Из сборника
СОЛОМЕННАЯ ТЕТРАДЬ
(1978-1991)
*
Мои стихи в соломенной тетради
Навечно сохранят и жар души, и пыл,
Что найдено за год, то потерялось за день,
И что хотел сказать, о том давно забыл.
А так мечталось мне, чтоб пламя зажигали,
В другом, а не в моем безжалостном раю...
Два тонких мостика, в опоре - две скрижали,
Соломенный Завет в Соломенном Раю.
И не найти там, в исповеди, брода,
Шаги ломают острый сухостой,
След тянется золой до самого восхода,
Чтоб на закате встретится с Судьбой.
*
Когда во мне живет сплошной поток
Сомнений, споров, веры, кривотолков,
И давит страшный серый потолок,
И время бьет, и жизнь почти умолкла...
Я думаю, все горести мои,
Все радости, все беды, все несчастья,
Вы скроетесь в течении реки,
Реки забвенья, уносящей части.
А целое нас всех переживет,
Прильнет к губам родник животворящий,
И этот пестрый, звездный небосвод,
Всем тем, кто есть, еще подарит счастье.
Две бездны есть - одна другую стоит...
Есть жизнь и смерть, и не дано другое.
*
Пробьют часы и станет все не так,
Сплошным глагольем: было...было... было...
Смахнет слезу какой-нибудь дурак,
И нет следов... остыло и простыло...
Их в плен забрал Великий Горизонт,
Равняющий все прочие приметы...
До времени... покуда не сезон...
И на парад не строятся планеты.
Но забываясь бесконечным сном,
Вдруг отразится в глубине сознанья
Даль в черноземе, воздух - в голубом,
Рассвет в росе и ночи увяданье.
Часы пробьют и станет снова так,
Сплошным глагольем: будет... будет... будет...
Царевичем прошествует дурак
И золушку когда-нибудь полюбит.
*
А собственно, что в жизни происходит?
Рассчитано все на сплошной закат,
День догорает, и луна заходит
И утро белит ярких звезд парад.
И ветер скользкий на зрачках играя,
Нет-нет, а выжмет шалую слезу,
Природа черной тучей нависая,
Готовит очищенья полосу.
В нее судьба былое не затащит,
И памятью ничуть не дорожа,
По дирижерской палочке дрожащей
Плывет к закату вечная душа.
*
Мастер, работа твоя окаянная,
Самая тонкая, самая злая,
В море сомнений устало ныряя,
Жизнью живешь несусветною, странною.
Правишь корабль над сухою пустынею,
А караваны двугорбых - от пристани,
Солнца не видишь, но серп луны пристально
В небе своем намечаешь святынею.
И приютившись в жилище убогом,
Мира богатства извечно считаешь.
Мастер, о чем ты так тихо вздыхаешь?
Что все равно все равны перед Богом?
И потому красота не убудет...
Мастер, работой своею воловой,
Будешь за словом выковывать слово?
Слушайте люди...
*
ДУША
“ Душа душна...”
Б.Пастернак
Ей надо чуточку свихнуться,
Пойти ва-банк, сыграть дуплет,
И о себя саму споткнуться,
И сразу стать под пистолет.
И запросто дуэль осилить,
Пробормотав два-три стиха,
И снова кануть в холод зимний,
Пока любовь берет права.
Пока восторженность приемлет
Вселенной душный океан...
То зло дано ей, то спасенье,
То горьких сумерек туман.
*
ПЛАТОН
Разжигая огонь, океан становился спокойным,
И тому, кто сандалии свои истаскал от тоски,
Он совсем не случайно песчаную скатерть построил,
Чтоб по ней шли поэты, философы и моряки.
Но смывала волна все, как время в своем становленье,
И песок поглощал то, что вечностью силилось быть,
И крупицы его наступали на хитросплетенья
Строчек, чисел и слов, чтоб забыть их и не находить.
Разрушались столицы, жильцам предоставив мытарства,
Увядали сады, выгорали от солнечных стрел,
Уплывала ладья в то далекое всем государство,
По законам которого жить в нем никто не хотел.
Но единое было и в этом извечно невечном,
За Олимпом вздымалась иная еще высота,
И считалось, что счастьем от Бога здесь каждый помечен,
И в душе возникала любовь и жила красота.
*
Из вечной тетради, на жизни помешан,
Явился вдруг череп, нелеп и потешен.
На желтых следах исстрадавшейся крови
Он шамкал зубами, острил и злословил:
“И я порожденье твое человече
Я вечностью млечной навечно отмечен,
Я крепче железа, без пота и плоти
Ничто человечье меня не заботит.
Во мне даже разум ушел за пределы,
Оставив величье во всем пустотелом,
Попробуй найти на глазницах пробелы
Попробуй вместить столько черного в белом!
Попробуй! И сразу ты станешь великим
Застывшим, как мрамор, как лед и как лики.
Поверь, что явленье мое - откровенье
И вверх вознесенье сменяет паденье”.
Явленье исчезло, но суть не менялась,
Кто ведает жизнь или смерть в нем осталась?
*
Определение.
1
Что дышало сладким ладаном,
В сургуче томиться стало.
Настроение отрадное
Было – сплыло, как бывало.
И великая Усталость
Отдохнула в сотне келий,
Чтоб печать не загоралась,
Чтоб покрепче сесть на мели.
2
Когда приходит вера в отупенье,
В теории, наметив топоры,
Еще иные жаркие умы
В ней расшибают и носы, и лбы
От наказания до преступленья.
*
Я достал свои старые книги
Десять лет их, как век их не трогал,
Если, Боже, ты есть, помоги мне
Дабы минула чаша итогов.
Но душа замерла на мгновенье,
С ней застыли и форма и слово, -
Упоение вдохновеньем
За пустым временным засовом!
А ведь были тогда герои:
Данте, Байрон, сонеты Шекспира,
И высокий гекзаметр Трои,
“Фауст” Гете, Державина лира.
Был властитель трудов и граций-
Пушкин - светлый кумир Лицея,
Пастернак был, Тувим, Гораций,
Переводы..., как панацея...
От всего, что реальным было,
Что звалось и как вещь ощущалось,
Что казалось и грубым, и зримым,
И в пределе в строфу вмещалось.
Но, пройдя предел за пределом,
Как огонь я почувствовал кожей,
Десять лет, словно век сгорело,
Если есть ты - спаси меня Боже!
*
Сирано де Бержерак
1
Все равно, все равно радость сменит печаль,
Шпага крепче бревна - закаленная сталь.
Сирано... Сирано... мне не жаль, мне не жаль...
Я молитву шепчу, я завел календарь,
Я газетой служил, торговал сам собой,
То дыханьем последним, то красной строкой,
Красоту я любви воспевал... и не стал...
То есть просто ушел... то есть... все потерял...
2
Под скрежет стали сочинять стихи,
Под образ красоты - прославить красоту,
Любовью жить, но и любовь дарить...,
А умереть - собраться на луну.
*
Огни Вселенной для меня ничто,
Но я в своих запутался оттенках,
Играю я как мальчики в «пристенок»,
И ставлю против единицы - сто.
И разгребаю в печке кочергой,
И кочегарю в бесконечной топке,
Чтоб править пароходик над волной
И не разбиться в мелкие ошметки.
Моя игра - достойна голытьбы,
Для тех, кто знает, как прозрачен воздух,
Кто не ушел от собственной судьбы,
Но ищет в шторме свой последний отдых.
*
Когда на празднике идей
В их толковании и сути,
Я отрывался от людей,
То был во всем сиюминутен.
Когда на празднике труда,
В его торжественном апломбе,
Меня смывала к ним беда,
То в Вечность верилось легко мне.
Так, между небом и землей,
Меж беспредельностью и мигом,
Я становился сам собой
И сам себя не мог постигнуть.
*
На Руси растерянных могил,
Дождь с утра и целый день частил.
Слезный век потерянных светил…
Спелый колос землю не пробил.
Громовым отводом по глазам
Колышки вбивали тут и там.
Для судьбы последнее звено,
Тем, кому везло и не везло.
Жирный пласт, расплавленный дождем,
Океан Вселенной- Глинозем…
Проводник в конечность Бытия
В бесконечном веере дождя.
*
Заточен точно в кругозор,
Дымлюсь змеею подколодной,
Моя любовь летит свободно
За опрокинутый простор
Она дремучит в том лесу,
Где тонут, погружаясь в плавни,
Где сердца открывают ставни,
И держат Душу на весу.
Где серебристым лепестком,
Легко плывут в такие дали,
Которые сто солнц сжигали
И обожглись на нем одном.
Так не сгорит Вселенной острие,
Моя Любовь, спасение мое.
*
Луна ласкает лебедей…
В звериной поступи искусства,
Под хруст стреноженных коней,
В огне взошло седьмое чувство.
И беспредельность - Божий Дар,
Нашло в себе святое восемь,
Из воска спаянный Икар
Затих на солнечном погосте.
И отвечерил Тайный Знак,
Наметив в дюжине уроны,
И в тридцать три взошел простак
Совсем не просто на иконы.
И Триединым Божеством
За нолик скрылась единица,
Чтобы предстать перед Судом
И на Суде не умалиться.
Так от начала до конца
Светил рассчитанное зданье,
Живет с тернового венца
И горькой доли состраданья.
*
Гамлет
Воск застыл, сердце соль пропитала,
Круг любви я замкнул, проходя через выси могил.
Но утешен и жив этим ходом событий усталым,
В благородстве играю пращей из натянутых жил.
Я не буду…, но стану…, а что мне мое становленье?
С Гималаев песок на подошве увидеть тайком?
Погрузиться в пучину? На дыбу распятого Змея?
И по огненной лаве пройти, не спеша босиком.
Я рисую кинжалом Завет своего состраданья,
И смеюсь над словами, сведя их смиренно в судьбу.
Если быть мне, то сгинуть в безвестном изгнанье,
А не быть - переплыть Океан Бытия на лету.
Круг замкнулся, как лобные кости из плена…
Сколько заступом вынесет их из немыслимых снов?
Я шепчу про любовь и к земле преклоняю колена,
Безрассудная мать, принимай своих блудных сынов.
*
Рубцы на море страсти
Срывают крышу храма,
Дорогой черной спеси
Растут глаза богов.
Несет в заливы ветер
Извечную злобливость,
Качается прибоем
Звезда на парусах.
Не прикасаясь к локтю
Живут живые травы
В Едином погружаясь
На профиле лица
Единого участия
Храм строит на посылках
О том, что все сбегает
За горький горизонт,
Там измеряют сущность
И в мере - море знаний
В примере - веры верность
Как мыс, и пирс, и мол.
Уходит солнца свечка
За пыльною дорогой
И глазит месяц желтый,
Яд скользких медных сот.
Растут обвалы вести,
Ревут обрывки снасти
Далекий парус жизни
Безропотно стучит.
Так - засыпает море…
И светит купол Храма -
Вселенной мир открытый
И безысходный дом.
*
На два шага
Сойтись…
Две острых птицы
Пели.
Слетались
В гнезда глаз
В размахе снежных рук.
Был скорбен вид…
Нелеп…
За белою купелью
Шел
Шапкой похоронною
Твой
Грех.
Ты
Выстрадала все:
Слов
Звук полузамерзший,
Снов
Связанный разбег.
Огонь
В снегу дворов,
И жалобы у форточки…
Бессонной…
И занавесок
Наспех
Сбитый свет.
Такая даль
Казалась не крылатой!
И ближе
Теплых губ
Не бился глазомер,
Не умещались
Кисти рук
На плаху,
И в сводах страсти
Голос не звенел.
На сбивчивости
Этой феерии
Дышалось трудно.
И
Невмоготу
Свои сомненья
Было пересилить
Войти как в дом,
А не как в маяту.
Какая грусть!
Болеть
Скупым пространством,
Из белых мух
Соорудить
Свой крест,
И гибкий стан
Стреножить
В истуканство,
И в зеркале
Читать
Седых висков
Навет.
Сырой земли
Тоскливые услуги
Раздвинут ночь.
Две черные свечи
Уйдут на снос
На усмотренье
Вьюги…
За Рубежи
Давно уже ничьи…
На два шага
Сойтись…
Две черных
Бездны
Пели,
Два Космоса глазных
И сбитый лен волос…
Но
Теплотою
Пальцы
Не шалели!
И сердца
Вол
Тянул…, тянул…
Унылый
Воз.
*
Раскольников.
Украсят город жирные глаза
И вымостят шумами по загривок.
Жерло взрастет, размоет вдрызг вода
Единственную силу субьектива.
И будет день в надрезах, словно сыр
Покрыт бездушной глянцевой глазурью,
По деревянным головам кумир
Проедется с торжественною дурью.
А в подворотню дождик завернет,
Там костыли расставит как калека,
Но серой мышью чувство проползет
И крылья станут стоном дровосека.
Таков удел и грешных и блудниц
В сем лабиринте страшного лабаза…
То возносится, то склоняться ниц,
И все ж узреть, как воскресает Лазарь.
*****************************************