Я спущусь за тобой в ад.
В подземелье не райских кущ.
В кулуарах твоих спят
палачи не воскресших. Жгуч
и дурманист стоит навар
церемонных твоих "бы".
Иже еси на небесах.
Ты запутываешь следы.
Ты запутываешь слова,
пальцы, мысли.
Который год?
От лукавого не смогла
опечатать ты свой приход.
И теперь бес - чудно ли –
носит лодочки и деним.
Прости Боже долги нам,
и во веки веков. Аминь.
Я иду за тобой вброд
семь холодных, свирепых зим.
Подбираю, ищу код
от неясности женских спин.
Начинает пурга тлеть
снегом белым - седая прядь.
Я не вижу твоих морщин,
я не стану тебя считать,
препарировать, вычислять,
разбирать по слогам и вдоль.
Сколько можно меня пытать –
перекрестный гремит огонь.
Искушайся, сдавайся, вой,
забывайся, туши свет.
Рисуй тушью дверной проем -
я войду в тебя, стану греть
за все сорок январских лет
закулисья и темноты
твои плечи, в которых медь
и уже никакого "бы".