Заметки 8 Ю Устинов Эффект домино наоборот

 
  Пора бы рассказать о сущности работающего на Тропе «Эффекта домино наоборот», когда цепочка взаимоотношений не валит каждого следующего, а поднимает его, ставит на ноги.
Если коротко, то все дело в том, что внутренние приоритеты под влиянием горной тропяной жизни меняются с «нормальное положение – лёжа» на «нормальное положение – стоя». За неделю-две группа, готовая к такому прыжку, пружинящая в поисках своего «нормального положения» при совсем незначительном событии, зовущем вверх, начинает подниматься, приобретая новое положение для каждого и для всей группы. Все «распрямляются». Подробнее – потом, если успею. Но это же так легко, правда? И понять легко, а сделать – еще легче. На Тропе. В горах, в море, в тайге и тундре, на Марсе и в десятом измерении. Но не в обыденной жизни семьи и школы. Там нет натянутой струны, ведущей к цели, а часто нет и самой цели, она не осознана, не сформулирована, или отсутствует. Я не о той цели, которая декларируется или навязывается взрослыми потому, что они больше знают и вообще серьезные люди в отличие от некоторых. Я про внутреннюю, нутряную, желанную, осознанную цель ребенка, которую он может определить только сам. Каждому своё, конформизм обезьяноподобных не пройдет.
Если цель начинает довлеть, насильничать, её можно усовершенствовать или вообще сменить, или перемасштабировать. Главное – не смотреть на цель сквозь оптический прицел, остальное вполне поправимо. Чтобы найти цель, часто нужно много их примерить на себе, пока не найдется та, которая впору. Где примерять? На Тропе, конечно.
И – никаких разговоров о важности определения цели, об ужасах её отсутствия, о неопределенности задач, решая которые к цели движешься. Только навык быстрого и точного решения проблем, который в горах приобретается легко, особенно на занятиях по скалолазанию или в изнурительных «разведках нитки Тропы». Тот, кто ходит в разведку – никогда не решится на суицид. Он знает цену жизни и свою цену в необходимой помощи товарищам. Иногда чтобы вырастить внутреннюю опору нужны месяцы и годы, но, когда она выросла и окрепла – ничто уже не отвратит от жизни.
Потерявших смысл и внутреннюю опору суицидников мы брали охотно, несмотря на то, что они были индифферентны по отношению к группе и Тропе. К ним уместно было обращать вопрос – не против ли они вместе с нами сделать тропу, поскольку она нужна для и т.д. Если у остальных было решающим желание работать с нами, то у суицидников нам хватало их согласия. С желаниями у них вообще не густо, мягко говоря. Я скажу так: не надо суицидников брать пальцами, им холодно от этого. Только открытую дружественную теплую ладонь они услышат при общении. У них нет сил удивляться, но откроем им сердце – пусть наша уверенность в себе будет временно их протезом уверенности в себе.

Регрессивные процессы, которые были в бытности каждого вне Тропы, сменяются довольно мощными прогрессивными, меняются полюса и знаки, идет перестройка личности, адаптация ее в новой для неё дружественной среде группы и одновременно среда дикой природы, настоящих трудностей и нагрузок, в том числе нравственных, моральных, волевых. Прогрессирует не только каждый, но и сама группа – движение к общей цели – прокладке тропы – побуждает каждого и группу искать в себе новые средства, поскольку прокладка тропы входит в круг личных интересов каждого и является приоритетом группы.
Меридианы, по которым я выстраиваю «Заметки», вряд ли имеют отношение к стройной логике и системности изложения, но у меня и у Тропы они таковы, при желании читатель может сделать внутри себя перевод на понятный ему язык и внести свою лепту в стиль изложения, или отложить в сторону эту мою писанину.
Тургеневский Герасим вряд ли был кинологом, но всё равно, как и поп, у которого тоже была собака, к собачьим делам причастен, так и я, ничего не понимающий в Тропе по случаю среднего образования, говорю о ней без умолку, в надежде, что хотя бы несколько слов прояснят её.
Тропа уводит от энтропии в другую сторону, созиданию сопутствует минимальное разрушение, которое не причиняет вреда дикой природе, лишь отдает приоритет уверенного движения путнику, человеку идущему, организуя только саму нитку тропы и бережно оставляя нетронутыми природные объекты. Например, выбивая полку в грунтовом склоне, группа обязательно сделает дренажи для сохранения склона от эрозии, на нашей тропе не может быть луж, скольжения по грунту, ветки при сквозной чистке хода тропы выпиливаются только в расчете на всадника с волокушей, на которой лежит человек. Маленькие деревца будут пересажены с ложа тропы, если их невозможно обойти. Гнездовья птиц и убежища зверей будут обойдены, как и родники – истоки рек. Антропогенные разрушения будут нивелированы, а где можно – компенсированы или удалены из природы. Реставрируются побитые тракторами родники, верховые ручьи – истоки рек, их берега укрепляются нами, для остановки эрозии склонов мы переносим в места повреждений грунт, дерн, подсыпаем гравий, укрепляем ложе ручья. Мусор, который теперь присутствует даже в отдаленных диких местах, упокоится с нашей помощью под землей, а водопойные тропы зверей и сами водопои останутся нетронутыми.
Такое отношение группы к внешнему миру обращается во внутренний мир каждого участника экспедиции, и не только результат важен в этом случае, но и сама динамика процесса, его логичность, организованность.
Понятно, что в городе или на пикнике такую работу найти сложно, но любые труды по экологической реставрации местности оставляют или прокладывают благодатный путь во внутреннем мире реставратора.
Людям давно известно, что самый лучший способ помочь себе – начать помогать другим. Личность ребенка очень часто имеет те же разрушения и проблемы, что и первозданная дикая природа. Приводя её в порядок и прокладывая пути, ребенок невольно совершает то же самое внутри себя. Выгода, которую принято ожидать в обмен на затраченные силы, здесь является в образах новых, ранее не испытанных состояний и настроений, как правило – мажорных.
Огромное количество и отменное качество природных формул жизни, алгоритмы симбиозов, согласованные действия компонентов систем – все это оздоравливает, воспитывает, дает пищу для дальнейших размышлений, предлагает свой жизненный опыт и ничего не просит взамен – Природа не торгует, она дарит, лечит, наставляет.

Границы между Тропой и природой, Тропой и социумом, человечеством размыты, условны, подвижны. Являясь и природным, и социальным объектом, Тропа существует одновременно во многих ипостасях, что не дает мне возможности уверенно провести какие-то границы.
Это дает мне возможность считать Тропу условным, а не фактическим изолятом – связи её со внешней средой множественны, как и взаимодействие, и в итоге – взаимозависимости.