Ночью сижу за столом, мне в постели мечется.
Вовсе не спится (боюсь этих ярких снов)
Там, за окном, как лет десять назад, мерещится,
Будто бы месяц ломает остатки оков.
Так высоко, словно в башне, но слышу, плещется
У белоснежного камня море, не ров.
Жаль, что снаружи дверь заперта на засов.
Ночью сижу за столом, отлично пишется.
Вовсе не снится, но ловится много слов.
Ты не поверишь, но я уже где-то с полмесяца
Герой трёх последних любимых марбургских строф.
Здравствуй, Луна, Поэзия и Бессонница!
Лютый мороз твоих глаз почему так суров
И не снимает с меня этих старых оков?
Ночь. Я сижу за столом. И мне снова дышится.
Вовсе не слышится твой приглушенный зов.
Ты персонаж не сказки, чьего-то отзыва,
Лик твой природой украден был с образов
Или с колоды, полной валетов, тузов...
И, так забавно, что я уже больше месяца
Персонаж трёх последних забытых тобою строф.