В который раз, с закрытыми глазами,
и чувствуя касанье чьих-то рук,
Хотелось бы испачкаться слезами,
И ощутить взаимный в груди стук.
Его всё нет, не помню когда было,
Когда отверженно ты забываешь всех,
Когда улыбка всю тоску испепелила,
Когда все пазы будто собраны на век.
И все попытки лишь приносят опыт.
В ней что-то есть, а в общем ничего,
А в этой празднество, а нужен шёпот,
А этой нужны все, ей мало одного.
С одной в кино, театры, рестораны,
От эйфории не устойчив взор,
Но в тишине ей нипочем те океаны,
Которые закрыл моей души забор.
С другой романтика, прогулки, да искусство,
Но внутри там не порочный пыл,
И это всё неистово и грустно,
Нет чувства чтобы ты от радости вопил.
Ещё одна, она в семье не чает,
Любовью одаряет, манит всех,
Но частыми, сумбурными ночами,
Она фанат постельно-денежных утех.
Цикличность эта, до невозможности достала!
В моём дому уже полно прохожих,
И всё те гости излучают света мало,
И жгут мне сердце, да и я им может.
Впускаешь в дом, а тут: картины маслом,
Нарядные гардины на окне,
На потолке абстракцией нанес я краски,
И тлеющий камин, в полнейшей тишине.
Никто не принял всё, а лишь менять пытался.
Пытались выпилять из искренности то,
Чего в них не было, где каждый второй сдался,
Но я не сдамся, хоть быть собою не легко.
А те картины закрывают сердца раны,
Гардины - взгляды лицемерных тел,
Абстракция рассказывает яркость планов,
Безотносительно что ком любви затлел.
А этот дом, это и есть я,
В который запускаю иногда погреться.
Но грею только я или меня,
Жаль не было чтоб грелись вместе.