Когда я вспоминаю про эников и беников, которые ели вареники, я понимаю: тут есть некая недоговоренность. То, что они были евреи, это несомненно. Нэтаньэль и Беньямин - так их назвали при рождении. Конечно, никто не может запретить еврею есть вареники, при условии, что они кошерные. А вареники могут быть кошерные! Но могут быть и совсем наоборот. И тогда... Этим, кстати, кончается считалка: вышел советский матрос... Советский матрос, конечно, не мог быть антисемитом, но он мог заподозрить в этих подозрительных людях врагов народа. С чего бы им сидеть вдвоем и отдельно от коллектива тайно поедать, как заговорщики, эти вареники. Правда, тут не сказано, куда вышел матрос и где Нэтаньель и Беньямин кощунственно пировали. Считалка на этом обрывалась и кто-то должен был выйти вон из коллектива и начать "водить", например. Но из этой истории можно понаделать несколько сказок, как и из других считалок. И в результате создать милую или бездарную книженцию. Была еще одна считалка: эни-бени-раба, квинтер-финтер-жаба. Кто они все такие, эти персонажи, мне лично было неизвестно, только с жабой я была знакома. Но тут опять, правда, искаженно, упоминаются эник и беник, а раба, наверное, тоже искаженное, ребе. Самое странное, что все эти считалки были популярны в послевоенные и дальнейшие годы, когда антисемитизм стал практически государственной политикой. Но дети продолжали играть и кричать свои считалки, хотя и их коснулась антисемитская мерзкая лапа. Они жестоко дразнили еврейских детей, подражая зараженным родителям. Но не связывали считалки с еврейской темой.
Вот куда завела меня моя болезнь, в какие маразматические бездны раздумий она меня кидает.