Сезон 1894/95 года был эпохой, быть может, моего наибольшего сближения с Сергеем Ивановичем. Это был как раз тот год, когда я с братом начали прохождение "контрапункта строгого стиля".Танеев, как известно, центр тяжести всей своей работы, и в частности преподавания, полагал именно в этот "строгий стиль".У него была своя выработанная система изложения и был ряд совершенных им в этой области исследований, которые имели целью разгадать секреты старой, изумительной техники мастеров контрапункту так называемой "нидерландской школы". Эти секреты, все эти способы писания всевозможных "загадочных"многократных, обращённых и иных канонов, перестановок и иных проявлений музыкально-звуковых комбинаций глубоко занимали логический и конструктивный ум Танеева. Весь его глубокий и органический интерес к контрапункту был как бы частью его существа и точнейшим образом отвечал и его миросозерцанию, и его эстетике. Уже много лет потом, когда я был взрослым, Сергей Иванович мне говорил, что его мечта и идея жизни - рационально, логически вывести условия музыкальной красоты, "отгадать тайну гения". В постановке вопроса Танеевым, как я вижу теперь, было нечто в полном смысле слова величественное и "трагическое" - это был своеобразный "тихий титанизм", гордый вызов разума силам гения и интуиции. Танеев где-то а глубине души своей чувствовал, что природа лишила его, быть может, того уровня интуиции, которым она награждала многих. Но он так же твердо решил вступить в борьбу с судьбой, лишившей его интуиции. Он, как Бетховен, бросивший вызов судьбе, пославшей ему глухоту, бросил вызов своему року, лишившему его "интуитивной гениальности". Он не покорился - и в этом я не мог не видеть чего-то величественного и гордого: Танеев имел вид великого заговорщика, который хочет похитить у природы её тайны, и в частности величайшую из них - тайну красоты и гения.
Его переписка с Чайковским
Уф, всего-навсего первый абзац. Ещё 29 и ***.
Глава будет перепечатана полностью.
Автор Д. Л. Сабанеев Воспоминания о Танееве.