Примечание: "Падший" - это воплощение первоначальной идеи стихотворения "Крылья" (ссылка: http://www.stihi.ru/2017/11/01/3120), а потому эти два стихотворения похожи по своей смысловой нагрузке. Похожи, но не одинаковы.
Мой мрачный бред полночных откровений,
Мои виденья вечного исканья
Иллюзией красивых сновидений,
А в них - на тишь дурное упованье.
И я спускаюсь в мир неясной грёзы,
Угрюмой красотою очарован.
Хоть этот мир был только мною создан,
Я в нём один, опоры нет и крова.
Но я спускаюсь: бездна мне открылась!
Во мгле её потерян Солнца свет.
Во тьме там жизнь иная зародилась,
И ничего знакомого в ней нет.
То существа - не люди и не звери.
Своей ничтожностью они объяты.
И коль немного в этой жизни скверны,
То что тогда людьми зовётся адом?
Рождение и смерть, а между ними
Лишь долгий миг тоски и скверной скуки.
Но быть молги бы жизни их другими?
Не что теперь: ни радости, ни муки.
И я иду среди ползущих тварей,
Во тьме как лампы их зрачки горят.
И странно мне то, что я понимаю,
О чём они - как хором - говорят.
И злобная язвительность в словах их
Охаивает пылко одержимость,
С которою подвижник - и без страха! -
Стремится яро в край недостижимый.
И этот край - открытье новых знаний
Или стремленье сделать небыль былью?
Но только был оторван от гаданий
Я тем, как кто-то полетел на крыльях:
Я шёл, и вдруг увидел вдалеке
Белёсый силуэт средь серой пыли;
И он стоял, но позже налегке
Вознёсся над другими - были силы!
И вверх летит иль птица, или ангел!
Полёт немыслим всем, кто недоумен.
Но говорят тревожно бедолаги,
Что тот летит, кто славился безумьем.
Застыли все, подняв наверх глаза,
И шёпот чей-то часто доносился.
Готовы были восхвалять уста
Безумца, но тот рухнул и разбился.
Летел он гордо, был уверен облик,
Но крылья ослушались на ветру.
Все это видели и разом смолкли,
Но позже вновь поднялся дикий гул.
Вернулись твари к прежним осужденьям -
Насмешки злые стали только злей.
Заели сердце грусть с недоуменьем,
И мне уйти хотелось всё сильней.
На этой мысли сон мой оборвался,
Я знал: из памяти он не исчезнет.
Но сновиденья вновь нарисовались,
И предо мной знакомая мне бездна.
Я к краю подхожу её и вижу
В ней только тьму всепоглощающую.
И сотен голосов я эхо слышу,
И эхо неослабевающее.
И вдруг из тьмы взлетели в поднебесье
На белых крыльях те же существа,
Что осмеяньем предали бесчестью
Того, кто первый рвался в небеса.
Летели все! Им небо не вредило,
Как навредило прежнему безумцу,
Они себе ведь крылья отрастили,
А, значит, неба им дано коснуться.
Преображённые, они летели вверх,
Но в их словах я слышал огорченье,
Что поднят был безумец тот на смех,
И он средь них нашёл лишь отчужденье.
Он рвался в небо и хотел летать,
А им стремленья эти были странны.
Но, как ему, теперь им не упасть,
Ведь он стремился в небо очень рано.
Полёт бесславный не принёс победы,
Но позже мысль его смогли принять.
Порою рано - прикоснуться к небу,
Но не бывает рано помышлять.