Герой и черту не был братом. Он был простым акселератом. И поражал огромным ростом году еще в семидесятом. А что случилось в девяностом?
Шагал в Культурный институт. А там—цветочная рассада: на грядках девочки растут. Их даже поливать не надо.
Он шел и думал по дороге, что плохо волка кормят ноги. Замучили агитбригады, беседы, лекции, доклады, начальники и просто гады. В студентку влюбишься — коллеги шлют по инстанциям телеги.
А солнце словно ошалело! В грязи утонешь по колено!..
На горизонте — институт. Навстречу девочки цветут. И на героя не глядят. Они без умолку галдят. Раскрыли рты — заедут брички!
Герой нашел в кармане спички, о солнце — чирк! Подожжены, покровов мигом лишены, взлетели девочки, как птички — голубки, ласточки, синички, на крыши солнечной весны!
А там одежки не нужны! Ханжам со всех сторон видны!
А чтобы лучше разглядели, цветет цветок на каждом теле!
Какой цветок? У каждой свой! Тюльпан! Пион! Нарцисс! Мимоза! Всех выше розовая роза качает светлой головой!
Девчонки бегают по крыше! Приветы шлют народной массе! Да не в каком-нибудь Париже — в каменноугольном Кузбассе!
Зовут желающих поближе! Взлетают выше! Выше! Выше! Звенят цветными голосами! А приземляться будут сами! Из окон слышно: «Тише! Тише!».
Мы зря смеемся над ханжами?
Когда добьются тишины, ханжи оденут их в штаны из беспросветного брезента. Заставят в руки взять кайло, поставят на плечах клеймо. Или на имя Президента напишут гневное письмо:
«Три ветерана пятой роты и все советские народы – мильоны нас, нас тьмы и тьмы! – при полных сумерках природы имеем светлые умы! В отставку никогда не выйдем! Идем вперед! И что мы видим? Дурная наша молодежь, во всем имея крупный выбор, летит по небу без одеж и залетает в телевизор! И водку пьет! В подвал зайдешь — подростки там. У них балдеж! А в магазинах много чаю!
ПОРА ВЕЗДЕ ВЕРНУТЬ БРЕЗЕНТ!
Нельзя глядеть!..»
Я отвечаю:
— В себя глядите!
ПРЕЗИДЕНТ.