Припомнились цветов оттенки: гладкость,
Шероховатость, мягкость их и твердь,
Все те, в которых с силой жизнь играла,
И те цвета, что означали смерть!
А здесь нет ни того и ни другого,
Но был один манящий – голубой.
Он был разбросан, словно паутина,
И увлекал рисунком за собой.
Давид сосредоточился на этом
Душевном цвете дивной чистоты,
И начал путь в таинственной пещере,
Что вёл через сокрытые ходы.
Он шёл недолго и остановился
В огромном зале, тоже ледяном.
Вокруг всё также вились «паутины»,
А в центре холм лежал с разбитым льдом.
Давид закрыл глаза и начал слушать,
И то, что слышал, начал представлять,
Он чувствовал, что кто-то в этом месте
Желал ему о чём-то рассказать,
Но видимо не мог. Гора осколков,
Несла в себе особенную боль,
Несбывшееся чувство ожиданья,
Лёд, победивший пламенный огонь.
Скрипач не сомневался – это сердце.
Надежда с верой из него ушли.
Он должен был собрать его частички
И оживить, раскрыв чувства свои.
И тут его как будто озарило!
В суме была волшебная вода.
Одна могла срастить, другая тут же
Возобновить биенье навсегда.
Всё соберётся так, как было прежде.
Давид не мог сейчас вообразить,
Что целым и большим явится вскоре,
Какою формой сердце может быть.