Как непроста порой бывает жизнь Творца,
Скотина твоего не видит превосходства,
И как назло - затор. Ни строчки! Ни словца!
Поэта мучить ожиданием - вот скотство!
И так порой пол жизни ждёшь уже,
Когда оно придёт твоё мгновенье.
Когда к сведённой ожиданием душе,
Слетит и сядет муха вдохновения.
А тут ещё и ты своим "люблю"!
Меня в обыденности запираешь клети.
«Прими! Пусти меня, я всё стерплю!»
Пущу, но знай, что у меня готовы плети!
Теперь ты хочешь ласки и вниманья!
Я знал и так, что лучше всех на свете.
Ну что сказать? Ты влюблена, а Я -
Люблю смотреть, как умираю дети.
Земля вертелась, жизнь текла по руслу.
Я знал и верил - муза кружит надо мной!
Нежданно! Мне! Служителю искусства!
Ты вдруг сказала "поработать над собой"!
Да, Я быть может и не Заратустра,
Но ты однако тоже видь края!
Ведь жизнь не щи! И ты в ней не капуста!
И надо понимать, кто Ты! А кто тут Я!
Что? Ты уходишь?! Ну и уходи!
Я знал - так будет, даже до начала!
Ты не смогла раздуть огонь! в моей груди.
Я! ухожу! Искать приюта… И причала…
О сколь посредственные глупые созданья!
С их вечным: «Любишь?» «Как ты?» «Продлевать?»
Две стороны вмещает их сознанье!
И не всегда та, что с ребёнком сразу мать!
Как ты могла?! Уж Я рыдать не буду!
«Прости, прощай, устала, не могу!» Ха!
Да! Видно я надеялся на чудо,
Раз ждал что поймёшь! Да ты же… Тфу!
Ты предала меня, и в том моё спасенье!
Я снова волен жить, творить, дышать!
Лишь только Я почую вдохновенье,
И мне никто не сможет помешать!
Пусть в доме срач и в голове разруха,
Не плачь, поэт, всё можно оправдать.
Сверкая избранным своим зелёным брюхом,
Жужжа, кружится вдохновенья муха.
И принесёт однажды мысль - тебе подстать!