Был славным малым старший инженер,
любивший анекдот про Эдисона,
простого инженера, не в пример
ему, и старшему и не простому.
В своём бюро не делал ни хрена
продукта этого тогда на славу
произвела могучая страна,
великая огромностью держава.
Не всё в то время делалось тяп-ляп,
и старших инженеров выпускали
с конвейера, пригодными на скрап
и с штримпелями самой хряпной стали.
В любой толпе он был один из них,
стотысячеголовый демон Страций
водил его с поллитрой на троих,
в стадах неисчислимых затеряться.
Не всё вокруг лепилось из соплей,
но если вдруг садились батарейки
и токи вытекали всё слабей,
подруге он звонил на две копейки.
Рассказывал любимый анекдот
и девушка из тонкого металла
так звонко стрекотала, как никто,
она его без смыслов понимала.
Когда проект великий и кривой
обрушился, как водится, нежданно,
и наш герой с чугунной головой
очнулся, как живой, и встал с дивана,
никто иной, как я, его авто-
биограф, видел собственными теле-
локаторами: вот он сел в авто
и в новый мир ещё не в старом теле
умчался, но остался не в себе,
в любую пору разум нам не впору,
кому-то ж надо охранять кб
нии асу главупра минприбора,
которого давно на свете нет,
уже не вспомнить смысла этих букаф,
пора, мой друг, пора вернуть билет
тому, кто смылся тоже, руки в брюках,
ещё одно, последнее моё
сказание, и завершён curricu-
lum vitae, вроде бросил это всё
но вот ещё окурок докури-ка,
скажи, зачем один из самых нас
был самым одинаковым, подруга
не в счёт, была созданием она
сознания другого демиурга
который тоже не был ding an sich
в той местности умом не постигалось
практически ничто от сих до сих
в той бесконечности не простиралось
так и осталось