По шагреневой коже старушки земли
Две последних дороги твои пролегли.
Если первую помнила ты до деталей,
То вторая была в неоглядные дали.
Две последних дороги означили путь,
Но обратно тебя позабыли вернуть.
Я по ним столько раз проходил до конца,
Вспоминая черты дорогого лица.
Вновь по ним я иду и сбиваюсь с пути,
Отыскать не могу…. Если можешь, прости.
Мне казалось, что помню её наизусть:
Твоей первой дороги осеннюю грусть.
Телефонный звонок, голос Лены: «Пора!»,
Все как будто во сне, что я видел вчера.
Я с тобой, как с пушинкой, шагнул за порог,
Оглянулась, шепнула: «Спаси, меня бог!»
Я в тот раз, как обычно, машину не гнал,
Чтоб запомнила ты свой родимый квартал.
Дом подруги, что плыл за ветвями берез,
И костёл, чуть размытый от хлынувших слез.
Мы молчали, Любимая, мы понимали,
Что по этим местам вновь проедем едва ли.
Я под сердцем почувствовал острое жало,
Разделяя, нас эта дорога сближала.
И больничною койкой кончалась дорога…
До второй оставалось и мало и много.
А вторую дорогу не помнила ты.
У обочин морозно белели кусты,
Ты собою была как всегда хороша
И от той красоты разрывалась душа.
Было много цветов, было много друзей –
Нас дорога свела у могилы твоей.
Холод землю сковал, холод сердце сковал
И на землю снежинками пали слова.
Но зато по комочку промёрзшей земли
Мы последнею данью тебе поднесли.
Мы, простившись, ушли. Показалось иль нет,
Что ты долго и грустно смотрела нам вслед.
Не забыть никогда мне двух этих дорог,
Что вели от порога в небесный чертог.
И теперь с неизведанной той высоты
Контур третьей дороги рисуешь мне ты.