покидаю перину поспешно:
                «Что за жуткие видятся сны?»
…За окном серебрится усмешка,
                Безволосой шутницы: луны.
Сны рождают ужасные мысли
                Голосами седых горбунов,
…Всё же – здорово:      что не зависим,
                в жизни, мы,
                от видений
                и снов.    декабрь 2002г.

Меня иногда забавляет, когда некоторые члены Союза писателей России, пихая мне под нос членское удостоверение, истерично пытаются доказать, что они «профи» в позии. Самый комический персонаж, которого я встречал в Питере, при литературе, который отчего-то возомнил себя не только поэтом, но ещё и академиком и даже президентом академии изящных искусств Евгений Раевский пошёл ещё дальше, заявив в одно из интервью на телеканале «ВОТ», что каждый пишущий стихи стремится к получении этой самой пресловутой «корочки», доказывающей его мастерство. Я почему-то всегда был уверен, что мастерство определяется не корочками и дипломами, а именно творчеством.
А с качеством издаваемых сегодня материалов, в сегодняшней литературе явный кризис, как раз из-за низкого профессионального уровня, а самое главное из-за отсутствия идеи, как в самом обществе, так и в зеркальном отражении оставлепнном на бумаге пером стихотворцев или писателей

      
                Давно исчез последний след,
                И стихнул кашель нездоровый,
                Меня, на этом свете, нет,
                И лишь написанное слово,
                Нет-нет, да, будет прочтено,
                И прозвучит довольно складно,
                Оно, к Т-Е-Б-Е, обращено,
                К тому: кто, выйдя из парадной,
                В карман закинувший ключи,
                Способный думать, видеть, слышать,
                Ты умоляешь: «За-мол-чи»,
                И устремляешь, выше крыши,
                Два глаза,  синих,
                …в синеве,
                Как-будто, женщину, заметив,
                Как-будто мёртвая, живей,
                Живых, способна: стать,
                но… ветер,
                И холод, осени сырой,
                Заставят: сгорбиться устало,
                Ты, вновь, попросишь: «рот закрой»,
                А я, ведь, рта не открывала.
               

               
МИХАИЛ ВЭЙ.
                Слово «синька, в последнее время, несколько
                дистанцировалось от бытовой химии, перейдя
                разряд сленговых,. Например, если хотят сказать о каком-нибудь
                неблаговидном поступке и попытаться оправдать его, состоянием
                алкогольного опьянения, то всё чаще звучит: «Я это сделал «по
                синьке». Я пошёл несколько дальше и придал словечкам «синька» или
                «синюган», или «синюжница», обобщающее и более благозвучное
                звучание.               
                Дмитрию Ивановичу Шевелёву,
                руководителю проекта «Петербургский Богемник»
               
   ПЕТЕРБУРГСКАЯ БОГЕМА ИЛИ ДЕВЯТЬ  КРУГОВ    СИНЕВЫ.
                (поэма)
                Увертюра: Наступление синевы. 
Когда, рука, потянется к перу,
Руби её по самое предплечье,
Потом, скажи «Спасибо» топору,
За то, что не сожрали части речи
                Душевное спокойствие,
…за то,
Что, пусть – увечный, но таким, как каждый,
                Остался,
не склонившись над листом,
                Ночным червём: не плотским, а… бу-маж-ным.
За то, что не метнулся в синеву,
От строчек, убегая, к алкоголю,
И фраза: «Я, по-прежнему, живу»,
Звучит конкретно, без излишней боли.
Но промедленье выльется в масштаб,
Поскольку мир увидишь, только сверху,
Поняв, что человек – н-и-ч-т-о-ж-н-о, слаб,
И каждый день, затерян  между смехом
                И гулкими рыданьями,
…СПЕШИ:
Хватайся, поскорей, за топорище,
Один – удар, и ВСЁ: теперь, дыши,
Позволь: пожать ладонь, твою, дружище.
Ах, извини: забыл:
…твоя рука – отруб-лен-ная:
                Будь, она, неладна,
И над тобой седеют облака,
                Не под… тобой,
а речь – хотя,  не складна,
Зато, твои житейские дела
                Ре-ша-ют-ся,
…по щучьему веленью,
                Как  будто,
и детишек, «мал-малаА»,
                Несётся  визг весёлый,
…населенье,
                Приумножая, радостным числом,
Господь – любитель «троицы»: понятно,
А под забором, дохнет, за углом,
                Небритый бомж,
…чьи резвые фанаты,
Лишь, после жизни, станут горевать:
«Кого же, мы и КАК же, потеряли»?
Ты будешь, жизнь, всецело, доживать,
А если, вдруг, занозою, в финале,
               Воткнётся, в мозг,  тлетворная мыслЯ:
«Ну, а меня, никто и не помянет,
И жил, совсем, чего: не знамо, для»,
Но жил: ведь, жил; не маялся в дурмане
                Катастрофично-жуткой синевы?
П-о-э-з-и-я – занятие, пустое,
                С дешёвым «пойлом», что же - до жратвы:
Отбросы эти, лучше и не стоит,
                Напрасно вспоминать,
…ну, а стихи  -
             Глухое оправдание безделья.
А может: в самом… деле, ВСЕ – глухИ,
И в суете, услышать: не успели,
                Вопросов, от которых убежать –
                Гораздо легче? Не нужны ответы,
Они – опасней острого ножа,
Рубите руки, глупые поэты.
Ещё бы – лучше: выколоть глаза,
Лишится барабанных перепонок,
И вот, уже, не катится слеза,
И не услышишь, даже, как же – звонок,
                В часы рассвета, дружный, птичий гам,
И синева не станет прицепляться,
И послужи не слову, а БОГАМ,
От холодов, зубами, нужно ль клацать,
              Когда и впрямь, остался не у дел:
Где – сыновья и стриженные внуки?
Бери топор, чудак, покуда – цел,
Ну, что ты доказал: что люди – суки?
Готовы глотки, что, друг другу грызть?
Мы – часть природы. Худшая? Возможно.
Да, отруби ж, скорее, эту кисть.
Ну, а теперь, почувствуй вкус пирожных.
И наслаждайся блеском, золотых,
                Монет,
…теряя голову и душу,
Нет стопроцентных ангелов, святых:
Один – чуть, хуже, а другой – чуть, лучше.
Но синева отыщет, всё равно,
Среди людей, поэтов безтопорных,
«Затрахает» и выбросит в окно,
Изранив душу  неусыпным взором.
Она, всё чаще, станет: наливать
                Напитки,
…перемешивая градус:
«Ну, что, поэт: душа – ещё, жива»?
Скажи: «Жива», и это, ей – не в радость.
И просыпаться, с каждым новым днём -
                Сложней:
…ах, как мучительна – чахотка,
- «А был ли…  че-ло-век»? забудь о нём,
Но… как  велик – масштаб
                судьбы
                короткой. Июль 2012г




                Круг  первый: ОТКРОВЕНИЯ СИНЕВЫ.
,Судьба  задать: любила, трёпку,
А я, в ответ – стихов слова,
                На лист бумажный,
…ты бы, в стопку,
               Плеснул, козёл: ну,     …наливай.
Я, за «козла», всегда отвечу,
И если хочешь: даже, дам,
Жевать, вот, правда, только нечем,
Пардон, месье; пардон, мадам.
Ну, что за жизнь: сплошное – ****ство,
А я – действительно, поэт,
Не «села», чуть, за тунеядство,
Законы, помнишь, прошлых лет?
Всегда плевала на законы:
Богема – мой, горячий цех,
Она почти синоним «зоны»,
И смех, и грех; и грех, и смех.
Врут: будто я была подстилкой,
                Бородачей,
…а может быть:
                И в правду, но… казалась, пылко,
                Влюблённой,
…кАбы, да кабЫ –
                Не наркота,
…но выплюнь кАбы:
Всё это – прошлые грехи,
Все – стервы: наркоманки-бабы,
Но… не наркотик ли – стихи?
Меня стихами, просто, пёрло,
                Дыханье глохло,
…(на-ли-вай:
Уже, опять, сухое – горло),
Не героин сгубил: с-л-о-в-а,
             Я на которые подсела,
И закрутилось колесо,
                Судьбы,
как будто, до расстрела,
                Осталось несколько часов.
Жива ли – я? Сама не знаю,
Наверно  да, а может нет,
Никто, теперь не скажет: «Зая»,
Пардон, мадам, пардон валет.
Долги? А кто, ответь: не должен?
Ведь, все, кому-нибудь должны,
Да, брось ты это имя божье,
Какому: Богу, мы, нужны?
В России, балом, правят бесы,
Людишки – просто, шантрапа,
Какие – наши, интересы:
                Ну, ни балет же Петипа?
Ты, хоть однажды, в «Мариинке»
Глядел на сраных лебедей,
Ну, вот опять: «завёл пластинку»
                Про совесть, лучше в морду бей,
Чем забираться прямо в душу,
Она – уже давно, на дне,
Налей ещё: так, горло, сушит,
И то, что истина – в вине,
             Видать, не врал поэт персидский,
Не хилы – древние умы,
Ответь: «Ну, как же не напиться?
Лишь, алкоголем можно смыть
                Кровь, что течёт, но не из плоти,
А из души: за ВСЕХ, за ВСЁ,
Ну, ни «козёл» – ты, ладно: «котик»,
Какой же – «котик»? Ты – козёл.
Заплакать бы, да, ведь не верят,
Слезам ни Питер, ни Москва,
Аршином общим не измерить,
У нас,  ни слёзы, ни слова.
Из-за презренного металла
Грызутся: видела таких,
Я этим сукам не давала,
Мы, друг от друга – далеки.
Как по воде иду по сУху,
И словно крест несу слова,
Давно, похожа на старуху,
В свои неполных «сорок два».
Кто назовёт, меня, загадкой,
Воротит нос любая пьянь,
На: задарма, возьми мохнатку,
Ну, вот и ты бурчишь: «Отвянь».

         Круг второй: РОЖДЕНИЕ СИНЕВЫ.

У молодости – свойство: на рожон,
Всё время лезть. Смотрите-ка: «сопля»,
А постоянно ходит под ножом,
Ну, а в постель: подайте короля.
Ей школа, предки: всё-то – по херУ,
Лишь, пожиманье бродит по плечам,
По-пьяне пристрастилась, вдруг, к перу,
Стихи, которым, пишут по ночам.
Ну, а поэты любят «потусить»,
Любой, из них, кричит: «Я – номер раз:
Я - первый  номер,
… любят, на Руси,
                Известно: не политиков, а нас».
Не ананасы: водка – на столе
И колбасы, «Отдельной», пол-кило,
И героиня, наша, на метле,
                По комнате летает,
…помело,
             Для поэтессы – важный антураж,
- «На: уколись-ка, ведьмочка, разок»,
И… ПО-НЕС-ЛОСЬ:
«Какой – у нас, этаж»?
- «Седьмое небо, слышишь: божий зов»,
- «Выходит, братцы, я – уже, в Раю»?
- «Да, ты не парься, дура, привыкай,
И песенку споёшь, ещё, свою,
Когда задушит смертная тоска,
Когда, с иглы, захочешь, а не слезть,
Кольнёшься и умчишься в никуда»,
- «Где – мой король любимый»?
- «Здесь я: здесь»,
Она готова: «трахаться» всегда.
Ей общество прыщавых пацанов –
                Не в тему:
…подавай бородача,
И бородач, оставшись без штанов,
Ей в ухо шепчет: «Как ты – горяча».
… -«Цветы, цветы: ах, сколько же – цветов»,
Девчонка бредит, девочку тошнит,
Ей – не «шестнадцать», ей, должно быть: «сто»,
Одних, уж нет: куда ж ушли они?
Король один сменяется другим,
- «Какой противный – запах чеснока»,
- «Зубов не чищу, зайка, извини,
Ведь, я – поэт, что вечно – в облаках,
Да, в рифму залетают матюги,
Ведь, стихотворцы – мы, не пидарня,
Цепляйся за поэтовы шаги,
Держись покрепче, стерва, за меня.
А то ведь, сдуру, сбросишься с моста,
Учуяв притяжение Невы»,
Ей – не шестнадцать, явно: больше – «ста»,
И даже, странно: числится в живых.
Пора домой, где горько плачет мать,
И до утра, в окне, маячит свет,
Но предкам, разве, девочку понять,
- «Ты – наркоманка»,
- «Мама, я – поэт».
…Поэт – от Бога или от тоски,
Но стихотворства рушатся труды,
Когда, во тьме, почувствуют соски,
Метлу седой, чесночной бороды.
Она лежит в объятьях мертвеца,
Под непременный пьяный монолог:
«Люби меня: сильнее чем отца,
Я – не король поэзии: я – БОГ».
А где-то – стройки, где-то – корабли,
Станки гудят,
- «Какая ж – суетня»,
- «Пойдёшь: работать»?
- «На фиг, отвали,
Я – вне земли, не трогайте меня».
Но мать, твоя, покоится в земле,
Ты не явилась, даже, хоронить,
Не пролетела, мимо, на метле,
Одних, уж нет; куда
                ушли
                они?
 
         
                Всё: на подножку, больше не вскочить,
                Бегущего трамвая, спозаранку,
                Ты продал душу, получи ключи,
                И будто в гроб пихайся в иномарку.
                Но вот устав кривляться, взрослой стать,
                Захочется, и голосом не детским,
                Ты не свою, а чью- то кличешь мать,
                Твой паспорт – не Российский, не… советский.




                Круг  третий: ИСТОНЧЕНИЕ СИНЕВЫ.
-«А хочешь, шмара, на Канары,
А хочешь, деточка,  в Техас,
Я был в Париже и на нарах,
                В России, сижывал,
…о нас,
      С тобой, никто, не станет: плакать,
Нужна ль, кому-то без «бабла»,
Пусть, ты – и лучшая писака,
Но только эти: «Ла-ла-ла»,
Не мазанёшь на хлеб, как масло,
Есть, у меня, в наличье груз,
За «бабки», ты была б: согласна,
                С ним в Гамбург вылететь?
…Обуз,
       Зато, потом, не будет лишних:
Вернёшься куколкой в шелках,
Ответа, что-то, я не слышу,
Решайся, дурочка, пока,
                Другой не схватится за дело»,
…………………………………………………………..
Аэропорт, пора лететь,
Но ты, собаку, разглядела,
                Нюхачку,
… - «Страшно»?
- «Одуреть,
                Как страшно,
…кейс, куда-подальше,
                Скорее шваркнуть. Обошлось»,
Но всё, теперь – не так, как раньше,
Когда малЫм, малО, спалось.
За груз, с тебя, конечно,  спросят,
Легко: на «счётчик» посадить,
-«Прощай, Растрелли, Клодт и Росси»,
А что, там, будет впереди,
Поди и Богу не известно.
Ты станешь немкой,
… «Гутен такт», -
               Чай предлагает стюардесса,
- «Мне б, лучше: водки», это – факт.
Конец – всему, привет, начало
                Другого времени,
…другой
           Эпохи,
…смотришь, одичало,
              На супер-маркет дорогой,
И сластолюбцев дразнишь телом,
Нашлись, из русских, «кореша»,
- «Ты, что, подруга, обалдела,
Сиди, как мышка,  не дыша.
Мелькнёшь, братки, в момент, отыщут,
Им, твой, не нужен передок,
Да, за такие-то деньжищи, 
               Как скуку схавают,
…у ног,
           Валятся: будешь, волком воя,
Затихорись, заляг на дно»,
…………………………………………………
…Распухнуть можно от запоев,
Но не кончается вино,
И будет: снится, Питер дальний,
И бородатый бог: поэт,
И на «Васильевском», ростральных
                Колонн, почти забытый цвет.
Пройтись бы, снова, вдоль Фонтанки,
Дружков вчерашних повстречать,
Распить, как водится, «полбанки»
И слушать брань бородача.
Где – поэтическое братство?
Где – с матерщиной, говорок?
Теперь, уже, за тунеядство,
Никто не даст тюремный срок,
Святое имя Ленинграда
Не вспоминается почти,
- «Назад хочу»,
- «Ты что: не надо»,
- «А вот – стихи»,
- «Ну, нам, прочти».
- «Поймёте, разве: вы ж – отбросы,
Не – часть возвышенной «тусни»,
Ага, оскалился, курносый,
А ты, чего-то, лысый, сник.
Хлебайте пиво под сосиски,
За ними пёрлись из страны,
А мне бы, вновь, увидеть близко,
     Тех, дружбанов, что, только сны,
                Своим, тревожат, посещеньем,
Мне всё обрыдло: чёрт возьми:
              Все эти евро-помещенья,
Рогатый, ты, хотя б, пойми.
А впрочем, я – наверно, «шмара»,
Не зря ж: барон так называл,
Я – «ШМАРА», «шмара» - без… «базара»,
«Базар – вокзал»,
 И…  на вокзал
         Идёшь в очках солнцезащитных,
- «Домой – пора»,
…ведь, столько лет,
                Ты в списках, числилась, убитых,
…Поэт, в России – лишь, поэт,
                Голодный, пьяный и сердитый,
В кармане, денег – ни гроша,
Долги – сплошные, по кредитам,
Всё, просто – срань,
…одна: душа,
          Находит здесь успокоенье,
Строка потянется к строке,
И ты, гуляешь, вместе с тенью:
Она, тебя, на поводке
Выводит в Питер на прогулку.
Фонтанка, кони,
… - «Здравствуй, Клодт»,
И сердце бьётся гулко-гулко,
Бог выдаст, и свинья сожрёт.
Пусть будет так, а так и будет,
Но – вечер: вспыхнули огни,
Вокруг тебя – живые люди,
А все ли – счастливы, они?
            
                Круг  четвёртый: СТАНОВЛЕНИЕ СИНЕВЫ.
- «Что можно вспомнить? А нужны ль стихи,
                Кому-нибудь? Вот: вам? Ну, да: не надо,
Низы не могут, не хотят верхи,
А значит: время, близится,  распада.
Не нужно слов, пожертвуйте «бабло»,
«Бабло», «бабло»: да, будь оно не ладно,
Мой, Питер, как огромное село,
Красивый – вид, а как-то, всё, не складно,
                На фоне этих дьявольских красот,
                Выходит,
словно каждый затерялся,
Вот, женщине, зачем, к примеру – рот?
Ух, ты – какой: моментом догадался.
Нет: не пойду с тобой, и не зови,
Зазря передо мной не бейся в доску,
Любовью заниматься без любви,
                Противно,
…я – затраханная, соска?
Нет: я поэт, под тяжестью креста,
Возможно и друзьями позабыта,
Но всё равно, глядит на вас с листа,
                Открытый рот,
…пусть зубы перебиты,
И тень, прошу: «С цепочки отпусти»,
А впрочем, мы – близняшки: обе – тени,
Но лишь, одну тревожит, вновь, цистит,
И бородатый часто снится гений,
         С вопросом: «Не нашли, тебя, братки»?
Какая же, ты – всё-таки, дурёха:
Связалась с кем, …подумав, что легки,
                Бывают, деньги?
Вот, хотя и сдох я,
Но денег не оставил ни гроша:
Всё пропито, все деньги вбиты в водку,
Но как же нежно трогала душа,
Мою, всегда, распахнутую глотку».
- «Отстань, отстань несносный, бородач,
Ты – тоже, тень, невидимая даже,
Но ты – ведь, добрый»?
- «Добрым, быть, плач,
                Конечно, может, и… с печалью скажет:
                «Мне – очень, жаль»,
но после, голова,
               Отрубленная, свалится в корзину,
Вот, так же и поэтовы слова,
Верны – хотя, но лишь, наполовину.
Фальшивая – сопливость на листе,
Читатель верит, щедро время тратит,
А гений, написав о красоте,
Ту красоту насилует в кровати.
Ведь, я тебя: паскуду, не любил,
И первый зуб, твой, выбитый – заслуга,
                …Ты помнишь: чья? А я, вот, не забыл,
Тот самый день, когда, вернувшись с Юга,
Ты, спьяну, похождений череду,
                Поведала,
…Одесса встала «боком»:
Два зуба и совсем не по суду,
И поступаешь, милая, жестоко,
На мертвеца навесив доброту,
Пошла бы ты, ну, да: к такой-то маме»,
…………………………………………………………
И тень, одна,  плетётся по мосту,
Другая тень ползёт с ехидцей сзади,
                То перегнав, то снова – за спиной,
Здесь в Петербурге холодно и мерзко,
Куда ни глянь: повсюду – казино,
Рулетки визг, взрывает, занавески.
Ты прячешься от каждого звонка,
Выходишь с постоянною оглядкой,
- «Какой дурак сказал, что коротка –
                Жизнь человека?
Это, если – сладко
                И всё – путём: песочек – на пляжУ,
И доберманы дачу охраняют,
А я, вот, обоссалась и лежу,
И мне не встать, ах, как же  я воняю.
… «Поэт в России…»,
…нет: не продолжай,
Для продолженья, просто, нет причины,
Ведь, времена, промчались, куража,
Когда, как-будто бабочки, мужчины,
 На свет, что устремляются в ночи,
Кружились надо мной голодной стаей.
Не все, ведь, с бородами – палачи,
И вот, теперь, их книжицы листая,
Я хохочу, а может быть: лечу,
А может быть: плачу, за всё, по счёту,
И скоро, снова, в руки палачу
                Отдамся, поднимаясь с эшафота.

             Круг Пятый: ФОРМАТ СИНЕВЫ.
                Мы сгинем, как шавки бездомные, как
                Изгои, безликими,  город  покинув,
                Кленовым листом разожмётся кулак
                Без духа святого, без отче, без сына. 

За окнами дождик, а в комнате – срач:
Бутылки, окурки, листы  «А»- четыре,
А значит – стихи, но над ними не плач,
Пожалуйста, небо; шаги по квартире
                Услышав мои,
…разве, жалость, нужна:
                За «сорок», когда, и мосты поджигаться,
                Не могут сожжённые,
…ночь, ты – нежна?
   Но стыдно, уже на свету оголяться,
Пусть, даже, мой хахаль – отпетый урод,
Испитый, исколотый, с запахом гнили,
А дождь всё идёт, этот дождь не умрёт,
Вопрос, задавая: «Когда же, любили,
                Тебя? Можешь: вспомнить»?
А я не хочу,
Дурацкий – вопрос: ничего он не значит,
Мне, прежде, платили; сегодня, плачу,
                Сама, за мгновения ласки,
…удачей,
           Считая, нелепую фразу: «Люблю»,
Враньё: понимаю, но слышать приятно,
На пару «бутылок», опять накоплю,
И хахаль устроит, мне, вечер приватный.
За окнами – дождь, Петербург и Нева,
Согбенные спины бомжей одичалых,
На жизнь потерявших не только права,
А смысл утратив, для жизни, пожалуй.
Промокшие ищут ближайший навес,
А были детьми, даже, в школу ходили,
А летом, с палатками, шастали в лес,
Где не было копоти, не было пыли.
Теперь, эти люди, похожи на пыль,
И вправду похожи? А я… не похожа?
В утиль превращённые, ищут утиль:
                Бутылки и банки,
…приличный прохожий
                Шарахнется в сторону: «Ну, времена,
                Ну, нравы: не – город, а точно – болото,
Смешная – тебе, человечек, цена,
Ты – кто»?
- «Я не знаю»,
- «Не знаешь? Никто – ты,
И звать тебя, тоже, конечно, никак,
Ты – дождь, ты – ночная промозглая слякоть,
И боль завернув в исхудалый кулак,
                Прокапаешь мимо, не в силах заплакать,
Все, выплакав, слёзы за тысячи лет,
Минута, тоски – равносильна столетью,
И Богу, за то, что, хотя б, не поэт,
               Воздай благодарность,
а впрочем, заметит,
                едва ли Господь благодарности жест,
Когда, твои пальцы, крестом устремятся,
                Лба, начиная и дальше,
…ведь крест –
               У каждого свой, и тебе: ленинградцу,
Вдруг, став петербуржцем, не хуже других,
                Известно, что вера – костыль гниловатый.
Споткнулся, упал, вот уже и затих,
А был ли ребёнком, взаправду, когда –то.
Не снился ли, мальчику, город герой,
Не ложь  ли – блокадников грустные речи.
Закрой же глаза, поскорее закрой,
Вот, даже, подох ты не по – человечьи,
Как пёс под забором, как лист, под дождём,
                Кленовый, обмякнув своей пятернёю»,
…Чего же мы ищем, Кого же мы ждём,
Мой, хахаль, кому-то расскажет:  Её, я
                И этак и так: ведь, готова – на всё,
А знаешь, приятель: она – поэтесса,
Напьётся и сразу, дурёху, несёт:
                Стишата читает,
но… нет интереса,
                К словам, никакого: красиво звучат,
А дальше-то – голый разврат и не боле,
Готова – на всё, словно кошка урча,
Которую тысячу лет не пороли».
… И будет он правым, ни в чём не солгав,
Я – дочка дождей, я – бездонная лужа,
Мне, высохнуть, страшно; к моим берегам
Пристанет мужчина, который так нужен,
                Лишь, для… погруженья во влажную плоть,
Поскольку, душа расплескалась по полной,
…Не только бомжа, не увидел Господь,
Ему незаметны печальные волны,
Что, вновь, на асфальте рисуют круги,
Он спросит: «А ты, убежать: не хотела»,
О, Господи, глупый: беги не беги,
Но тащит обратно голодное тело
                На грязную простынь,
…мозолистость,  рук,
              Чтоб, вновь, ощутить, кавалера хмельного,
Вот, так: я, когда-нибудь, молча, умру,
Останется комната и ни-ка-ко-го
                Намёка на суть, для которой жила,
Появятся люди, чужие, в квартире,
Чтоб выволочь старый сундук из угла,
В котором формат, желтизны – «А»-четыре.   
 
            Круг шестой: РОДИНА СИНЕВЫ.
«Это, деточка – Питер», - опять
Повторяется модная фраза,
Так внедряются, в мозг, метастазы,
Чтоб сумел, горожанин, понять:
Никуда, ты, не денешься, милый:
Невозможен, отсюда, побег,
Не поверил? Смешной – человек,
Эскалатора нет из могилы.
Вновь и вновь заползаешь в метро,
Чтоб добраться до центра психушки,
И услышать полуденной пушки,
                Гулкий выстрел, а значит – здоров,
Значит – жив: подтверждение слышал?
Надвигай-ка, на лоб, капюшон,
Ведь и в ливни под ним – хорошо,
Капюшон – это, всё-таки, крыша,
                Если зонт обломали ветра:
Ненадёжны – китайские спицы,
И плывут, неулыбчиво, лица,
В хмурый вечер, сквозь город, с утра.
Здесь сквозняк – постоянный охранник,
Что всегда и везде – по пятам,
Где бы не был ты: тут или там,
Даже, если, лежишь на диване,
             В одеяло укатанный весь,
Нет, надёжней укрытия, вроде,
А сквозняк захохочет: «Уродец,
Зря надеешься, видишь: я здесь.
Я в твоей бестолковой головке,
Из мозгов вычленяю мечты»,
…город Питер разводит мосты,
Чтоб скучал козырёк остановки
                Социального транспорта,
…чтоб
       Потирали ручонки таксисты:
«Ну, садись, докачу тебя быстро»,
Под колёсами тянется гроб,
                Прогибаясь болотистым днищем,
Стены, мимо, и свет фонарей
                Пролетают,
- «Скорее, скорей:
Мне на Лиговку нужно, дружище».
Город видит  типичные сны,
Это, деточка, как аксиома,
Не выходишь из первого тома,
Под расстрелом старухи луны,
Седоликой и космы, седых,
                Облаков,  примеряющей вечно,
Здесь «прощай» - не уместно,
… «До встречи», -
                Произносишь, и всё – до «звезды»:
Ничего-то, тебе и не надо,
Ты измят, словно тряпка измят,
Я измята: какая – досада,
Петербург, Петроград, Ленинград,
 И опять – Петербург:
…за-час-ти-ли,
       Что-то мы с переменой имён,
Без икон и с наличьем икон,
С добавлением западных стилей.
Но всё чаще восточная речь
Звуковое пространство тревожит,
И пришельцев, толпа, темнокожих,
                Умножается, словно отвлечь,
                Нас,  пытаясь от прежних устоев:
«Кто – ваш Бог? Почему – не Аллах?
Если не… просветит, вас, мулла,
То когда-нибудь, лезвием, ножик,
                Уберёт подступивший комок,
                От испуга с дрожащего горла»,
Это – после, пока не подпёрло,
Ротик, деточка, свой, на замок,
                Запирай, нужно быть толерантным,
Не делить, на своих и «хачей»,
                В сером городе белых ночей,
                Че-ло-ве-чест-во,
…помнишь: «Ребята,
                А давайте: жить дружно,
…давать,
                Мне, не хочется парню с Востока,
Взгляд, его, леденет жестоко:
«Ну-ка, сука, ложись на кровать.
Вытри, глупая, кровь из-под носа,
Ух, какой же – под глазом, синяк,
Видишь: даже, поранил кулак»,
…В душевую зашлёпаю босо,
Матерясь, только, молча: Ахмед,
                Своеволья такого, не спустит,
Город Питер – отечество грусти,
И вместилище ни «БЕ» - ни «Мед».
Медный лоб – напряжённый, царя,
Не от этого ль люди – в напряге,
И чернеют стихи на бумаге,
И бредут сквозь пургу «октября»,
Не меняясь, всё те же: «двенадцать»,
За бродягой, что весь в синеве,
Видишь: тени, на мёртвой Неве,
                Не устанут, никак, колыхаться.
Просыпаться, наверно, пора,
Ты не дышишь, а нужно проснутся:
Бутерброд засыхает на блюдце,
Кабачковая, киснет, икра.
Только, муха спускается к булке,
Одиноко гуляет сквозняк,
Все, вокруг, позабудут меня,
Даже, стены
                в родном переулке.
               
            Круг седьмой: БЕЗВОЗВРАТНАЯ СИНЕВА.

Есть мыло, есть капроновый шнурок,
Имеется плита, а в ней – духовка,
А значит: отдыхай, себе, верёвка,
Рожок отвёрнут, будто бы, курок,
                Взведён,
…мне не хватает револьвера,
Чтоб совершить красивый суицид,
С запиской: «Все, на свете – подлецы,
И тот: поэт, когда кричал: «Я первый»,
Был первым, не поэтом: подлецом,
- «Но ты ж, сама, в кровать его нырнула,
Скажи, что по ошибке, что зевнула»,
…Он мог бы, верно, быть твоим отцом,
Но морщился услышав слово «дети»:
«Один лишь, визг – от этих ссыкунов»,
А может взять: и броситься в окно,
Но смерть, такую, даже не заметят.
Я растворилась, с пустотой срослась,
Не нужно пыльной шапки-невидимки,
Не  различимы – злобные ужимки,
Откуда – эта дьявольская злость.
Писала бы о звёздах о свиданьях,
О том, как обожаешь пацана,
Тебе – за «сорок», возрасту – цена:
                Гореть, без передыха, на желаньях,
                Которые не реа-ли-зо-вать,
Вот, только и осталось, что: бумага,
Любая, низкосракая «салага»,
                Тебя способна, вмиг: переплевать.
Вчера, на Невском, видела отца:
Счастливый, с молодой прыщавой кралей,
Ей, нежности, нашёптывал в запале –
                Безумства,
… позабыв, что не с лица
                Пьют воду,
…ах, ты, глупый, старый хрыч,
А помнишь ли мою родную маму?
Ведь, называл её, когда-то, «самой
                …Прекрасной»,
…а теперь, девчонке, тычь
                На перстень, на цепочку: «Может: купим»?
Ну, да: купи, потраться до нуля,
…Желанья: оказаться в королях,
Наверное, не может быть преступней.
Но, что, могу ему я предъявить,
Не зная, маму, где, похоронили,
Все про неё, давным-давно, забыли,
Как-будто, вовсе, не было любви.
…………………………………………………………
- «Ты – наркоманка,  дочка»,
- «Я – поэт»,
Другого и не вспомню разговора,
Будь: я  другой, наверное, так скоро,
                Ей не пришлось бы этот белый свет,
                Покинуть,
…сердце – ведь, не изо льда,
Оно – гораздо тоньше, чем тряпица,
Вокруг меня – совсем чужие лица,
А мамино, не встречу, никогда.
Отец, конечно, дочку не узнал,
Ох, тяжела, ты – шапка-невидимка,
Но знаю, точно, что на фото-снимках,
                Ещё не раз, отцовская слеза,
                Располосует потускневший глянец:
Вот, я шагаю, с папой, в первый класс,
Какой же праздник, это, был для нас,
Пушинкою казался пухлый ранец.
А вот – мы, с ним, на Юге,
…эскимо –
               На палочке и… сладкий – сладкий холод,
Ребёнок – я, отец – безумно молод,
Не то, что этот лысый, толстый чмо,
                На Невском,
…подступает, к горлу, ком,
Он разрастается, дышать довольно больно,
А за окошком говор, колокольный,
Понятно: растрезвонился по ком:
По пустоте, ведь, сквозь неё, родитель,
                Прошёл и растворился хохоча,
…Я – пустота, сгоревшая свеча,
Я – синева, скорей, меня, сотрите.
Но… может быть с не Умершей строкой,
Я вознесусь сиреневым туманом,
И мне  не будет, всё, по барабану,
А станет, по девчоночьи, легко.
И побелеют, чёрных, два крыла,
Утратив тяжесть сумеречной зоны,
Давнишние богемные притоны,
В которых юность светлую сожгла.
Но прошлое гогочет бородато:
«Ни тешь, себя, иллюзией: не тешь,
Бери тесак, и вену перережь,
Чтоб, никакого, не было
                Возврата.      15.07 – 18.07.2012

                Круг восьмой: УМНОЖЕНИЕ СИНЕВЫ.
Когда душа из синевы,
                Уйдёт, покинув оболочку,
Должны: увидеть, землю, вы,
Уже,  похожую на точку.
Хотя, вполне возможно, крест,
Одной душе, не даст: подняться,
И не покинув прежних мест,
Заставит сызнова скитаться,
Позволив тело разглядеть:
Оно и в правду посинело,
Но это – всё-таки, не смерть,
И под крестом, не прогорела,
                Душа, чтоб лёгкость обрести,
И улететь в иную сферу,
Его приходится: нести,
Всю жизнь, поскольку, напрочь, веру,
Ты, не чужую не свою
                Не принимал,
…для атеиста
                Нет, даже, стульчика в Раю,
А дьявол крикнет: «Ну-ка: быстро,
Из бездны вышвырнуть назад,
Давай, душа: вали обратно,
Там наверху – страшнее, ад,
Где боль душевная – бесплатна,
Где рядом – всё,  да не кусить,
                Ни локоток и ни коленку,
Лишь крест, положено, носить,
И никого, твоя оценка,
                Сам знаешь: трогать не должна,
                Событий и явлений всуе,
Часы, заменят времена,
                Картинки, картами,  тасуя.
Ты будешь слышать плач чужой,
Чужие стоны и проклятья,
Но не полезешь на рожон,
Одной души, увы, не хватит,
                Чтоб, что-нибудь и как-нибудь,
                Исправить:
…ты – пустое место,
         С вопросом глупым: «Где же – суть»?
…Она и Богу – неизвестна.
…Что делать? Кто же – виноват?
             Теперь, уже, не так и важно,
Ты словно фото-аппарат,
Но положить, на лист бумажный,
Вновь, позитив ли, негатив,
                Способность, начисто, утратил,
- «А очень хочется»,
…хоти:
Перехотения не хватит.
Ты – обнажён до пустоты,
Воспоминанья вечно гложут,
И следом чёрные коты,
Как будто стража за вельможей,
День изо дня, бредут во след,
Когтисто-злобной вереницей,
Поэт – ты, или не… поэт,
Ночами, всё-таки, не спится,
Ты… спился,
…только, алкоголь,
Для мёртвой «синьки» - не причина,
Ведь, алкоголь сведён на ноль,
Душе – спиртное не… по чину.
Когда, наличие нутра –
                Смешно, в своём определенье,
И писк,  любого комара -
                Наи-ярчайшее – явленье,
                В сравненье с этакой судьбой:
Оно имеет звук, хотя бы,
Пусть, хоботком, а не рукой,
Комар, коснувшись тела, бабы,
Возможно, будет возбуждён,
А ты, теперь – уже, бесполый,
Ты, смертью, заново рождён,
Как самый – лишний, самый – голый,
Как самый – синий в синеве,
                Давно никем не различимый,
А баржи, гордо, по Неве,
                Плывут, куда-то: снова, мимо,
В-С-Ё – мимо:  мнимые слова,
                Влюблённость, ненависть и страсти,
И даже мрачная Нева,
Своей широкой, синей пастью,
                Зевает между берегов,
                Храня суровую молчанку.
И ты, в отсутствии богов,
Не выпрямляющий  осанку,
                Бредёшь под тяжестью креста,
                Уже, давно не убеждённый,
                Что, за спиной, остался старт,
                И был бы рад: купить,  икону.
Купил бы; только, запоздал,
Смерть – не любительница торга,
Когда натянута узда,
И тело синее из морга,
В печь отправляют, прямиком,
И никакого обелиска,
Колокола, звенят, по ком?
Не о тебе, хотя и близко,
                Чуть не сказал: над головой,
Их языки бубенят, утром,
Завоешь, но… беззвучен – вой,
И снова, двигаешься тупо,
Не зная, собственно, куда,
Когда найдёшь, тот самый финиш,
Где можно было бы отдать,
                Свой крест, который тут же скинешь
И взмоешь в высь, найдя покой,
Или метнёшься в бездну прямо,
Но кто-то скажет: «Ишь – какой,
А ведь, когда-то, был упрямый.
Когда-то собственное «Я»,
Всех предпочтений, было выше,
Но срок, положенный, житья,
Не для души, для тела… вышел,
Обрушив, разом, все мечты,
Надежды праздные ломая,
И даже чёрные коты,
Тебя, навряд ли, понимают.

                Круг девятый: ЗАЧУМЛЕНИЕ СИНЕВЫ.
Ошалело гремит бубенец,
Капюшон зачехляет лицо,
Значит, даже, чума – не конец,
                Этой жизни:
…трясти, бубенцом,
                Если, всё ж, продолжает рука,
Пусть, микробы, чумные – в крови,
Но полно – чумовых, в кабаках,
Не поверивших в силу любви.
Вся любовь сведена к одному:
Под тобой, над тобой постонать,
Но понятно, уже, самому
И самой, что прижмётся спина,
                После секса, к такой же спине,
Устремляя, глаза, в пустоту,
Разглядев   комара на стене,
Словно ждущего крика: «ату»!
Только, видимо: кровь – не вкусна,
Или слишком, глубок – капюшон,
Или потом пропахла спина,
Приводя, насекомое, в шок.
Если он, монументно,  застыл,
Кровопийцей на кровь не летит,
Словно символ немой пустоты,
- «Ну, давай: укуси паразит».
Впрочем, ты же по улице шла,
Из парадной чумной выходя,
Но и здесь –  беспросветная мгла,
Не поют, не ревут, не галдят
              Ни моторы и ни голоса,
Крысы, больше, уже, не визжат,
Да и стрелки стоят на часах,
В этом городе ТЫ – госпожа.
Но…  смешно тебе, даже самой:
«Госпожа»,
но вокруг – не души,
На короне, бубенчик чумной
И видавшего виды страшит.
Попроси, чтоб, хоть кто-то, помог,
Вот, ведь – паперть, икона – над ней,
И взирает насуплено  Бог,
На спешащих, в испуге, людей.
Умоляй и валяйся в ногах,
А в ответ, только: «Чур не меня»,
- «Я – больная, не баба-Яга,
Я – живая»,
но…   в мире, менял,
                Торгашей: барыши – к барышам,
Даже, спины живут, уже, врозь,
Забывается слово «душа»,
Слово, видимо, не… прижилось.
Всем бы, нужно: вручить бубенцы,
И побольше костров развести,
Если, даже, святые отцы
Не пытаются, душу, спасти.
И не хочешь, но вновь, в синеву,
Погружаешь себя с головой,
Пусть полёты – и не… наяву,
Но уже, под тобой – постовой,
                Одинокий и крыши домов,
Хриплый хохот друзей-алкашей,
Снова, сердца, разжался комок,
Снова, вспомнила ты о душе.
Всё темней и темней – седина,
И разгладились складки морщин,
И отправились, вспять, времена,
Жадно-сальные взгляды, мужчин,
Всю одежду готовы: сорвать,
И цветами  тебя завалить,
Только, ты не должна, забывать:
Притяженье – сурово, земли
Так притянет, что крылья трещат,
И мондраж, по костям, пробежит,
Жизнь приравнена, вновь, к овощам:
Жизнь – чумная, но всё-таки – жизнь.
Ты – ни бабочка, ни мотылёк,
Чтоб, порхая, стремится на свет,
И глядишь на пустой бутылёк:
Ни глоточка, ни капельки нет.
Ни цветочка и ни лепестка,
В пустоте, лишь, комар – на стене,
Нечем, горлышко, про-полоскать,
Расплатись за полёты во сне.
И взорвав тишину бубенцом,
Насмехаясь над царствием снов,
Жизнь – змея, обернувшись кольцом,
Вьётся между стенами домов.
Неизменна – любая деталь,
Тот же – мост и такой же – дворец,
Только, порвана, напрочь, спираль,
На круги одиноких колец.   
 
               

                Заключение: ТОРЖЕСТВО СИНЕВЫ.
Я стала, спьяну, популярной,
В среде пытливых журналюг,
Сегодня, моден – стиль вульгарный:
«Ура, ура: опять – матюг».
И это, всё – аль-тер-на-тива:
«Долой традиции, долой»,
- «У вас – большие перспективы,
Ведь, нет империи былой».
…Танцуй, ликуя, на руинах,
И всех, подальше, посылай,
«Бухай», по чёрному, картинно,
Губи себя: сжигай дотла.
И вот твои, целуют, ручки,
Несут, охапками, цветы,
А я была и буду сучкой:
«Не нужно «Вы», валяй на «Ты».
…Но зеркалам – не до обмана,
Тебе – давно, не двадцать лет,
И на лице – морщины пьянок,
А на бумаге – пьяный бред.
Он попадает прямо в тему:
«Любовь гнездится между ног»,
Я – героиня шумных слэмов,
Мой, нестандартный, монолог,
          У светских дам, срывает «крыши»,
В нём – не обсосанный, гламур,
Плюю, на всех, с высокой крыши,
Поскольку, пальцы, через чур,
                Всяк, в беззаконье, растопырил,
Но распальцовка – это, чушь,
                В ней пустота, безлюдья – шире,
Пустынен – мёртвый Петербург.
Остались стены, шпили, башни,
Трамвай несётся в никуда,
Мне снится город мой, вчерашний,
Я начинаю голодать
                От постоянного сравненья:
Две  - не-по-хо-жих, …синевы,
И с бородатой хмурой тенью,
Спускаюсь, вместе, по ступеням,
Послушать музыку Невы.
Ни вы, ни я, ни мы, ни кто-то,
Не смеет в прошлое плевать,
Да, я, конечно: сука в ботах,
И чушь пахабная в словах,
В них всё позёрство  и притворство,
Но это ж – не последний круг,
Сбегаю от улыбок чёрствых,
Ну, где же – мой, угрюмый друг?
Ну, где же – первый, мой, растлитель?
Ну, где ж – седая борода?
А Вы раздеть: меня, хотите?
Я оголяюсь, господа.
Я обнажаю страстно губы,
Вот, вам – слюна, а вот – язык,
Он вылезает из «ютюба»,
Без всяких «кАбы» и «кабЫ».
В стихах – нимало червоточин,
Но вы хотите: их, принять,
Когда услышите без «впрочем»,
Словечко приторное «****ь».
Сказали б, прежде: «Не красиво,
Заткните, ей, скорее, рот»,
Сегодня ж, в «****стве» - перспектива,
И мой прогорклый, липкий пот –
                Кому-то вместо сахарина,
…Эй, диабетики, страны,
      Я грязь сливаю на витрины,
…А сколько стоит диск луны?
А сколько стоит лучик солнца,
           Закат, рассвет, сиянье дня?
Мне, ничего, не остаётся,
На свете, этом, нет меня.
Есть интернет, есть словоблудье,
Есть бесконечные статьи,
Но героиню, их, не любят:
Герои –мёртвые, мои.
И Петербург – прилюдно-мёртвый,
В нём, Ленинграда, не найти,
Повсюду теннисные корты,
Ладошки, нежные – в шерсти.
Мой город – для разврата, ферма,
Вы не услышите: «Ату»!
Когда, разбрызганная сперма,
Уже, окажется во рту.
В ней растворятся части речи,
В ней растворится жизни суть,
Но только, образ человечий,
Не д-о-л-ж-е-н, в сперме, утонуть.
…Мои натянутые жилы 
                Трещат, а… микрофон – включён,
Мой милый, гулко, из могилы,
                Хохочет: «Я – здесь, ни при чём.
Ведь, Ты – жива, а это значит,
А это значит: ты – мертва,
Мертва – Нева»
и горько плачет,
          В безумье, пьяном, синева.

                Послесловие: ПЯТНИЦА ТРИНАДЦАТОЕ ИЛИ СИНЯЯ ПЯТНИЦА.
Смотрю через стекло бутылки,
                Ей, позволяя, опустеть,
                На этот мир,
… «Судьба, подстилки, -
                Мне говорят: Ещё, не смерть,
И ты – действительно, живая»,
Жива ли: даже, не понять,
                Уже самой,
и выпиваю весь сумрак сгинувшего дня,
Стихи, понятно: не отмаза,
Но почему-то их пишу,
Читатель скажет: «Вот – зараза:
Умело вешает лапшу,
              Зрит прямо в корень»,
жаль: не знает,
Что «зрила» я через стекло,
И потому-то: жизнь, иная,
                Нарисовалась,
…водка – зло,
К тому ж, какая-то – дешёвка,
               Где деньги, взять, пропойце, но…
«Бодяга» -  лучше, чем верёвка,
                Что мылом смазана давно.
И в состоянье пограничном,
Я вижу смерть: она – близка.
Мы не знакомы, вроде, лично,
Но след верёвки, на кусках
                Обмылков, что-нибудь, да, значит.
- «Зачем несёшь, подруга, бред,
Давай-ка: выпьем, за удачу, -
                Очередной, кивнёт, сосед,
                Здесь: за столом, за тем же самым,
Где прожигаю вечера.
Где, больше нет, прекрасной дамы,
Была, которую, вчера,
Ну, не вчера, а два десятка,
                Прошедших лет, тому назад,
В плаще и в лайковых перчатках,
Скрывая свой надменный взгляд,
Зимой, в очках солнцезащитных,
Под общий вздох, со всех столов:
«Какая: дивная – Лолита,
Вот, ведь, кому-то повезло,
Чью спину, ночью, в страсти рвали,
Такой-то: крали, коготки»,
Но… годы, прошлое, украли,
И не услышать: «Нет, таких:
                КРА-СА-ВИЦ: просто, быть, не может»,
И это был мой первый круг:
Мой синий круг,
а нынче, кожу,
                Хочу: содрать, с измятых рук,
                Дрожащих, ищут, что, соломку,
Но в них, по-прежнему – бутыль,
Похмелье – это ли: не «ломка»,
Но выпьешь: снова, полный – штиль.
И наступает «расслабуха»:
                Алкоголический дурман,
- «Сосед – а я, ведь, не старуха»?
«И сорока, тебе, не дам», -
                В ответ услышу,
- «Врёшь, приятель,
А впрочем, ври: красиво врёшь,
Я докажу, тебе, в кровати,
Что это, всё-таки – не ложь.
Что эти соски-малолетки,
                Сорокалетней -  не чета,
На сердце - горькие пометки,
                Рубцов кровавых, не спроста».
Какая – боль, все перспективы,
Когда, приравнены – к нулю,
И вновь, завидую «сопливым»-
                Красоткам,
… «Я, тебя, люблю», -
                Ни раз, которые, услышат,
Чтоб утонуть в красивой лжи,
Чтоб, в сорок лет, метнуться с крыши,
Не успевая, этажи,
                Считать,
и лбом, потом, в кровавой,
                Вдруг, густоте, почуять смерть,
Ни – красоты, тебе, ни – славы,
И НИ-ЧЕ-ГО, поскольку, впредь,
Не вспыхнет, око, семафора,
                Зелёным цветом:  красный – глаз,
И бельма смерти,
…поезд, скорый,
  Промчится мимо,
…был экстаз,
Была, в агонии, горячка,
Слова, слова, опять, слова,
- «Ну, вот, заладила, землячка:
                Я - труп холодный»,
- «Да:  Мертва».
Поэты, все – притворы, ибо
Что, остаётся, мертвецам,
Когда, тебе, не до… улыбок,
Холодный пот, когда, с лица,
                Давным-давно не льётся, даже,
И только бегает перо,
Терзая, жалкий, лист бумажный,
Чтоб все подумали: «Пророк,
Ведь, все убогие – от Бога,
Поэт – конечно, же, убог»,
Бывает, смерть, без НЕ-кролога:
Сплетенье – рук, движенья – ног:
Игра – в живого человека,
Вся жизнь, в строках, а между – что ж?
Зачем, божественный калека,
         Стекло, ладонью, жадно  трёшь?
Шпагат капроновый – намылен,
А под окном кровавый снег,
И вылезает из бутыли,
     Какой-то, чёрный, человек.   

                Приложение: ЭХО СИНЕВЫ.
Танцует чёрт на барабане,
Стуча, копыта сволочат,
Какая ж: дурь – в моём стакане,
- «Врача! А лучше – палача!
Чтоб, в лужу, носом не свалится,
Как в синеве заведено»,
Полёт был отдан, только, птицам,
А людям водка и вино.
Уже не спрятаться в молитвах,
И ты – для общества, изгой,
- «Налейте, братцы»,
- «Да,  иди ты»,
- «Куда идти?  Я – слишком пьян»
И пустоты, избыток – слишком,
                Широк, глубок,
…его длинна –
                По уголовным меркам, «вышка»,
И не подвержена – вина,
                Сомненьям,
…эхо, барабана,
Уже, не требует потуг,
Что отвратительно и рьяно,
Рождает пьяный Петербург.
Его кресты, над куполами,
Глаза мозолят, только, зря,
И на неверие экзамен
                Сдаёшь, конечно, говоря,
«Само-собою, как-то, вышло,
Желал: поверить, да не смог,
Ведь, что-то, господа, не слышно:
Везде и всюду – анти-бог.
Он – неустанный барабанщик,
Легко, который, в души, вхож,
Так есть, так будет, было раньше,
Братан, а может быть: нальёшь»?        Июль 2012г.

               


               
          
               
 

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ЧУЖБИНА ЧЁРТОВЫХ ВРЕМЁН.
Лепнину двадцатого века,
Из памяти, разве: сотрёшь?
Сегодня, не думать: кумекать,
Старается вся молодёжь:
Где б, место, найти, потеплее,
Кого бы и как «поиметь»,
Ведь, баксы шуршат веселее,
Чем звякает лживая медь,
                Российская,
…брак – по расчёту:
                И только,
...заполнил,  расчёт,
                Сознанье,
и… посланный,  к  чёрту,
                Старик заслуживший почёт,
Отчалит в сторонку с печалью:
«Обочина – это ж, не смерть,
Ах, как потускнели медали,
Пропить бы их, да и запеть
                Забытые песни о главном,
В которых царит правота,
Вот, к чёрту послали – забавно:
Ведь чёрта зову,
…ни черта,
                Не слышит,  рогатый»,
…за «прежде»,
                Где  Бога не знал и  чертей,
В кровавой, но всё-таки – н-е-ж-н-о-й
                Эпохе,
…когда, новостей,
                Ты, ждал  и надеялся: хуже,
                Не станет, в России житьё,
…Посмотришь в зеркальную лужу,
А в ней и лицо – не твоё:
Какая-то – старая, рожа:
«Давай, горемыка: тащи,
Подальше, свою непохожесть,
Чтоб, в луже, не видеть  морщин».
…Кричат молодые, что, ноги,
                У прошлого, слеплены из:
                Из глины,
…отсюда – итоги:
                Сплошное падение вниз.
Раздроблены, в пыль, пьедесталы,
                Проживших, всю жизнь, без креста,
Но вроде, всего-то хватало,
Теперь, сковородка – пуста.
Молчат «проходные» заводов,
Сорняк убивает поля,
Идёт сокращенье народа,
Боюсь: написать, «До нуля».
И сделаться новой Кассандрой,
Но тошно: молчать и молчать,
На слёт отправляются барды,
Слетаются, как саранча,
                Толпою,
…слова – витиеваты,
Но тексты – опять, о пустом,
Поэты не будут: распяты,
Пусть, каждый, нательным крестом,
                Готов: похвалиться:
«Молиться:
                Умею,
…смотри: ну, смотри»,
Он крестится, только, гнездится,
                Рогатая нелюдь  внутри,
                К которой послали дедулю,
Но чёрту, не нужен, не свой,
Кого… и когда обманули,
Чтоб, вороны, над головой,
                Кружили бы, каждой?
…Не важно:
Безусый – ты или седой,
Не важно, что было однажды:
Текущего времени, до.
Когда, отвратительно-мерзкий,
                Стервятников злобствует хор,
Сдвигай, на окне занавески:
Обманчив – ухоженный двор,
В нём дети, уже, не по-русски,
Беседуют между собой.
…Осушишь стакан без закуски,
 А значит: ещё – не слабо,
А значит…,
а что, оно, значит:
 Солёный – от слёз, алкоголь?
Не может: быть, просто, иначе,
Когда – нестерпимая боль.
Когда, выразительной лепкой,
Минувшее режет глаза,
И бронзовый памятник, с кепкой –
                В руке, заслоняет вокзал.
Но глушат, гудок паровоза,
                Зелёные баксы, шурша,
От этой финансовой прозы,
В стихи,  убегает душа:
                «Д-Ы-Ш-А-Т-Ь»!
И глотком, кислорода,
                Покажется музыка слов,
Раскрытые пасти комода,
Стихов, ожидают, улов.
Все ящики – ими, забиты,
Доступен – любому, комод:
«ПОСЛУШАЙТЕ»! 
- «Дед, да, иди ты
                К чертям»,
ну, а чёрт не берёт.
Лишь, тени, касанье, крылатой,
Твоя, ощущает, спина,
- «Мой ангел, в чём, я – виноватый»?
- «Живёшь
                не в свои
                времена. 28.07.2012г.
               
 МИХАИЛ ВЭЙ.
            ОСТАТОЧНЫЕ ЯВЛЕНИЯ.
Двадцатый век – не Родина глупцов:
Столетие – романтиков последних,
Век – завершён, как все, в конце концов,
И фраза, запоздалая: намедни,
Уже не станет свежим ярлыком,
Наград не получают генералы,
И молодым курсантам не знаком
                Последний бал,
…потом, …пустела зала,
Однажды, чтоб, от кованных сапог
                Звучанья,
позабыть о прежних звуках,
Хранить царя: не станет больше,  Бог,
И беспризорник песню, про разлуку,
                Завоет, исхудалый, грязный,
 но
Его отправят в детскую общину,
Двадцатый – век: снимается кино,
Двадцатый век открыл, на поле минном,
                Воронкам счёт,
…испуганных ворон,
                Срывая с веток, 
…мёртвая пехота
               Не обретёт обряда похорон,
Война, всегда, является абортом,
И за бортОм – вода, вода,  вода,
В подводной лодке – пик температуры,
В двадцатый век судили, иногда
                И ни за что, и без… прокуратуры.
Чтоб, побыстрей, фамилию вписать,
В расстрельный список, сколько ж этих с писков,
Вы слышите: невинных голоса,
И ни крестов – тебе, ни обелисков.
Но звёздный – час: космическая – даль,
Улыбка  - космонавта, нужно «ехать»,
Куда несёт вас время, господа,
                Товарищи мои,
но… даже,  эхо
                не долетит,
Взгляни на календарь:
Век – двадцать первый,
Шлите эсэмэски,
Но, неизменны – улица, фонарь,
              Аптека и промозглый ветер резкий.
И толи хохот  хриплый, толи плач,
Мешаются в холодных, жутких нотах,
Ждёт назначенья, верящий палач,
Что для него, всегда, найдут работу.
Его лицо – багрово при свечах,
Он потирает жадные ладони:
«Двадцатый век не задал стрекоча,
И страх людской, ещё,
                не по-хо-ро-нен» 1.07.2012г.
               
МИХАИЛ ВЭЙ,      
                САМАЯ ДЛИННАЯ НОЧЬ.
Помнишь «вчера», своё: помнишь?
Нет, не вчерашнее: прежде,
…Прошлое, ведь, не прогонишь,
Память навряд ли зарежешь.
В ней сохраняется «некто»,
 (Выбрал словечко же),
…может
Скажешь: «Являлась объектом,
                С нежною, шёлковой кожей,
                Милая девочка,
впрочем,
Женщиной,  ставшая, ночью,
                Той же,
и хочешь, не хочешь:
Снова, сшиваются клочья
                Давних, коротких мгновений,
И образуют,   картинно,
                Отблески, контуры, тени,
Даже, тепло, из камина,
             Кажется: будто исходит,
Слышатся шепот и стоны,
Вроде бы, вроде бы, вроде,
                В книге твоей, телефонной,
                Номер остался?
Осечка,
Спи, не насилуя память,
Время, былое, извлечь как,
                Вырвать бы,
…только, над нами,
Годы хохочут беззвучно,
Их ты потратил бездарно,
Даже, подаренный случай,
                Выкинуть,  не-блла-го-дар-ный,
                Вдруг, возжелал,
чтобы, будней,
                Серость, влачить на горбине,
Врёшь, что совсем не хотелось:
                Вспомнить далёкое имя.
Вспомнить: смыкались ресницы,
                Как, от безумия страсти,
…Хочется спать, но не спится,
Словно, вчерашнее счастье,
               Вдруг постучалось не в двери:
                В сердце,
увы, с опозданьем,
Ты, ведь, в него не поверил,
И не пришёл на свиданье,
                Выкинув лист из блокнота,
                С цифрами, в глотку камина,
Чтоб, расплатится по счёту,
                Ночью, бессонницей длинной. 2.08.2012г.



Я всегда  критически относился к поэтам, пишущим  стихи о природе, упрекая их за то, что  в стране, да и вообще на земле творятся такие преобразования экономические, политические, слава богу пока не гео-политические, что литератору должно быть стыдно писать о «калинке-малинке». И вот побывав в лесу после многолетнего отсутствия, где мне вообще не хотелось наверное впервые в жизни браться за перо, настолько душа почувствовала единение с этим самым малиновым Раем, что я ничуть не стыдясь первое стихотворение пишу именно о нём и прошу прощения у всех авторов, в чей адрес с лихвой сыпал упрёки.
МИХАИЛ ВЭЙ.
                РАССТАВАНИЕ  С ЕДИНЕНИЕМ.
Останутся скалы одни,
Останутся сосны одни,
И звёзд воспалённых огни,
А мы,  единения  дни
                И ночи
забудем в быту,
Когда пожелтеет листва,
И щуку огромную ту,
Зубастая, чья, голова
                Лежала, уже, в стороне,
Кошмар, наблюдая, земной,
А я прислонился к сосне,
Своей, загорелой спиной.
Останется: спать, тишина,
В преддверье лесных холодов,
И будут ползти времена
                Томительно, буднично …до
                Такой  же поездки, когда,
                К озёрам вернутся стихи,
И снимет, как пастырь, вода,
          С блудливых детишек грехи.
И мы, на скале, водрузим,
Палаточный лагерь, опять,
Здесь «двойка» тебе не грозит,
Здесь каждая строчка – на  «пять».
Ни ангелов – здесь, ни чертей,
Здесь – просто, малиновый Рай,
И звёзды висят в темноте,
Как ягоды, их, собирай,
                Глазами,
чтоб, год, сохранять,
Ночную поляну  - небес,
И будет тревожить меня,
Своим одиночеством лес.
И будет казаться, что он,
Конечно ж, тоскует по мне,
Увы, никакой телефон,
Послать «эСэМэСку» сосне:
                Не сможет:
… «А как там – она,
                Ушедшая в снежную мглу»?
                Готова: сорваться спина   
                Сосне подарить поцелуй.               

МИХАИЛ ВЭЙ.
                БАЛЛАДА О МОЁМ ЛЕСЕ И НЕ ТОЛЬКО.
В моём лесу – такая тишина:
Что быть, не может: тише, тишины,
И пучеглазо пялится луна,
На гладь, воды, не знающей волны.
В затишье этом –  словно растворён,
И превращён в его немую часть,
Теряя дружбу, здесь, со словарём,
Случайный вздох, и тот – почти, не в масть.
В моём лесу – излишен крупный фарт,
Любым словам – ничтожная цена,
Напрасно взял, с собой, колоду карт,
Жизнь – не игра, в лесу, а тишина.
Поэт в лесу не вспомнит о стихах,
Когда костёр ласкает котелок,
И вот, уже, готовая – уха,
А над тобой – совсем, не потолок.
И всё ж, секунды, словно мотыльки,
В костре горят, и ты по ним грустишь,
И понимаешь: врали старики,
Твердя, увидев, будто бы, Париж,
                Хотя бы раз, не трудно умирать,
Но я-то знаю и…  наверняка,
Что жизнь, в Париже – чистая игра,
Возможно: в «подкидного дурака».
В моём лесу, над озером, цветут
                Кувшинки,
…эти белые костры,
               Сетчатку глаз нисколько не гнетут,
И позабылся бурный, нервный срыв:
                Последний,
…а прошло всего два дня,
Не потому ль: не хочется домой,
Где жизнь другая, станет рвать меня,
И тишину прикончит,
…Боже, мой:
Из под колёс дорога потечёт:
                Земля, щебёнка, вот – уже, асфальт,
Напомнит город пылью, что – почём,
И будет:  лад  сменять, не раз,  разлад.
Чтоб, напрочь, ты забыл о тишине,
В метро спускаясь, будто крот слепой,
Чтоб, грусть,  на лицах, видел в глубине,
Чтоб слился не… с природой, а с толпой,
 «Ты – горожанин:
                …город-лабиринт –
                Твоя, стихия, - скажет, кто-то, мне:
В такой-то: бурной жизни, просто – стыд:
Мечтать о самой тихой тишине.
Давай-ка:  режь, приятель колбасу:
Наисвежайший, финский сервелат,
Забудь, что жил, ещё вчера, в лесу,
Раздай-ка, лучше, брат, колоду карт:
                Игральных карт,
все люди – шулерА,
И тишины не терпит маята,
Ты, дома – милый, …видишь:   жизнь – игра»?
- «Конечно вижу, но… устал: играть».
…Мои друзья, опять, летят в Париж,
А я палатку прячу от жены,
Она вздыхает: «Ясно,  что грустишь,
Ты без своей, дурацкой, тишины.
                Забыв про постоянные  долги,
Пора разуть, по взрослому, глаза,
Хотя бы, для приличия, скажи,
Что, всё же, ждёшь
                …козЫрного …туза. 7.12.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                КОЛДУН – ДОЛГОЖИТЕЛЬ.
Для колдуна, весь мир – совсем иной,
Он видит, слишком многое, насквозь:
В зелёных листьях – гиблый перегной,
В ладонь, какую, знает: точно, гвоздь,
                Войдёт, её прошив наверняка,
Центуриону, дело не впервой,
                По-доб-ное, когда из слабака,
                Выходит, с молотком, почти герой.
Колдун не станет: тайны,  выдавать,
И не шепнёт невесте короля:               
«Не королева вы, а лишь, вдова,
Которую не станут отравлять,
                Как мужа,
… а загонят под ребро
                Клинок:
…удешевляется расклад,
Переводить: не следует, добро,
Ещё, не раз, сгодится: может, яд».
Все,  колдуна, обходят стороной,
Чей жуткий век умножился на три,
Заполнив память сотою войной,
И массой кровожаднейших интриг.
А мог бы древний  старец помешать,
                Убийствам,
ну, хотя бы намекнуть:
                О смерти, жертве?
- «Где – твоя душа,
Зачем же, в ней, хранишь чужую жуть?
Ведь, ты – колдун, давай же: поколдуй,
Мечи  в смычки, попробуй: превратить,
Останови грядущую беду,
Пусть, даже, жертве, н-е-ч-е-м, заплатить».
В ответ, сухой, послышится смешок,
И будет часто трубочка пыхтеть,
Колдун снесёт, людских костей, мешок,
                От глаз долой: в чащобу или в степь.
Не станет: горько каяться старик,
Ведь перед властью, даже он – слабак,
В законе, не прописано: «Умри»,
Но хочет власть и будет, только, так.
И молодёжь не выйдет из атак,
И замелькают чёрные платки,
И прокуратор скажет: «На:  пятак»,
«Возьми: пятак» - кричат, ему, братки,
«Хватай: пятак, - хохочет сатана:
                Бери смелей, заслуженный процент»,
…Монетный блеск, любого колдуна,
Обычным скрягой, 
                делает,
                в момент. 7.08.2012

МИХАИЛ ВЭЙ.
                КОМНАТА СТРАХА.
(один из многочисленных вариантов окончания «Петербургской синевы)

Движенье – на нуле, есть комната,
…темно,
           В которой, как в гробу, но плоть, живая, дышит,
Ей снится Божий Рай и видится, слонов:
                Цветных слонов, полёт
…над мокрой, ржавой крышей.
Ведь, ангелов, никто, из смертных, не встречал,
Возможно, что они – пятнистые жирафы,
Им – страшен Петербург, угрюмый, по ночам:
А вдруг, предъявит счёт немыслимого штрафа,
И снизиться бы, но…  опасность – велика,
Спокойнее – внутри, густой, тяжёлой тучи,
Прогулки по воде, пусть и… не ерунда,
Но чеховская фраза: «КабЫ – чего не вышло»,
Как пограничный столб, как крики часовых:
                «А ну, стоять»!
И стой: замри, но не воскресни,
И кожа, пусть, твоя – ещё, бес синевы,
Но что-то не слыхать хмельных, застольных песен.
И даже, гривы львов, окаменев давно,
                Не чувствуют ветров холодного дыханья,
Безмолвный Петербург: распорядитель – снов,
Окажется, к утру, в задумчивом тумане.
                Но всё ж, заколесит:
 проснутся мертвецы,
Зачавкает асфальт, уныло, под ногами,
И колокольный звон, чумные бубенцы,
                Заменят,
и цветы, своей прекрасной даме,
                Какой-то «чебурек», вручая, раздевать,
                Начнёт, увидев лишь, своим восточным взглядом,
Чтоб ночью, в темноте, толкая на кровать,
Плевать на шепоток: «Пожалуйста, не н-а-д-о»,
- «Не надо? Что – за блажь? А нужно что? Ответь»,
Ответа не найти и в том то – вся, проблема,
- «Вы слышали: вчера, слона поймали в сеть,
                Крылатого слона»,
- «Проблематична – тема,
Мы не хотим проблем, скорее: ОТПУСТИТЬ,
А то, ведь, поползут немедленные слухи,
Не стоит: нарушать, наш петербуржский  стиль,
Вороны: НЕ… слоны – в его привычном духе,
Ты слышишь: «Кар-карЫ», и снова «Кар- карЫ»,
Хотя, уже в чехле – полуденная пушка,
Студенты, под полой, скрывают  топоры:
«Ведь, где-то, да, живёт процентщица-старушка».
Пока, ещё,  жива, и жадные глаза,
                С червонцев золотых, как прежде, отражают
                Величества – анфас,
…но солнце… село… за
                Преступный Петербург,  фонарь вооружая,
Чтоб, всё-таки,  следов высвечивалась грязь,
                В парадных, но молчат, щербатые ступени,
Минувшие века хранят, с текущим,  связь,
И дядя, честных правил, хрипит: «Ты – где, Евгений»?
Почти, тлетворный –  дух,  предметно,  пустота,
                В убитости теней, беззубо захохочет,
Улыбка не нужна чеширского кота,
                Кривое серебро, луны, с ехидством ночи,
                Опустится в Неву,
и… хочется:  уснуть,
Закрыть глаза, скорей, жирафов ожидая,
Не слышать стона, чтоб, за створками дверей,
Куда, спешит студент: напрасно,  не гадая,
И почему, следы, имеют красный цвет,
И почему, судьба, устроила молчанку,
И серая ворона, гранитный,  парапет,
                Покинув, почему, молчит, как после пьянки,
                Не в силах «как-карЫ», привычного, издать,
И почему уже, «Пожалуйста, не н-а-д-о»,
Не издаёт «мадам»? И только, поезда
                Бегут, отсюда, прочь, как грешники из ада.
Есть комната, есть ночь, есть тиканье часов,
Есть ожиданье снов в гламурно-лживом свете,
Но пробудившись, вдруг, взираешь на засов,
Услышав, за окном, как злобно, воет, ветер.
«Ах, кабы, да, кабЫ: не вышло бы чего»,
Но ни-че-го, совсем, давно не происходит,
Возможно, по воде, Невы, гуляет Бог,
                Потрёпанным бомжом:
…бомжи – сегодня, в моде. 27.07.2012г.   

МИХАИЛ ВЭЙ.
                НЕМОДНЫЕ СТРОКИ.   
Забор рассохся, яблоки опали,
Листва шуршит, а может быть: зима,
                Пришла в разведку,
…чтоб,    украсть детали,
Чтоб, все цвета украсть, сводя с ума
                Безмолвьем белым:
…ни – следа, ни шага,
               Того: кого хотелось бы впустить,
Лишь, кровь, стекая с бритвы на бумагу,
Способна спрятать краткое «Прости».
Ну, неужели  так оно и будет?
И нужно ли о будущем гадать?
Придёт зима, в тулупы влезут люди,
Перебороть сумеют холода.
Ведь, как всегда, скрипит, пока, калитка
И раздаётся, яблок, аромат,
И лист бумаги, спит,  ненужным свитком,
И лишь любовь, свести тебя, с ума,
                Способность, умирая, сохранила,
Не веря, что и впрямь течёт к нулю,
И до… «Прости» обрушатся чернила,
                С вершины сладкозвучного «Люблю». 
               
МИХАИЛ ВЭЙ.
             СТРАНИЦЫ ИЗ АЛЬБОМА НЕМОЛОДОГО, ОДИНОКОГО ЧЕЛОВЕКА.
Где искать этих женщин, которых любил?
                Да и нужно ль?
Простуженный вечер,
Вновь вскрывает архивы из фото-могил:
Я целую и шеи, и плечи?
Вот, расставил бокалы, не стоит: считать,
Математика – грустная, слишком,
Кто-то скажет: «О прошлом, мечтать, на черта,
Растревожился, к вечеру, ишь как»,
Даже, кажется: женские, что, голоса,
                Помещенье наполнили гулом,
Было б славно: увидится,
и…   Ч-У-Д-Е-С-А:
           Вновь, колготки сползают со стула,
И распахнутость,  плоти, бормочет: «Бери,
И не нужно в любви объясняться»,
Эта «прелесть» - под номером, кажется: «три»,
А быть может под цифрой «пятнадцать».
За окном, зимний вечер, фонарь, раскачал,,
А возможно, спасает, от зноя,
                Вентилятор,
…бретельки, спадают, с плеча,
Возвращается время цветное,
                Лучше, видел, когда,
…окулист: «Да, да, да,
                «Не качал головой)  Дело – плохо,
Ночь легко признавал, лишь по мокрым следам,
                Что тянулись, из ванной, эпохой –
                Пылкой юности,
… где же – сегодня, следы?
Почему же, пустые – бокалы?
Отчего, ты завидуешь всем молодым,
Чьи трепещут, в ночи, одеяла,
И под кем, так ритмично, пружины скрипят,
                Учащённо,
… потом, затухая,
Я, из Питера, еду назад: в Ленинград,
Где асфальт в сотый раз, подыхая,
После сотней дождей, возле сотен имён,
Возле лестницы в третьем подъезде,
Я сбегаю от нынешних, серых времён,
И на ржавом, измятом железе,
                С крыши дома гляжу на огни фонарей,
                Рядом – девушка: «сорок восьмая»,
В пятипалой листве золотых сентябрей,
Понимаю, что не… понимаю,
                Ни-че-го, из грядущего:
…после пойму,
Став, уже, ну нисколько не прытким,
Вспоминая блондинку, с которой в Крыму
                Отдыхал,
а позднее, открытки,
                От неё, приходили четырнадцать лет,
Снова – цифры: да, что – за напасти,
Под ступнями, красавицы, больше, паркет,
                Не намокнет,
…за бурные страсти,
                Нужно: выпить, и свечи, неплохо б: зажечь,
Ну,  подруги-моих приключений,
От забвенья, давайте: сумеем сберечь,
                Нашу молодость,
…тень, огорчений,
                Просто, вычеркнем,
…вот, ведь: уже, захмелел,
Свет дрожит, и с хрустальной, посуды,
Бархатится  на коже трепещущих тел,
…Я и впрямь,  ни-ког-да, не забуду
                Женщин, близких,
…возможно, они, в этот миг,
                Улыбаются, губы кусая,
И глаза прикрывая, увидит старик,
Как, к нему, вереница, босая,
                Приближается, стройных красавиц, нагих,
Так и было бы, если бы: если…,
…Если б, не было, только, январской пурги,
Я, которую, слушаю в кресле.
Если б, не было, только, суровых зеркал,
С отраженьем седин в изобилье,
Не шептала бы, если б, ехидно, тоска:
                «Не надейся:
                тебя,
                позабыли»  21.03.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ВЫПАЛ СНЕГ.               
Глупо, думать же об утратах:
Ты – живой, ты – ещё, живой,
И не числишься в виноватых,
Не тобой отодвинут, твой,
                Был, черёд: удалиться в вечность,
Только, должен: вдвойне, творить
                За того, с кем, теперь, под вечер,
                Не увидеться,
…лишь, внутри,
                Что-то ёкнет,
…окликнуть: хочешь,
Позабыть-то, никак, нельзя,
За окном остаётся площадь,
                Небольшая, двора,
…друзья,
     Часто звали, с которой: «Выйди»!
Не послышится прежний свист,
Магнитола, твоя и «видик» -
                На помойке,
…лишь, белый лист
                Оживает:
…перо, поскольку,
               По нему, продолжает бег,
Вспомни: Игоря, Севку, Кольку,
Прошлогодний, не будет, снег,
                Неприкрытые картузами,
                Ваши головы покрывать,
Ты, сегодня, сдаёшь экзамен,
Ну, конечно, не на права –
                По вожденью машины-авто:
«Ну, куда – тебе, ротозей,
Твой экзамен  - на право, завтра,
                Жить, с условием: БЕЗ… друзей»,
…Выпал снег,  в сентябре, нарушив,
                Расписание и сезон,
Из приёмника лезет,  в душу,
                Пугачёва;   потом, Кобзон:
Это – звёзды эстрады нашей,
              Вроде – мамонты, да живут
Пусть, умерших, гораздо, старше –
                Но волнуют, опять, Москву,
                Петербург, города и веси,
Мало ль – точек, в родной стране,
Где мы шепчем: «Христос воскреси»,
В храмах, радостно, по весне.
Яйца, словно плоды пасхально,
Вспыхнут празднично на столе,
Жизнь – возможно, не идеальна,
Да и времечко, на земле –
                Не из лучших,
…совсем, непросто,
                Измерять глубину  морщин,
Предлагай: за живущих, тосты,
На судьбу, свою, не ропщи.
Город – белый и вечер – снежный,
Шевелюра и та – бела,
Но супруга, с улыбкой нежной,
                Слышишь: «ми-лень-ким»
                …назвала.
 
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ХОХОТ МЁРТВОГО ВОЖДЯ.
Мы простим своим тиранам,
Все, расстрельные дела,
 В их правленье, как ни странно:
                Но… ВЕЛИКОЮ, была,
                И являлась монолитом,
                Наша славная страна,
- «Ты, про это же, убитым,
                Рассказал бы,
…времена,
                Прославляющий, террора»,
…Рассказал бы, кАбы  мог,
Только, нынче, в разговорах,
Через слово – слово: «Бог»,
«Демократия», второе, слово –
                Ныне, на весах,
Но… Россия пахнет Троей,
Главный - клич: «Акбар Аллах»,
Стал явлением привычным,
Вновь, бараний  стон звучит
И на улице столичной,
           Не в шинелях – палачи,
               В тюбетейках – правоверных,
                Мусульманская орда,
Не громит, пока, неверных,
Подрывает, вот – беда,
                В шахтах, метро-по-ли-те-на,
                Православный, мирный люд,
Скажут мне, что эту пену,
                Сдуем, ибо, перемены,
Не один навар несут.
Мы простим своих тиранов,
                Очень скоро: нас, когда,
                Станут резать, как баранов,
                Безо всякого суда.
Лишь, надеяться на Бога,
                Заставляя,
отчего ж:
              Сердце, гложет безнадёга?
- «В Бога верь: не пропадёшь»,
…А уже Дальневосточный,
                Исчезает, аромат,
Время, дня, подходит к ночи,
                Вдруг, лишённое ума.
Слабым, в нём, не будет места:
                Ни работы, ни угла,
А на площади, оркестры,
                Отражают купола,
Отражают, иномарок,
                Разношёрстных, шустрый бег,
И кровавым светом, фары,
                Заливают новый век.
 Тот: клыки, в котором, волчьи,
                Заиметь: готов, любой,
Грызть:  другого, не захочешь:
Расправляются с тобой.
Если вздумал: занедужить,
А в карманах – ни гроша,
Приглашаешь, смерть, на ужин,
                Раньше срока от дышав,
От мытарив, пред ночью:
«Смерть, ты – здесь»?
- «Конечно: здесь»,
Перед Бога, чисты – очи,
                Если он, на небе, есть,
                Выпал шанс, предстать, на зависть,
                ВСЕМ, оставшимся в живых,
Но, пока, терзает память,
                Душу,
видя, средь Москвы,
                как оттяпывают,  бошки,
                У баранов,
… -«Эй, баран,
               Подожди, ещё, немножко
                И начнёшь: учить Коран» -
                Это, мне,  хохочут в спину,
                Не кудрявым  «мертвецам»,
И смотрю в глазища сына,
                Как паршивая овца.
Свято – место ли, не свято:
Не желаю разбирать,
                Вспоминая супостата,
 И далёкое вчера –
                Прежних дней, когда, проныры
                Не показывали масть,
Им, тюрьма, была квартирой,
И блюла, законы, власть.
Пусть, простят, в могилах, жертвы –
                Тирании,
монолог,
               несуразный, грустный этот,
Промолчал бы, если б мог,
Если б скулы не хрустели,
Не слезились бы глаза,
От утраты, некой цели,
И не ехали бы,  за
                Океаны, наши дети,
                От родимой стороны,
Делать  что? Ну, кто ответит?
Ни тираны ль, нам, нужны?
Чтоб не стало беспредела:
От него народ устал,
Чтобы сердце не болело
                За Отечества – развал.
Да, возможно: я – не зрячий:
Обезумевший слепец,
Спросит сын: «Зачем, ты,  плачешь?
                Ведь, живые – мы, отец,
                И свободны»,
но… свобода,
                Встала, глотки, поперёк,
Нужен, отче, для народа,
Если спит, на небе, Бог.
Нашу Боль прессует, в слитки,
                Стая серых загребал,
Нет, обиды, хуже пытки,
А герои во гробах,
                Даже, корчатся от воплей,
                Худосочного мулы,
…Вот, опять, глаза намокли,
                Словно искорки золы,
                Обожгли зрачки идущим,
Лики прошлого, будя,
И грохочет, вездесущий,
                Хохот
                грозного
                вождя.
МИХАИЛ ВЭЙ.
                ВОЛКООВЦЫ И ОВЦЕВОЛКИ.       
Голосуешь за «левых», за правых, да, толку –
                Слишком, мало,
…с мечом, справедливость искать,
                Нужно, видимо, встретив свирепого волка,
Путь,  второй, есть, конечно:  в ожиданье броска,
                Закрываешь глаза, зажимая, руками,
                Оба уха,
а губы, амбарным замком,
                Зафиксируешь,
… «Бог, разумеется: с нами», -
                Убеждённый,
…хотя, Бог – с тобой, не знаком.
Слабакам, в этом мире, жестоком – не место,
Ну, а хищники, серые – все, на местах,
Для которых, слабак, словно свежее тесто,
                Что дозреет в застое,  дожившим до ста
                Или менее лет, и своё набуханье,
                На дрожжах политической псевдо-игры,
                В виде жалкого голоса, вне расписанье,
                Будет лучше, когда, постараешься: скрыть.
«Там-та-рам, там-та рам», - загремят барабаны,
Зашипит, на ветру, бесконечность знамён,
Лепят волки, из теста, аппетитных баранов,
Им не нужно фамилий, тем – паче имён.
Справедливости нет  в календарном пространстве,
От отрыва листов, с переменами дней,
И пытаются, многие: спрятаться в пьянстве,
И напившись, на время, довольны – вполне.
Даже, против волков, обещают, подняться,
Но ещё пару стопок: и морда – в столе,
Сны, бывают, красивы:
…на фоне акаций,
                Или пышной сирени, усталости, лет –
                Никакой,
и опять, ты вращаешь педали,
«Велик», твой, трёхколёсный клаксонит звонком,
Словно зеркало-детства вернуло детали,
Ты, когда, с современностью,  был незнаком.
И волчонок, когда, по щенячьи: игриво,
                Твои щёки лизал и клыков ни казал,
В детстве – столько, неправды  и столько, наива,
Но… пора просыпаться,
откроешь глаза,
                И услышишь: «Вали: заведенье закрыто»,
Хорошо: если, всё ж, избегаешь пинка,
А на улице – снег, никаких – маргариток:
                Ни акаций цветущих,
…теперь, далека,
                От нахлынувших снов, голова,
…в отрезвленье
                Оказавшись, кумекая: «Нужно, домой,
                Добираться, назад,
и… завыть, в исступленье,
                вдруг, захочется, волком: «Ах, Боже, ты – мой»,
«С нами – Бог», - повтори знаменитую фразу,
А вокруг – фонари, как глазища волков,
И неоном ожив, запестрят метастазы,
Ты уходишь в себя: глубоко, глубоко.
Закрываешь глаза, снова уши – зажаты,
Снова,  рот – на замке, снова, время – суда,
                Учиняя допрос, прокурорский: «Куда – ты»?
                Слышит тот же ответ: «Сам не знаю: куда».
Ибо волк не живёт справедливости ради,
Боль, чужая – совсем, не его, интерес,
Лишь, бараны, надеясь, на звёздного дядю,
Вновь, колотятся в створ
                молчаливых
                небес.
МИХАИЛ ВЭЙ
                ХИТРАЯ ШТУКА - ЖИЗНЬ
 На всё ложится глянец фальши,
Ложь запечатывает боль,
- «Страданья, лучше б, спрятать дальше,
От лишних горестей уволь.
Пусть будет чёрный день отдельно,
Эй, монтажёр, его обрежь,
Не у меня – финал, смертельный»,
…Вот, так: вслепую, бродим меж
                Домов, людей, событий,
…лучше,
             Чужого и… не замечать,
Произошёл несчастный случай:
Вина – судьбы, вина – врача,
Вина – эпохи, жизни скверной,
Но… черный, вычеркнут, квадрат,
Лишь, не виновен – я, наверно,
Но губы шепчут: «Виноват».
Пусть, даже, ты – свидетель, просто,
Но показаний не даёшь,
Спешишь? Куда? Послушать тосты?
Их говорят, а ты всё пьёшь
И пьёшь и пьёшь, не ставший жертвой,
                Не став виновником,
и факт,
        Несчастья превратится в ретро,
Ты не подписывал контракт,
                Ни разу, с совестью,
…а совесть –
                Внутри, клювастей петуха,
Пусть, оправдание – не новость,
                В известной фразе: «Без греха,
                Нет никого»,
…откуда ж – ломки,
                Терзаний,  въелись, как напасть,
И расстелив вагон соломки,
Боишься, всё-таки, упасть.
И пьёшь, опять, уже без тостов,
И без каких-нибудь причин,
Чтоб не считать, себя, прохвостом,
Один, оставшись, на один,
                С собой,
меж  блочных перекрытий,
                Меж стульев, тумбочек, цветов,
Где – ни людей и ни событий,
И осудить, тебя, никто
                Не может,
…только б, не сорваться,
Скорей глянцуйте чёрный цвет,
Он затеряется под глянцем,
Но и тебя, как-будто, нет.
А жизнь, случается,  однажды,
Она – не чья-нибудь: твоя,
Ты – это ты: совсем, не каждый,
И если легче от вранья,
Взаправду стало, то не стоит:
Терзать рубаху на груди,
Когда, вдова, чужая, воет,
            Целуя, труп: «Не у-х-о-д-и».
Лукавство главный указатель,
Для неподвижных, в пустоте,
А где ж, тогда – землевращатель,
Он остаётся на кресте.
К нему неверием прибитый,
Без молотка и без… гвоздей,
И слышит  лживые кредиты,
На псевдо-выборах вождей,
Которых любят, все, притворно,
                Живыми,
но… в конце концов,
Не пожалеют краски чёрной
              Для ненавистных
                мертвецов. 9.08.2012г.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                РАМА ДЛЯ ПОРТРЕТА ВОЖДЯ..
Мой фюрер, с портрета, взирает,  сурово,
Усталости, в гордых глазах, не найдёшь,
Про гордость, сегодня, не слышно ни слова,
Ведь с правдой, бок о бок, соседствует ложь.
Свидетели,  прошлого повымирали,
А те, кто остались, припрятав кресты,
Совсем не хотят: оказаться в опале:
Седые нацисты, для списка святых –
                Ну, разве,  пригодны?
- «Каратели!  Звери»!
Другого клейма, старикашка, не жди,
Как в логове волчьем, скрываясь за дверью,
Вздыхая: «Куда, подевались, вожди»?
Тогда же, конечно, всё,  было иначе:
Красивость, парадов, имела успех,
И думать, не думали: пить, за удачу,
Фельдмаршалы в пышных, своих галифе.
«Удача» - довольно смешное,  понятье,
Когда, за окошком – вечерний Париж,
А рядом, со мной, парижанка, без платья –
                Щедра на объятья,
… «Мой милый, малыш», -
                Меня, называя,
…могла б, по-иному,
 Сказать, добавляя, в шампанское  яд:
«Вали л бы из Франции, к фрау, до дому,
Ты – вовсе, не милый, а лишь – окупант».
Нет, всё-таки – «Милый»,
…а фюрер – в заботах,
Детей, к сожаленью и тех не завёл,
                Заботясь о каждом: о  нас: идиотах,
…Мы, все – идиоты,
                Обугленных сёл,
                Тому в подтвержденье, лежат пепелища,
Но гари не чувствовал наш полу-бог,
Когда отражался, на двух голенищах,
                Берлин, доведённых, до блеска, сампог7.
Мой фюрер – всегда, неулыбчив,
…сомненья,
                Мешают кривиться, в веселье, губам,
Дожить до победы: терзает хотенье,
Плевать, на хотенье: хотела судьба.
Мой фюрер, ты кем-то был и… не-на-вис-тен,
Кричащими: « Зря: позабросил холсты,
         А мог бы, как прежде, орудовать, кистью,
Рисуя деревья, малюя кусты,
     Чтоб ветки, от взрывов, на них не дрожали,
                Ворон, заставляя, испугано взмыть,
Как будто предвидели, всё: до детали,
                Ма-лей-шей, о крахе безумной чумы,
                Коричневой,
но…  от победы, чумея,
Мы скептиков, гнусных, везли в лагеря,
Всегда, у сомнений, имеется шея,
                Для шеи – верёвка,
… «Что – зря? Что – не зря?
Как было бы лучше»? Глупцам  не  ответить,
Мой фюрер, мы… ве-ша-ли наших врагов,
Пусть, знают, твои, нерадивые дети:
Опасны – плевки, в направленье богов.
………………………………………………………………………
Но славу, сменяет стремительный траур,
                Колоссы мельчают,
…для глиняных ног,
                Уже, не нужна развесёлая пара,
                Утративших блеск, запылённых сапог.
Подмётки – в крови, или кажется это?
Глаза поднимать: всё – трудней и трудней,
Мой фюрер встречает, в Берлине, рассветы,
         Во мраке и в сырости на… глубине,
Здесь, в бункере, время,  бетонное, гулко,
                Кромсать, начинает не мысль, а тоска,
…Не только, на улицах, и в переулках -
Повсюду – войска,  но чужие – войска,
                Грохочут железом и матом отборным,
В трагедию, яркий,  отправив, сюжет,
И скалится череп, дымящийся чёрный:
                Бесовской улыбкой,
…из рамы, портрет,   
                Когда, извлекают и рвут на кусочки,
Нет больше Парижа, с француженкой той,
Снимающей, так аппетитно сорочку,
               Что крикнуть хотелось: «Мгновенье, постой»!
Но череп – обуглен, в пустые глазницы,
Глаза не вернёт ни Господь и не врач,
На крыше, Рейхстага, в имперской столице,
Кроваво, трепещет Советский  кумач.
Мой фюрер, багетная рама – пустая,
Плевать: что покрытая, пылью, едва,
Ведь, люди, волками, сбиваются в стаи,
                Когда им предъявят, портрет вожака».
Вы спорите:  «Фюрер, второй, не родится,
Волчонок, из лапы, не выпустит кисть,
Но… мудрая, …всё понимая, волчица,
Готова, зубами,   багет,  перегрызть.
               

Современная поэзия, среди многочисленных ново явлений, выявила два вида звуковых особенностей: безъинтонационный (с постоянным, однообразным иногда, даже монотонным ритмом звучания), так называемое  рэповое стихосложение и второй вид предполагающий упор именно на интонацию:  интонационный, в котором изменение ритмического звучания, а так же тембра голоса несут в себе часть смысловой нагрузки.
А потому, такие стихи без выразительного прочтения,  полностью, могут быть,  даже не осознаны в смысловой, своей, части. Именно поэтому авторы такой поэзии, часто, при публикации,   усиливают разрывы между словами, переброской очередного слова, а иногда и части слова на следующую строку, разбивают слова на слоги, прибегают  к расстановке знаков препинания не в соответствии с лингвистическими правилами, а опираясь на звуковые особенности своего текста, как бы показывая читателю какую интонацию или какой интервал следует использовать в данном месте. Написание интонационных стихов, несколько схоже с созданием песенных текстов. Но если поэты-песенники обычно при написание пропевают слова, укладывая их в звуковой ряд мелодии заданной композитором, то в нашем случае автор выразительно проговаривает содержание текста, делая интонацию неким драматургическим элементом. Интонационная  современная поэзия, отнюдь не является противостоянием рэпу, который, на сегодняшний день, стал слишком популярным в значительной части молодёжной среды. Я вообще считаю, что всякое противостояние в литературе, зачастую вредоносно для её развития, но альтернатива – просто необходима для многообразия видения  времени и места созданного произведения. Из этого ряда звуковых форм несколько выпадает третий вид, который я охарактеризовал бы, как визуально философский, пожалуй самый  распространенный на сегодняшний день. Которые воспринимаются при чтение глазами, так как требуют глубокого размышления.  Если родоначальником репового звучания являются афро-американцы, а интонационного классический реализм берущий начало чуть ли не с творчества сказителей называемых на Руси баянами, то последний, обозначенный нами вид, обязан своим существованием Западной Европе и частично серебряному веку русской поэзии. В визуально философском ряду практически нет сюжета, каждая строка может иметь свой часто независимый от следующей строки смысл, в нём много символов. Интонационная же форма, если и не содержит сюжета, то хотя бы обозначает его наличие и все строки так или иначе связаны между собой.  Для эксперимента предлагаю моим читателям, сначала прочесть, а затем прослушать данный текст и почувствуйте разницу при восприятие.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                ЛЕТО НЫНЧЕ И ВЧЕРА.
Закатав штаны по лужам,
          По асфальту, босиком,
…Добрый город, ты мне нужен,
               При раскладе: вот, таком.
Чтобы – юность, чтобы – лето,
Чтоб на улицах пустых,
Не дымил бы сигаретой,
        Средь привычной маяты,
Горбясь, как-то виновато,
Лоб запрятав под поля,
                Старой шляпы,
- «Эй, ребята,
         Вот – она: моя земля,
Вот – он: век двадцатый, после
                Революций, войн, муштры,
И плевать, что скоро осень
       Запалит свои костры,
                Жёлтых листьев,
Нынче – ЛЕТО,
… «Нынче» было, да прошло,
- «Эй, ребята»!
Нет ответа,
Тот же - город за стеклом,
Те же – лужи; только, возраст,
Знаешь сам: совсем иной,
Всё сгорает, словно хворост,
Что же стало со страной?
Что  со всеми, нами, стало?
Ведь, не хочется во двор,
…С головой, под одеяло,
                Заползаю, словно вор.
Всё надеюсь: после спячки,
На круги своя вернусь,
«Беломора», мне бы, пачку
                Растоптать,
да, только, грусть,
             Чем, тогда, лечить я стану?
 - «Дайте водки, заплачу»!
Руки тянутся к стакану,
Как же, выпить: я, хочу.
- «Не – буян: про драки – враки,
Нет ни в чём моей вины»,
…Может быть,
                на случай всякий,
                Закатаю, всё ж, штаны.
И ступни по окунаю,
В луже, около пивной
Но, ведь, скажут, точно знаю:
«Сразу видно: он – больной.
Это белая горячка,
          Человека, довела,
Посмотри: сейчас заплачет,
Верно: карта, не легла,   
                Точно, в масть, лишив удачи»,
И штанины распущу,
Но не ждите: не заплачу,
Лишь, зу-ба-ми, захрущу. 13.08.2012г.
               
Думаю, что нет такого человека, который бы не слышал фразы: «Мнение редакции может не совпадать с мнением автора». Но нередко бывает и так, что мнение автора  не совпадает с главной мыслью собственного текста, если материал отражает не его личное мнение, а мысли и чаяния ни малой части населения нашего мегаполиса. Особенно болезненным на сегодняшний день является национальный вопрос, но умалчивать о его существованию было бы не менее преступно чем выкрикивать фашистские лозунги. Я нередко обращаюсь в своём творчестве и к этой теме, причём рассматривая её с различных точек зрения из-за чего меня недолюбливают и антифашисты и одновременно националисты. Но я всего лишь художник, которого, как известно: обидеть может каждый, но он не имеет права обижаться, такова – его роль сегодня, таковой она была и всегда, если он не являлся придворным или не выполнял некий социальный заказ.    Думаю, что и данное стихотворение получит неоднозначную оценку,   хотя написано оно вовсе не для скандала, а лишь для обозначения проблемы, поскольку над её решением, так или иначе, рано или поздно придётся задуматься. А вот каким образом, это уже предстоит решать обществу.

МИХАИЛ ВЭЙ.
                В ОТСУТСТВИИ ВЫСОЦКОГО.
В родном монастыре царят чужие боги,
Какой-то странный дух, явившийся в чалме,
                В мою кровать залез
чтоб стоя на пороге,
                Я говоря: «Один»,
                всё ж, цифру «семь»,  в уме,
                Держал:
…они плодятся, подобно многоточью,
Они, травою сорной, пускают корешки,
…Глядят осатанело, в мои хмельные очи,
            Глазищами бараньей, отрубленной башки.
Пока что, сам, не блею; и голова – на месте,
И пальцы, виновато, цепляются за крест,
И мысли притупляют, столичной водки, двести,
                Ну, триста граммов,
…снова, стакановский оркестр,
                Кабацкий, растрезвонит «Прощание, славянки»,
И снится, почему-то, Москва – «сороковых»,
Когда бросались предки, с гранатами, под танки,
И по Господней воле не отдали Москвы.
А где же – люди-власти?
Про толерантность брешут,
про то, что не хватает, стране, рабочих рук:
«Ну, что же вы шумите,
…собак, не стоит: вешать,
                Всех, сразу, на министров, что кушают икру.
Чьи дети, за границей, грызут гранит науки,
Чьи деньги в иностранных, хранятся, сундуках,
Не нам же, с вами, плакать: заплачут ваши внуки,
«Глушите», спиртовые, напитки в кабаках,
                Как прежде и во веки»,
…но веру, нашу, топчут,
И на культуру нашу, и в лица  нам, плюют,
Про толерантность вспомним, и… утеревшись молча,
Услышим, из колонок, слова: «Я не люблю,
                Фа-таль-но-го, исхода»,
…в хрипатом исполненье,
                Пророческою, песня, покажется опять,
…Я не люблю  Отчизну, стоящей на коленях,
Уже – пора: Россию, свою, умом,  понять.
Я не люблю, чтоб нагло, вели себя, как дома,
                Пришельцы, из постели, моей, меня прогнав,
- «Куда ж, теперь, деваться»?
В ответ: «Стели солому,
Но только, не в гостиной, а где-нибудь: в сенях».
…Я не люблю в вагоне, метро, - такую: массу
                Суровых незнакомцев: нездешних – на лицо,
…Опять, министры скажут: «Запил бы, водку, квасом,
И закуси ядрёным, солёным огурцом.
Ну, выпил? Полегчало»?
- «Да вроде: полегчало»,
- «И стоило ли, рьяно, буянить во хмелю,
И знаешь-ка, приятель: забудем, для начала,
                Слова давнишней песни: про то, что, не люблю.
Не ино-пла-не-тя-не – пришельцы наши, всё же,
У русских, нараспашку – широкая душа,
Сыночку, за терпенье, Господь, всегда, поможет»
…Но, даже, веря в это, не следует: плошать,
А значит и «лохами», (Пусть и жаргону, фраза,
                Принадлежит) не стоит:
                быть,
…это, всё – слова,
Кругом – чужие боги: плодятся, как зараза,
Чернеет от пришельцев, и в ясный день, Москва.
И так: мы – виноваты, и этак – виноваты,
Какой-то – беспредметно-немыслимый расклад,
Нас, рано или поздно, причислят к бесноватым,
И как неверных, самых,  под корень, истребят. 15.08.2012г