Женщина на шаре книга 2017

КНИГА СТИХОВ «Женщина на Шаре»

Раздел 1 – «БОГАТЫРША»


ЖЕНЩИНА НА ШАРЕ

Десяток тысяч лет
Ждала его домой,
Готовила обед,
Ходила за мукой.
Возникло сотни царств
И кануло во тьму,
Она ему лекарств,
Гречаников ему.
Метеоритный дождь,
Отпавший хвост комет,
Всё мелочь, если ждёшь,
А в доме соли нет.
Над домом дух котлет,
И радуга дугой,
Уж десять тысяч лет,
Как он ушёл к другой.
Вселенная мала,
Для тысячи голгоф,
А женщина ждала,
На шаре без углов,
Что Землю обойдёт,
У каждой погостит,
В объятья к ней придёт,
Она его простит.

ВЕНЕРА КАМЕННОГО ВЕКА

 Их чрева вЫносили род людской,
 Они упёрлись в землю не на шутку,
 Анорексичной крале городской
 Не повторить их родовую муку...

 Родить, вскормить, младенца сохранить,
 Добытчика в пещере приголубить,
 Чтоб не прервалась хрупкой жизни нить.
 Сказал ли предок ей хоть раз, что любит?

 Не просто любит, а боготворит
 И красотой её гордится в меру,
 Он ей подарок первый мастерит,
 Из камня режет мощную Венеру.

 Такой Венере мамонт по плечу,
 Она медведя взглядом остановит.
 Легко сбежит к студёному ручью
 И острогой к обеду рыб наловит.

ЕВРАЗИЙКА

  1

На пластилинном серо-голубом,
На неподъёмном шарике старинном
Летел в пространство сизым голубком
Мой предок дальний на коне былинном.
Волной неслась несметная орда,
Смывая городки и города.
Сшибались, падали и вновь разъединялись.
Вдаль уходили - дети появлялись…

2
          
Я – Евразийка, всем гожусь в невесты.
В скелете тонком моим генам тесно.
Меня прабабки круто замесили
На пересылках кочевой России.
Народы в поисках всё той же лучшей доли,
В таёжных приисках, на стройках и в забое.
С земных глубин вздымается порода,
В одну сливается вся уймища народа.
Все вплавились в меня, сваялись и сплелись.
Такая даль во мне, попробуй, оглянись!

БОГАТЫРША

Величественна на коне былинном,
Ты тоже женщина, красава-богатырша!
В холодном поле жёлтом и полынном,
Не ветер воет – ледяная крыжа.

Тебе бы стать поменьше, может, вдвое,
Прижавшись к крепкому плечу мужскому.
Но не родился на земле тот воин,
Чтоб ровней быть, – и ты идёшь к другому.

Он встанет на пуанты и котурны,
Тебе подаст с дороги чай с малиной.
Они наивны и миниатюрны,
А ты в походе, на коне былинном.

Сбежит и этот – переплавит латы
На сто колец и дюжину серёжек
И будет жить уныло до зарплаты,
Когда в бою ты вырвешь меч из ножен.

ДОБРО

Всё равно буду делать добро,
Мне не жалко, пусть даже разик…
Зло коварно, жестоко, хитро.
У него золотое нутро,
Сто рецептов для безобразья.

Простодырая? – Может быть.
Слепошарая доверюха.
Против шторма в скорлупке плыть.
Раскрываться, страдать, любить,
Жить весной, хоть сто лет старуха.

Зло бесплодно как камень голыш.
В глаз попасть моей синей птице
Ты не сможешь, в пыли сидишь…
Капли-нотки стекают с крыш…

Крылья выращу и мокрице…

ПАМЯТИ БЫВШЕГО МУЖА
      
 Конфетой с налипшими волосами
 Прошлое брошено в урну.
Снежинкой бумажною вырезаю
 Будущее. Встаю на котурны.
Подтягиваюсь, заглядываю через барьеры,
Утягиваюсь, ушиваюсь.
Путь априори всегда неверный.
В будущем ошибаюсь.
Обруч замкнутого круга,
Столб до небесных чертогов.
Не переступит черту зверюга.
Душа на свидании с Богом.
Сладко пирожное ошибок,
Хлеб познания горек.
Надеваю кроссовки «Рибок».
Дорога из снежных горок.
Меньше стань килограмм на сорок:
Ангелу не поднять.
Лёгкость божественных оговорок,
Тяжесть земного дня.
Крылья расправила и взлетела.
Ангелодельтаплан.
Похорошела душа без тела.
Без диет и реклам.
Там ни ошибок, ни оговорок.
Поле сплошное из нор и норок...
 

НАС ОПЛАЧУТ

  Нас оплачут,с таким наслажденьем оплачут.
 Уверяю, врагам это чёрта не значит,
 Это цента не стоит, поэтому можно
 Над могилой последней завыть осторожно.

 Семь-пятнадцать, семь - двадцать, а может семь-сорок
 Будет скрипка взывать, а над скрипкою - морок.
 Но когда распадутся последние связи,
 Эта лживая скорбь в божьем слухе навязнет.

 Рыбья кровь, с лягушачьей икрою лжина.
 Бог заплачет один. Никого. Тишина.

РУСАК

Может, сказка топает за полем,
Да бежит по жниве русый заяц.
Ничего ты, миленький, не понял,
Ни брюнет, ни лысый, ни китаец…

Просто синеглазенький мальчишка,
С розовыми юными прыщами,
На лице синяк, а может, шишка,
Любим вас таких, таких прощаем.

Всех прощаем, где иных набраться,
Русый, мой русак, любимый заяц,
Станем спорить, драться, целоваться,
Ни брюнет, ни лысый, ни китаец…

Мой воитель — воин-охранитель,
Верный оградитель мой от страха,
Словно сказки русской светлый житель —
Русый чуб да красная рубаха.

Не рубаха — рыжая футболка,
Не кольчуга — камуфляжный китель,
Берцы, стрельбы, смена, самоволка —
Сердца беспардонный похититель.

Скупо вас рождают наши пашни,
Не хватает русого в природе.
Милый мой, ни пришлый, ни вчерашний,
Русый огонек в честном народе.

ЦАРЕВНА-ЛЕБЕДЬ

Ты шёл ко мне через войну,
Сквозь миномётные обстрелы,
Когда удача на кону,
Когда стреляют только первым.

Глаза – два адовых угля,
Бери, прикуривай от снега.
Ты был, как мёрзлая земля
Под атомным свинцовым небом.

Моя цветущая Сибирь –
Снега видала, льды топила,
Горюч-бел камень Алатырь
Сгрызает скользкая Годзилла.

На острове твоём Буян,
Ночами от разлуки пьян,
Ты ждал меня с зарёй, смутьян, –
Ведь надо верить!

Ты разгребал сырой песок,
Чтоб мой услышать голосок,
Судьбы крутилось колесо –
Семь раз по девять.

Через тюрьму, через войну,
Через чужую сторону,
Через морскую глубину
Плывёт к тебе Царевна-лебедь.
ЛОМАНАЯ ЛИНИЯ ПЛЕЧА

Я к тебе прижалась горяча,
Никакого зла не замечала,
Ломаная линия плеча,
Линия гранитная причала.

Два колодца бирюзовых глаз,
В них Любви разлитая водица,
Я влюбилась, словно в первый раз.
Разве можно было не влюбиться.

И легло на душу,как печать:
Я нашла того, кого искала
Ломаная линия плеча,
Линия гранитная причала.

БОГАТЫРША МАРЬЯ МОРЕВНА

Повод крепок, железно стремя,
Холка мощная у коня,
Недозрелое вышло время,
Повзрослеет, глядишь, в три дня…

Голос старцев почти не слышен,
Спят в младенцах богатыри,
Собирают в поход богатыршу,
Дав клубочек в поводыри.

Богатырша Марья Моревна,
Ты воительница Руси,
И добытчица, и царевна,
А хазар хоть косой коси…

СЧАСТЬЕ

 Счастье – это крем-брюле,
 Полная тарелка вишни,
 Снег липучий во дворе,
 На концерт билетик лишний.

 Счастье – с сыром колбаса,
 Выходные в воскресенье,
 Счастье – летняя гроза,
 Солнечный денёк осенний.

 Счастье – бабушкин пирог,
 С земляникой и корицей,
 Счастье – свадебный чертог
 И любимой покориться.

 Счастье – чистая вода,
 Розовый букет на сдачу,
 Не промокнуть без зонта,
 Самому решить задачу.

 Счастье – это в мире жить,
 На просвет не знать калибры,
 Платье выпускное шить,
 Наблюдать в саду колибри.

 Счастье – в зверя не попасть,
 На охоте промахнуться,
 Сунуть тигру руку в пасть,
 Испугаться и проснуться.

 Счастье – слов не хватит для,
 Пусть бы вечно список длился…
 Не пугай меня Земля,
 Я для радости родился!

ПРИЗЫВНИК
1.
 Мой любимый за Чонгаром,
Красной кровью полон Днепр.
Дышит поезд перегаром
Люди- тушки белых нерп.
Призывник - почти полтинник.
Молодильный, блин, будильник...

2.
Молодость ему вернули,
Юность призывную.
На шестом десятке пулю,
Пулю разрывную.


***
Я стою под камнепадом,
Между Раем, между Адом,
Камни налетают градом,
Только мелкие в меня.
Крупные отводит взглядом
Ангел в пелене огня.
Может мама молодая,
Глаз ночами не смыкая,
Помолилась за меня.
Может бабушка Матрёна,
Из созвездья Ориона
Бережёт день ото дня.
Камни стали как снежинки,
И не страшно жить Маринке,
Не трагедии – слезинки,
Всё закруглено…
Длится нитка родовая,
Между Адом, между Раем,
Не обрывная, живая…
Я – веретено…


ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

 1.
Душу пуговицей пришью,
Чтоб не дёргалась под рубахой.
Вам легко – нелегко бабью
Быть прибитой к постели - плахе.

Быть пришпиленной как гвоздём
Той занозой, что мёда слаще,
Мы за это под суд пойдем:
«Тише, жёстче, быстрее, чаще».

За бессмысленный горловой
Звук, что ранит мечом звенящим,
Мы заплатим своей головой,
Прошлым, будущим, настоящим.

Скажешь, бросовая цена?
Скажешь, вовсе продешевила?
Чёрной ночью свеча одна
Мрак раздвинула – я любила…

2.
Хочется маленькую любовь, с ладошку.
Смаковать её как печеньку, за крошкой крошку.
А досталась любовь – огромнее тучи снежной.
Не песчинка-пушинка, не цветик простой, безмятежный.
Так грохочет, что даже глухому слышно,
Так топочет – не скроешь, да ну конспирацию в дышло!
Заковать бы в бетон, удержаться чтоб в рамках приличий.
По-павлиньи поёт, оглушает, как остров птичий.
От кого скрывать, коль бушует такая громада?
Только кости ломать, да под душем её водопада.
Я хотела любовь как микстуру, да чайною ложкой.
Выпиваю теперь океан ненасытной ладошкой...

3.

Рукой-лопатой бантики вязать,
Изысканное кружево сетей.
Паять, строгать... «Согласен, только за» –
Так делают нечаянно детей...
Так занимаются любовью невзначай,
Нежданные объятья и тепло.
Фильм интересный, не переключай.
Я в главной роли, мне не повезло.
Увязла словно бабочка в меду,
Твоих волос манит пшеничный шёлк.
«По снегу, босиком к тебе иду»
Лет с десяти. Мотор. Отснято. Щёлк...

4.

Волчище, воющий на солнце,
Забывший про луну-жену,
Твой радиоактивный стронций
Залью любовью и кольну

В то недоступное, живое,
Что прячется под грубый мех.
Твоё я солнце золотое,
Меня должно хватить на всех.

Ты белым днём меня ревнуешь,
Луною солнышку не стать.
Похитишь с неба и задуешь,
Уложишь молча на кровать.

До белого взведёшь каленья,
Пусть ледяною станет страсть,
В огонь любви летят поленья...
Твоя оскаленная пасть

Вдруг превращается в улыбку,
А лапы – в пару нежных крыл,
Чтоб солнца золотую рыбку
Ты на день в небо отпустил.
5.

Может быть наелась мухоморов,
Ведьминой опоена водой,
Если между кротких, нежных взоров
Выбрала жестокий, волчий, твой?

Серые,огромные, любимые...
Пара глаз - две стикские волны.
Провода под током оголимые.
Смертные с тобой мне снятся сны...

6.
Заковала сердце в броню.
Не заденешь ни взглядом, ни словом.
Лупоглазою инженю
Хохочу, что нашла другого.

У него богатырская стать,
В каждом городе по коттеджу,
Золотые кредитки листать...
Лишь ночами тобою брежу.

Ведь улыбкою на лице
Маскирую безбрежное горе.
Моя жизнь в драконьем яйце,
А дракон – с зайчихой на море...

7

Хорошо, что любимый не пишет стихи.
Его речи надмирны, добры и тихи.
Без напора и страсти, без дурацких затей
 Прячет милое счастье от врагов и друзей.
Потому что святое – дом и тёплый очаг.
Чтоб не стал он золою, не потух, не зачах.
Прячут крепкие стены ровный, ласковый свет.
С ним для целой Вселенной меня нет, меня нет.

ФИНИСТ-СОКОЛ

Неделимый – делить себе просишь.
Несравнимый – всё ищешь сравненье себе.
Несносимые туфли железные носишь.
Хлебы каменные в торбе.
Филин-сокол, Финист  мой ясный.
Феникс огненный над водой.
Путь нехоженный, мостик грязный.
Пара досточек над бедой.
Не прогнулась, не изломалась,
Размолола ковриги в труху.
На чём в теле душа держалась?
Я признаюсь как на духу.
Мне луна ярче солнца светила.
Я любила тебя дебила…

ОФЕЛИЯ-РЕПТИЛИЯ
1.
Офелия рептилия  –
Заветный корешок.
Драконовые крылья,
Французский запашок.

Идёт, что мелом пишет.
Утопленница-мразь.
Она была в Париже,
До Крыма добралась.

Русалка, девка, навка.
Заманит в омута.
Расшита тиной лавка,
Под тиной чернота.

Мертвые, сорочьи,
Гиблые глаза.
Добычи твои волчьи,
Сгинет мой казак. 

Без стыда и досыта,
Выпьешь его всласть.
Змеиные косы-то,
Зыбучая грязь.
2.
Как в люльке качнётся,
Над топью казак.
Гнильем захлебнётся.
Найдём к морозам.

***
Смойте меня насовсем
Грязью из чёрной лужи.
Гамлетовских сцен
Не стану катать при муже.

Треножник поколебим.
Друг скорей кобелиный.
Этот тоже любим,
Заласкан одной Мариной.

Морем слеза разлилась
По голубым стаканам.
В луже чёрную грязь
Ливень месит канканом.

Крутит водоворот.
Затянет, спасёт, а то нет…
Воробышек сможет вброд,
Где вездеход потонет.

Мажьте меня дерьмом.
Грязь хорошая смазка.
Из этой дряни потом
Родятся стихи и сказка.

* * *

 По рукам тяжело ходить.
 Руки – стебли, ноги – лианы.
 Сто абортов – одной родить
 В кучу: пары, столы, диваны.

 Как два пальца – легко предать.
 Жизнь прожить – перейти проспектик.
 Сто ****ей и святая мать.
 Молочко, голубой конвертик.

 Стринги, торсы, кондом, деказоль –
 Безопасность в предохранении.
 У младенца на губке мозоль
 От соска её при кормлении.

 Перекаченные юнцы,
 Силиконовые мадонны.
 Абортированные отцы...
 У неё же прикорм морковный.

 Сон: беззвёздная ночь, Вифлеем.
 Закричу и от боли простыну.
 В нём Мария, девчонка совсем,
 Предпочла дискотеку Сыну.


Раздел  2  - «Марина вторая»

***
Умирают, а я остаюсь в одиночестве.
По ночам, при луне, одинокой вдвойне...
Мне писать некрологи смертельно не хочется.
Умирают живые, что дороги мне.
Умирая, толпятся, наверно, у Рая.
Отражаясь земным в окулярах Небес.
Сочиняю стихи -я- Марина вторая.
Повторяю невольно их профиль и жест.



***

Над Фонтанкой свинцовые тучи,
Небо свесило сизый живот.
А поэта в живот, чтоб помучить –
Геккереновский эшафот.
Не придумали бронежилета
Для Поэта…



ГУННЫ и лгуны

Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
Александр Блок

Бродили гунны возле статуй,
Меж сфинксов царственно-хвостатых,
Среди Венерок и Цирцей.
Всё раздражало супостатов,
Молчал Театр и Лицей.
Европа снова обезлюдела,
Померкли мифы Древней Греции,
Где Ио, словно, обезумела,
Где Рима нет, а есть Венеция…
Ломают мебель гунны юные –
Огромны варвары и грубы,
Душекопания по Юнгу
Все пёхом посылают к югу…
Так сложнопаяный процессор
Кувалдой валится за миг.
В крови растерзанный профессор
И мясо жарит боевик.

 МОИМ КОСТЯМ

 К моим костям пока пристало мясо,
 Я – палеонтологическая ваза,
 Раскопка миллионов с чем-то лет.
 Меня найдут и сильно удивятся
 Объему мозга в самом древнем сланце,
 Так примитивен, в общем-то, предмет…
 На рухлядь не найти коллекционера, -
 Век двадцать первый, мусорная эра!..

САД
     За этот ад,
     За этот бред,
     Пошли мне сад
     На старость лет.
 М. И. Цветаева
1
Мой сад – штрихи, одни наброски.
Побеги в каплях нитрофоски.
Волшебник, скульптор и творец –
Взмахну я тяпкой-капарулькой
Компост запарится в кастрюльке,
Просунет клювик огурец.
Смешались в кучу астры, дыни,
Рассада и кусты полыни.
Сюда сбежала из высотки.
Мой рай земной – четыре сотки!
2

Я строю дом, сажаю сад
Любой войне назло.
Я строю Рай, хоть рядом Ад.
Ослы хотят послов.
Парламентарии всех стран,
Переговоры – ЖЭ,
От яда плавится экран.
С них спросят попозжэ.
Слетит в кювет, пойдёт на слом
Военная машина.
Я сею сад, я строю дом.
Молюсь, чтоб Бог дал сына!

***
У меня будет крошечный мир,
под окном, с голубою сиренью,
Я его залистаю до дыр,
зачитаю, как стихотворенье,
Я его сберегу от потерь,
От разлук я его заколдую,
В этот мир запечатаю дверь,
Проживу свою жизнь, не чужую...

МУКИ СМЕРТНЫЕ
 
Муки крестные не безделица,
Распинают не на словах.
На кресте умирает девица,
В сорок третьем году, в сапогах…
 
Её били четыре карателя
И насиловали впотьмах,
На разведчицу пулю не тратили,
Изощрения в головах…
 
Гвозди были кривыми, кровельными,
Крест по-быстрому сбили, ржа…
По ногам её обескровленным
Кровь стекала. Стенала душа…
 
Партизаны отбили девицу,
Чуть живую сняли с креста.
Муки смертные не безделица,
Но Спаситель не опоздал.
 
Зашивали московские медики,
Замуж вышла, растила детей.
На Параде медали медные,
На ладонях следы от гвоздей…
 
Снова землю топчут каратели,
Всё Распятому видно окрест.
Дела гнусные горе старателей,
Бог Он выдаст, свинья – она съест.
 
Остов ваш подельником брошенный,
Обглодают собаки в кустах.
Знак «СС», да шеврон перекошенный,
Да предсмертный языческий страх.

          ***
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
                М. И. Цветаева

Елабуга – знать пёстрая гора,
Пеструшкой тычется в окоченевший берег.
Была наивна и была добра.
В её могилу каждый третий верит.
Экскурсовод занудно тычет в нос -
Святую правду и немой вопрос...
От странностей своих странноприимных
Жила Марусей, а ушла Мариной.


***
Я в этом женском роду- последняя…Женская линия
       может возобновиться на дочери Мура, я ещё раз могу
воскреснуть, еще раз- вынырнуть…

                М.И.Цветаева (из письма)

1.
Не по крови люди воскресают, а по духу!
Их обтёсывают и кромсают на проруху.
Трусят, словно бьют ковёр зимой потешной.
Околдован, словно вор бабёнкой снежной.
Не по крови воскресают, а по духу,
Не успел схватить весла - люби старуху.
Только тащится судьба козой трёхрогой…
Воскресился? – и вали своей дорогой…

2.
А паломников собирайте половником,
Выбирайте, где жидко, где густо.
Генералов и подполковников
Призывайте под знамя искусства.
Сто экскурсий повытопчут тропы,
Чьи в петле парашютные стропы?
На костях неизвестного трупа
Создадут шеде-вральные тропы…
3
Люди сбрешут - гордыню потешут…

         
***
Смотри: Заброшенной могиле
Присвоят с помпой твоё имя.
На деревянной портомойне
Напишут мелом письмена.
И будут отроков игривых
Твоей поэзией шпынять.



ДЕДУЛЯ-дуля

 Меня сегодня отравили ядом,
На крымской, кровью политой земле,
Вспороли мозг осколочным снарядом,
Ведь эта падаль проживает рядом,
Как яйца глист на вымытом стекле.
«Я господин гостиного двора,
Я падишах коровника и баньки,
Торговец рыбой – это не игра,
Пусть на пороге вздыбленные танки,
В моём подвале сало и икра
И есть вода в колодезном гидранте» -
В нём спит с войны кулацкая порода,
Он армию из западного сброда
Любовно и детально вспоминал
(Его же лично немец не пинал,
Он яйцеклеткой ещё в мамке спал).
«Любил порядок, позволял рыбачить,
Давал работать, выгонял батрачить.
Украл корову? – то «румынский хачик»
А немец поднимает жирный пальчик
За самосуд два дома расстрелять.
Не трогать только будущую мать,
Она моя , не только постирать.
наложницами у румын и немцев
И стряпают от них себе младенцев.
Дедуле сложно – он – живая мина,
Оставленная спермой господина.

***
Я у Неба прошу стихов,
Многие - должностей.
Так и манит без дураков,
Царственный скрип костей.

Лавровый венок кипит в борще,
Просто пишу стихи.
Чахнет над златом тощий Кощей,
В Рай не пускают грехи…

* * *
          Памяти иркутского поэта Надежды Ярыгиной,
          ушедшей от нас 1 августа 2017

В кого превращаются умершие поэты?
Они становятся музами для живых поэтов.
Приходят к ним, нашёптывают, напевают.
Сетуют о тугоухости живых,
Смеются над неточностью перевода
Своих стихов с потустороннего на человеческий.
Сочинитель зовёт к себе Пушкина,
А опять приходит Хвостов или Фофанов.
К Пушкину очередь на годы вперёд.
Абонент недоступен…

ДУША МОЯ РОМАШКА

Приду сюда где  белые ромашки,
Где каждый смертный свято погребён
В такой же белой горестной рубашке
Николай Рубцов

Ты думаешь пью водку из стакашка?
Мой сын Иван, жена-подруга Машка,
В шкафу на праздник белая рубашка.
Встаю на зорьке, ранняя я пташка.
Мне светит в небе солнышко-ромашка.
Ты меч схватил и снова прёшь дурашка.
Я со щитом и на щите ромашка.
Я славянин – душа моя ромашка.
Я выстою, хоть будет очень тяжко

ПРОПАВШИМ БЕЗ ВЕСТИ

Семь миллионов неизвестных
В войне загинувших солдат,
Чьи мамы, дочери, невесты
При жизни попадали в ад.

Почёта нет – одно бесчестье.
А вдруг продался он врагу
Пособий, похоронок пенсий
Им не видать в своём гробу.

Пропавшие они живые,
Условно живы – говорят.
Их семьи по большой России
При жизни попадали в ад.

Горит огонь неугасимый,
Давно в солдатском он раю.
На поле боя хлеб озимый,
Где прадед принял смерть свою.

В кровавом, лютом сорок первом,
Семнадцатого сентября.
Он доброволец – это верно,
Сам напросился, говорят…

Укрепрайон под Ленинградом,
Тот первый и последний бой,
Где все легли друг с другом рядом,
Где все легли, прикрыв собой…


***

Мне кажется, что ты ещё живой,
Что я, ведя по скайпу переписку,
Могу вернуть с войны тебя домой.
Лет семьдесят идёшь, а путь неблизкий.

Пусть у тебя ни мамы, ни отца,
Все умерли, остались только внуки.
Тебе лишь тридцать, с милого лица
Стираю копоть, мою  мылом руки.

Мне кажется, что ты ещё живой,
Таких в бою не оглушить оглоблей.
Всю жизнь свою зову тебя домой.
Мой прадед ,Пётр, воскресни, ну же, пробуй!

27.11. 2017

ГОРОД БЕССМЕРТНЫХ


О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?

А.С.Пушкин

Не страшно умирать среди травы
Рассыпанным на тысячи осколков,
Берёзкой обернуться, ёлкой колкой,
Вздыматься к небу грудою листвы.
За голосок, за волосок Невы,
Не вы,
не вам лежать на поле тихом,
Запаханным, охаянным охриплым
Приказом : «Срыть, чтоб не было молвы!»
Вам не сронить в атаке головы,
«Бессмертны» вы и потому мертвы…

РУССКИЙ ДОПИНГ

Это в нашей крови,
В каждом шарике гемоглобина.
Позаразней ОРВИ
И лечебней, чем белая глина.
С ним не страшно в бою,
Одному против целого войска,
Ты попал в западню,
Но ни тени в душе беспокойства.
Иностранные львы
Похоронены в русском подзоле.
Поворот головы,
На снегу каменеющей Зои.
Не сдавали герои
Анализов крови на допинг,
Не мозолил мельдоний
Глаза, как прозападный троллинг.
Отмените итоги
Всех русских великих сражений,
Почему наши боги
Не знали в бою поражений???
Потому что за други своя
Смерть красна на миру,
Ближе к телу рубаха у труса
И весь не умру...
Край кровавый передний
Предсмертной агонии вздох.
Кто на небо последний?
Там встретит мой допинг, мой Бог.


РУССКАЯ СКАЗКА

 На каждой опушке ждут нега и ласка –
 В лесочке берёзовом русская сказка.
 Присел на пенёк пожевать пирожок –
 Ежонком у ног проскочил колобок.
 Малины у мишки в бору набирай,
 В палатке съедай вот такой каравай!
 А ночью притопает мышка– норушка
 И сказку ночную нашепчет на ушко,
 И лунную пряжу сквозь щёлку спрядёт,
 Навяжет перчаток и прочных колгот,
 Чтоб больше в лесу не царапать коленки, –
 С полян собирать земляничные пенки.
 Проснёшься, а сосны в лесу налитые,
 Стволы, как бока у бычка, смоляные.
 К любому прилипнешь, застрянешь в лесу,
 Но в город пора: есть сыры, колбасу,
 Сосиски, паштеты из сала и сои,
 А лето в лесу на Руси золотое.
 А в городе что? – Беспросветная осень,
 Но как колбасу и сосиски нам бросить?

***
Подпирают и Богом и Блоком
Всю Россию простреленным боком:
То поэт, то герой, то палач.
Тьмой её не накроет. С востока
Солнце-Пушкин над нею высоко
Освещает ей нимба калач.
Да Саврасова чёрненький грач.

***
Хорошее стихотворение - это такое же явление природы, как ветер или дождь.
Оно такой же плод, как яблоко или гранат.
Его не читаешь, им дышишь, его впитываешь.
Кажется, что оно возникло из ниоткуда, само сабой и было всегда,
как гора, река или море...


РАЗДЕЛ  3 - «Где моя Родина?»

ГДЕ МОЯ РОДИНА

Я ненавижу трёхцветный гибрид над дырявым забором,
С гимном поддельным, со скипетром в левой руке.
Здесь молодым не дорога, лазейка протоптана вором,
Сточные воды текут из коттеджей по жёлтой реке.

Только дерьмо здесь всплывает,
                а чувства добрейшие тонут.
Здесь у добра лишь синоним причастности к нефтетрубе.
Доброго дела почёт бизнесменом запорот,
Труженик здесь обречён за копейки погибнуть в труде.

Здесь я давно не наследник, пока поселенец.
Будто с контузией по Сталинграду бреду.
Всюду развалины, вывески, что ли, писал у нас немец?
Кто же тогда победил у нас, тля, в сорок пятом году?

Речь иностранная: всюду флешмобы и пати.
Девку от парня и в шаге не отличу.
Где моя Родина? Родину, суки, отдайте!
Я не по ней, я по вам поминальную ставлю свечу!..

МОЙ ГОРОД

Мускулистый, как всё настоящее,
Город просто пристанище дал
Моему поколенью ледащему,
Что сходилось квартал на квартал.

Мы кололись паршивыми иглами,
Собирали в полях коноплю,
Обменявшись в постели бациллами,
Всем подряд говорили: «люблю».

Цепью звонко дрались и нунчаками,
Водку смело мешали с вином,
И ушли за железными траками,
Кто в Чечню, кто в кино за углом.

Кто-то прибыли в банке отращивал,
Кто-то полк поднимал в ружье...
Поколенье мое настоящее,
Ты ушло, словно детство мое.

Город, город, ты манишь нас пристально,
Все прощаешь отечески нам,
Только делит с тобою неискренно
Кто-то фарт, кто-то жизнь пополам.

***
Вот приедет Путин, Путин нам поможет,
С голоду корова дверь сарая гложет.
Варит супчик бабка из воды и редьки,
Все равно у Путина самый лучший рейтинг!

***
Холуй госдеповских передних,
Хранитель денег общака,
Бориса-пьяницы наследник,
Шестёрка Тольки Собчака...

 
ДВЕ ТЫСЯЧИ СЕМНАДЦАТЫЙ

В аренду скорбь и памятники славы,
На скользкий путь ступил орел двуглавый ,
Если на Красной зАлили каток,
То капает кому-то третий срок.
На площади, у центра всех дорог
Схлестнулись в битве ЗАПАД и ВОСТОК.
Танк-Мавзолей собой прикрыл кладбище.
Среди зевак, торговцев, новых нищих
Клюет нутро звезде орёл двуглавый –
Недаром площадь прослыла «кровавой».
В мороз на крови можно поскользнуться
И в тапки из коньков переобуться…
Пусть манекен с хозяином вась-вась,
На то она и временная власть.
Гудят своё часы на Спасской башне,
Которая, ей богу, не спасёт,
Когда припомнив славы день вчерашний,
Две тысячи семнадцатый придёт!

***

Труп страны заровняли суглинком,
А приказчик и ключник при деле.
Собирали добро по крупинкам –
Разбазарили за три недели.
Нашу землю ещё пятаками
Предки тысячу раз выкупали :
Оплатили и земству, и банкам,
И царям,и заносчивым барам.
Заслонили расплавленным танком,
Своим телом от вражеской свары.
Землю мы выкупаем по новой.
Отменились былые декреты,
Отсиделись менялы по норам,
Обветшалые всплыли заветы.
Не получим ни землю, ни недра,
Каждый купчик теперь при бумажке,
Есть владелец у солнца и ветра,
Есть хозяин  у  моря и пашни.
Нам в наследство досталась – Победа!
Мы – наследники… вспомним про это.
«Ведь от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней !»

***
Скоморошничает убивец
У кремлёвских кровавых врат.
Люди всхлипывали – кормилец,
А бояре шептали – брат!

Руки Гришеньке  целовали,
Дмитрий, угличская звезда,
Белобрысой полячке –крале,
Чтобы сгинула, два перста.

Ложь опутывает знамёна,
В паутине глаза Христа,
Часто,Русь, ты была пленёна
И в гноище была чиста.

Обманули, околдовали,
Охмелили и заплели,
Пушки в вилки перековали,
На тарелки пошли корабли.

Русь, лежишь, словно стол накрытый,
Хоть какую землицу бери,
Самозванец пирует сытый
Почитай уже срока три.

Терпеливица, гнев бунтарский,
Всем обидам ведаешь счёт.
Русский щит, ну а меч татарский,
Да с кровавой дудкой – полёт!

***

Спасёт нас вечная зима!
Больницы, школы ледяные,
А дураков своих нема,
Все дураки переводные.

Сельскохозяйственной страны,
По брови занесённой снегом,
Проблемы в общем  решены
Одним навязчивым соседом.

Мороз-подрядчик хоть куда,
Бордюры, домики-яранги.
Всё смоет талая вода,
Дорогу одолеем в танке.

Иван, не помнящий родства,
Очистит поле родовое,
Распашет – раз, засеет –два,
На три оно совсем живое!

Сосед порядочная гнида –
Антанта или Атлантида...
Ведь участь острова – пучина,
Так догорай его лучина!
Игрушки смоет ледяные,
Дома отстроим лубяные.


ФАНАТИЗМ
1
На манежной фанаты с битой,
Есть в стране молодежь, не забита!
Нас таких миллиона три!
Вся Россия, как ёлка- гори!!!

2
Нас как тигров загоняют в клетку,
В животе «мороженко» и блин,
Смотрим сквозь ячеистую сетку
На засилье западных витрин.
Всей стране устроили гулянье,
Праздник под присмотром мусоров,
Юмористов радостное ржанье,
И обилье алкогольных снов.
Вроде мы не вовремя родИлись,
Нас как мелочь сняли со счетов,
Мы же незаметно оперились
И фанат теперь на все готов.
Вся Россия пусть за нас болеет,
Бьётся за решеткой полицай,
И в мороз свобода сердце греет,
Первый пас в ворота - забивай!


3
Скользко нынче на Москве и холодно,
Стёрлись до железа тормоза,
Призывают на Россию Воланда
Тёмные трусливые глаза.
Не творцы, все больше переводчики,
Книжки точат острые резцы,
Псевдотолерантные укольчики,
Революционные спецы.
Ярлыки развешивают быстро,
Словно немец снова под Москвой,
Кукловод от ужаса неистов,
Всё смешалось в фонограммный вой…
Отчего и спящих нас бояться,
Гулливер совсем не лилипут,
Видно, путы начинают рваться,
Кукловодам паутинки рвут…


***

А пока апокалипсис апоплексично-тактичен,
Жар от казни египетской гасит ливийской водой.
Как его не крути – шар земной ограничен,
Неглубок и горяч, сколько бункер не рой.

А пока апокалипсис вскормлен недаром
На картошке израильской, на аргентинском зерне.
И привиделась мне моя Русь в превентивных ударах,
Уходящая в лес с малышом на горбатой спине.


***

О, Ливия, оливою
Склонилась над песками,
Тебя сжигает милую
Космический дискавери.
Войну раздует звёздную,
Почти религиозную...
Кровь Ливии оливою...
Кровавой нефтью стелется
Пустыня златогривая
Ракетами ощерится,
В песок уйдёшь – товар ещё,
Как золото в песочницу,
О, Ливия, ты кладбище,
А умирать не хочется!

***

Они не могут простить: Блоку его «Двенадцать»,
Маяковскому горлопанский вопрос,
Мандельштаму «гремучую доблесть» остаться,
Есенину кудри пшеничных волос.

Можно вспомнить «Февраль» и податься плакать,
Можно в Чистополь квасить капусту в запас,
Можно гимн написать и донос накапать,
Нобель вымутить – как аванс.

Уцелевшие, переболевши проказой,
Отсиделись, очистились, прощены.
И пылятся в музее ночною вазой,
Никому, кроме школьников, не нужны

ЧТО ТАКОЕ РОССИЯ
1
Что такое Россия? Россия – надежда.
Камуфляж надевает – не в блёстках святые одежды.
И в бою с чёрным злом век за веком Россия одна.
Но отступит она – остальным ни покрышки ни дна:
Методично раздавят весь мир по славянскому гену,
Чучела из людей и музеям – по фольк-манекену.
Что такое Россия? Россия – молитва,
Та, короткая, горькая, если последняя, битва.
Враг хитёр и силён, только мёртвые сраму не имут.
Но пока живы мы – Россию у нас не отнимут.

2

Россия - скит, избушка старовера.
Страдалица за мёртвых и живых.
Пусть у кого-то пальмы и Ривьера,
А здесь едят годами мёрзлый жмых.

Уйдёт в леса и тем опять спасётся,
Честнее воздух, чище небеса.
На речке – полынья, на небе- солнце,
Как лик Господень в древних образах.

МЕЖДОУСОБИЦА
По веточке дубрава ломится,
Жизнь во вражде – междоусобица.
Куски страны – удельны княжества,
Кто королем на час окажется?
Орде иной вы дани платите,
Народ давно стоит на паперти.
Ордынцы в граде на холме
Ярлык княжения в мошне…
Карательных набегов рать,
На брата брат готов погнать.
Ждем собирателя земель,
Кто скажет, что пошла отсель
Русь-матушка…
СКАЗ О РОЖАНИЦЕ *

Профессору, доктору медицинских наук
Харькову Леониду Викторовичу

Встаёт над Кием гоголевский месяц.
Тысячелетье кончат через месяц.
Сегодня поутру должна родить,
Кого из предков в ляльке воплотить?
Чернобыль. Радиация. Крещатик.
Мне б не забыть взять тапки и халатик.

Что знала я про сказку ЧернобЫль?
В моей Сибири не цветёт ковыль,
Там кедры дорастают до звезды,
Там реки тонут в полчищах воды,
Там воздух от цветов багула пьян,
Сибирь впадает в Синий океан…

…Каштаны с крыш - креманки бланманже,
Родись, малыш, не улизнёшь уже,
Не затаишься в лоне материнском,
Проснёшься слабым с окриком сестринским!
А облака, как пена в детской ванной,
Родись, мой киевлянин долгожданный…

Малыш родился с тяжкой патологией,
Диагноз есть в шумерской мифологии,
Вот так меня догнал чужой Чернобыль,
Страшнее сказки не придумал Гоголь.
Рассеял споры ядерные гриб
И сибирячку в Киеве настиг,
Впитался в кожу, в воздух, в Днепр, в Дон,
В отцово семя, в материнский стон…

Планета шар, здесь нет чужой беды,
Мы созданы из глины и воды,
По кругу настигают нас проклятья,
Здесь не спасут бронежилет и платье:
Добра и Зла мы знания несём.
Малыш профессором от гибели спасён.
Но для меня взошла звезда Полынь,
Завёл нас навигатор в ЧернобЫль.
Маршрут проложен к новой точке Джи.
Над Марсом спорят, а была ль там жизнь?..
-------------------
* Рожаницы — женские божества плодородия в славянской мифологии, покровительницы рода, семьи, домашнего очага. Обычные женщины, через которых, по поверью, на брачную Купальскую ночь, возвращались из Нави в мир Яви души умерших предков

***
 Заросла бородавками, что грибами,
 Баба Яга.
 Она куричьими ногами
 Месит стога.
 У избушечки-засыпушечки
 Грач да кедрач.
 Коли женишься на лягушечке,
 Живи  – не плачь!
 Приворотного,корня рвотного,
 Зелье прими.
 Назовёшь лешачину потного,
 Шер Ами.
 На пеньке три поганки тухлые
 Надкуси.
 Караваи увидишь пухлые
 На Руси.
 Каждый камень в лесу диковинный,
 Что пирог.
 А очнёшься –  беги, отмоленный,
 Со всех ног!
МАСБИХА

 Моей бабушке, Масбихе Селимовне Шамсутдиновой

 Золотая Орда и донская степная весёлость
 В мою душу запали тяжёлым и сытным зерном.
 Где могилы мои, где черта, под которой осёдлость,
 И в какой стороне настоящий бревенчатый дом.

 Дождевые ручьи намывают у хаты ракитку,
 На донском солнцепёке лениво лежат кавуны,
 Вятский прадед Петро в небытье колыхал мою зыбку,
 Растворяясь бесследно в горниле Великой Войны.

 А мой прадед Селим, подарил за меня кобылицу,
 Чтоб женой его стала святая башкирка Айну.
 Чтобы холить её, ублажать как глазастую птицу,
 А пришлось накормить своим мясом Ворону-войну.

 Сирота, вот какая у бабушки национальность,
 Деревенский детдом, хлеб из липы, салат из травы,
 Никому не нужны: ни талант, ни её музыкальность,
 Дети ищут картошку среди полусгнившей ботвы.

 Масбиха, моя бабка звалась незатейливо – Маша,
 Переводчица с русского в диком башкирском селе,
 Даже поле ромашек ей виделось манною кашей,
 И от голода снились тарелки бараньих котлет.

 Язычок словно бритва срезал деревенских нахалов,
 Здесь никто не подарит охапки тургеневских роз,
 Нормировщица, рубщик – призёр лесосплавов,
 Получила на выбор педи – вари– тубер- кулёз.

 Трёх детей родила, и чахотка её не скосила,
 Штукатурила, мыла, стирала соседкам бельё,
 С прибауткой жила, в ней скрывалась певучая сила,
 Первой внучке  Марине дарила уменье своё.

 На добро отвечать широтою души, до отказа,
 Поделиться последним, за слабого голос подать,
 Не бояться молвы и худого поклёпа и сглаза,
 Беспокойную душу с рассветом пускать полетать.

 А потом возвращаться в такое обычное тело,
 Снова нянчить и мыть, между делом молитву творить,
 Не проснулась однажды, как птица в зенит отлетела,
 Чтобы правнучке Вареньке душу и мир уступить.

 Пусть и в ней прорастёт вся казацко-степная порода,
 Милосердие бабушки, дедова тяга к вину,
 Виноградник подвяжем и вновь нарожаем народа,
 Только горько и страшно, а вдруг уходить на Войну?
РАЗДЕЛ  4 - «Правда»

ВАМПИРЫ - РАБОВЛАДЕЛЬЦЫ

                Призрак бродит… - призрак коммунизма.
                Манифест Коммунистической партии

               1.
Сорос сдохнет,
Как бабка-москвичка,
Издыхая,  квартиру взрывает,
Не досталась чтоб детям противным.
Этот – злобно разрушит планету,
Переварит седьмое сердце
И восьмую печёнку с простатой.

               2.
Как в могиле, в его футляре
Тихо сгинула африканка,
Хрупко билось сердце вьетнамца,
Аргентинки горячее сердце
И спокойное сердце эстонца,
И седьмое, последнее сердце,
Что достали под Иловайском.
Ведь  вампиры – они всеядны.

                3.
Рабовладельцы – роботы-рабы.
Работать роботу привычней. За труды
Он не возьмёт ни риса, ни постели.
Последний миллиард людей доели
Рабовладельцы.
                Роботы – не мы.
А мы?
 Не роботы, а значит не рабы.
Сгноили.
От сумы и от тюрьмы
Пугали нас таинственным ГУЛАГом,
Замучили под полосатым флагом.
Жужжим, как мухи, вянем, как грибы.
По четверо в контейнеры гробы.
(Земля цветёт – амброзия, цикорий!)
Нас всех свезли в гигантский крематорий.
Рабовладельцы, роботы-рабы.
Запчасти-люди (главные – вампиры!) –
Развалины разрушенной Пальмиры,
Где бродит призрак будущей борьбы.

ОСТРОВИТЯНЕ

 Как суша окружённая водой,
 Есть оппонент и вечный недруг мой:
 Еврей? Американец? Англичанин?
 Есть нация одна – Островитянин…
 До острова плыви, не доплывёшь,
 Любой в бинокле человечек – вошь,
 Змеёй в руках удавочка-петля,
 Там в мареве ничейная Земля.

 Ничья земля? – Моя, Островитянин!
 Ты на моей лишь инопланетянин.
 Твой остров – межпланетная тарелка,
 Тебе послышалось, мы не кричали «вэлком!»…
 Здесь на краю России, в Тёплом стане,
 Где и москвич давно островитянин,
 Тебя встречали с дыркою в кармане.
 – «А где же мани?»
 Достал скорее почерней фломастер,
 Аборигену сочинил блокбастер,
 Чтобы поверил русский папуас,
 Что ты опять нас от вторженья спас.
 Арендодатель покупной земли,
 На срок аренды дни свои продлил.

 Что может нация, когда она без крови?
 Бензином насосаться, как «лэнд ровер»,
 Вампир киношный в кетчупе томатном
 Пьёт нашу кровь из ящиков квадратных,
 А зомби и живые мертвецы –
 То в стельку пьяные и братья, и отцы.
 Мысль иностранца очень материальна:
 По четверо орально и анально
 Имеют в порно наших матерей,
 А заодно сынов и дочерей.
 Солдат российских превратив в зверей,
 Кликухи вешают: Толстой, Тургенев, Пушкин,
 Макаренко-убийца, гей-Слепушкин,
 А Гоголь – злой маньяк боевика.
 Не больше туалетного листка –
 Литература, что читать века…
 А папуас забыл и рад стараться,
 Инопланетным дивом нахлебаться…

 Моя земля, песчинка в море лжи,
 Стихами, книгами над бездною кружи,
 Дай разглядеть народу моему
 Среди тумана – лагерную тьму:
 Островитяне суррогаты наций
 Готовят папуасам резервации.
 Арабы, африканцы и индейцы
 Для них всего лишь недоевропейцы;
 Какой вокруг межзвёздный перекос,
 Их истребление совсем не холокост?..

 Мы русские, в нас совесть через край,
 Мы сделали победным месяц май,
 В своей стране живём, как в оккупации,
 Пора нам выходить из резервации.
 Долой инопланетное вторжение!
 Я первой выхожу из окружения.

 РУССКИЙ ЯЗЫК

 Говори со мной на английском –
Его я не понимаю.
Голоском хоть высоким, хоть низким,
Что подобен брехливому лаю.
Интонация – не семантика,
Лишь вербальная энергетика.
Зелень в лапах дешевле фантика.
Растолкует потом герменевтика...

Говори со мной на английском,
Жёлто-гнойном, кроваво склизком.
Лишь на русском не говори,
Понимаю его изнутри.
Каждой клеточкой того тела,
Что досталось чудом от деда.
Довоенный ещё замес.
Он на фронт, партизанка – в лес...

Генетически преданный русский,
Мой язык для любой нагрузки.
Он заточен острее бритвы...
На английском лопочут бритты.
Извиваются с робким «битте».
А потом кровавые биты,
И живые жалеют убитых.

И меня матерят на русском
Эмиссары любых кровей,
Что вместили в свой лобик узкий
Ширь лесов моих и полей.
Словарь Эллочки-людоедки.
Словеса, словоблудки, объедки.
Русский – зона свободного мата –
Отрабатывает зарплату.
Так на нём говорит наёмник –
Эхо зла, радиоприёмник.
Поднатасканный кем-то темник.
Папироска да вшивый тельник.

Слово русское слаще мёда,
Срежет чище, чем пулемётом.

Мой язык – он корнями врос
В мою душу, достал до звёзд
С древним пращуром солнечный мост.
Я прошла по нему босиком,
С берестяным тугим туеском.
Собрала все слова-рубины,
Книгой ведая Голубиной.
Все отметины и находки...

Драя палубу атомной лодки,
Говори со мной на английском
С непонятным акцентом арийским.
Только русский язык забывай.
Русский мой – это пропуск в рай.

Он молитва, что дошла до Бога.
Господа воздушная тревога...

МИР И ВОЙНА

Русский мир – Английская война,
Две колониальные системы.
У одной – терпение без дна,
У другой – таблицы, теоремы.
Пирамиды избранность одной
Стёрлось равноправием равнины.
Прожило бы человечество без войн,
Если б не английские "раввины"
(Алгебра гармонии чужда).
Эти – превращают мир в пустыню,
Мы – в пустыне строим города.

СИБИРЬ

Есть такая страна – Бог. Россия граничит с ней.
                Р.М.Рильке

 Кровью белых берёз перелески залиты зимою.
Пар молочный туманом взлетает под самый восход.
Изваляюсь в снегу, этой липкой измажусь смолою.
Без добычи вернусь, как домашний зажравшийся кот.

Наше Небо для сильных, для гордых наш Лес, наше Поле,
Где, кричи – не кричи, только леший ответит: «Ау».
Как цепная собака, Москва замерла на приколе,
А Сибирь не загонишь в бетонную конуру.

Горы здесь достают до десятой звезды.Небоскрёбом
 До такой высоты не взлететь даже в тяжком прыжке.
Горловым своим криком, прокуренным, спившимся нёбом
 Не облаять такую махину, не слямзить в мешке.

Переждём, отстранимся, уйдём от греха и от смрада
 По медвежьим углам да в сибирской дремотной тайге.
Здесь пройдёт оборона последней страды Сталинграда.
По сибирской, по русской, как Божия вена, – реке!


***
Они приходят в каждом поколении,
Герои, что за Родину горой.
За рюмкой прозябают в праздной лени,
Пока не грянет их последний бой.

Глянь, буйствуют, куражась, в увольнении,
Кто больше выпьет водки из ковша,
Матросова, Космодемьянской тенью,
В них колобродит русская душа.

Беспутники, балбесы, уголовники,
Что на спор мнут засаленный пятак,
Из рядовых пробьются в подполковники,
За Родину полягут просто так…


***
Я надену звезду Давида
                Имануил Глейзер

Я звезду не надену, не нужно,
Нету красной звезды под рукою.
Кто-то скорчится и натужно
Пол-Европы запишет в герои.

У России хребет железный,
Костяная нога, руки-крюки,
Убивать ее бесполезно,
Ее душу отмолят старухи.

Бессеребряницы, бесприданницы,
Беззамужницы и молчальницы,
Столбовые и верстовые,
Стержневые согбенные выи…

ПРИШЕСТВИЕ
У власти проходимцы
Герои мертвы
Вражины снова прутся
Со стороны Литвы.
Со стороны Польши
Гидра в сто голов.
Не поминай больше
Чей Львов.
Голодомора «праздник»,
Да третий пол,
Мутант проказник
Лезет за стол.
Сыплются в тазик
Люди-пауки
А мы без оказий
Сидим у реки
Рубим на воле
Смоляной сруб.
Проплывёт вскоре
Сороса труп.
Ядерного потопа
Не дождётся старик.
Будет слышен с востока
Младенческий крик.


* * *

       Царска Россия –
Телеги да помочи!
       Ружья косые –
Реформы беспомощны.
       Все олигархи
В правительстве временном,
       Дети анархии
С пулей под теменем.
       Снова Россия –
Телеги да Сколково,
       Мчится мешочник
В Китай за иголкою.
       Все олигархи
В правительстве временном
       Ждут новой палки
Да пули под теменем!

ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

«На свете не было, нет и не будет никогда более ве-ликой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиберия!»
«Мастер и Маргарита», М.А.Булгаков

Временное правительство
Опять почивает на лаврах,
Сменив место жительства
На Кремль и Зимний дворец.
Им некогда думать о Стёпках и Маврах,
У них, как известно, буржуазный процесс!
Власть справедливая, вечная, мудрая.
Народ годится пасти овец.
Но откуда всплывает революционное утро?
И кто берёт штурмом Кремль и Зимний дворец?

РИСУЕМ СТАЛИНА

Мой ребёнок рисует Сталина
К юбилею Великой Победы!
Отвалилась вся ложь и окалина
Испытателей велосипедов.

Пусть от Одера и до Немана
Он Калигулы динамичней.
Детской ручкой рисует Демона
Мой ребёнок аполитичный.

Перегибы его стираются.
Остаются твёрдые линии.
Люди сытые улыбаются.
Над Столицей салют павлиний.

Души светлые верят Мастеру.
Подмастерьям он – в горле кость.
Божьим ангелам по фломастеру.
Так выводится справедливость...

Всем оценки История выставит.
Сочинять бесполезно подсказку.
Обвинение слишком выспренно.
Экономьте чёрную краску.
--------------------------------------------
А его итог – молоко и мёд.
Солнце красное. Облака чисты.
Соловей в саду мирный день поёт.
А ребёнок – малюет листы...

БАЛЛАДА ОБ «АРТЕКЕ»

Шёл год восемьдесят девятый.
К закату клонился проклятый,
Прославленный и распятый,
Родной наш Двадцатый век…

Мы жили одной дружиной,
Дружина звалась "Хрустальной",
Росли мы в равном Союзе,
Дети СССР.

В «Артек» двадцать первого мая
Слетелись на слёт весенний.
Союз - потому что совместно!
Дружина - от слова дружить!

Мы пели общие песни
О Родине на грузинском,
Потом о дружбе на русском,
О маме на украинском,
О доме на белорусском,
Учили слова на казахском,
Записывали на армянском,
Узбекском, киргизском, таджикском,
Что будем друзья навек…

А море искрилось шёлком,
Лоснилось, как спинка дельфина!
Влюблялись, смеялись, купались,
Взвивали отрядный костер…
Еще ничего не случилось,
Но нотки гнева впивались,
В родных голосах прорывались,
Сливались в нашёптанный хор!

Грузины припоминали
Сапёрных лопаток скрежет
И осетин между делом
Звали грязным ворьём.
Делёж шёл равнин и посёлков…

Львовяне сбегали на сходку,
Днепропетровск созывали
С собой в самостийный союз…

Спокойные, как удавы,
И преданные казахи
С русскими объединялись,
Мальчики из Иркутска,
Мальчики из Алма-Аты…

Таджики не выносили
За москвичами мусор,
Узбеки для нас не строили
Походным днём шалаши…

Мы были нелепым слепком
Всех болей и всех конфликтов,
Которые, как нарывы,
Взрывались на теле страны…

Мой друг из Тбилиси - Леван,
И Мака из Еревана,
Гоча из Соликамска,
Вася из Алма-Аты –

Жизнь нас растасовала
И по Земле разнесла…

Мне больно представить даже
Левана руководящим
Отрядом, который ночью
Бомбил оглохший Цхинвал!

Мне страшно даже представить
Евген, чтобы бил ногами
На жёлто-блакитном майдане
С братками Уна-Унсо
Лёшку из Днепропетровска!..

Уже двадцать лет минуло,
И пусть мы не мушкетёры,
Но сердце по-прежнему верит,
Что дружба не продаётся
И братства не разорвать!

И встретимся мы однажды,
Как на прощанье решили,
У памятника в Тбилиси
На площади у Горгасали
В шесть вечера после десятой,
Двадцатой, тридцатой, сто пятой,
Тупой и ненужной войны...
Обнимемся и заплачем...

***
Что от Бога, что от дьявола,
Только стали понимать…
Как расцветка одеялова
Эта новенькая рать…
Кем Европа перекрашена,
Новым молится богам.
Нападать хотят, по-вашему,
Защищаться снова нам.
По походу по крестовому
Заскучали вы, поди?
Мы ответим по-простому,
По-простому, Господи.
Снова тянут одеяло,
Землю рубят на куски.
То не Божие, то дьявола -
Божьим брать его в тиски.

* * *
Добро должно быть
с кулаками. Ст. Куняев
               
У колокола вечевого
Вырван язык.
Бубенцы балаболят много.
Сорванный крик
Прячут пустые губы
Без языка.
Медные жарят трубы.
Это пока
Заговаривают зубы –
Ходит кадык.
Руки шершавы и грубы,
Кулак не отвык…

***
Хочешь я стану твоей Украиной, а ты Россией.
Не удивляйся, маленький, не плачь.
Ты вырастешь быстро и станешь таким сильным,
Что удивится дяденька палач.
Твой русский выучу, ты вспомнишь мой украинский.
Матуся, мама, хлеб и хлиб похож.
Смотри, волна морской волны касается.
Мы ближе, нас водой не разольешь.
Дома у нас стоят в одной станице,
Незыблемой, чтоб ворог не забыл.
Одной летят над нами к дому птицы
Окраиной… от Польши до Курил.

РОДИТЕЛЬ НОМЕР ДВА

Посвящается мужчине спасшему и удочерившему
новорожденную Кристину

Он дал ей жизнь,он стал ей мамой-папой,
Родитель раз, родитель номер два.
Жизнь не виновна - люди виноваты.
От крови в парке рыжая трава.

Не гомосек, что любит секс с пелёнок,
Лелеющий содомские права.
Услышал писк, разрыл, а там ребёнок.
Родитель раз, родитель номер два.

РОБОТ-БОГ

Полынья голубая одна в сером небе,
 Будто кто-то окно продышал.
 Кто он, Кто-то? Не знают ни Будда, ни ребе,
 Ни согласных статистов хорал...

 Смотрит тихо, безглазно, совсем вездесуще.
 Не потрогает, не кашлянёт.
 Кто-то в шутку когда-то назвал всемогущим.
 Он не спорит, Он дышит и ждёт.

 Равнодушней самой равнодушной природы,
 Робот-Бог, в супермаркете неба – весы.
 Те контрольные, точные, перед входом.
 Фирмы Дух, и Отец, и Сын.

 Контролёр, выдающий счастливый билетик,
 Экспресс-касса «пентхауз – подвал».
 Мы придумали сказочку эту, как дети.
 Только Кто-то окно продышал.

В ЗАЩИТУ ТАЁЖНОГО ЛЕСА

Тайга лежала раскрасавицей,
Медвежьей шкурой меховой,
С такой и гребень-то не справится,
Пожар лишь только верховой.

Попалит шкурку. Глянь, в горельнике
Такой, смотреть не надоест.
Встаёт в багульнике и ельнике
Таёжный лес, надёжный лес.

Прошла эпоха одиночников,
В тайгу с двуручною пилой
Уже не ходят, полуночников
Манит туда доход другой.

Не за избою пятистенною,
Не за дровами в пять кубов,
А тех, кто ширь её бесценную
Спустить задёшево готов.

Пластай, руби, тебе забудется.
Обменный курс, доходный курс.
Тридцать монет, а вам не чудится,
За столько продан был Иисус?

…Я помню город, соль за городом.
Рассвет над шумной Ангарой,
А вдалеке, за водным воротом
Заросший сопочник густой.


Сейчас там плешь, и нет художника
Запечатлеть пустой пейзаж.
Беснуюсь на манер острожника,
А, может, это глупь и блажь?

Зачем наследство заповедное
Нам жжёт от жадности нутро?
Хотеть ведь, кажется, не вредно?
У кошелька двойное дно?

Распродадим, располыхаем,
Достанем, спишем, растрясём.
Так Авеля прикончил Каин,
Так буриданов сдох осёл!

И шкура леса заплешивет,
Облезет, зарастёт пеньём.
Народ сопьётся и завшивет,
А мы ему ещё нальём,

Чтоб спал в угаре, беспечальный,
Смотрел, пока не надоест,
Тот сон, где плещется бескрайний
Бесценный лес, таёжный лес.

УКОРОТ

В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос
 А. А. Блок
Пусть мы не верили в Христа,
Мы жили по его законам,
Пусть строй не тот, но вера та,
Был наш Иисус краснознамённым!
Мы верили, что гнёт падёт,
И каждый от рожденья равен,
И Коммунизма рай придёт,
Эксплуататор обезглавлен.
По совести вступали в бой,
По совести пахали землю,
Мы шли святыми за Тобой,
Молитве лозунговой внемля.

Сейчас мы верим во Христа,
Так говорят с телеэкранов,
Но пашня прежняя пуста,
Все  заповеди для баранов!
Ты говорил: «Не укради!»
Они воруют поголовно!
Ты повторял им: «Возлюби!»
Но любят только биллионы!
Жирует Золотой Телец
На ниве прежнего Колхоза,
Банкиры-вши стригут овец,
Кредитным подкормив навозом.
И идеологи ЦК
Поспешно облачились в рясы,
Пристроят рыхлого сынка
Туда же бонзы-лоботрясы.
Там граф, там князь, там Дух Святой
В родстве с семейкой налитой!

Христос бомжом ушёл в народ,
Как прежде: бос и гол, и грязен,
Страдает с нами, водку пьёт,
Поднимется ли новый Разин!
Послушает его народ,
Даст негодяям укорот!
Из храмов выбьет торгашей,
Потравит дустом горстку вшей,
Авось без вас, премьер-министр,
Достроит божий коммунизм!

МЫ, ВЫЖИВШИЕ В ДЕВЯНОСТЫЕ
(Вольный стих)

Мы дети, выжившие в девяностые -
Депутаты делили власть,
Не могли накричаться всласть,
Затевая дебаты острые.
Мы пили из майонезных баночек суп,
Бесплатно в школах раздаваемый от бескормицы,
От всех болезней - анальгин был только в больнице.
Мы мечтали отоварить по талонам колбасу,
А ещё нам безумно хотелось конфет,
Любых, даже батончиков без бумажки;
Родители выглядели уставшими,
Глядя в наши голодные желторотые рты;
Говорили: «Нет!»
Нет конфет, мяса - нет, хлеба - нет.
Есть - винегрет
Из домашней картохи, свеклы, огурцов…
Мы не видели дома голодных отцов,
Равнодушно спивавшихся по гаражам;
Им нечего было дать нам, они напивались в хлам.
Нас для них стало слишком много,
Кормить нас было дорого,
Водка была дешевле, они напивались без цели.
Нас кормили голодные матери,
Посылая отцов по матери.
Некоторые залезали в петлю,
С запиской: «Не прокормлю!»
Детдомов тогда открывалась тьма -
Нас толпой возвращали стране, государству.
Детсады превращали в детдома,
Нам светила колония да тюрьма.
Государи заступали на царство,
Плодилось новое барство…

Мы хотели поступить в ГПТУ;
Спецодежда, бесплатный «хавчик».
Там любой упакованный мальчик
Осуществлял свою мечту.
Было модно носить телогрейки,
Катанки-валенки; картонные наклейки
Становились качками. Шапки-пидораски
Защищали мозги от тряски;
На нас испытывали новый героин,
И дольф лунгрен был нашим героем,
И грудастая сабрина украшала каждый туалет;
Нам говорили: «Ничего интересного нет!»
Но у нас был свой интерес,
Мы знали уже, что в России есть секс!
А где-то есть колбаса.
До Москвы электричкой четыре часа -
И у вас уже есть колбаса!
В сытых городах Очередь требовала прописку
При покупке колбасы;
Мы говорили: «Дядя, не ссы!
Мы живём за углом, здесь близко!»
Вот такие у нас были шутки.
Мальчиков забирала армия,
Девочки шли в проститутки
Заработать на жизнь достойную.
Затевались новые войны.
Нас всё равно было слишком много…

Сейчас нам уже под тридцать,
Мы полноценные единицы.
Тем, кому повезло уцелеть и не спиться,
Предлагают за деньги плодиться,
Готовят четвёртый на нашей памяти кризис.
У власти шесть тезисов, как катехизис.
Зарплаты замораживают понемножку -
Нам уже наплевать!
На все фокусы власти мы отвечаем одним:
Угрюмо садим картошку!
Нас по-прежнему много, мы выжили
И нарастили на душах броню,
Мы не верим новому дню!
Во славу чьих-то славных идей мы не рожаем детей!
У нас на счетах ничего не сгорит,
Потому что нет ничего!
И пока у нас ничего не болит,
Мы празднуем над властью своё торжество!..

РУССКОЕ БАРСТВО

Вековечное русское барство,
Удивительное постоянство
В смене старых и новых картин.
Там и варварство, там и чванство,
Прикупил по дешёвке дворянство
Внук холопий, торгаший сын.
Из нагретых обкомовских спален,
Слово пакостное «Хозяин»
Выбирается из глубин…

Голубиная наша вера,
Ястребиное наше слово.
В гордой выправке офицера
И учительском добром: «Толково»
Выставляется на правёж,
Только режь ты меня на части,
Распусти ты меня по жилам,
Но хозяину не служила
Никогда. Вот гламурная ложь -

Накопление капитала…
Только мало ему, все мало
«Толстобрюхому богачу».
Он жирок отсосал в салоне,
Приложился к святой иконе,
И уверен, я тоже хочу
Помотаться по куршавелям,
Сделать пилинг, Монэ, Боттичелли,
Прикупить пока не успели,
Откупную собрать палачу.
«Надо ставить реальные цели».
Я таких вершин не ищу.
«Только каждому по заслугам
Будет дадено». В это верю.
И не смыть ни греха, ни позора
Ледяною крещенской водой.
Ни пешком, ни четверкой, ни цугом,
Не пролезть похудевшему зверю
Сквозь ушко одно золотое,
Кошелёк не возьмёшь за собой.

Что успех? – напускная гордыня,
Жизнь песком проскользнет между строчек,
И как в зеркале в сытом сыне
Отразится трусливый отец.
Целиком умирать не захочет,
Заморозит в заморской машине
Мозг, желудок и пару почек
И преставится, наконец...

СЛОВА

Бог сохраняет всё, особенно – слова
                И.Бродский

Нас загнали бы под телеги,
Сочиняя с намёком Хештеги.
Пропаганда наотмашь бьёт,
Но язык соврать не даёт.

Он как губка в себя впитал –
Остроумие, страсть, накал.
Мы встречались уже с врагом
И словечко ему подберём.

Режет головы в майке и без,
Кличка скотская – голово-рез.
Крик предсмертный, проклятье с губ
Из засады убил душе-губ.
Веру правит на модный манер,
Кличка книжнику – изу-вер.

Мы врагов посылаем «на»,
Воют бабы – на то и вой-на.
Мы пройдём по любой по беде
К нашей общей, на всех по-беде!

ЭЛИТА

Элита, будь проклята эта элита,
В любом государстве из спеси отлита.
Элита печется о бедном народе,
На ней модный галстук и брюки по моде,
Пенсне золотое, лаве в кошельке,
Всегда говорит на одном языке.
Элита элите не выклюет очи.
Одной национальности быть она хочет.
А бедный ютится в границах участка
И спирт принимает порой за лекарство,
И, как Минотавру на острове Крит,
Он платит налог и разбойный кредит.
Бедняк он земляк, а элита воздушна,
Чуть что за бугор упорхнет равнодушно…
-----------------------
Народ за собою повел предводитель,
С мечтой о народной, о честной элите.
Элита из Лита, фуфло из ИФЛИ
Предали, продали и перевели…

О ПЕТРОГРАДЕ

На корочку хлеба не выманить город.
Он каждой эпохой по-новой прополот.
Каждой эпохой по-новому назван,
Снова наказан удельным указом.
Санкт-Петербург, Петроград,Ленинград.
Будочник,Банщик,Аристократ...

***
Планета с именем Россия
Летит меж Марсом и Венерой.
Голубоглазая Мессия
Пронизана единой верой –
Любовь вернее, чем насилие!
Наш Третий Рим времён Василия…

***
Хотели ли мумии из музея,
Чтобы на них глазели?
Хотел ли древний неандерталец,
Чтобы  отгрызенный палец его
Краденным вывозил домой
 толстый американец.
Идолы из под полы
Дубовые заполняют столы
частных коллекций
Тиберии и Лукреции.
Рабовладелец ревёт в исступлении
Не было Ленина, умер Ленин
В дрёме и лени тянет ярмо
Ватник и ватница и «Лонжюмо»
Вымарывает где-то за лужей
Из антологий редактор дюжий.
Кто рифмовал «210 шагов»
 ради обкомовских сладких пайков
канули, сгинули и отвалили
камень за пазухой мы не забыли.
Как на параде забитый фанерой
Ленин замаранный лениной леной
В его кабинетах мечту лелея
Стирают Ленина с мавзолея.
Тихо зарыть под грифом просрочен
Ленин умер? Хочется очень?

КАМЕНЩИК

Посвящается моей бабушке,
Вагиной Екатерине Петровне

Каменщик без «ца».
Поэма внучки, от первого лица.

1.
Каменщик не мужик.
Русская баба во ржи…
Ка-мен-щи-ца!
На войне убило отца –
Бесприданница.
Только фраза «Пропал без вест…»
Неподъёмный сиротский крест.
Крошки слизывали со стола,
Четверо детей – мать ждала.
Прабабка Матрёна в тридцать лет вдова.
Вятская волость, деревня Девятово.
Пётр Суставов – прадед.
Уходя заклинал – хватит!
Трёх дочерей, чем можешь, корми,
Сына-поскрёбыша подними!

2.
Бабушка Катя в четырнадцать лет
Бросит девятовский сельсовет.
Дядя забрал на стройку в Сибирь.
Девку без паспорта только стырь.
Нина сестра за вагоном вдогонку:
«Возьмите, дядя, вторую сестрёнку!»
Катя, Катя! В залатанном платье.

Сестре девятнадцать,
За ней не угнаться.
В кармане не паспорт, волчий билет.
Повесилась Нина – крестьянки нет.

3.
Странноприимная Сибирь,
Целительное Прибайкалье!
С уставом новым в монастырь,
Ангарский лёд, как зазеркалье!

Плотину ставят на юру,
А ветер сносит поутру.
Бетонщица в пятнадцать лет,
Меси цемент из тысяч бед,
Руби цемент, топи цемент,
Работы ражий рудимент.

Крестьянский хлеб –
Чтоб правнук Глеб
Художник и интеллигент,
Чтоб дочь – учитель, внук – поэт,
Всему основа он – цемент!

4.
Слава КПСС!
Сдана Иркутская ГЭС!
Лично товарищ Сталин
Кирпичный завод оставил.
От затопления спас.
Работает и сейчас
Лисихинский кирзавод.
С плотины видит народ!
За героический подвиг,
За труд –
Бабушке Кате орден дадут!
В огне и пламени
Орден Красного Знамени!

Страна в руинах лежит опять,
Внучке остались слова на «ять»!

5.
Дома клала из кирпича,
А трёшку дождалась в панельке!
Бригаде влепит строгача,
Если напарник пьяный в стельку!
Руководила, как могла,
Домов пятьсот за жизнь сдала.
Домов пятьсот – углов две тыщи,
И кривизны у них не сыщешь!
А по субботам на калым –
Класть гаражи детЯм на Крым!
Да, в девяностых «было дело»:
Страна в сберкнижках тех сгорела.
Ограбили в единый миг:
Инсульт, инфаркт и нервный тик.
Все ордена остались в доме,
Госпремия, медаль «За труд»,
В мемориальном пятом томе
Посмертно, может, помянут…
Ей памятник – плотина ГЭС,
Микрорайон, а рядом лес!

Поколенье детей войны
Голодны и изнурены,
Удивляли ВДНХа, –
А здоровья на полглотка .

6.
Вся её жизнь в кинокартинах,
Где все такие, как она.
Уж двадцать лет страна в руинах,
Словно не кончилась война!..
С её доской мемориальной
Купил плотину «поц» реальный!
И то, что строили с натугой,
В наследство внукам передать,
Тем «поц» поделится с супругой,
Оставив нам слова на «ять».
Мильон в карман, народу цент,
И тот в кредит и под процент!
В кредит кирпич, в кредит цемент,
А в парке стенд: Аллея славы!

Встаёт Страна на бой кровавый…

***
Иуда Христа предаст -
Иисуса снова распнут.
Пассивный один либераст,
Готовит упругий кнут.
Завертится колесо,
Быстрее во сколько раз?
Замучают за пять часов,
Иуда снова предаст.
Зароют в глиняный пласт.
Предателю - славы кус.
В осиннике либераст,
Во славе своей Иисус.

ЗАКОН И БЛАГО

Закон, что дышло – гомофилия.
Благодарить – дарить благое.
Приказ придушит, что эмболия.
Открыто благо – оно нагое.
Закон слепой, бессердечно злато.
Благое видит, вещая сердцем.
Закон позволит убить и брата.
Благое делит хлеб с иноверцем.
Закон земное – благое Божье
Правитель смертен – добро живуче.
Закон с живого сдирает кожу
Вползает в душу, что гад ползучий.
Но солнца лучик пробьёт и тучу
По благу жить – благополучней…

ПЕРЕЛОЖЕНИЕ ПУШКИНА

Капиталист - он бычий хлыст,
отличья минимальные...
В России, думаешь, он чист,
в Америке - навальные?
У кровипийц один запал,
одною монетой вскормлены.
Всё это Ленин описал
и юморист Задорнов.
Один поэт сказал опричь:
"Их должно резать или стричь...
К чему рабам дары свободы?
Паситесь, мирные народы..."

СЦЕНАРИЙ

Люди не нужны – нужны ресурсы
Раз боятся крови – значит трусы.
Президент страны – юнец безусый
Армия страны – ЛГБТ

Надевай прозрачные рейтузы,
Головы коли , как те арбузы,
Раз боятся крови – значит трусы,
Поменяют, если ТЕ, не ТЕ.

С чёрным золотом вывозят грузы,
Люди не нужны – нужны ресурсы
Доллар – из стекла простые бусы –
Тот же в профиль их эквивалент.

Развлекают джазовые блюзы,
Президент страны продался русским
Пару митингов ему в нагрузку
И горит как факел белый мент.

Самый яркий в фильме монумент.

***
Что постили бы в сорок первом
по немецкому интернету?
Казнь молодогвардейцев в прямом эфире?
Радостные славянские дети
с немецкой шоколадкой?
Сайт «Партизанен»,
социальные сети – «Истинный ариец»?
Сельские жители под вывеской – 
«Это наш выбор»?
Счастливые славянки в немецких борделях?
Эшелоны подростков, отъезжающие на заработки
в объединенную гитлеровскую Европу?
Видео-урок
«Поделки из кожи и волос еврея»?

Матильда

Дуют ветры с далекой помойки,
Слышен скрип императорской койки.
Ветер дует в окно Овертона,
Это правило высшего тона.

Над страною гудит революция –
Нам долдонят: "у Никки поллюция".
Задирает мослы чья-то дылда,
Уверяют, что это Матильда…

Отвлекают, потом развлекают,
Каждый критик до одури занят.

Где там Щорс и Матрос Железняк! –
Нам задул из окошек сквозняк.
Там Февральская просвистела,
Как Матильдино скользкое тело.

План великий Великой России,
Где там Путин предстанет Мессией?!
Не надейтесь, наследники ваши
Вас сожрут целиком, с манной кашей.

Обыватель – он сто или триста
Лет спустя, вас увидит в транзистор,
Как Кабаеву делит с Шойгу
На балу "император наш Пу".

Танки, пушки проедут колонной?
А зачем, есть окно Овертона.
Роясь в вашем постельном белье,
Вашу мудрость оставят золе.

Кто "кровавый", "колхозный", "картавый"?
Вас наделят не меньшею "славой".
Никки "слабый", а Путин какой-то?
Нам расскажет про то ваша койка…

КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ

Личности культ не вымер,
Слава, трактор Владимир.
Слава зелёная майка,
Где на груди его имя.
Грозный портрет отныне,
Носит одна разгильдяйка.
Наследники тридцать седьмого
наушники настоящего
Вас поощряет снова,
Глаз из службы Неспящего.
Улучшить бюджетную пайку.

Прошлое осуждаем,
Творим ежечасно чёрное.
Бюджетно летаем в Паттайи,
Таньку меняя на тайку.
Блоху подкуём подковёрную.
Взыскуем сталинских тайн.
Возьми и подай.
.
Без культа культура культа
Зачахнет, придворным хана.
Поэтому новый будет
Старые жечь имена.
И разносить болванки
Профиль, анфас.
А у одной поганки
Словечко найдётся для вас:

«Ленинец трактор, Клим Ворошилов,
Тяжеловес ИС
Если кому-то казалась фальшивой
Слава КПСС.
Засуньте язык ваш поглубже, что ли
Тут не слова – дела.
Именем Сталина битва свершилась,
Виновна его голова.
По телефону стучат соседи,
Скрытый сепаратист.
Значит добрее в лесу медведи.
Сталин пред вами чист.
Не бывает двойных стандартов.
Рассчитайся на первый второй.
На охранников и арестантов,
И в забой.
Если террор оправдан,
Судить никого не надо»…

Раздел  5 - «ПОЭМА»

СУДЬБА «БОЖЕСТВЕННОГО ВЕТРА»
Поэма

Всем не вернувшимся домой посвящается



ТАЕЖНИКИ
(пролог)

1
Плещет затоками Дон,
Дрожит от раскатов грома
Белый станичный дом.
Плес, мешкотня парома.
Яблочный тихий рай,
Полуденная истома.
Живи, да не помирай —
Каждая тень знакома.
Капли литого меда,
Жирная колбаса.
Раки с косого брода,
Жиденькие леса
Сквозисты, привычны.
Пришлого много народа.
Сюда бежали обычно
За тихой свободой,
Волей наполовину:
За хаткой, землицей, овином,
Жизнью без крепости,
Гладких коров пасти.

2
Оставим в покое Дон.
Иной сибиряк чалдон —
Дитя неподкупной тайги.
Чувствуешь силы в душе? — беги.
На берегах кипучих рек
Искал свободы человек,
Быстрина сбивала с ног,
Но если подняться смог,
Усталый, голодный, дерзкий,
Пусть даже очень промок,
Пусть даже климат мерзкий.
В него бежали, как в омут
С головой непокорною кануть,
Начать судьбу по-иному,
На новом месте воспрянуть,
Заработать свои права.
Отслоится душевная муть,
Как сорная, свянет трава,
Все прошлое, все ненужное,
Беспамятное, недужное,
Суровый сибирский уют —
Ленивого тут не ждут.
Проверка на вшивость,
На крепость, на живость —
На перекатах студеной реки
Кроили породу сибиряки.
Смешался кандальный звон
С тунгусской гортанною песнью.
Бурятско-ордынский закон,
С поверьями русских полесий,
Московский говор,
Татарский смех,
Французский повар
И чей-то грех,
Кабацкий вор, —
Бездомный сор
Из года в год,
Из века в век.
Смесь дикости,
Сплав стойкости.
Себя соблюсти,
Семью спасти,
Долгой зимой прокормить,
Кедровничать, зверя бить,
От нужды — не от злости...
Крепчали сибирские кости.
Косая сажень в плечах,
А непотребный зачах —
Отсеял жестокий отбор.
Здесь даже каторжный вор
Природным блистал благородством.
Холеная барская кость
Могла обернуться скотством.
Добро проявляло злость,
Если добро показушное
Таежники — люди ушлые,
На мякине не проведешь.
Ты человек или вошь?
Проявишься, хошь-не-хошь.


(Часть первая)

1

Спящих рощ голубой венок,
На плечах твоих, о, Ямато!
Восходящего солнца поток
Золотит самурайские латы.
Красота твоя и венец,
Блеском сакур маня и играя,
Освещали бесславный конец:
Гибель пленного самурая.
Не от жала стального меча,
Грудь распарывающего до рвоты,
Он сгорел, как свеча, сгоряча
От тоски по тебе и работы…

2

Стены скользки, сырой подвал,
От границы этап к Байкалу,
Здесь живой полумертвым стал,
Воля сникла мало-помалу.
 И покорные, словно рабы,
Бесконечный тянули срок.
Относили к могилам гробы,
Зарывали в сырой песок.
Забывали свои имена,
Только родины милые песни
Высоко-высоко, как струна,
Пел старик, утомленный болезнью.
Ни таскать, ни рубить не умел,
А глаза разъела слюда.
Кто расскажет теперь, как пел?
Кто его понимал тогда?
За беззлобность и тихий нрав,
За негодность к мужскому труду
Заработал он горстку прав —
По Слюдянке искать еду.
Разрешали на сопках лесных
Собирать для лекарства траву
И поделки собратьев своих
Продавать, веселя детвору.
Ну, а если налажен сбыт —
Производство само собой!
Мы точили ему нефрит,
Украшая все той же слюдой.

Чашки, ложки, резные плошки
И игрушек веселый рой,
От свистка до губной гармошки.
«А япошка — мастеровой!»
Одобряли его старушки
(Жалость женская широка),
Наливали ему за игрушки
В кружку теплого молока,
Насыпали в мешок картошку,
Из печи — каравай ржаной
И кедровый орех, и морошку,
Омуль с радужной чешуей.
С пылу, с жару круглые шанежки…
Словно ведали те хозяюшки,
Сколько лет ему, сколько зим
Вьюгой смертною «Баю-баюшки»
Отпоет его баргузин.

А весною метровые льды
Раздробил о скалы Байкал,
Валунами лежалой слюды
Громоздился их мертвый оскал.
Объявили субботник у нас.
Чтоб своей не смущал бы кучей —
Из оттаявших трупов наст,
Побросали с отвесной кручи
Размороженный трупный балласт —
Наших братьев, погибших от холода,
От побоев, цинги и от голода.
Их земля своим телом укрыла —
Незавидная вышла могила.
Ни креста, ни доски,
эка невидаль,
Чтоб ни портили очередность,
Под откос узкоглазую падаль,
И в порядке отчетность.

…Мы полой прикрывали слезы,
Полноводные, как река.
Посылали начальству угрозы
И увидели старика…
Прижимал он к глазам ладони,
Грыз зубами колючую цепь,
Так узду раздирают кони,
Когда рвутся в степь,
На простор, в бесконечное поле,
Разметав тростник,
Принимая и смерть за волю,
Пусть на краткий миг…

3

Что-то тихий старик замыслил?
И не ведали, не гадали,
На обычный таежный промысел
За приварком его снаряжали,
Чтоб отведать, как хороша
Прибайкальская черемша!

Восхищает тайга весной.
Ее страж не велик, но смел,
Средь снегов принимает бой
Знаменосец весны — пострел.
Фиолетовые макушки
В золотисто-зеленых латах
В окруженье берут опушки,
Все в проталинах, как в заплатах.

Потихонечку, не спеша,
Осторожно и без натуг
Собирается черемша,
А в народе — «медвежий лук».
Поселковые ребятишки
Ему мудрость растолковали:
«По весне заломал мальчишку,
А ты, старый, уйдешь едва ли.
Понимашь, надо зорко глядеть:
Черемшой набивает медведь
Отощавшее за зиму брюхо.
Плохо видишь? Так слухай ухом!»

4

Улыбался лесным былинкам,
Разгребая еловую мякоть,
Любовался солнечным бликом
И ему захотелось плакать.
Где-то там, за высокими кедрами,
Ветер с морем играет в прятки.
Путь домой измеряется метрами,
Когда рядом, и все в порядке...
Путь домой выстилают тела,
Жертвы, жертвы — дорога боли.
Жестко карта им все легла —
Мерзкий счет выставляет неволя.
«Кто знает, какою ценой,
Когда, кто вернется домой?»

5

Распускается иван-чай,
И поля от жарков жарки —
Бесконечна в душе печаль
Неусыпной моей тоски.
Слышу голос родной земли,
Голос пращуров, голос воли.
Словно в жилы мои потекли
Волны древней и мудрой крови:
Край надежды, земля чудес,
Заповедный таежный лес.
С давних пор от лап подлеца
Он в себе сохранял беглеца.

Пусть от холода и от жажды
Потемнеет твой веер бумажный,
Вольные люди — дети тайги,
Чувствуешь силу в душе — беги!»
Можно судьбою играть,
Плыть по жизни под парусами,
Но землю, где умирать,
Всегда выбирайте сами!

6

Прокатилась по лагерю весть
Не отметился на поверке!
За побег головы не снесть,
Даже имя зэка на фанерке
Не напишут, если убьют.
Закатают в пустую породу.
Сколько сгинуло здесь народу,
Сколько смертный нашли приют?

7
Овчарка на зоне волк,
Натягивает поводок,
Знает в погоне толк…
Теплой плотью, кровью живой
(Для охоты на беглое тело)
Не баландой и не травой
Кормят мясом ее, чтоб летела.
Сквозь овраги и бурелом
Разрывать по команде: «Ищи!»
Челюстями, как ржавый лом,
На затылках ломать хрящи…
На бессильного старика
С ладонями, как у ребенка,
Охотились наверняка…
А птицы кричали звонко,
Голосили, словно просили.
Путал след овраг и лощина —
Это только природе по силе.
А овчарка — просто машина.

ПОБЕГ ИЗ АДА

(Часть вторая)
1
По узкой подземной ветке
Снуют и снуют вагонетки,
Груженные пыльной слюдой,
Политые горькой слезой.
Старика затолкали в одну,
Словно камень пошла ко дну,
Погрузилась в сырую темень.
Замелькали серые тени
При свете чадящих свечей.
Ты здесь и уже ничей.
Дорога в один конец…
2
На куче битого щебня
Умирал седой самурай.
Ему казалось волшебно
Прощался таежный край
С его одинокой душой,
Сон распоследней межой
Прижался к его изголовью,
Сливался с остывшею кровью
Его полувысохших жил.
Только во сне он жил.

Сознанье в предсмертный час
Сорвало иллюзию с глаз,
Вернуло в сырую пещеру,
В темный и душный подвал,
В запах смрада и серы…
— О, Ямато! — позвал
Он свою далекую землю
На границе вечного мрака,
Дабы избегнуть страха:
— Пошли мне солнечный знак!
Заходила земля ходуном.
Осколок вспыхнул лучистый
Трещиной на граните,
В отработанной штольне,
Тоньше ушка угольного,
Ярче, чем солнце в зените!
Поймал самурай осторожно
Лучик в сухую ладошку.
Нежнее держать не можно,
Над ним подышал немножко
И умер в забое мглистом.
Скалы вокруг зашатались,
Земля застонала от боли,
Мрачные стены подались.
Знамением сладостной воли
Проклюнулся тоненький лаз.
Был он чуть больше наперстка.
Хлынул потоком хлестким,
Смывающим слезы с глаз,
Сметающий все на свете
Свежий байкальский ветер!

5

Тяжек невольничий стон
Светлому оку планеты,
Мутит кристальные воды
Доброго великана,
Спящего в лоне Земли.
Вода голубого Байкала
Не всегда чиста и прозрачна,
Закипает она от накала
Его нервов, становится мрачной.
Хлещет дождь, гудит ураган.
Разрывая густой туман,
На сопки сходит сама
Хозяйка ветров — Сарма!
Пугает заблудшие души
И мечет, и топит, и крушит
Беспомощные суда
Сверху и снизу — вода…

6

В одну из таких ночей
Рубили навстречу свету,
Не жалея свечей,
Веря в святую примету
Доброго знака. Дорога.
Осталось совсем немного…

7

— Всем уходить нельзя!» —
сказал седой генерал…
Камикадзе должны остаться,
Сколько смогут держаться,
Выполняя работу за нас,
На родине вас оплачут
Сакуры черной цветы…
Грозный «Божественный ветер»
Ваши судьбы отметил,
Ваши развеял мечты…
…………………………………..
Без перерыва на отдых и сон
Рубят слюдяные глыбы.
Только подальше ушли бы,
Скрылись за горизонт!
Надо рубить, камень возить
Полные вагонетки
Ни за пайки, ни за призы,
Ни за плевки и монетки
Валятся с ног и чумеют,
Работают, как умеют —
Жизни бойцов выкупают
Из злополучного плена…
Пусть всемогущие Боги
Хранят их души в дороге,
Они сберегут тела!
Дорога к солнцу легла
Вверх по крутым горам
Окоемом седого Байкала…
Горы таежный храм,
Куда нога не ступала
Еретика особиста,
Смершевского садиста.

8

«С камнями на пулеметы
Пошли узкоглазые черти.
Ну, кто же тут разберет их,
Фанатиков жертвенной смерти!
Молчали, как на параде!
Спросите, чего ради
Месяца три давали
В день по шестнадцать норм?
Полные наливали
Чашки на их прокорм?
Лагерь засыпан гранитом,
Чтоб не губить своих,
Взорвали вход динамитом,
Воду спустили на них.
Смыли подземной рекой», —
Рапорт под грифом: «Секретно».
Сколько погибло конкретно
Ведает лишь могила
Из мрамора и воды —
Время смыло следы,
Тайну пещера укрыла…


ОБРЫВКИ ДНЕВНИКОВ…

Часть третья

1
Омываема океаном
Спит Япония.
Пряным, алым
Огибаемая восходом,
Просыпается год за годом…
До нее не добраться нам.
Каждый верит своим богам,
Но отеческим берегам
Мы — далеки, близки — снегам.
Стала мачехой нашей Сибирь,
Стала сводной сестрой — Тайга.
Но не вся, два аршина вширь,
Станет нашей могилой Тайга.
Дом, как призрак в ночном тумане,
Манит пламя, коснись, обманет
Зазеркальной своей теплотой.
Кто там замер? На месте не стой…
Здесь не слышно собачьего воя,
Здесь не видно следов конвоя …

Даже небо в осколках слюды,
Машут кедры мохнатыми крыльями.
От недоброго взгляда следы
Мы скрываем за сухожильями
Этих древних таежных рек,
В пляске их каменистых россыпей.
Мы домой хотим, человек!
Сколько братьев наших без просыпу
Спят в завалах из каменных плит
Неподъемных гранитных стен.
Так их сон нашу кровь леденит,
Что мы спать не можем совсем.

ЗАПИСКИ ЯПОНСКОГО ГЕНЕРАЛА

Надо путь уступить молодым.
Обдирает морозный дым
Череду бесполезных соцветий.
Обладают бессмертием дети,
Для которых миг бесконечен.
(Да еще сумасшедший беспечен).
Надо, надо путь уступить.
Боже правый, как хочется жить!
………………………………….
Генерал перестал молиться,
И, казалось, застыл в сатори.
Лица, лица, простые лица,
Переменчивые, как море.

(Ожидают ответа вскоре…)

Отрешенность бессвязных мыслей:
Старость, немощность, слепота,
Сила в мыслях уже не та.
Досконально познав науку смерти,
Непременно полюбишь жизнь.

(Ах, шальная мысль, отвяжись!)

Неподвижное, как яйцо,
Маска смерти рождает скуку.
Самураю важнее лицо,
Когда тело вкушает муку.
Маска мысли родила улыбку,
Поиграла складками губ,
Словно в морге качая зыбку,
Вызывая невольный испуг,
Хрипло вырвалось слово: «сэппуку»,
Он сказал и отдернул руку
От лица. Оно стало чужим…
На мозги тяжелее гири —
Слово страшное: ХАРАКИРИ.
………………………………….
Долина бела от снега,
Ей не хватает красок.
Жадного поцелуя
Огненно-жаркой сливы,
Рассыпавшей у корневища
Красные лепестки…

ХАРАКИРИ

О, условности крепкие цепи.
Не татами, а телогрейка
Под коленями у меня.
— Пусть кайсаку кедр не зацепит,
Размахнувшись у старого пня…
(Что же дальше диктует традиция?)
Надо из сакадзуки напиться
Ритуальным глотком саке,
Распоясаться и налегке
Над священным занятьем склониться, —
Тушью хокку нарисовать,
Лист сложить и камнем прижать,
Отодвинув на три ладони…
Древний веер и меч уложен
В блюдо круглое, без излишеств.
Отказаться? — Позор, мальчишество.
Избежать бесчестья не трудно.
Трудно с легкостью умереть.
Не в постели, сейчас, прилюдно.
Нет, кайсаку в глаза смотреть
Слишком тяжко.
Теперь молиться…
Лица, лица, чужие лица.
Ни забыться, ни отгородиться.
Только бы ничего не забыть.
Боже правый, как хочется жить!

Молниеносным движеньем рассек
Он живот от груди до чресел,
Вертикально, наискосок.
Прояснившийся взгляд стал весел.
Улыбнулся одной гримасой,
А кайсаку главу отсек.
В нем и не было вовсе массы.
Как подкошенный лепесток,
Он склонился над головой,
Разделенной навеки с телом.
Словно душу перед собой
На сугроб уложил неумело.
На проталине, красной от крови,
Лист ольхи стал нездешним, багряным,
Словно лист японского клена
Пятерней прикоснулся к Тайге.
Где ты, Япония, где?

4
И ушли, приминая снег,
Через кряжи Хамар-Дабана,
Чтоб негаданно и нежданно
Пересечь знаменитый хребет.
Лютовал ночами Култук.
Приседали на каждый стук,
Хруст надломленного сучка.
Нервно вздрагивали от толчка
Прибайкальского землетрясенья.
Как у матки, искали спасенье
У покрытой камнями земли
(У которой моли — не моли,
Человек не получит прощенье).
Духам синто — капли саке,
Ее щедро налили Тунке —
Прародительнице Байгала,
(По-бурятски — «высокий огонь»).
«Ты прости наши жертвы малые,
Неприкаянного не тронь,
Мать долины, златая Тунка,
Поднимается в облака
Твоя солнечная вода.
Пусть минует злая беда
Тех, кто хочет вернуться домой.
Награди нас счастливой судьбой!
Охрани нас от лихолетья…»
(Только слабый природе брат!
Сильный путь расчищает плетью).


6

Годы плавились в злом горниле
Половинчатого отчаяния.
Неуступчивые — замолчали,
Несгибаемые — сгнили.
На три метра оттает почва,
Ниже — вечная мерзлота.
Грязь, болото, топкие кочки,
Лагерь, склизкая мокрота.

Снова снятся страшные сны
Присягнувшему жизни войску,
Даже просто выжить — геройство
В мясорубке любой войны!
………………………………
Не отпускают грехи,
Когда смежаются веки
Зарубками на человеке,
В мозгу проступают вехи,
Занозы, осколки, огрехи,
Ошибки, просчеты, прорехи…
Минутному счастью помехи…

ЧЕРЕМУХОВЫЙ ОВРАГ

Что же может со смертным случиться
Кроме смерти? — Какое открытие?!
Кто тихонько идет, кто мчится,
Будто в лавку спешит к закрытию,
Всех расталкивая, опережая,
Словно двери захлопнут рая.
И напишут: «Вакансий нет.
Покупайте обратный билет».
…………………………………..
А черемуховый овраг,
Он любому подарку рад.
…………………………………..
Сколько в землю на удобрение
Полегло в живописных местах.
И всемирный закон тяготения
У подножия распластал
Бесприютных страдальцев множество
И прикрыл горевое убожество
Чьих-то богом забытых детей
Покаянной красой своей.
……………………………….
Ах, черемуховый овраг,
Там семья и пропавший брат.
……………………………….
Палачей тоже оплачут.
Траурный сервис им
По скупому тарифу оплачен,
После смерти притиснут в строй.
По стандарту — оградки, рябинки.
Пару дней некрологи, поминки,
А потом тишина и покой…
И железною тумбой стой
Под облупленною звездой…

ПЕСНЯ ПАРНЯ  ИЗ НАГАСАКИ

Какая разница, где был дом,
Если дома под небом нет.
Я родился на солнечный свет
В городе с крепким мостом.
Таких в Японии много,
Вам есть куда возвратиться.
Город над тихой рекой
Может мне только сниться.

Выжженная дорога.
Обугленная страница
Письма к любимой жене,
Достопочтенной Кохару.
Тень на разбитой стене —
Мама с отцом напару,
Как слезы оплывшей свечи,
Сжаты в один комок...
Жалящие лучи…
Я теперь одинок.
Поздно! Кричи не кричи,
Никто уже не услышит!
Бренное тело
дышит
мое,
Душа умерла…
Воронье
Черные чистит перья:
«Обыденная потеря
На фоне военных бедствий».
Вранье!
Кто и когда их мерил
Статистикой соответствий.
Сильный — бесчеловечен,
Адовым знаком отмечен.
Пепел по городу — пуха нежней…
Небо над городом — солнца светлей.
Тени лежат без движения —
Нету у них отражения!
Выкипевшая река
По-прежнему глубока.
Ни единого звука,
В городе звонком — глухо.
Займите, прошу, слезу мне!
Слезы смывают безумие
С окаменевших очей.
Лязг самурайских мечей
Город, что больше ничей,
Не встревожит. Отныне и присно
В вымершем городе чисто.

Это небесная кара,
На всю Японию карма
За злые мысли легла
И за людские дела.
На поколение до,
На поколение после,
На поколение рядом,
На поколение возле
Ядерного пожара —
Это небесная кара!

***
Нас  сдали в плен,
Как будто мы шпионы.
Мы в жилах вен
Перекачали тонны
Чужой земли
Размоченной в воде.
Мы не смогли.
Нам места нет негде.
Нет места на Земле!

МОРЕ

(эпилог)

Море мои обнимает колена,
Теплое море...
Целые полчища смрада и тлена
Сгинули в море.
Море, морская гладь у причала,
Желтые камни.
Море, уже не начать сначала,
Сгинуть и кануть.
И раствориться в твоей колыбели,
В круговороте.
Боль утолить, утопить веселье
Разом, на взлете.
Слишком печальна земля для могилы,
Слишком привычна.
Всех уравняла и всем поделила
Голосом зычным.
Море развеет унылую скуку
Смертного часа.
Каждому жесту и каждому звуку
Море — гримаса.
И разломить эти воды густые
Вам не под силу.
Кто выбирает желанья простые.
В море могилу
Я выбираю, забыв о покое
Каменных статуй.
Горько-соленое гордое море
Волнами радуй.
Как отраженье божественной силы,
Алые зори.
Огненный шар между белым и синим,
НЕБО И МОРЕ.


Киев  2000-2002 год

Раздел  6  - «Проза»

СКАЗКА ПРО ЁЖИКОВ

Жило-было семейство ёжиков. Фамилия у них была родовая – Ёжиковы. В одном лесу жили – плодились и размножались. Переселяясь на новые полянки, собирали жуков, ловили мышей. Охраняли лес от змей и других гадов ползучих. Лес ведь их Родина и дом родной.
Но однажды провели в лесу перепись, решили вы-дать всем ежам документы. Писарь попался странный и видно малограмотный, по злому умыслу али по глупо-сти, но записал он всех ежей по-разному. Одних ёжиков записали Ёжиковыми, других Ижиковыми, а третьих и вовсе Йожиковыми. И пошла у ежей с тех пор свара и ругань. Чей лес, да кто тут раньше жил, а кого сюда ветром занесло.
Йожиковы заявили, что они древнее всех и происходят от американских дикобразов и все ежи мира от них произошли.
Ижиковы доказывали, что все ежи мира – пришлые, а лес принадлежит только им и происходят они от лесных еловых шишек, да и вообще лес этот они посадили и вырастили.
Ёжиковы наоборот говорили, что все мы Йожиковы и Ижиковы и Ёжиковы – одного роду племени и имя у нас общее и лес наш общий, по праву и по совести.
Вот так, пока они друг перед другом спорили, пыжились и гордились, весь лес начал просто кишеть гадами и змеями.
Вместо того, чтобы защищать свой дом, стали Йожиковы со змеями дружбу водить и речи их скользкие слушать.
Ёжиковы остались один на один в этой битве, по-тому что решили Ижиковы под лопухами отсидеться и поглядеть, как оно там дальше выйдет.
Пируют змеи в лесу и уже вовсю скрещиваются с ежами и новую породу выводят – ЕЖЗМЕЙ. И покрикивают на Ёжиковых – ешь землю, ёж, ешь, коли она твоя, а что не съешь, то нам достанется.
А чтобы ежи меньше понимали друг друга, учат змеи их новому языку – зашипели ежи, зацокали, мы, говорят, со змеями родня – тоже в клубок сворачиваться умеем. А чтобы с голоду не помереть будем теперь Ёжиковых есть. Они нам ни по крови, ни по роду не родст-венники, а обычная пища, нам змеи это быстро объяснили.
Война идёт в лесу, ежи убивают и едят ежей. Нет больше здесь тёплого и спокойного места и под лопухом не отсидеться… Ну что вы выёживаетесь Ёжиковы, с кем договариваетесь! Шипит лес, под каждым кустом слышно шипение, но не в привычках у ежа отступать… Поэтому подходит он как обычно к змее, хватает за хвост и начинает ёё методично жевать… Бьётся змея, пытается укусить ежа, да не на того напала – колючие у ежа иголки, не прокусишь… много змей, но и ежей немало…
Поэтому методично и спокойно – встал ёж по утру, почистил зубы и схватил очередную змею за хвост. Лес-то кому-то чистить надо.


СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Случилось моему приятелю  несколько выходных подряд получить. Время -  начало осени, по московским меркам самое, что ни  на есть,
 « почти лето». Первые два дня он ленился и в кровати валялся, а на третий решил осмотреть окрестности, тем более что снимал квартиру в незнакомом районе и нигде кроме метро не был. После получаса скитаний набрел на черный забор и указатель к старинной усадьбе «Усково». Решив посмотреть поближе на старинное дворянское житье, купил он билет и пристроился к первой попавшейся экскурсии.
Экскурсовод попался гугнявый и молодой, закатывая глаза, он вещал о минувших днях  так, словно был им свидетелем и называл старинные  мраморные бюсты владельцев дворца почему-то картинами. Ну, картины так картины. Надо сказать, что в эпоху войн и революций многие шикарные усадьбы пожгли освобожденные рабы и революционные рабочие, что-то сгорело еще  при французах, а деревянная усадьба графов Ш пережила все напасти. Неплохим видно человеком был этот граф Ш, раз не тронули его горшки и мебелишки и в такой ценности сохранили аж с 18 века.
Прекрасный цветник и парк 18 века обрамляли модные в те годы павильоны и охотничьи домики, кухни и  церковные службы. В гроте Нептуна  приятель мой полюбовался оклеенными ракушками деревянными статуями с отрубленными руками (следами развлечений французской солдатни), да и парковым венеркам и дионисам тоже кое-где поотшибали носы и поотрубали руки. Варвары, что с них возьмешь...Не оценили они старинные сувениры и магнитики.

Надо сказать, что обстановка дворца даже по тамошним меркам, была простоватая. Недостаток средств при родовитой и прославленной фамилии пытались компенсировать дизайнерским изяществом, оригинальностью и тонким вкусом. Лепнину делали из папье-маше и раскрашивали под бронзу, мраморные портики рисовали полутенью на деревянных стенах.
Графья слыли людьми щедрыми ,поэтому в праздники они открывали двери усадьбы для народных гуляний и выставляли гостям двухсоткилограммовые десерты. А когда из-за границы был выписан слишком  большой  гобелен, то резать его не стали, а просто загнули на другую стену и перестроили  камин . Дамы не брезговали заниматься рукоделием, модный бобик (деревянный стол в виде боба украшал гостиную) Там же, напротив окна своеобразный музей 18 века- за загородкой, для любования гостей – парадная кровать хозяина дома – точная копия кровати короля-Солнце (Людовика 14). Дабы приглашенные чувствовали всю честь, которая им оказаны – присутствовать при пробуждении и утренней церемонии одевания Хозяина. Нарисованные шкафы с нарисованными книгами там, где мебели просто не хватило. Модные исторические портреты того времени, где хозяин в латах французского короля, а хозяйка в образе французской королевы. Портреты членов высочайшей фамилии, императоров и императриц, почтивших своим присутствием скромный дворец графа Ш. Задранные кверху носы, надменный взгляд полуопущенных глаз – сразу видно , что эти люди были слишком большого о себе мнения, поэтому несли себя по жизни как высшую драгоценность.

Экскурсовод поведал, что тестем одного из графов был сам Тобольский губернатор, через руки которого проходила вся торговля с Китаем, коррупция процветала и в те благословенные времена, богатые подношения и редкие штучки прилипали к рукам чиновника. Часть собранного он отписал  в приданое дочери.
 Порядком утомившись, рассматривая коллекцию китайского фарфора: плошек, чашек, аквариумов и полоскательниц  мой приятель присел на газончик, который в устах бойкого экскурсовода был назван театром 18 века, на холмах будто бы сидели зрители, а за решетками, возле деревьев, переодевались крепостные актеры и актрисы.
Наскоро перекусив хлебом с колбаской, приятель задремал. И  увидел сон. Приехал он в Москву, стоит на Ярославском вокзале, а экскурсовод приглашает на обзорную экскурсию – «Ублёвка 21 века» - комплекс усадеб. До  поезда оставалось 5 часов. Вот едут они по Кутузовскому проспекту, а кругом призывы закончить пятилетку в 4 года, чтобы встретить 23 век с новыми достижениями!
Остановился автобус на «Ублёвке» перед высоченным забором из камня, куда там прозрачному заборчику Графа Ш. Стены не перелезешь, не перепрыгнешь, а на входе шлагбаум и КПП размером с охотничий домик. Экскурсовод вещал, что на территории  коттеджного поселка в разной степени сохранности осталось 12 поместий, каждое из которых обнесено в свою очередь забором. Соседи предпочитали не общаться друг с другом, а, так как земля на «Ублёвке» стоила дорого, то купить большой участок не получалось, поэтому дома по 1,5 тыс квадратных метров налеплены к друг другу, как зубы во рту бродяги… вкривь и вкось, но все равно рядом. Жители «Ублёвки» были очень богаты, но считались между собою неравными, слоистое было общество, где степень приближенность к кругу определялось не образованием и воспитанием, а марками одежды или техники.
Вот и отстаивали в бутиковых  очередях, чтобы купить  модную новинку. Самый крутой тот, кто купит вещь с лейблом «виноШер» пошитую в Китае за  миллион рублей. Даже поселки находящиеся на одном расстоянии от Москвы делились на « троешников», «дво-ишников» и «отличников» , где вместо оценок  миллионы долларов, заплаченные за дома поближе к сильненьким, за возможность ездить с ними по одной дороге и гадить в общую канализацию.
В одном доме ему показали бассейн,  между первым и вторым этажом, в котором плавали обнаженные модели, а гости через потолок могли их разглядывать, на стенах были портреты хозяина дома и его жены в средневековом стиле, лица попросту пририсовывали  к знаменитым картинам эпохи возрождения. На центральной стене кабинета картина в  стиле примитивизма якобы написанная тогдашним главой государства, художественной ценности не имеет, но  в архивах удалось разыскать, что чиновник приобрел ее за миллионы долларов. Только обстановка одной комнаты коттеджа равнялась  15 летнему заработку чиновника, как ему удалось обставить 10 комнат по-прежнему остается загадкой для исследователей.
Ученые до сих пор не могут понять необходимость изготавливать прозаические предметы обихода из чистого золота, наверное, жители Ублёвки настолько презирали золото и бриллианты, что заказывали из них зубочистки, держатели для туалетной бумаги, расчески и плевательницы. В свое время  при раскопке руин были обнаружены даже бриллиантовые унитазы.
Хозяин одного дома купил на аукционе картину 25 на 15 метров и специально для нее построил свой новый дом, в старый она просто не влезала. Чтобы подчернуть  статусность покупки стены залы он обтянул сусальным золотом, а раму заказал из платины. Свой кабинет он обшил ценными породами дерева, на них видны вмятины и зазубрины – следы  утренних пробуждений хозяина, когда он, рассердившись, запускал в слугу кружку с пивом. Угол кровати 19 века прожжен сигаретой, видимо хозяин дома курил в постели. В домах устанавливалась система «умный дом», которая,по свои характеристикам, была умнее самого  хозяина и вовремя успевала тушить его пьяные пожары, смывала следы грязи и крови после молодецких развлечений. В одном доме система вентиляции даже улавливала самочувствие владельца и, когда он болел, синтезировала лечебный альпийский воздух, а в минуты похмелья - распространяла ароматы пива и огуречного рассола.
Дома на Ублёвке считались временным жильем и самые ценные вещи в страну просто не ввозились, но и по времянкам в тысячу квадратных метров и по обстановке этого промежуточного жилья можно оценить степень доходов жителей этого сказочного королевства. Видимо, чиновники в 21 веке, выполняли какую-то сверхсекретную задачу, так как обнаружить следы их трудовой деятельности в архивах не удалось. Для отвода глаз они работали в каких-то счетных палатах, судах, занимались госзакупками и экспортными поставками полезных ископаемых. Все они сплошь были людьми почтенными и уважаемыми. Чем занимались их жены, тоже обнаружить не удалось, никаких следов рукоделия, правда есть версия, что ногтями такой длины как у них  и высокими каблуками удобно рыхлить грядки и клумбы с цветами, но это только гипотеза.

Проснулся мой приятель от вечерней сырости и пошел к себе на съемную квартиру, размышляя о жизненных метаморфозах и о том, что, по существу, ничего не меняется. Только неуемная жажда справедливости нет да нет и вспыхивает в человеческих сердцах и накопления одних становятся достоянием других. Вспомнилось ему одна цитата из старой книги, что главным признаком одаренности является повышенное чувство справедливости, а в сегодняшних изданиях, даже священнослужители готовы без стеснения отправить всех справедливцев в Ад. «В Раю – любовь. В Аду- справедливость. Тот, кто ищет справедливости, не ищет любви. Распри, войны и революции – все от справедливости проклятой.» Получается, люби  только ближний круг свой – жену, детей, родителей и пребудешь в Раю. А ради любви их, ведь ценят то они больше всего сейчас материальное, и воровать не грех, и конкурента своего в асфальт закатать не грех и в госзаказ руки по локоть запихать не грех. Вот и растут сейчас по коттежным поселкам храмы, как грибы после дождя и расписываются домовые церкви бизнесменами и бизнесменшами в образах всех мыслимых и немыслимых святых. А спроси, так недовольным, как фигушка под нос, крепко заученная фраза – «Завидуешь ты нам, мил дружок, а зависть, как известно - грех».

Спросил приятель у меня совета, а что ему ответишь, разве что оглянешься кругом да убедишься, что в сухом остатке истории остается только самое главное, человечное, справедливое… А все остальное тускнеет, позолота стирается и превращается в серую пыль., на ко-торой очередной современник возводит свой песочный замок.

СКАЗКА О МЁРТВОМ ЯЗЫКЕ

Профессор Штруберг, потягиваясь, перевернул последнюю страницу фолианта. На книге было напечатано - Лев Толстой, «Анна Каренина», 1990 год. Какая древность! Прошло 200 лет, как народа, на языке которого была издана, а ранее написана эта книга, уже не существовало на свете.
   Благодаря суперсекретным разработкам были перепробованы сотни вакцин с гриппом и последняя из них, названная по иронии судьбы, «Медвежьей» - подействовала. Весь восточнославянский генотип был уничтожен за три дня вместе с носителями генов. Русский язык, как некогда латинский язык, стал мёртвым языком. Нация, так не дававшая покоя своей непредсказуемостью и нелогичностью просвещённой части человечества, рассыпалась в прах, не унеся с собою ни своих земельных богатств, не разрушив своих произведений искусства… После санитарной обработки, освободившиеся территории заселили правильным народом.
   Мёртвый язык было разрешено учить только техническим переводчикам, которые вот уже 200 лет рылись в архивах и перепирали на универсальный язык оставшуюся от мертвецов научную документацию. Штруберг знал, что работа уже практически завершена. Сегодня 12 мая 2222 года было принято решение подвергнуть уничтожению весь архив книг уже давно забытого русского языка, так как существовала опасность, что варварский язык даже в мёртвом виде представляет разлагающую угрозу для холодного, прагматичного разумного мира избранных.
   Профессор последний раз перечитал свою любимую «Анну Каренину» в подлиннике и положил книгу в утилизационный пакет.

   Он остался единственным человеком на планете, помнящим русский язык.
   ... Василий с удивлением проснулся в самолёте. Совсем некстати вспомнилась строчка: «О Русская Земля! Ты уже за холмом!» Увиденный сон если и напугал его, то совсем немного. Василий - талантливый молодой микробиолог перебирался на ПМЖ за бугор. Там обещали хорошую зарплату и перспективную работу. Он уже решил переделать свою совковую фамилию Шерстянкин на звучную Штруберг, чтобы не выделяться.

КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

 От большого белого взрыва почти все жители города погибли, те немногие, что остались живы, враз оглохли и онемели. Обезумевшими бежали они всё дальше и дальше в лес, под защиту Матери-Природы. Здесь, под кронами, не видно было бомбардировщиков и лазерных вспышек.
   Мир онемел, единственной связью с окружающей действительностью осталось зрение, единственной силой помочь себе – руки и ноги… Обожжённые, ободранные руки, что умели только переключать каналы на пульте телевизора, крутить руль автомашины, стучать по клавишам компьютера. Все эти навыки оказались ненужными в лесу. Людям пришлось всему учиться заново, строить землянки и шалаши, ставить капканы и ловчие сети, собирать травы и съедобные коренья, копать землю под огород.
   Любовь. Куда без неё? Как только люди немного обогрелись и успокоились душой, она стала подсаживаться к их вечернему костерку. И от её волшебства вспыхивали восхищением глаза, становились нежнее руки, сближались потрескавшиеся губы, на обветренных лицах проступала улыбка. Вместе легче пережить испытания, вдвоём теплее в сырой постели из листьев и мха.
   От любви родились новые дети. Здоровые, ясноглазые, словно в награду за все мучения человечества, славные дети. Они не знали другой жизни. Лес им был родным домом. Они слышали в лесу пение птиц, но некому было рассказать им, что это щебечут птицы, слышали рычание волка и рёв медведя, но не знали они, что это хищные звери. Немы и глухи были их родители. Вопросительно смотрели они на своих детей, а из горла вырывалось лишь глухое мычание. Пришлось новым людям заново создавать язык, заново нарекая всякое явление, предмет или животное – новым именем.
И хорошо это было. Белка назвалась «янга», медведь «бырдым», лес – «тау». Мама звалась «ммымы», потому что никто нежнее мамы не мог промычать ребенку. Папа нарёкся «ыпа», так как был он суров и отважен, никто бы не узнал в нём очкастого системного администратора.
   Прошло 200 лет. Выросло в лесу большое племя – высокое, сильное, смелое. Создали они свой собственный язык, родили новых детей. Вечерами  перед костром пел поэт древнюю песню о великом «ыыхе», после которого потерял речь Великий «ыпа» и рисовал до самой смерти какие-то рисунки, вырезал их на деревьях и камнях, о чём-то предупреждал своих детей и внуков, часто плакал… Потом все расходились по домам, расписанным древними рисунками, на которых можно было узнать улицы древних городов, машины и самолеты…
   Наступило благословенное время, справедливое время, каждый брал у Земли, сколько мог взять для жизни. Тысячи лет теперь понадобится человечеству, чтобы снова научиться бессмысленно убивать себя и сородичей, придумывая бомбы и машины, порабощать и грабить со-седей. Новое человечество в колыбели и далеко ему до маразма. Мира ему! Счастливого  нового детства!

ЛУНАТ ВУРДАЛАК
  Есть у меня муж, хороший такой, с высшим образованием. Утончённая натура, слушает Моцарта, конспектирует Гаспарова с Минераловым, пишет диссертацию. Но томится в воспитанном муже бес, зелья оборотного просит. Не иначе были у него в роду Змеи Подколодные да Кощеи Бессмертные, удружили наследственностью.
   Раз в месяц, когда стоит в зените полная луна, хлебнет он зелья и обращается в чудовище… Некрупное такое чудище, скукоженное, полтора метра ростом. Морда опухшая, глазки узенькие и пахнет плохо. И что интересно: меня, жену свою, и в таком обличье любит…
   На разные голоса со мной разговаривает, к себе манит. А мне что, я этого Вурдалака не знаю, замуж за него не выходила. А чтоб не вязалось ко мне немытое чудовище, применяю я волшебное слово и пару оберегов в придачу - крышку от чугунной латки да мокрое полотенце. Как канючить Вурдалак начинает и зовёт меня по имени, я ему сразу формулу икс игрек, и продолжение, и оберегами его, оберегами…
   Существо сразу с порога моего исчезает и уползает в леса дремучие, в свекровкино логовище. Где обои несменяемые, окна немытые, полы некрашеные и холод смертный от незаклеенных окон… Стоит посреди пустой комнаты чёрный ящик и крадёт жизнь и энергию свекровкину, нет у неё ни сил, ни желания жилище своё украшать…
   Отлежится при полной луне чудище поганючее и на третий день упадёт с продавленного дивана, ударится больно об пол и обернётся помятым молодцем… Проберётся молодец в ванную, омоется там в семи водах и предстанет у меня на пороге муж мой обновлённый… Суставы у него ломит, ручки дрожат – не иначе как крылья режутся… Станет снова Минералова с Гаспаровым конспектировать и статьи писать, да вид делать, что про полнолуние это он и не слыхивал, и что за Вурдалак ко мне приходил, знать не знает…
   Пора, видно, мне отворотное зелье для мужа варить и волхва приглашать, который код на него хитрый поставит сроком на тридцать лет, три года и три месяца, чтобы слушал муж Моцарта и читал Пушкина, а полная луна его чтоб больше не беспокоила…

25 января 2011

ЧЕРВЯК И ГУСЕНИЦА

   Жил-был Червяк и любил он Гусеницу. Червяк жил глубоко под землёй, а Гусеница на дереве. И не судьба была им встретиться. Однажды мальчик Петя захотел научиться ловить рыбу. Накопал в огороде червей, среди них попался и наш Червяк.
   Насадил Петя червяка на крючок, закинул удочку, но так как был он неумел и неловок, леска с крючком залетела на дерево и зацепилась за ветку. Червяк тоже был плохо насажен, поэтому он легко слез с крючка и пополз к своей любимой .
   Червяк и Гусеница встретились, поженились и стали вместе жить да поживать на дереве возле пруда.
   А мальчик Петя до сих пор не научился ловить рыбу, поэтому его червяки учатся летать и оказываются вместо воды в самых неожиданных местах. А караси живут в пруду спокойно и вполне безопасно.


КАРАСЬ НА КРЮЧКЕ

   Жил-был старик и любил он ловить рыбу, но больше всего любил он выпить. Пил да ловил, пока от него все родственники не разбежались.
   Вот однажды купил он себе в сельпо бутылку водки и пошёл рыбачить на самое дальнее и глухое озеро. Насадил червя, закинул удочку и налил себе стакан водки. Выпил, крякнул от удовольствия, и умер…
   А на крючок в это время попался маленький карасик, но некому было карасика из воды достать. И стал карась жить на крючке прямо с леской и поплавком. Неудобно сначала было, но он привык.
   Со временем Карась вырос, женился и даже стал участвовать в выборах. В предвыборной речи он особенно подчёркивал свою исключительность и превосходство над простыми карасями. У них-то не было на губе такого славного украшения в виде крючка. Многие его
зауважали. Стал он губернатором озера, появилась у него команда сторонников. Разжирел Карась и всё речи толкал.
   Однажды забрёл на это озеро заблудившийся маленьких мальчик. Смотрит, а у воды лежит бесхозная удочка. Дай, думает, посмотрю , есть ли на ней крючок. Дёрнул и вытащил из воды огромного карася. Так неожиданно это всё произошло. Карась как раз толкал очередную официальную речь, он уже давно забыл, что сидит на крючке. Правда, его последователи, такое молниеносное исчезновение своего губернатора восприняли, как божественный знак. Стали говорить, что Карасю озеро стало мало, и что он вознёсся в высшие эшелоны власти, возможно, руководит целой рекой или даже морем.
   А голодный мальчик уплетал жаренного карася и нахваливал.


РОЗОВЫЕ ТАПОЧКИ

   Жил-был Муж, который очень любил ловить рыбу, и была у него злая и скупая жена. Однажды попросил Муж жену купить себе новые пластиковые тапочки, чтобы в них ходить на рыбалку. Пошла жена в «Ашан» и видит в мужском отделе все тапочки по 90 рублей, а розовые мужские тапочки 44 размера за 20 рублей. Куплю, думает жена,я своему розовые тапочки, денег сэкономлю.
   Делать нечего, пошёл муж на рыбалку в розовых тапочках.
   Закинул крючок в воду, а он возьми и зацепись на середине реки. Было там неглубоко, полез Муж как был, в тапочках, в воду крючок выручать. А тапочки взяли и соскользнули. Один розовый тапочек всплыл, а другой потонул. Нырял за ним Муж, нырял, но не нашёл. Забросил тогда муж один единственный розовый тапочек в кусты и пошёл домой босиком. За потерю тапочек запретила ему жена целый год на рыбалку ходить.
   Много людей приходило ловить рыбу на эту реку и находили в кустах пластиковый тапок, но никому не нужен был один розовый тапочек 44 размера. Разве что одноногому туристу, но такой туда не приходил.
   Через год снова отпросился Муж у своей злой жены на рыбалку. Пришёл на реку и видит,
как рядом с ним ловит рыбу статная рослая красавица, похожая на Богатыршу Марью Моревну.
Как закинет удочку, так и вытаскивает на берег больших карпов и лещей. Залюбовался на неё Муж, но не знает, как с такой красавицей даже заговорить. Вот снова забросил он в воду крючок, а он возьми и снова зацепись. Дёргал-дёргал, делать нечего, разделся и в
воду полез. А крючок зацепился за старую корягу, под которой жил большой сом. Нащупал мужик сома, ухватил его за жабры, а один вытащить не может. Позвал он от отчаяния к себе на помощь Богатыршу. Вместе они корягу с места сдвинули и сома на берег вытащили. А из под сома вынырнул на белый свет потерянный розовый тапочек. Обрадовалась Богатырша, увидев тапочек, и захотела его примерить. Пришёлся тапочек ей как раз впору, прямо как Золушке. Ах, как жалко, сказала Богатырша, что нет у него пары. Тут Муж сбегал в кусты за вторым розовым тапочком и примерил его на другую ногу Богатырши. Так они и познакомились. Подарил ей Муж оба розовых тапочка и повёл её домой провожать, да там и остался.
   Развёлся Муж со своей злой и скупой женой и женился на Богатырше. Стали они с ней вместе на рыбалку ходить и рыбу ловить!
ПРИНЦЕССА НА МАТРАСЕ

   Жила-была Принцесса, правда она и не знала, что была принцессой. Ничего особенного эта девушка от мира не ждала, в сказки не верила, хотя и любила их читать, особенно сказки Андерсена.
   Ненастоящие-то принцессы, они ещё с колыбели знают про Принца на белом коне(да и про полкоролевства не забывают), каждое мгновение ждут его во всём своём блеске. Ну, там, модный прикид, макияж и всё такое.
   Первый признак низкого происхождения это умение разбираться в марках дорогих авто, бриллиантах и модных брендах. А принцы, как известно, являются только настоящим принцессам,  тем, которые умеют сварить борщ, заштопать носок, застелить кровать и прополоть картошку, и только после этого наденут скромное платье и пойдут в театр, ведь любое обычное платье сидит на них изысканно и просто.
   Наша Принцесса работала в детском саду нянечкой и на полставки подрабатывала дворником и сторожем. Мачехи у неё не было, родная мама поступила с ней очень несправедливо. После смерти дедушки Принцессе достался старый надувной матрас, а маме -  квартира. Квартиру мама продала, сделала себе силиконовую грудь и уехала в Австралию к новому мужу.
   Стала Принцесса жить в детском саду постоянно, а в свои редкие выходные полюбила  ходить на пляж возле садика и плавать на старом матрасе. И вот однажды заплыла она на своём матрасе ровно на середину озера и задремала. Вдруг почудилось ей, будто кто-то  бьётся под водой о матрас. Тихонечко так стучит. Принцесса плохо умела плавать, но занырнула под матрас и увидела маленькую коралловую рыбку.  Ну, что ей оранжевой делать в нашем пресноводном озере? Подхватила девушка умирающую рыбку и поплыла на матрасе к берегу, потом кинулась в детский сад, там, в кабинете заведующей, стоял аквариум с морской водой. В родной среде рыбка три раза всплыла кверху брюшком, ожила, выпрыгнула на пол и превратилась в симпатичного рыжего принца.
   Он поблагодарил девушку и предложил ей выйти за него замуж. Принц всегда мечтал встретить настоящую Принцессу. Чтобы отыскать такую, его заколдовали и бросили в это озеро, где он должен был в образе рыбки являться прекрасным девушкам, только настоящая принцесса могла пожалеть его и спасти от гибели.
   Три года он подплывал к красавицам, но они только визжали, увидев полудохлую рыбку, некоторые, правда, снимали его муки на мобильник, либо отлавливали и скармливали его кошкам.  А наутро, согласно заклятию, он снова появлялся в озере.
   Наша Принцесса полюбила Принца и согласилась выйти за него замуж. В далекой Австралии они разыскали принцессину маму, которую давно продал на плантацию фальшивый муж. Долгий  и тяжёлый труд на свежем воздухе исправил ей характер, она стала доброй и молчаливой, тёщу поселили во дворце в отдельных апартаментах.
   В свою новую жизнь Принцесса взяла счастливый дедушкин матрас. Когда его надули и опустили в воду, он превратился в красивую оранжевую яхту.  Яхту назвали в честь дедушки, она была самым надёжным судном в королевской флотилии, поэтому только на этом корабле Принц и Принцесса катали по морю своих детей!

СКАЗКА О ЧЕСТНОМ ЧЕЛОВЕКЕ

Жил-был на свете честный человек. Маленьким ли впитал он в себя законы чести и справедливости или родился с ними сразу, только знал он прочно, что воровать и обманывать нехорошо.
   По окончании школы выяснилось, что времена наступили иные, и то, что раньше называли спекуляцией, обманом, подлостью, стало вдруг предприимчивостью и умением жить. В школе ему говорили, что все дороги открыты. Мальчиком мечтал он стать летчиком или изобретателем, а в итоге поступил туда, где взятка была меньше всего – в сельхозакадемию. Через пять лет закончил ВУЗ с дипломом агронома, но в деревню не поехал, да и не нужны там стали агрономы. Поля заросли лесом, крестьяне разбежались по частным подворьям. Стали жить натуральным хозяйством, держать больше скотины. Раз в год под 1-ое сентября мяско резко дешевело, это бывшие колхозники везли в город скотину, чтобы на вырученные деньги собрать малолеток в школу. Хотя, зачем им учиться, дети искренно не понимали, им-то ведь предстояло выращивать кур и свиней, ни о каких институтах и колледжах деревенские уже и не мечтали.
   Так и стал наш агроном - менеджером. Другой работы не было, а в менеджеры брали всех. Задача одна – купить подешевле и продать подороже. Сначала он торговал моющими средствами оптом, но там требовалось врать клиенту, что  порошок с запахом хвои идёт лучше, чем с запахом розы. А всё потому, что хвоей забили склад и уже два раза перебивали на пачках сроки годности. Владелец фирмы ходил вечно пьяным, он и в бизнес попал по пьянке. Собутыльники подались в бандиты и взяли в долю. На заре 90-х закупили три грузовика с пивом, выгодно перепродали. Дальше невская косметика, немецкие порошки с питерской крышей, 300 процентов прибыли.
   Менеджер извивался, как мог, но план каждый месяц рос, а зарплата падала… Тогда он пошёл торговать водой. Директором фирмы был дальневосточный "хан". Он один в городе ездил на джипе с левым рулем, в сибирском городе это был высший шик – остальные колесили с правым.
   Дальневосточник под покровительством московского Мэна осуществил рейдерский захват  завода по продаже озёрной воды. Озеро было огромное, настоящее пресное море, мировой резервуар человечества, но Дальневосточник всерьёз обсуждал по телефону вопрос, сколько воды  можно выкачать из озера и выгодно продать, на сколько упадёт уровень воды. Дать им волю, они бы его осушили и разлили по бутылкам. Кто-то наверху решил, что дешевле откачать воду по трубам, десятки питьевых заводов под шумок строились вокруг Байкала.
Толстосумы в ожидании исполнения пророчества, что на умирающей планете нефть будет стоить дешевле воды. Говорят, что они наверху всерьёз обсуждают вопрос о приватизации воздуха. Будущее покажет.
   Завод отобрал более влиятельный захватчик и всю команду продавцов уволили.
Пошёл Менеджер торговать детской одеждой, думал, что Детство - это святой бизнес… И узнал , что всю детскую итальянскую одежду отшивают в Китае, за исключением новорождёнки. Утюжил он по вечерам модные бренды и отрезал нитки с образцов модных коллекций. Когда же с проплаченной таможни приходила фабричная штамповка, коллекционные образцы прятали - до того дешёво и непохоже выглядели эти копии!  Ни лоска, ни блеска, благо заказчики, собственники детских магазинов,  дети гор, не привередливые… Им важно, чтоб раскрученный бренд был. Родители себе штаны не купят, а ребёнку возьмут модное платье за 10 000 рублей.
   На курсах повышения квалификации, на семинарах профессионального роста, Менеджера учили любить товар, который продаёшь, влезать в шкуру покупателя, завлекать, уступать в малом, обманывать бдительность и проталкивать неходовой товар.
   Устав выдавать ширпотреб за Версаче, менеджер перешёл на работу в  телекоммуникационный бизнес. Услуги связи, телефон, интернет.
Но и там его ждал обман. От природы наблюдательный, он видел, что оборудование старое, станции древние, номера телефонов изымаются и перепродаются. Сколько бы ты не покупал телефонный номер, на самом деле он принадлежит государству и 250 рублей каждый месяц уходят арендной платой в ненасытный бюджет.
   Бизнесцентры – бывшие институты, фабрики и заводы, из которых изгнали учёных и рабочих. Теперь каждый метр в них - это чья-то арендная площадь. Арендатор - священная корова, которую доят все. Связь с миром, связь с партнёрами, заплатишь, сколько скажут, а возьмут, сколько смогут. Себестоимость минуты разговора 3 рубля, а возьмут 15, себестоимость номера 2500 рублей, а возьмут двадцать тысяч.
   Каждый месяц откатами верни владельцу бизнесцентра 30 процентов с доходов, если извернёшься, то заплатишь не все. Интернет продай по 1500 за Мб, пусть платят  пятьдесят тысяч в месяц, пока не опомнятся.
   План на обман, соревнование по жульничеству, разнарядка на донос. Совесть мешает работать эффективно, продай совесть и продажи возрастут на 60 процентов. «Вы родились для того, чтобы работать в  этой компании. Ваш начальник самый умный человек в фирме, потому что на фотографии он с самим Путиным!»
   Плюнул честный человек на всё это и подался в грузчики, по-новому, в комплектовщики. Сидит он на складе, чай пьёт,  да модные тряпки на вешалках в бутики носит. Рядом с ним работает лифтёром оперная певица, подписывает накладные учитель литературы, работает охранником комбайнёр-механизатор. И уже не важно, что не растёт хлеб, не читают книг дети, а на месте театра работает стриптиз-клуб. Главное, что все при деле, и обманывать никого не надо, кроме самих себя.
   Только рука в воздухе невольно автомат нащупывает. «Материализация чувственных идей». 
   К чему бы это?

22 марта 2011


МОСКОВСКАЯ ДЕРЕВНЯ
   Деревенский житель Москвы это не тот, кто приехал в Москву из деревни, а тот, кто воспринимает свой родной город, как милую лужу, потому что родился и вырос в ней. На спор с пацанами лазил по развалинам царицынского дворца, совершал набеги на огороды в пределах МКАД и наперегонки ездил на велосипеде от Тёплого Стана до Красной площади и обратно. Москва для такого жителя обжитой уголок, и он в любом районе , хоть у Кремля, знает совдеповский гастрономчик и охотно разложит пивасик с колбаской в тихом незаметном дворике при полной Луне.
   Жители Москвы из глубинки, приехавшие столичные метросексуалы и курочки, даже мусор ненакрашенными не выносят. И парни тоже! Эти пялят на себя сомнительного вида кальсоны с ширинкой на уровне колен, майки и топики…
   Настоящий житель Москвы естественен и неприметен, как плотва в аквариуме с экзотическими рыбками. На нём удобный свитер-водолазка, задирающийся на кругленьком пузике, сумка-котомка через плечо с документами и книжкой для скучных поездок в метро, удобные джинсы и разношенная обувь. Уверяю вас, москвича всегда и везде можно узнать по удобной, растоптанной обуви без каблука. И мужчину, и женщину. Москва – обманчива! Кажется, от высотки до высотки дойти - только руку протянуть, а как намотаете вы в московской суматохе 12 километров за день, как сотрёте ноги на шпильках, до кровавого мяса , так сразу и прикупите себе тапочки-растоптыши, а туфельки кинете в офисе или оставите для катания в машине.
   Машинка для приезжего – это клочок родины, движимая недвижимость… Как помотается он по съёмным квартирам, как наслушается жёнины-тёщины попрёки о своей беспородности- безродности, так и полюбит своё, родное, банком спонсированное имущество… В нём и живёт, и пробок не замечает… В машине отдыхает от работы и семьи.
   Ну, не будем о приезжих, наш герой – это настоящий Москвич, чьи предки покоятся на Ваганьковском и Калитниковском кладбищах и подхораниваются туда каждые 15 лет согласно нормам Санпина, отчего надгробные памятники уже стали похожи на братские могилы, а фотографии дядюшек и тётушек размещены на них в три ряда.
   Живёт он тоже в коммунальной квартире у Садового кольца с двадцатью соседями в 8-ми комнатах. Бабушка Сима, которой уже 80 лет, не даёт согласия на продажу своей комнаты, и остальные жители коммуны 15 лет оживлённо ждут её смерти, чтобы продать квартиру оптом новому олигарху и переехать в отдельные квартиры, скажем, в Южное Бутово.
   Вообще–то Илья Верзилин человек как человек, немножко начитан, чуть-чуть образован, имеет за плечами по два курса разношёрстных московских вузов, при этом один филологический, что сразу переместило его сознание в круг творческой богемы. Он  пописывает в стол рассказы и зарисовки, справедливо считая себя новым Кафкой.
В эпоху повального интернета даже самый ленивый пишет. Знай, накорябывай смешные случаи, да на форуме их выкладывай.
   Настоящий москвич дорожит личной свободой, поэтому работает не торопясь и строго по желанию. Есть москвичи, что устраиваются на работу на два-три месяца, чтобы только поднакопить денег на поездку в Турцию, есть те, что работают строго с сентября по май и по графику 2/2, никакого там пятидневного офиса и выжималок с дурным начальником и планами в 200 процентов ежемесячно. Пусть попку рвут мечтатели из тьмутаракани, снимают комнатку за 12 тысяч, экономят на всём, чтобы на новогодние праздники слетать в Урюпинск и в марте на 2 недели в Хургаду.
   Подругой матери Ильи была соседка тётя Галя. Она изредка пускала их к себе попить чайку, да поговорить о жизни. Бесконечной темой её разговоров была четырёхкомнатная квартира в центре, которую она сдавала за страшные тысячи, а сама жила в другой своей квартире, рядом. Тётя Галя справедливо полагала, что настоящий москвич, это не тот, кто имеет могилы на московских кладбищах, а тот, кто персонально обеспечен просторным жильём, не обременённым домочадцами. У неё не было в живых родственников, единственный её сын скололся ещё в девяностых, а двоюродного племянника она не пускала на порог. Она  любила лежать в больницах, где располагала к себе персонал описаниями своей недвижимости и обещаниями переписать жильё на самых заботливых врачей и медсестёр.
   Такое комфортное счастье маменьке Ильи не светило. Коммуналка и отсутствие лишней площади для сдачи внаём вынуждали москвича Верзилина заняться поисками работы. До 27 лет он прятался от армии, и теперь его престарелая мама справедливо полагала, что он начнёт отдавать сыновний долг.
   Вокруг Илюши всё было так хорошо и сытно, а ужастики давали острее почувствовать своё счастье. Лежишь в тепле, с маминым пирожком, а на экране кого-нибудь с аппетитом доедает акула-осьминог. На раскачивание Илюши и уговоры поискать работу ушло три года. Но когда мама перестала давать деньги на интернет, а без ужастиков он своей жизни не мыслил, работа тут же нашлась.
   Надо сказать, что Верзилин ещё любил выпить, а после выпивки страдал медвежьей болезнью; отстояв очередь из четырёх человек в общественный коммунальный туалет, он усаживался на семейный кружок с очередным «поэтом для туалета»; прочитав десяток страниц, выходил и ложился к компу и назначал свидания приезжим девушкам, которые охотно клевали на его статус «неженатый москвич в поисках идеала». Один его однокурсник даже со злостью написал на него эпиграмму:

Хороший взрослый мальчик –
Здоровья дохренища.
Встречает мать с подачкой,
В авоське его пища.
Девчонку из Ростова
Поймет он с полуслова,
Предложит койку с видом
На холм кремлёвский, гнида!
Работать он не будет.
А кто его осудит?
Московский полис близко,
Есть Писка и Прописка!

   Но девушек, даже приезжих, приходилось водить гулять, а они требовали подарков и знаков внимания… Делать нечего, пришлось Верзилину искать работу. Перебрав должности комплектовщика, мерчендайзера и курьера – он остановился на работе курьера. Взял, например, какую-нибудь фигню за три тысячи, отвёз в офис к цепному менеджеру, принял от него деньги и свободен. Все это на свежем воздухе в окружении московских красот. И при этом пивка можно выпить и у Москвы-реки посидеть. Мама очень обрадовалась и дала Илюше свою "Карту москвича", чтобы он мог прикарманить деньги, выданные фирмой на проездной. Получив в кассе две тысячи, он купил пива и, не найдя бесплатного туалета, напугал узбека, присев прямо на порог его полуподвального жилища.
   На будущее, чтобы не получать метлой по спине и малопонятные ругательства на языке Хайяма, Верзилин решил строго прокладывать маршруты движения между наиболее комфортными туалетами.
   По мнению Верзилина самые комфортные бесплатные туалеты в Москве расположены в Макдональдсе. Там всегда можно встретить мыло, бумагу и сколько угодно времени для уединения. На втором месте туалеты всяких там торговых комплексов, запах там правда с ног сбивает, но относительно чисто, и бумажка туалетная всегда есть. Однажды  у Ильи прихватило живот в районе Лужников, и, отчаявшись найти бесплатный туалет, он пошел в синюю кабинку био-туалета  за 20 рублей. Разругал он себя после этого страшно: за такую газовую пыточную камеру да ещё деньги платить? Со злости он написал сказку:
 
 О КЛИКЕ И КЛОАКЕ

«Жил-был на свете Вася Пупкин из Нижних Черемшан. Жил да жил, пока совсем есть нечего стало. Вот заварил он из последней крупы хлёбово-крошево, намешал в него  всю остатнюю крупу: овёс, перловку и пшёнку, да и двинул лапти на Москву - Президенту о своей нелёгкой судьбе поведать. Китайские шлёпанцы Вася оставил на выход, это уже он на встречу с самим президентом оденет, а до Москвы всего-то 500 км., и в лаптях дойдёт, чай не барин.
   Дошёл Вася Пупкин до Кремля, обошёл его со всех сторон.  Стены неприступные, а возле ворот стража – вытолкали его взашей, да ещё и пинка дали. От всех этих переживаний расстроился Вася очень и живот его тоже. Побёг Вася Пупкин туалет искать – кабинки везде синие натолканы и ценник висит: 20 рублей. А у него на обратную дорогу ровно столько отложено было, негоже деньги свои последние на баловство спускать.
   Вдруг видит у Красной стены ступеньки каменные и маленькие такие указатели наверху с треугольниками – туалет замаскированный … это чтобы гости столицы бесплатный туалет не нашли и бизнес арендаторам кабинок не портили. Сходил в туалет Вася, как во дворец приёмов, и дело своё коричневое с вкраплением овса и перловки сделал.
   А в это время в Кремле, под охраной из тысячи стражей, у Президента тоже живот схватило. Снял он с себя  брючки «Марчиано» за 180 тыщ рублей, трусики «Шервино» за 50 тыщ, и сделал своё красно-коричневое дело. Канализация – изобретение архидемократичное и охраны в ней нет, разве что послеобедешные  продукты жизнедеятельности охранников.
И встретились в клоаке две какашки  - Васи Пупкина из овса и перловки и президентская из креветок и клубники. Президентская поначалу сильно чванилась, очень ей не по нраву оказался овёс пупкинский, но потом пообтрепалась, разбавилась народным добром, размякла и успокоилась. Скинули их в общий коллектор,- отстойник, да на поля фильтрации вместе и вылили.
   Васька Пупкин голодный вернулся к себе домой в Нижние Черемшаны. Насобирал весной в лесу черемши, продал её у тракта, купил себе бутылочку палёнки, отравился и помер.
   А Президент, спустя год, подписал указ о строительстве на фильтрационных полях правительственного городка, и легли овёс Васи Пупкина и президентские креветки в основу новой вертикали власти. Такое вот единение с Россией по всем фронтам. А клика всегда и на всём умеет собрать сметану. Не пропадать же народному добру».

   Сказку свою он отнёс в три журнала, но её не приняли и посоветовали к писателям больше не ходить. Туалетов там не было совсем, а во двор не набегаешься. Больной живот это слабость человека, и сконфузить может хоть английского посла, хоть королеву. Обидевшись на писателей, Верзилин подпил, живот прихватило прямо у Английского посольства, он уже стал мимодумно карабкаться на забор, благо дружки оттащили и он присел рядом , между остановкой и рекламным баннером «Правого дела» с улыбающимся Прохоровым. Там и пригодился ему печатный орган писательской организации в 8 страниц.
   Прошло два года, баба Сима померла на Пасху, и коммуналка начала разъезжаться по окраинам. Иван с мамой купили двухкомнатную квартиру в Царицыно, и Илюша наконец-то смог выйти замуж. Юридически–то, конечно, за него вышла замуж бойкая девочка с Алтая. Молодые поселились в самой большой комнате, Илья сразу кинул работу и занялся написанием своего бесконечного романа для современной публики, а девушка, как и полагается приезжей, стала пахать на двух работах за право обладания московской регистрацией. Тихая такая семейная идиллия: вечерами они сидят на балконе и пьют коктейль – кока-колу с коньяком, и смотрят на детскую площадку, на которой в лучах тусклого месяца резвятся бездомные кошки, да пьяные выводят трёхэтажные трели. Хороша ты московская деревня!

СКАЗКА О ПРОЖИТОЙ ЖИЗНИ
 Жила-была на свете Женщина и была у неё работа. Работа ей не нравилась, но надо же как-то зарабатывать себе на хлеб и крышу над головой. Единственное, за что она любила свою работу, это зарплата и аванс. Да, деньги у неё водились, а времени и сил разумно их потратить у неё не было. Она не понимала, что это проклятые деньги, за них она постепенно продавала собственную, неповторимую жизнь.
   Во всяких умных передачах ей рассказывали, что подобное заполошное существование и есть самая настоящая жизнь, но Женщина не верила и всё равно продолжала работать. Она не замечала, когда наступало лето или заканчивалась осень. Сил хватало только на то, чтобы усталой доползти до кровати и упасть спать. Утром, с закрытыми ещё глазами, нащупать лицо, умыться, накраситься и бежать на работу.
   За крошечные выходные она едва могла отоспаться - куда уж тут по магазинам! Еду она покупала втридорога у дома. Одежду - в обеденный перерыв у метро. Машину ремонтировала в единственном сервисе у офиса, за три цены, так как в субботу сервисы закрыты, а с работы по личным делам её не отпускали. И получалось, что чем больше она зарабатывала, тем больше тратила на лишние и случайные вещи.
   Отпуск ей давали только зимой или ранней весной, приходилось лететь на эти крошечные 10 дней в Турцию или Египет, а то она совсем бы забыла, как выглядит солнце! Она давно уже не помнила, как пахнет лесная земляника или дрожит тёплая волна на деревенском пруду.
   Потом Женщине исполнилось 55 лет и её выгнали с работы, как пенсионерку. Времени сразу прибавилось, но денег убавилось. Чтобы сэкономить на покупке продуктов, приходилось, взяв сумку на колёсиках, с боями продираться к известным рынкам и оптовкам. То ещё развлечение.
   У Женщины появилось время думать. Лучше бы она этого не делала, а то она поняла, что жизнь подошла к концу, так и не начавшись. На самое важное просто не хватило сил. Чтобы забыться, Женщина пристрастилась смотреть сериалы, они заглушали её собственные мысли. В фильмах кто-то другой проживал её жизнь, влюблялся, интриговал, бросал вызов обществу. Там было счастье.
   Она была не одинока. Каждый день миллионы отработанных человеческих оболочек, чей жизненный ресурс подходил к концу, садились к цветному ящику и наслаждались придуманной жизнью, успокаивающей душу. А их рабочие места занимали новые, молодые, полные сил тела, а где-то в самой середине сердца, у каждого из них, как бабочка, билась божественная искра.
   Душа пришла в мир, чтобы любить, мечтать, творить новое. А её пичкали шаблонными и суррогатными радостями, запихивали и трамбовали в узкую щель псевдотрадиций и модных привычек, и она потихоньку отвыкала от света.
   А где-то далеко, в гараже, под кучей старого хлама, лежала недописанная картина этой самой Женщины, начатая 40 лет назад. Широкий пруд посреди деревни с ослепительными белыми гусями. На тропинке парень и девушка. Она кормит его душистой земляникой, и они вместе смеются.

Дата 27 июня. На следующий день девушка уехала поступать.

КИТАЙЦЫ, МОРКОВКА И ЯДЕРНАЯ РАКЕТА

Китайцы выращивают морковку в ста метрах от « Тополя-М».Каждая собака в округе знает, что на горе стоят вертушки Дальней связи. Раз в неделю что-то ломается и тогда неповоротливая ракета на толстых колесах ползет на ремонт. Для этого перекрывают тракт и сотни автомобилей ждут, когда длинная ракета протащится мимо. Китайцы не любят тягучих соседей – Теплица из палок, свинарник из щепок,  бескрайнее поле капусты, посредине этого торжества бизнеса ненужная им база.
Солдаты не любят китайцев. До них колхозное поле пустовало, на нем созревал хороший урожай конопли. Конопля давала продукт сообразно времени года. Весной и летом молоко из листьев, зимой пыльцу ,ништячки и плюшечки. Легко было с ней переживать ожидание… Фактически древнее восточное кету, буквально ожидание на месте, пока скот наесться и его можно перегнать на новое пастбище… Больше половины солдат из Северного Кавказа, там служба в армии обязанность и честь каждого  мужчины, никаких отмазок. Да и русские, все как один, дети простых граждан.… Настоящая рабочее-крестьянская армия. Случись что ,пролетариат службу знает.
Наномодернизация настигла ракетных сидельцев. Боеголовку 1972 года заменили на 1973, для этого  тоже перекрывали тракт и выдали тридцать метров конопляной веревки, для крепости резьбы. Полный развал думаете вы?
Может и развал, если вам именно этого хотелось бы услышать. Но :

Каждое утро заступает на боевое дежурство готовая смена. С риском для жизни готовит ракету для пуска. Ядерный щит поднимает над нашим сомнительным миром. Это тяжелая ноша держать на плечах просто небо, готовое рухнуть на головы тысячью ядерных вспышек. Грибами заполнить лукошко разбитой России. И ноша лежит на плечах двадцатипятилетних мальчишек.

Простая такая служба за двадцать тысяч рублей. Тихая такая война, с дубиной на изготовке. Где-то толстеют генералы, майоры за деньги толкают военные званья и отпуск в июле, но это все там, за стенами, в военном городке. А здесь лейтенанты да капитаны, а между ними красная кнопка и возможный приказ. Стереть к черту эту Планету!
Машенька, любовно называют ядерную ракету офицеры, оглаживая ее  спящую по шершавому телу.
Мария, Матерь Божия не допусти! – истово молятся на каждый увиденный Храм. Пусть из этой  земли поднимается только морковка. Не допусти! Аминь


 ПРАДЕД

Весной 2015 моя семья обрела то, что мы давно считали утерянным – фотографический портрет деда-прадеда – Суставова Петра Андреевича 1909–1941. Портрет сохранился в семье моих иркутских родственников.

 Родившись через 30 лет после окончания войны, её я всегда чувствовала в себе, с рождения. Самое первое воспоминание детства – я сижу в маленькой комнатке и с болью в сердце понимаю, что папа уходит на войну. На самом деле он уезжал на военные сборы в университете. Было мне тогда чуть больше двух лет. Как, каким образом я, ребёнок, могла об этом знать… Каким образом папа в форме разбудил во мне память, генетическую память народной беды и разлуки?

Самым страшным, самым чудовищным для меня было узнать, что мой прадед, отец моей бабушки Екатерины, пропал без вести на войне. Сгинул, не написав домой ни единого письма. В свои неполные 32 года он ушел добровольцем на фронт, оставив дома 30-летнюю жену и четверых детей, предпоследней была моя бабушка, а самым младшим – годовалый долгожданный сынок – Виктор, которого он заклинал сохранить и вырастить. Прабабушка Матрёна вырастила всех детей. Деревня Девятово, Фаленского сельсовета, Кировская область… Нет там уже давно деревни, только леса, через которые моя бабушка, отбиваясь от волков, ходила в школу, за 7 км от дома. Прадед Пётр работал егерем, охранял лес от браконьеров. Ушёл на фронт он добровольцем – таким он был всегда, с первых дней Советской власти: активистом, тружеником, ударником, фанатично преданным своей земле, своему народу.

Моя бабушка Екатерина Петровна Вагина (1937–2005), Лауреат Государственной премии СССР, вспоминала, что в свои 4 года запомнила только большие и тёплые папины руки, сильные отцовские ладони, которые обнимали её на прощание. Она потом всю свою жизнь будет искать похожие ладони и руки у своих детей, внуков и правнуков.
Мой сын Глеб Громов – праправнук Петра Андреевича. Он сразу глазами художника отметил в портрете внешнее сходство с собой, родовую печать – пронзительный взгляд, надбровные дуги… И руки у Глеба тоже с большими ладонями.
Суставов Пётр Андреевич пропал без вести 17 сентября 1941 в Слуцко-Колпинском укрепрайоне, под Ленинградом. Один знакомый, занимающийся поисками тел погибших в ВОВ, прислал мне фотографии огромного поля, на котором в три ряда лежали останки защитников Ленинграда. Страшное зрелище, за несколько дней там было смолото более 75 тысяч человек.

Осенью 2011 года с дочерью Варей мы были в Киеве, в музее Отечественной войны. Дочка моя – киевлянка. С ней мы обошли весь музей и на самом верху, на верхнем этаже, прошли вдоль десятков деревянных столов, заваленных похоронками, подавляющее количество – это сообщения о пропавших без вести… Практически всегда это означало смерть солдата…

Я не знаю, как ты умер, дедушка Пётр. Очень хочу думать, что мгновенно, без мучений, а не истекающим от кровотечения, без еды и воды… Но мы победили, дедушка! Справедливость есть, немцы не дошли до твоей деревни, твои дети и внуки выросли и родили своих детей. Твоим праправнукам, моим детям, уже 18 и 15 лет. Глеб учится на художника, Варя тоже пишет и рисует. А про меня ты всё знаешь. Ты отдал свою жизнь за всех нас, не задумываясь, потому что по-другому быть не могло. Ты самый почитаемый наш герой, дух нашего Рода, наш ангел-хранитель. Мы все помним тебя.

8 августа 2015

Раздел  7  - «Статьи о литературе»
А. Пушкин Л. Толстой, рисунок и картина маслом
Рассматривание  18 тома собрания сочинений А.С.Пушкина «Рисунки» натолкнуло меня на любопытнейшую мысль. Пушкиноведы в голос утверждают, что рисунки Пушкина были двигателем его поэтической мысли и отдохновением в часы раздумий, что они выказывали его внутреннюю поэтическую кухню. Все это так, но мне пришли в голову несколько иные параллели:

Искусство поэзии сродни искусству рисунка. Несколькими чертами Художник, как несколькими строчками Поэт, - обрисовывают человека, события, вселенную. Перед нами , как в ловчей сети рыбака бьется запечатленный, упругий, живой мир. Точка ставится немедленно. Образ совершенен.

Искусство прозы сродни станковой живописи. Мастеру требуется изрядно попотеть над полотном, чтобы картина ожила. Пока полотно незавершено и живет только в набросках, любой отметит ее несовершенство. Сначала кладется грунт, потом мазок за мазком, эпизод за эпизодом прорисовываются характеры, обстановка, настроение. И вот уже готова картина народной жизни, эпическое полотно, пейзаж, портрет, роман или повесть.

Абсолютно разные по исполнению виды творчества, воздействующие на человека. А цель общая – пробудить душу…

18 октября 2011


Свой - чужой

Случилось мне зарегистрироваться на одном поэтическом сайте, для избранных. Система как везде : баллы, оценки, рецензии, рейтинги. Давно на это смотрю снисходительно, но стихи упрямая интеллектуальная собственность, в комоде лежать не хотят, желают показаться на публике.. .Как сказал однажды на одной презентации Владимир Сорокин : «Мне вас молодых жалко, вот моя первая книжка вышла тиражом 175000 экземпляров, да миллионные тиражи «Комсомолки», куда уж вам с пятистами экземплярами соваться, кто о  вас узнает.»
Если поэту нужны читатели,  то виртуальные ничуть не хуже реальных. Я очень люблю неизвестных читателей, которым не надо от меня ни рецензий, ни баллов, - бескорыстные они, неизвестные.

     Зарегистрировалась я на сайте и первые два дня  -  меня активно читали на других моих страничках и блогах, с целью разузнать кто я ,откуда, какой со мной держать тон, как относиться, оценивать. Хватило пары дней, чтоб раскусить какой я фрукт и повесить на меня ярлык «поцреота»  и обвинить в «патриотистских спекуляциях» (термин Кирилла Ковальджи).

    Тест на опознавателе « свой-чужой» я не прошла, меня облили кипятком презрения, хотя читать стали больше… Признаться, за 7 лет витания в виртуальном поэтическом пространстве приходилось наблюдать не раз эти знакомства, больше похожие на обнюхивания, когда литераторы напрямую задавали друг другу вопрос «Мы с тобой одной крови?» и получив утвердительный ответ новичок безоговорочно принимался в круг своих, под покровительство. И не зависимо от того, что он на самом деле писал, его Слово для своих становилось весомым,  талантливым, интересным.

Система опознавания « свой- чужой» работает и на уровне узнаваемых тем , терминов птичьего языка (например, на одном таком междусобойчике в стихах  трех поэтов подряд  я услышала термин «смальта»).

Марш согласных.
И марш несогласных.
Не встречать бы ни тех, ни других.
Но Россия одна. И опасна…

Евгений Лесин

А вот этот скрытый перепев Николая Рубцова с рисунком разбитой лодки на странице « Ариона» не символический  ли «подарок»  к годовщине  мученической смерти Поэта?

Родилась мать моя на левом
Берегу, а лежит на правом,
Где воняет хлевом,
Но привольней цветам и травам…

У причала лодки сгнили,
Пахнет сыростью с реки…

Все ворота на запоре,
Ни намёка , ни следа.
Две вороны на заборе –
Никого и Никогда

Марк Вейцман

 Но термин термином , есть и так называемые стихи -пароли в которых обязательным становится поминать то или иное событие, масса переложений  ветхозаветных историй, обязательно поминание палача Гитлера в случке с палачом Сталиным  и палачей поменьше – из НКВД, словно забыли эти писатели, что до войны все пограничные войска тоже входили в НКВД и первыми приняли кровавый бой 22 июня 1941 года, что герои Брестской крепости в массе своей были НКВДешниками…

Вновь на кители навесили награды,
Отправляясь на прогулку по воде,
Офицеры заградительных отрядов
И расстрельщики  из войск НКВД…
Не осталось от героев и помину,
Позабыт их невостребованный прах,
Ну а те, кто им тогда стреляли в спину,
Все при пенсиях и орденах…

Александр Городницкий

      Важно также в стихах  к месту и не к месту поминать полотна великих мастеров живописи, писателей, музыкантов, чтобы доказать, что ты не заскорузлый в копке картошки совок, а преданный сын великой западной культуры.

Там лежит Аполлон, как дурак прозевавший звуки…
Рядом с ним Купидон, А поодаль – Приап с весталкой,
Не успевший её осчастливить хорошей палкой…
Здесь Эвтерпа и Клио, там Гера, а тут – Фемида,
Начиненная, словно горохом, свинцом шахида…

Ренат Гильфанов

Помнится, во времена Петра Великого, незнание имен  греческих и римских богов, являлось поводом к наказанию на ассамблеях, а  сейчас, видимо, без такого цитирования не пускают в печатную литературу.

Самая ,конечно, любимая и безопасная тема – это переписывание гомеровской «Иллиады» и «Одиссеи». Видимо, считается, что если твоего творчества коснулась «перстами пурпурная Эос» или тебя переехала колесница Патрокла – Ахиллеса, то ты крещен в полноводной реке Стикс. «Забудь Россию ,всяк сюда входящий».
На одной вечеринке в ЦДЛ пышная дева добрых тридцать минут  терзала своих слушателей, ни один терпила не шелохнулся, внимая голосу бессмертного Гомера, любезно переложенного на 40 страницах, те ещё муки творчества.

Полистала я на досуге Альманах «День поэзии 2010», Альманах молодых писателей Москвы «Литера», да свежий «Арион». Список авторов прочла до середины, ознакомилась с содержанием. Гомер встречается ,прямо скажем часто. Видно, что победа Ахейцев над Троянцами трогает авторов чаще, чем Победа над гитлеровцами в 1945.
А теперь позволю себе процитировать стихи, дабы читатель убедился в правоте моих слов!

Но хозяин – уже вот-вот:
У Калипсо лет семь, у Цирцеи год
Погостил, - и домой плывет.
Входит – бомж бомжом. Присел у стола.
Тут Меланфо на страннике зло сорвала:
У неё на грех задержка была.
Дальше ясно : резня. Женихам – аминь:
Только головы лопались, вроде дынь.
Подметать позвали рабынь.

Марина Богородицкая
 
 В эту ночь рождения Гомера
Крымский грек под рокот белых строчек
Протянул нам ягоду размером
В чёрно-синий мир приморской ночи.

Валентин Устинов

Пришёл ноябрь, и с ним пришли туманы.
Окончилась Троянская война.
Блуждали корабли по океану,
Как городов грядущих семена

Анастасия Ануфриева

Так Пенелопа стирает холсты над рекою,
Красные руки её поднимаются мерно,
Время прошло, и окончился траур по Ною.
Впрочем, он звался тогда Одиссеем ,наверно.

Элина Сухова

Воздух в комнате душный и клейкий,
Залепляет глаза изолентой:
Овцы прыгают через скамейку,
И ахейцы плывут за Еленой

Алексей Кащеев

В общем, приз мне за наблюдательность. Пойду читать и слушать  дальше …

10 апреля 2011

Перечитывая Спартака

нет книжек детских и не детских...
Перечитываю сейчас "Спартака" Джованьоли. Лишний раз убеждаюсь в том, что история циклична. Хочешь узнать будущее - изучи прошлое. Кто бы мог подумать, что слова, казалось бы, погребённые в прошлом - "клиент" в значении "продажный голос", "провинция" в значении "территория для грабежа неграждан Рима", "олигарх" в значении "богатый вор" - станут вновь актуальны. Прошлый раз я читала эту книгу в 1986 году... Сейчас читаю в 2010-ом... Кто знает, какой я её перечитаю в 2030?

"Третий был одним из многочисленных бездельников, живших за счет ежедневных подачек какого-нибудь патриция: обычно они объявляли себя "клиентами" этого аристократа и сопровождали его на Форуме, в комиции, подавали голос по его желанию и приказанию, превозносили его, льстили и надоедали непрестанным попрошайничеством"

"Клиентелла была страшной язвой эпохи... Любой патриций, любой консул, любой богатый честолюбец имел свиту в пятьсот-шестьсот клиентов, были даже такие, у которых число клиентов доходило до тысячи. Граждане способные к труду, избирали, однако, профессию клиентов - это были нищие в грязной одежде, преступные и продажные приверженцы какой-либо партии..."

А вот эта власть мне что-то очень сильно напоминает:
"Вас, людей свободных... держат в стороне от управления государственными делами, виной этому каста олигархов, враждебная народу, каста, чья власть более ста лет омрачает Рим; теперь она более чем когда-либо сосредоточила в своих руках всю полноту власти,она господствует и распоряжается вами по своему усмотрению..."

А вот и про современное градостроительство:
"настроил огромное количество домов на пустырях, которые приобрел почти даром; там прежде стояли хижины плебеев (чем не хижины Речника? - М.Ш.), уничтоженные частыми пожарами, истреблявшими целые кварталы, населенные бедняками
- Теперь - половина Рима принадлежит ему."

А вот и перепись населения. Скажите честно, неужели эта перепись отличается от нашей сегодняшней статистики?
"Четыреста тридцать три тысячи граждан из четырехсот шестидесяти трех тысяч человек, согласно последней переписи населяющих Рим живут впроголодь (чем не наш прожиточный минимум и черта бедности? - М.Ш.)

Рим разложился, погряз в лени и праздности и был разрушен Гуннами...

Подобные КЛИЕНТЫ и сейчас злобствуют на форумах и сайтах по приказу своих патрициев...

Не рано ли мы все "повзрослели" ?

Мы – есть

Перед выборами нам настойчиво стали мозолить глаза словом «русский», как прорвало. До этого все «россияне», а тут нате вам – «русские». Видимо чувствуют, кто в России большинство. Только получается, что важно не само слово в устах искушённых, а что сей термин или понятие означает. Вкладывают в него лишь то, что выгодно.

Лев Аннинский на дискуссии «Общечеловеческая истина и национальные судьбы в литературе» предложил считать русскими некий коктейль, а ля «кровавая мери». Коктейль из трех позиций, не иначе по аналогии с трёхцветным российским флагом. Итак, хотите получить русского по рецепту Аннинского? – записывайте: смешайте в равных долях славянина, тюрка (подчеркивая тюрка, а не татарина. – М.Ш.) и финно-угра – и вот он готов. Причём понятие тюрок (чурок в просторечии) неохватно, к ним можно приписать любые азиатские народы, от эвенков до узбеков и таджиков, от татар до киргизов, т.к. словари, устав перечислять, пишут «и др.». Так что ныне метущие улицу дворники никакие не мигранты, а истинные русские. Финно- угры на сегодняшний день – это венгры около 14 миллионов, финны 5 миллионов, эстонцы около 1 миллиона, мордва 843 тысячи, удмурты 637 тысяч, марийцы 604 тысячи, – но по коктейлю Аннинского их не менее 1/3 в крови русского населения, сколько же самих русских или – я уже сама запуталась – славян в крови тюрок и финно-угров, интернет стыдливо умалчивает. Сколько тех славян в 140 млн. населении России, никто не считает, крошечное такое племя под сотню миллионов. Вот такой расклад – считай себя, кем хочешь, а лучше русским трёхцветным гибридом.

Александр Проханов провёл 13 ноября 2011 года презентацию своего нового романа. Название романа «Русский» меня вообще не удивило. Самое оно, за две недели до выборов, чтобы порадовать электорат. Народу пришло много, только 30 минут от начала А. П. раздавал автографы. Роман я приобрела, но ещё не открывала, так что рецензия будет позже, хотя я как читатель А. П. не сомневаюсь, что чтение нового романа будет увлекательным.

Тридцать минут Проханов красивым молодым голосом говорил о будущей Великой русской империи, пятой русской цивилизации, об упаднических настроениях у молодых русских националистов, стремящихся сделать русских этнически чистыми и сжать Россию до размеров нескольких губерний. Он говорил также о том, что в мире есть два великих мессианских народа – евреи и русские. Евреи принесли миру Бога, законы, заповеди и сами же отвергают их, ввергнув мир в фондовый рынок и валютные спекуляции, но всё равно не перестают быть мессианским народом. Русские – народ, живущий по божественной правде, по законам справедливости, чувствуя благодать и отвергая всё материальное. Русские – народ, принёсший в ВОВ искупительную жертву – 30 миллионов человек. Народ, готовый повести за собой все народы к справедливости и добру.

Слушатели яростно аплодировали, пока это выступление не прервал вопрос из зала. Молодой человек спросил А. П. о его выступлении на радио, где он заявил, что русский – это не кровь, не нация, что русским может быть любой негр и т. д., принявший определённые правила.
Проханов согласился, что русский – это тот, кто готов умереть за Россию, а быть он может любой национальности. Аплодисменты стали значительно жиже.

Теперь мои выводы от всего услышанного и увиденного мною последнее время по этой теме. Кто-то настойчиво внедряет в умы русских людей, что их как нации нет. Что Россия – это кто угодно, только не русский. Прямо в зале  написала стихотворение:
 Волга – это не река?
 Волга – ручейки, притоки?
 Русло для крови врага?
 Так, водичка на Востоке?

 Русский – это не народ?
 Оболочка для народов?
 Пьяница, хамло, урод?
 Так, навоз для огородов?

 ...Волга – русская река!
 Родина – не оболочка!
 Мама русого сынка,
 Деда-ветерана дочка!

Если русские, как и евреи, мессианские народы, но русский – это не кровь и не национальность, означает ли это, что по аналогии и евреи – это никакая не национальность, а любой житель планеты, готовый умереть за Израиль? Почему же тогда при попытке иммигрировать в Израиль так настойчиво проверяют документы и требуют наличия бабушки и мамы еврейской национальности?

Если русский – это любой проживающий в границах РФ, то еврей – это тоже любой проживающий в границах, которые определил себе Израиль, в том числе и жители Палестины?

Если русские – это второй мессианский народ, то за непризнание его Победы ВОВ и мученической гибели 30 млн. русских от геноцида нужно отправлять в тюрьму любого, как и не признающих 6 млн. жертв Холокоста?

Теперь следующее – западные менеджеры, управляющие сейчас Россией, применяют к русским западные стандарты определения нашей нации. По криминальным сводкам и заказным статьям видно, что русскими они считают любого выходца из России, и только при ближайшем рассмотрении национальность каждого становится видна. Для запада – украинцы, евреи, чеченцы, буряты, казахи – все русские. Им так проще вычислять «русскую мафию».

Если коренное население России будет вымирать теми же темпами, что и сегодня, то через 30 лет наши территории заселят приезжие, которые возможно и возьмут себе прозвище «русский», как некогда в Америке ирландцы и англичане назвали себя «американцами»… Нам готовят судьбу древних греков и римлян, павших под натиском дикарей. Современные греки не имеют ничего общего с древними греками, а граждане Рима не древнеримские патриции. Египтяне, торгующие сувенирами на развалинах пирамид, – не наследники древнего Египта.

Последнее время нас всё охотнее называют россиянами. СССР – могучая империя, которая никогда не стремилась на своей территории вывести породу людей одной национальности. Пусть все мы были советскими людьми, но у каждого из нас в паспорт была вписана национальность. Сейчас же нас стремятся перемешать и обезличить, назвав усреднённо россиянами или –в предчувствии выборов – русскими, но с россиянским оттенком. Таким образом, хорошо, если в человеке есть какая-то определённая примесь, тогда можно вступать в различные клубы и национальные диаспоры – польские, немецкие, еврейские, чеченские, армянские, татарские, башкирские, казачьи, сибирские и т. д. но если ты не определился, а упорно, как дятел, долбишь своё – я русский, то тебя не существует, ты миф.

Провидчески написал поэт Геннадий Касмынин в 90-е годы в своём стихотворении, поэтому не будем отчаиваться. Мы русские, мы – здесь, и мы – будем.
Мальчишка, чуть из колыбели,
У папки просит: “Сделай меч...”
И дышит запахом шинели
С его разжалованных плеч.

На глине, супеси, подзолах
Не быстро вырос паренек:
Среди подсолнухов — подсолнух,
Для деда с бабкой — огонек.

Когда в стране вскипели споры
И разъярились голоса,
Он защитил свои просторы,
Свои деревни и леса.

Упал, простреленный навылет,
На Красной Пресне в октябре,
И по нему рябина выльет
Всю кровь, все слезы на заре.

Над поминальною закуской
Не произносим слово “Месть!”...
Таким он был, обычным русским.
Не плачьте, русские,
Мы — есть!
                (Г.Касмынин)

13-14 ноября 2011

МИХАЛКОВБУРГ -ЦИТАДЕЛЬ

Несколько дней назад мы с мужем подобрали у почтовых ящиков стопку выброшенных самодельных книжек, кем-то, когда-то любовно вырезанных и переплетенных страниц из литературных журналов 60-70-х годов. Стихи, очерки, статьи, романы. Видимо, кто-то умер в нашем пустынном московском подъезде, и равнодушные наследники выбросили чьи-то мысли, любовь, веру в мусор, дабы не захламлялись ценные московские метры.
Мы не первый раз даем приют бездомным книгам, в 90-х годах муж собрал так целую библиотеку высококлассной литературы, с прекрасными вступительными статьями… Что еще нужно было студенту Литературного института для счастья? Зато сейчас «Комсомолка» предлагает собрать всю мировую литературу на одной полке и это вызывает у меня гомерический хохот… Жалкие анорексичные книжонки-лайт, тощие, без вступительных статей… Убогая культурка буржуазии…
Спустя день я побывала на закрытом показе раскрученного фильма «Цитадель», где в числе прочих зрителей прослушала после показа заготовленный и отрепетированный монолог Михалкова, якобы ответы на записки из зала.
Шла я на показ подготовленной, по интернету недавно смотрела «Цитадель» и даже сочинила на фильм экспромт:

Как хорошо, мой дед погиб в атаке…
Не видел прадед михалковской каки…

Честно сказать, я не любительница писать статьи, и журналист никакой, не продажный… Моему старшему сыну Глебу через 5 лет в армию, и как бы не было страшно моему материнскому сердцу, он пойдет служить Родине. Это не обсуждается, в моей семье никто не косил от армии, оба моих брата отслужили по два года. Мне страшно видеть, как третья мировая упрямо подкатывает к нашим границам под демагогические лозунги чуждой мне компрадорской власти.
Беседа закончилась за полночь. На встрече я записала за мэтром самые яркие и характерные высказывания. Михалков говорил: «В моей картине много зашифровано мыслей, метафор. Солдаты принимают новорожденного немца. Русские характеры – Митя и Котов, у обоих руки по локоть в крови. Я поднял достоевскую тему, я Достоевский в кино. Моя картина – это сказка, притча: мышка-норушка разрушает Цитадель, которую, с точки зрения военной науки, можно было взять за пару дней». Он признался, что его картина дала ему терпение, он отснял тысячи километров пленки, 13 серий телеверсии (теперь нам бы терпение все это отсмотреть). Он говорил, что задача фильма напугать обывателя войной, трагедией, грязью, что у нас фольклорное мышление, что воевать только за деньги русский не будет. Снисходительно Михалков бросил в зал фразу: «Народ наш часто плохо жил и придумывал сказки от унижения и отчаяния».
За модель будущей России он предложил взять компанию, торгующую дорогими шмотками для избранных в бутиках у Красной площади, которая и организовала показ. Тепло, по-семейному этот модный дом обслуживает своих клиентов. Сотрудники фирмы ведут себя как японцы – у них верность делу, гордость за фирму. Все должны так работать. Со слов Михалкова получается, что нужна честная, хорошо накормленная и вышколенная прислуга, которой в благодарность будет позволено донашивать за клиентом – господином – почти новые вещи. Хорошая такая модель России, а чтоб не помышляли о реванше и изменении существующего порядка, вот народу альтернатива – грязные окопы, вши, разруха, калеки и демон-вождь.

Готовая Державная идея – снять новый фильм про Сталина-Кощея.

Михалков предлагает всем нам «уцепиться за веру». Ну что еще скажешь о человеке, который во время катаклизма считает, что вещи первоочередной важности — это не дети и внуки, не соль и не спички, а «иконы древние, зубная щетка и бритвенный станок».
Встреча закончилась. В метро я думала, вот странная какая-то у михалковых черта — втираться в доверие к власть имущим, а потом, получив от них почет, деньги, квартиры, прилипать к новым властителям… непотопляемость какая-то. Иосиф Виссарионович впервые обратил внимание на папу Михалкова в день рождения своей дочери Светланы Аллилуевой. Тогда в «Известиях» была напечатана «колыбельная Светлане». Вождь оценил подарок и озаботился нуждами молодого литератора. За свои услуги Михалков-старший попросил квартиру в Москве. Потом в 1944 году именно Михалкова, а не Симонова, например, пригласил Сталин для написания гимна СССР совместно с азербайджанцем Эль-Регистаном. Долгие 6 месяцев в гостинице «Москва», потому что только в ней были все довоенные удобства и горячая вода, Михалков с Регистаном сочиняли гимн. Раз в неделю они приходили к Сталину, а он карандашом вносил поправки. Сталин в юности сочинял стихи, так что (по справедливости) первый текст гимна написан в соавторстве с ним. За работу над гимном Регистан попросил карандаш, которым Сталин вносил поправки, а Михалков новую пятикомнатную квартиру. Зная все это, мне было неловко вспоминать откровенно сатанинские кадры с Генералиссимусом из фильма Михалкова, ведь благодаря Сталину он, Никита, имел спокойное и безбедное детство. В годы самых страшных сталинских репрессий, когда «черные воронки» хватали людей по ночам, Сергей Михалков написал свое самое знаменитое произведение — «Дядю Степу» — о добром и справедливом милиционере, произведение, долгое время служившее идеологии. Сколько пламенных революционных песен и стихов вышло из-под его пера. Поэт никогда не лжет, не может лгать? Никита Сергеевич посвятил свой фильм папе - фронтовику?!?.
Михалков отгораживается от зрителей чужими цитатами и мудрыми изречениями. Цитирует Толстого «Правда истории и правда жизни». Поэтому и предпочитает снимать свои фильмы по правде жизни, по слухам и байкам, а не по запискам очевидцев… Предлагаю Никите Михалкову снять новый фильм об обороне Москвы, пользуясь гитлеровскими слухами. Они писали осенью 1941, что Красная армия под Москвой разбежалась, а фронт держат китайцы, нанятые на деньги англичан. У каждого своя правда, что я могу знать о войне, если мой прадед-очевидец погиб 17 сентября 1941года, защищая Ленинград?
И обтекать бы мне после Михалкова и его шедевра еще долго, если бы не те самодельные книжечки, в одной из которых мне попались публицистические статьи Ильи Эренбурга «Летопись мужества». Где страшно, емко и лаконично, с указанием дат, - военный дневник писателя. Приведу так потрясшие меня цитаты, а вы уж сами решайте, чья правда о войне правдее — Михалкова или Эренбурга.


3 июля 1941 года

В школах – на призывных пунктах – молчаливые, серьезные люди. Вокруг школ – женщины: матери, жены; на войну уходят без бравады и без страха. Поражает ранняя суровость на молодых, еще не затвердевших лицах… Москва еще не понимает опасности. Здесь все смешалось: и уверенность в победе, и беспечность, сила и слабость.

19 июля 1941

Горят хлеба – в этом году они вышиной чуть ли не с человека. Во всей стране баснословный урожай. Но в Псковском районе хлеб не успели убрать, и крестьяне его сожгли.

23 июля 1941

Вчера его авиация возле Новгорода трижды возвращалась, чтобы расстрелять на дороге беженцев — женщин и детей. Среди беженцев не было ни одного мужчины. Гитлеровцы аккуратно, с бреющего полета убивали детей. Передо мной фотографии — детские трупы. Гитлер хочет устрашить русских. Он пойдет на все. Его химические батальоны уже в нетерпении разгружают ящики с минами – зеленые или голубые полоски — газ…

25 октября 1941

Надевая солдатскую шинель, человек оставляет теплую, косматую, сложную жизнь. Все, что его волновало вчера, становится призрачным. Неужто он еще недавно думал, возле какой стены поставить диван, собирал гравюры или трубки? Россия теперь в солдатской шинели. Она трясется на грузовиках, шагает по дорогам, громыхает на телегах, спит в блиндажах и в теплушках. Она ничего не жалеет.
Взорван Днепрогэс, взорваны прекрасные заводы, мосты, плотины, вражеские бомбы сожгли Новгород, они терзают изумительные дворцы Ленинграда, они ранят нежное сердце Москвы. Миллионы людей остались без крова. Ради права дышать мы отказались от самого дорогого – каждый из нас и все мы, народ…
Россия, вспугнутая с места, Россия, пошедшая по дорогам, страшнее России оседлой. Горе нашего народа обратится на врага.
Я ничего не хочу приукрашивать. Русские никогда не отличались аккуратностью и методичностью немцев. Но вот в эти грозные часы наши скорее бесшабашные, скорее беспечные люди сжимаются, закаляются.
Впервые встало перед всеми, что дело идет о судьбе России на многие века. «Долго будем воевать, — говорят солдаты, уходя на запад, — очень долго». И в этих горьких словах наша надежда.
Нельзя оккупировать Россию. Этого не было и не будет. Не только потому, что далеко от Можайска до Байкала. Россия всегда засасывала врагов. Русский обычно беззлобен, гостеприимен, но он умеет быть злым. Он умеет мстить, и в месть он вносит смекалку, даже хозяйственность. Россия особая страна, трудно ее понять на Кайзердамме или на Вильгельмштрассе. Россия может от всего отказаться. Люди привыкли у нас к суровой жизни.

8 сентября 1942

Приходится пересмотреть некоторые определения культуры. …Когда-то культурность народа определяли процентом грамотности и количеством мыла, употребляемого на голову населения. В Германии нет неграмотных. Большинство дневников немецких солдат, которые я читал, написаны без грубых грамматических ошибок. Однако содержание этих дневников противоречит самому пониманию слова «культура». Эти полные человеконенавистничества и невежества записи свидетельствуют об одичании их авторов. Стоило ли изобретать книгопечатание, чтобы заменить Эйнштейна Розенбергом и человечность рассуждениями гитлеровских ефрейторов, которые описывают убийства русских детей, добавляя: «Мы уничтожаем маленьких представителей страшного племени»? Мыло? Да, Германия производила впечатление опрятной страны. Но, придя в русский дом, фашисты обращают его в уборную…
Я утверждаю, что Россия теперь защищает от наци свою культуру, которая по генезису и по стремлениям является европейской культурой. Мы защищаем эту культуру от новых иконоборцев, от людей, которые во имя расовой теории и жизненного пространства ополчились на культуру. Мы защищаем от солдат Гитлера не только Толстого и Мусоргского, но Гёте и Бетховена.
Конечно, национальное чувство с необычайной силой вспыхнуло в сердце каждого русского, когда он узнал, что русские для завоевателей «унтерменши». Пробуждение во всей остроте этого национального чувства не сузило, но расширило духовный мир каждого солдата. Он теперь твердо знает, что история началась не с ним. Комсомольцы восхищенно слушают рассказы о древних русских князьях, отстаивавших Русь от татар, и секретарь партийного комитета с восторгом смотрит на церковь пятнадцатого века, красу старого русского зодчества. Мы защищаем Россию, это теперь знают все

4 ноября 1942

Мы очень много потеряли. Молодая женщина, которая в былое время всем жаловалась на мелкие неурядицы, теперь молчит. Молча она перевязывает раненых. Бойцы, за которыми она ухаживает, знают одно: ее не нужно спрашивать про мужа. Мы потеряли много прекрасных людей, самоотверженных и честных. Мы отстроим разрушенные города, они будут лучше прежних, но невозвратима потеря вдохновенного юноши, который еще ничего не создал – ни своего гнезда, ни дома, но который, кажется, мог бы построить целый город.
Четверть века для человека – это полжизни. Четверть века для истории – короткий час. Накануне войны мы увидели в наших садах первые плоды. Нам уже мерещилось счастье. Тогда на нас напали немцы. Они в один день уничтожали дома, заводы, города, которые мы строили годы, отказывая себе во всем ради будущего. Мы знаем, сколько мы потеряли.
Мы многое и обрели на войне. Несказанно вырос народ за шестнадцать месяцев. Говорили, что нужно думать в тишине, в покое. Казалось, что юноши растут в торжественных аудиториях, в библиотеках или в студенческих комнатушках над горой рукописей. Не похожи темные блиндажи на университеты. Шумно на фронте и неспокойно. Но люди на переднем крае думают настойчиво, напряженно, лихорадочно. Они думают о настоящем и о прошлом. Они думают также о будущем, о той чудесной жизни, которую создадут победители.
Война взрастила в нас не только ненависть к фашистам, но и презрение. Мы можем учиться у немцев воевать. Мы не станем учиться у фашистов жить. Для нас они – двуногие звери, в совершенстве овладевшие военной техникой.

24 ноября 1942

Еще недавно немцы объявляли битву за Сталинград своей победой.
Впервые в истории современный город удерживается вплоть до разрушенной последней стены. Брюссель и Париж капитулировали. Даже Варшава согласилась на капитуляцию… Но советский солдат борется с тупой покорностью зверя…» Что думает теперь корреспондент «Берлинер берзенцейтунг» о роли Сталинграда? Впрочем, вероятно, он думает о более частных вопросах, как, например, о возможности выбраться из «завоеванного» Сталинграда…
Еще недавно даже наши друзья склонны были считать судьбу Сталинграда предрешенной. Издалека стойкость защитников этого города представлялась прекрасным безумием, бесцельным избытком мужества. На самом деле защита Сталинграда была частью большого стратегического плана.

19 января 1943

В немецком военном учебнике я как-то прочитал: «Ленинград не защищен никакими естественными преградами». Глупцы, они не понимали, что Ленинград защищен самой верной преградой — любовью России.
Вот что приключилось в Пушкине три месяца тому назад. Машина, в которой ехал гитлеровский генерал, взорвалась. Это сын банщика, восьмилетний Женя Олейников, бросил в автомобиль ручную гранату. Немецкий солдат схватил мальчика и ударил его головой о дерево. Мать и отца Жени немцы расстреляли, дом сожгли. Но они не сожгли и не могли сжечь то великое чувство, которое поддерживало Ленинград в самые страшные дни, то чувство, которое заставило малыша взять в руки гранату.

21 октября 1943

Отходя, гитлеровцы уничтожают все. Я проехал сотни километров среди разрушенных городов и сожженных сел. Чем яснее для фашистов неминуемый разгром Германии, тем ожесточеннее они взрывают дома, больницы, театры, школы, жгут хаты крестьян и скирды хлеба, рубят фруктовые сады.
О переправе через Днепр, наверное, напишут замечательную книгу. Это широкая река – пятьсот метров. Тылы не поспевали за пехотой. В первые дни не было понтонов. Характер переправы ошеломил немцев. Пленные офицеры мне жаловались, что русские переправлялись «не по правилам». Конечно, плащ-палатка, набитая камышом, или плот, сделанный из бочек для горючего, не идеальные средства переправы, но именно так переправлялись передовые отряды, да еще на воротах уцелевших изб, на рыбацких лодках, на бревнах. Темпы решили все: когда немцы опомнились, Красная Армия крепко стояла на правом берегу.

28 ноября 1944

О, разумеется, теперь у Советской России нет недостатка в друзьях, ведь Сталинград позади, все уже проверено и взвешено. За столом победителей всегда тесно. Но мы умеем отличать друзей в беде от людей, пришедших «на огонек» победных салютов. Сражающаяся Франция была с нами в лето и в осень 1942 года – до Балкан, до Немана, до Днепра и до Сталинграда. Тогда-то приехали к нам летчики «Нормандии»…
И никогда Россия не забудет, что французы, летчики «Нормандии», пришли к нам до Сталинграда.
Франция – великая держава. У нее были тюремщики, у нее никогда не было опекунов. Мы ничего не хотим от Франции. Мы не стремимся навязать французам наши идеи, наши порядки. Мы жаждем одного: чтобы Франция была Францией.

16 июля 1945

Я не хочу ни о чем забывать, память не безделушка и не балласт, память – великий дар. Не будь памяти, легкой, но ничтожной была бы жизнь человека. После первой мировой войны Западная Европа жаждала одного: забвенья.
Над колыбелью фашизма стояли не только ведьмы, но и глупые феи. Они надеялись обучить новорожденных людоедов хорошим манерам.
Русские тогда считались варварами, жаждущими уничтожить цивилизацию, а фашисты – шаловливыми, но благородными юношами.
Что скажут потомки, прочитав о том, что самая страшная война, принесшая миру десятки миллионов смертей, была вначале окрещена полуфашистами-полукретинами «странной войной» — «dr;le de guerre»? Что скажут потомки, прочитав, что эти полуфашисты-полукретины, дожив до победы, заявляют, что это их победа?
Мало уничтожить фашизм на поле боя, нужно уничтожить его в сознании, в полусознании, в том душевном подполье, которое страшнее подполья диверсантов.
Столкнулись два мира: мир спеси и мир человеческого достоинства, мир разбоя и мир творчества, мир фашизма и мир социализма.
Пусть глупые феи знают: человечество спас мирный народ, который любит книгу, циркуль и глобус.
Некоторые зарубежные литераторы до сих пор называют нашу победу «чудом». Они не могут понять, как Красная Армия отбила вермахт. Ведь в первое время у немцев было больше и военного опыта и техники. Некоторые иностранцы добавляют: «Притом у немцев было больше культуры». Старое и грустное заблуждение! Среди истопников Майданека и Освенцима имелись библиофилы и нумизматы. Можно сидеть над чудесным микроскопом, изучая жизнь инфузорий, и быть ничтожнее инфузории. Можно получить ученую степень, обзавестись холодильником и пылесосом и остаться дикарем. Культура – это не только техника. Культура и не рента, не готовые формулы, не правила хорошего тона. Культура – беспрерывный процесс творчества, на культуру нельзя жить, культуру нужно созидать. И в росте нового сознания, новых чувств мы оказались впереди других…»
(Илья Эренбург)

…А русский режиссер Никита Михалков вылил на нас «Цитадель»…

28 мая 2011 года

УДЕРЖАТЬСЯ В ОФИЦИОЗЕ

В советское время они писали стихи о пятилетках, о человеках труда, ленинском прищуре, выстреле Авроры. Переводили казахские верлибры, называя так казахский эпос шёлкового пути. Потом, когда диссидентство стало оплачиваться круче, чем лениниана, перешли в него. Грезили о перспективе и не прогадали, как всегда, гуляли по Парижу и Ницце, перелетели в Израиль и Америку. Лепота!
Сейчас царствует новый официоз. Можно писать всё, что угодно, только не правду.
И они Его пишут – всё что угодно. Маленький, жалкий, дорианогреевский мирок, вознесён до размеров всемирной трагедии.
 
Ой-ой, он наступил мне на палец –
и дальше пара цитат из Верлена с упоминанием Хемингуэя.
 
Ой, мама заставила вынести мусор и постирать носки.

Ой, я мальчик или девочка, не могу определиться.

Побольше пивных бутылок – они лучики солнца в подвальном мраке.

Мы протестуем против жизни, против борьбы.

Мы разноцветные клоуны, в нас стреляют, а мы будем для них танцевать, как в тире, весёлые белочки и хомячки.

А если нас сильно достанут, мы знаем волшебные слова «п-ец, б-дь, х-й» – станем невидимы и свободны.
 
Только лукавят милые, говоря о непохожести и сублимируемой индивидуальности.
Таких поэтов уже клонирована целая армия Мордера, таких мальчиков и девочек, эгоистинок и эгонравов, целые колонны. Разноголосый вой удивительно похожих текстов и таинств сливается в один слитный слаженный хор. Казахский верлибр рулит.
Позволю себе небольшой центон, составленный из цитат нового официоза, так сказать лениниана 21 века, ударный стахановский метод. Где, чья цитата, неважно. Для меня они все на одну колодку.
 

и как девочка врастало в неба
обувь есть в небе каменная рыба,
она одна и есть на небе, а больше нету ничего
Когда я смотрю на небо, я с небом не говорю.
Вспоминаешь любовь большую – как Отче Наш,
Принимаешь любовь поменьше – как бог простит.
и зубы растут в их клювах
сорока ест воробья
ворона – сороку
ворону – чайка
а чайку уносит стая живых воробьёв
Слово изреченное – есть лошадь.
Моя первая мама вжимала меня в быльца,
Предрекала ошибки – такая была сука.
Пора бы пресмыкаться рептилиеподобно,
Но яда – только на самоубийство.
Жди, милый мальчик, Герду свою.
Вон – показалась упряжка оленья!
Моя юность почила в бозе – взошла стихами.
Опериться бы, опереться...
Толкай, Алеф, свою речь немую.
Му-му предалась пороку.
Мои нерождённые дети
Стоят над кастрюлей с опарой.
Словцы – не ёмцы,
мытсли – не ямцы, не чабанцы,
мудьёрый – глумлъх...
 
Хэллоуиновская пятилетка, месячник лесбийской любви, мужеложеский подряд... это официоз Настоящего.
 
Я хочу издать антологию коммунистических стихов диссидентов, посчитать, сколько стихов о Ленине и революции у каждого из них – это официоз Прошлого.
Я знаю, что сейчас жгут библиотеки, подчищают биографии. Но будущее Время, оно справедливее любых эпох. Оно методично и размеренно приходит и тогда, когда царствует Настоящее... вырванные страницы находятся, сожжённые книги восстают из праха, и равнодушные, бесстрастные руки статистов составляют картотеки. В будущем станет ясно, сколько лицедейства в любом официозе и просто желания не выживания, а жизни с бутербродом из красной икры в металлокерамических зубах. Ведь размазывать икру по губам приятнее, чем вытирать разбитые в кровь губы. Цвет икры,  конечно, красный, но она – не кровь, а выпитые и выссанные галлоны пива – не лимфа. На небесных весах цена у них другая. Дешёвая цена, распродажная.

28 октября 2013

СОРНАЯ ПОЭЗИЯ
Когда б вы знали из какого сора растут стихи
Анна Ахматова

Свои стихи взращу как орхидею,
Пусть без корней, зато не охренею
Автоцитата

Анна Андреевна Ахматова растила свои стихи из сора, современные подражатели гениальному Иосифу Бродскому сделали СОР своей основной эстетической единицей. Современная поэзия в массе своей напоминает мусорную кучу, искать в которой жемчужное зерно труд неблагодарный. Но я попробую. Мой литературный опус ни в коей мере не претендует на лавры академической работы, просто за 12-летний творческий путь вопросы к разным моим литературным попутчикам , что называется, накопились. Помню, весной 2004 года я, выпускница литературного института, присутствовала на обсуждении стихов в рамках конкурса Иркутской области «Молодость, Творчество Современность» в доме писателей имени Марка Сергеева, где главенствовал тогда, ныне покойный, Анатолий Иванович Кобенков. Не выдержав его пространной хвалебной тирады по поводу очередных бессмысленных стихов одного участника, я воскликнула: «Ну, убейте меня, такое впечатление, что мне не досталось какого-то органа чувств, но в этих глупых строчках я не слышу поэзии, тем более творческой индивидуальности, неужели я слепа и глуха? Поэзия - это не цирковая арена и не бессмысленный эксперимент со звуком, все эти словесные орнаменты при желании могут служить лишь украшением собственно стихов, могут играть роль свиты, но не короля…»
Тогда я впервые задумалась, что же такое случилось с нашей поэзией в последние годы, какого сорного «героя нашего времени» мы создали. Приведу цитаты из стихов ключевых поэтов направления:

Сбылась мечта: теперь я стал писатель,
в журналах, пусть порядком отощавших,
печатаюсь, и даже иногда
свои портреты с мудрым выраженьем
лица - в газетах вижу. И другая
убогая мечта эпохи большевизма
сбылась - теперь я странствовать могу
по белу свету, где-нибудь в Стамбуле,
где спины лицемеров-половых
изогнуты, и девы из Ростова
зажиточным челночникам толкают
сомнительные прелести, взирать
с усмешкою бывалого туриста
на Мраморное море, на проливы,
мечту славянофилов, запивая
все это удовольствие араком -
анисовою водкой, что мутнеет,
когда в нее воды добавишь – будто
Бахыт Кенжеев


Бастующего шахтера
вывели из забоя,

гвоздь — из забора,
меня — из запоя,

Солженицына — из отчизны,
Высоцкого — из жизни;

меня из себя выводит
вымыслы о свободе
Анатолий Кобенков

Как видно, в стихах современных поэтов любимый знак препинания (или перепинывания) – запятая. Она позволяет закруглять смысл, накручивать, навинчивать все новые и новые уточнения, словно автор не может или не умеет поставить точку, прервать словесный поток:

чесотка воздуха: прыть комаров; склероз
свекольных листьев; в небе — не чело ли
грозы минувшей? ветер под стрекоз
изрыт шмелем и навощен пчелою;
пугливые бурундуки; с руки
кормящиеся сойки и синицы;
упавшие в озера рыбаки:
кто — по ключицы, кто — по ягодицы;
коровы — в травах, девки — в сапогах,
их попы в можжевеловых иголках
горят мужьям, блуждающим в лесах
с росой в паху и грудью — в перепелках
Анатолий Кобенков

Стихи напоминают кокон, вроде бы в коконе должна поместиться гусеница, чтобы в финале стиха переродиться в бабочку. Но ни тут-то было, кокон мёртв, пелены распались, нет даже мумии, мумии героя:

Дождь над Батумом, две недели дождь,
а в номере так скучно, так уныло.
Надену плащ, открою плотный зонт
и выйду погуляю — не растаю.
Ноябрь над черноморьем, мутный вал
облизывает городские пляжи.
Безлюдно. Воскресенье. Я сижу
под скошенным брезентовым навесом,
курю и наблюдаю, как в порту
концы бросает знаменитый лайнер
“Абхазия”, как яхта класса “звездный”
пытается поставить паруса.
И никого на километры пляжа,
ни одного прогульщика, бродяги,
какого-нибудь гостя на курорте
Евгений Рейн

Я бы дерзнула назвать эти строчки стихами графомана, не могущего остановиться, освоившего гладкую версификацию, но не могу. Евгений Рейн, уважаемый литератор, и такие стихи сейчас именуют «новой эстетикой», хотя подобных плетеных словес можно накопать за день блуждания по интернету ведра два… страниц 180, влёгкую…

Кончается наркоз, и - музыка потом,
орудует скрипач ножовкой по металлу.
Май гонит самогон и варит суп c котом,
и липнет языком: алло, аллея, алла!
Мы выследим его по пузырькам следов -
дождю невмоготу дышать через тростинку.
Вспорхнувшим мотыльком от сердца отлегло -
но свечка, как часы, страдает нервным тиком.
Татарки мертвецу, грузинки от трусов -
имеет смысл извне, когда возникнет между...
Кустурица - в кустах, забился в люк Бессон,
запущенный стрелой из плечиков одежды.
Летит под стол второй бутылки пустячок
Алексей Остудин

Очередной литературный каламбурный пустячок, неплохая звукопись, но… но…

Когда бы знал я, из какой грязи
Растут стихи о добром, вечном, чистом,
На горе нам, завзятым пародистам,
Вовек бы не избрал такой стези!
О, если бы услышать только смог,
Сколькиэтажно буду я обруган
Молчком… творцам и музам, их подругам,
Не посвятил бы в жизни пары строк!
И не ломал бы голову, рифмуя
В стихах не раз избитые слова,
(Вот зарекаюсь, но сдержусь едва)
Не подражал бы вовсе никому я!
Но коль язык мой гнусный не отсох
О. Бедный-Горький

Складывается ощущение, что поэтам просто не о чем писать. Социальный заказ исчез, редакции многих журналов сократились до двух человек, тиражи со 100 000 до 3000 экземпляров, гонорары от нуля до 200 рублей. В таком случае, нужно искать другие источники дохода. А фонды типа СОРоса спонсируют только СОРную поэзию. Значит, нужно освоить новый творческий метод:

так вы говорите что это платаны?
быть может хоть я и подумал что клены
что наши поступки скорее спонтанны
затем что и помыслы неопределенны

так вы говорите что трансперсонален
абсентиализм мультимедиа-арта?
быть может хоть я и подумал что сталин
не станет пирожным как буонапарте

так вы говорите что нет кривошеи
в таком IBM-совместимом санскрите?
Евгений Бунимович

Количество рекламы в стране прямо пропорционально увеличению мусора на свалках-полигонах. Новые яркие коробочки, запахи, привычки – мусор, мусор, мусор.… В Мировом океане плавают уже искусственные мусорные острова размером с четыре Франции. Мусор особый, неразлагающийся, вечный… Мусорные стихи в свою очередь разлагают наши души:

Вызывающий цинизм порождает обилие мусорных мифов, в частности, о русском народе. Любое время живо для потомка в литературных образцах, о нас с вами будут судить, не дай Бог, по таким вот сорным стихам и не менее сорным фильмам. Где россияне беспросветно пьяны, тупы, необразованны, и Великая Победа нам досталась по ошибке, случайно. Нам доказывают, что эпоха случайностей кончилась, что всё сейчас можно удачно спланировать, смонтировать, и подготовить, что людьми можно и нужно манипулировать. Одни учёные активно доказывают, что в человеке нет души, что никакой ответственности после смерти нет, что религия, последняя удерживающая узда на краю безнаказанной вседозволенности ,не более, чем музейная архаика. Другие активно стимулируют потребление всё новых и новых продуктов, плодящих горы мусора…


Матерщинница, поздняя мать, за кавказца замуж.
Получился солнечный зайчик. Скачет, как мячик. Да уж!
Доходная торговка в теле.
Да, кто она в самом деле?

А она — разговорились — вдова чернобыльца, почернелая, как омела.
Пара выкидышей. Наконец сумела.
----------------

Начальнику кладбища В. от гражданки Л.
Заявление. Дорогой товарищ начальник!
Прошу переоформить на имя мое один надел
В колумбарии, где густой ольшаник,
Пыльная дверца, сколотое стекло,
Уже и не видно, что там внутри, у входа
В потусторонний мир, урна или фуфло:
Ячейка заброшена с тридцать восьмого года.
Прилагаются документы. Я одна имею права.
Этот Хай был отчим моего покойного мужа
Бравого летчика Л., я сорок лет как вдова
И сама воевала к тому же. Ну же,
Перепишите на меня это место. В Москве
Некуда умереть, всё ушло под застройку.
Вот уж девятый десяток, а в голове
Мысли только про койку,
Но не так, как в молодости, когда я давала
Жару по всем курортам и закуткам.
Хочется, чтобы точно уже лежала
У вас, товарищ начальник, там
Мария Ватутина


К вопросу о «героях нашего времени»: героев сейчас нет, такое впечатление, что героем стал поэт-иронист. А задачи современной мусорной прозы и поэзии отучить русского читателя от чтения книг на русском языке, отравив его пошлостью и чернухой. Чтобы русские из самой читающей нации превратились в лучшем случае в читателей смс.

на одном твоем “не подходи”
я бы мог повеситься раз сорок….
А сегодня — птичка из груди,
как строка Ахматовой — из сора…
А сегодня — я, как самолет
в небе крупнозвездного помеса:
вдруг на задыхание мое
ты решила трусики повесить
Анатолий Кобенков

Иронист- высмеивающий всё и вся. Задача номер один- найти в героических страницах русской истории сокрытые тайны, и тогда нет у нас с вами истории, не о чем сожалеть. Ленин- сифилитик, Сталин - больной энурезом параноик, матросы Авроры- спирто-кокаинисты.
Постмодернисты каждую страничку истории старательно переписывают по-новому и получается, что Зою Космодемьянскую замучили русские крестьяне, «Тихий Дон» написал неизвестный белый офицер и т.д и т.п Такими темпами через 50 лет нашими учебниками по истории станут просто переведенные с американского языка учебники. И мы наконец-то узнаем «правду» о том, как антигитлеровская коалиция освободила от гитлеровского рабства дикую Московию.

На мне пальто из пестренького твидика -
хорошее, германское пальто.
Глобальная имперская политика
четыре года думала про то,
как мне урон недавний компенсировать.
Про то решали Рузвельт и Черчилль.
Как одарить меня, сиротку, сирого,
проект им наш Верховный начертил.
Четыре года бились танки вермахта,
люфтваффе разгорались в облаках,
правительств по одной Европе свергнуто
поболее, чем пальцев на руках
Евгений Рейн

Давайте, писать дальше и сорить все-таки поменьше. Ведь рано или поздно за всё нами написанное придётся держать ответ перед русской литературой и историей!

А напоследок цитата из Николая Заболоцкого:

И возможно ли русское слово,
Превратить в щебетанье щегла,
Чтобы смысла живая основа
Сквозь него прозвучать не могла?

Нет! Поэзия ставит преграды
Нашим выдумкам, ибо она
не для тех,кто, играя в шарады,
Надевает колпак колдуна.

Тот, кто жизнью живёт настоящей,
Кто к поэзии с детства привык,
Вечно верует в животворящий,
Полный разума русский язык.

УБИЙСТВО ТЕАТРА ИМЕНИ ГОГОЛЯ
«Четырнадцати артистам Московского драматического театра имени Гоголя 5 сентября предложили уволиться. Об этом на своей странице в Facebook написал режиссер и поэт Павел Карташев. По его словам, 6 и 7 сентября для увольнения будут вызваны еще по пять человек.
Карташев написал, что практически вся труппа попала под «капковско-серебренниковскую метлу», включая заслуженных и малоизвестных артистов. В связи с этим актеры планируют протестовать перед спектаклями, которые состоятся 6 и 7 сентября.»


В России убивают очередной русский театр, говорю об этом свободно, так как чего бояться? Пишу то я все это пока свободно на русском языке, слава богу его –то хоть у меня пока не отняли. Хотя огромное количество « тэкстов» на русском языке все более напоминают калькированные переводы с чужих языков и такую литературу все чаще , не стесняясь называют русскоязычной. Ею напичканы сейчас даже учебники литературы для младших школьников, что говорить про другие издания.

Театр этот я знаю больше года, помыкались перед этим по столичным театрам и выбрали театр имени Гоголя, что недалеко от метро Курская… Впервые пришли сюда на спектакль «Мур, сын Цветаевой» и стали ходить часто. Поразил с первого раза большой по-советски просторный зрительный зал, огромные холлы и рекреации, где много воздуха… Современные театры-бордели, где зритель сидит тесно прижавшись друг другу и смотрит, как потные актеры лезут на сцене друг другу в трусы и совокупляются экономят каждый сантиметр, а в театре имени Гоголя свобода, воздух, простор… Сразу подумала, как же на такую красоту и жадные до недвижимости в центре не наехали эффективные менеджеры от власти, и как накаркала. Тревожные звоночки появились в конце августа, когда я взяла себе и детям –подросткам билеты на 4 спектакля, и какие спектакли. Шукшин, Островский, Оскар Уальд, Гоголь в самых ярких и незабываемых постановках, поставленные с любовью и уважению к языку и без порно-трактовок.

Вчера же перед спектаклем прочитали на рамблере  статью об уничтожении театра, т.е. о разгоне труппы и закрытии театра на ремонт, после которого он явно превратиться очередной бизнес-центр и кафешантан. Это было страшное зрелище, когда вся труппа перед спектаклем «Веер леди Уиндермир»  вышла на сцене и встала в минуту молчания… На глазах моего сына я увидела слезы, сама же рыдала, не переставая. Ах, как они играли один из последних своих спектаклей, как перед расстрелом, на высоком нерве, страдание было разлито в воздухе. Сам Гоголь верно со слезами смотрел на это с высоты своих небес, как мертвые души ноздревых, собакевичей и коробочек, вымораживают в русском человеке все человеческие чувства… заменяют смех гоготом или ржачкой, любовь и нежность совокуплением… Будут они прокляты, ибо не простит им потомство , как бы они не старались в своем лживом кривлянии - все равно честь, добро и достоинство человеческие не искоренимы … Добро он дорогу к сердцу человеческому  всегда находит… Я знаю, что однажды на заре мы дождемся корабль с «Алыми парусами» и все торгаши и христопродавцы останутся в своих кабаках, а светлая сказка вселенского счастья и добра станет наконец былью, ибо не может быть рабом страстей человек, созданный по образу и подобию Божию, а Господь не был торгашом и лгуном и мы не будем!

В это же время, когда шло последнее представление в театре имени Гоголя в Цуме и Петровском пассаже собиралась заевшаяся публика. Облеченные властью, а значит и свободными средствами сползались они на ночной шабаш, где до утра по помостам будут гулять полуголые модели, пить шампанское и закусывать это икрой и фруктами выбирать себе тряпье нового модельного сезона… Высшее российское общество, отличным  тоном которого является ношение шмоток дорогого брэнда, ничего общего не имеет с нормами сверхприличая  свойственного героям  пьесы Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермир» .Эти русскоязычные люди живут роскошно  не считая средств, посадив всю остальную Россию на кредитную иглу, причем в кредит люди берут буквально от голода все сильнее затягивая на своей шее убийственную удавку, так как зарплата не растет, а чаще уменьшается, чего не скажешь про цены даже на элементарные продукты питания… так вот на самом деле они жируют в кредит, только измеряется он доверием и терпением, но призыв - сколько можно - звучит все сильнее даже и в терпеливых устах. Кредит доверия – которого они не замечают рано или поздно придется выплатить с процентами. Общество только на цветовой идентификации штанов и рубашек строится не может.

Пропал еще один театр, но мы-то с вами не пропали, почему же молчим?
2012
В ЗАЩИТУ БИБЛИОТЕКАРЯ
Так часто в последнее время кликушествуют о погибели русской литературы, о её конце, что невольно поёживаешься от подобных откровений и начинаешь оглядываться вокруг себя в поисках подтверждения этих пророчеств.
Очевидно следующее, между дряхлеющим старшим поколением и молодыми, начавшими писать сегодня людьми, - пропасть, не смертельная, но все же, очевидная. Проблема отцов и детей, непонимания ближних друг другу эпох - тема старая как мир, поднимавшаяся и в пещере неандертальца, и во дворце фараона, не обошла она и наше время.

Что, по сути, сейчас они такое - молодые выскочки, вставшие в очередь за тощим пирогом писательских благ? Возможности напечататься, возможности получить литературную премию, возможности поехать в командировку по местам боевой славы умерших классиков? Я пишу о возможности, в принципе, намекая на эфемерность даже таких скромных желаний…
По сравнению с писательскими благами прошлых коммунистических лет, квартирами, творческими командировками, правом заниматься оплачиваемым писательским трудом, сегодняшние крохи смешны и малы. Сегодня принцип «на всех не хватит» затмевает разум их старшим товарищам, привыкшим всегда все получать. Писательская организация советского периода насчитывала десятки тысяч человек, для многих эта организация была возможностью неплохо продвинуться по социальной лестнице; внести свой вклад в лениниану, поймать волну популярности, оседлать своего покладистого пегаса (больше напоминающего мула) и обрасти полезными связями в руководстве. Ныне здравствующий писатель того поколения в большинстве своем сейчас уже пенсионер, обитающий в хорошей квартире, имеющий неплохую дачу и относящий свои опусы либо мемуары в привычные издания, где сидят такие же как он пенсионеры, с которыми он в одном строю более 30 лет и знающими его как облупленного. Они знают, что он напишет, а он знает, что нужно написать. Сегодня о дороге к храму, завтра о поруганной деревне, послезавтра о победах древней Руси. То у него бедная березка колышется, то у него Пересвет собирается на Мамаево побоище. Можно еще рифмовать наиболее популярные страницы русской истории, а непопулярные - на кой ляд они нужны, ведь не поймут же и не напечатают, а пишет так, чтоб напечатали. Я ни в коей мере не осмеиваю святые для русского человека понятия, я протестую против употребления их всуе, ради выгодной конъюнктуры.

Теперь о молодом писателе, который не ждет от страны ни квартир, ни премий, ни писательской зарплаты, а пашет потихоньку системным администратором, менеджером, продавцом и все равно пишет, потому что ему есть что сказать, потому что время, свидетелем которого он является, требует от него объективной оценки происходящего, свидетельских показаний, если угодно. Единственная его отдушина интернет, форумы и сайты, где он может пообщаться со своими читателями и выложить на суд общественности новые произведения.
А сайты, и их создатели тоже недалеко ушли от наших печатных изданий. Специализированные литературные сайты, не все конечно, но многие, создаются только для того, чтобы потешить самолюбие сочинителям среднего возраста, которым не хватило прыткости в свое время стать у руля печатного издания, вот они и создали виртуальные. Системы баллов и оценок, низкий художественный уровень массы любительских сочинений, на фоне которых можно выглядеть звездой, возможность учредителей в буквальном смысле стереть, удалить неугодного автора. Достаточно сравнить имена основателей сайта с именами популярных на сайте имен, чтобы понять: объективностью и здесь не пахнет, а есть неумеренное тщеславие.

Так и существует сейчас молодой писатель между возможностью – всё, что хочешь, написать, – и невозможностью хоть что-нибудь из этого напечатать. За деньги - пожалуйста, как-нибудь сверстают твой труд на серенькой, из экономии, бумаге. А откуда у писателя 300.000 на приличную книжечку, максимум наскребет 30.000 на 100-300 экземпляров, а это тираж несерьезный. В союзах очередь на издания из заслуженных товарищей, которые ждут переиздания к юбилею к 70-ти, к 80 годам, а молодому до этого срока еще тянуть лет 40, не меньше.
Средний возраст членов Союза писателей России - 60 лет! Они, патриархи литературы, везде сейчас пишут о гибели культуры, а не понимают того, что власть только и ждет, когда через 20 лет все они вымрут как динозавры-долгожители, не подготовившие себе на смену ни новых имен, ни авторитетных книг. Их «союзы-особняки» отреставрируют и превратят в офисы. А, может быть, они хотят себе такой славы, хотят закончить собой свою эпоху неомезозоя!
Другой же союз, Союз российских писателей, является в этом вопросе более лояльным и активно вербует себе молодых, неискушенных адептов. В нем можно активно ругать любую власть и поклонятся чему угодно. Но из западных ценностей. При мне милое создание 17-ти лет рассказывало, что оно не любит свою родину, что везде все одинаково, а под цивилизованными немцами русскому Ване было бы и сытно, и культурно. На мой вопрос, на каком языке они творят и на каком языке они изучали творчество Бодлера , Рембо и многих других, я получила трезвый ответ: на русском! Так значит, вы тоже русские писатели, раз создаёте литературные образцы на русском языке и на нём думаете! Значит, по Бродскому же, каждый из писателей обеспечивает будущее именно тому языку, на котором он творит! Шок у них был полнейший, они-то считали себя приёмными детьми западной культуры не по крови, а по духу! Да дух-то у них, язык, как оказалось, такой же, как и у нас у всех, – русский! Вот и вопрос, на чью мельницу льёшь воду, чей топор точишь?..

Отдельный вопрос о новых поэтических модных текстах, одобряемых союзом российских писателей. Смысл текста теперь не важен, важны ритмические упражнения со звуком, с буквой, с формой. Сами того не понимая, авторы играют роль литературных подмастерьев, своими экспериментами обогащая русский язык новыми образцами рифм и такой заумью, что Хлебникову и не снилась. Чувство «соразмерности» по Пушкину многим изменяет. Нагромождение философских понятий при слабом отличии текстов разных авторов друг от друга, явное эпигонство, позволяет думать, что направление развлекает само себя, либо просто, по-быстрому отрабатывает полученные на развитие такого направления русской культуры западные гранты. Когда в сотый раз в стихах читаешь мат и «посыл» Богоматери на три буквы, то устаёшь, хочется уже прочесть что-то более оригинальное, эпатажное, а не претензию на эпатаж, поверхностную чепуху!
Так кто же тогда останется на поле русской литературы через 20 лет? Я думаю, останется читатель, владеющий русским языком, который в последнее время поверил в то, что русская литература умерла, так как в современных литературных книгах и  журналах читает об этом. Он видит, не слепой, то убожество, которое протискивается на печатное поле после современной редакторской цензуры, то, что в каждом журнале своя горстка авторов и никакой объективности в отображении литературного процесса. А авторы кто? Всё те же лица: редактор, члены редколлегии и два-три имени для разбавления привычного состава. Даже преподаватели филологических факультетов не знают, что можно предложить своим студентам для анализа современной, т.н. текущей литературы – тексты современные сильно проигрывают прежним литературным образцам. А читателю хочется большего; и «пипл» вовсе не « хавает» пресный урапатриотический бульон и каламбурные фокусы с игрой в словечки, а ждёт слова! И проблема непопулярности сейчас литературных журналов не только в бедном читателе и дорогой подписке, но и в том, что там стало нечего читать, неинтересно из номера в номер перечитывать хроники межредакторских и межсоюзных войн, неинтересно это знать. И все! Да и в книжных магазинах продаются произведения тех же самых авторов. Союз российских писателей выглядит более сплоченным и богатым. Им издаются книги шумных поэтов 60-х годов, издаются имена, поднявшиеся на протестной литературе 90-х годов, издаются смешные поэты, с налётом сатиры. Попробуйте найти на полках книжных магазинов стихи поэтов Союза Писателей России! Тиражи книг, издаваемые на деньги министерства культуры, столь малы, что книг не хватает даже на районные библиотеки. Книжные магазины, превратившиеся в обычные торговые лавки, книги молодых неизвестных авторов не берут даже на реализацию, рекламы-то у них нет. Молодежь публикует себя на просторах рунета и ещё на сердобольных страничках пенсионерских газет да в библиотечных альманахах, так как именно библиотечные издания, и библиотекари - единственное, видимо, что в наше время реально заинтересовано в появлении новых, самобытных авторов.

2008

ТИПА, СКРЕЩЕНЬЕ

   Стихотворение Леонида Каганова «Толпа подростков под окном в четыре ночи» я услышала в апреле 2010 года на юбилейном вечере литературной студии Игоря Волгина «Луч» в актовом зале факультета журналистики МГУ. В присутствии тысячи гостей весьма почтенного и интеллигентного вида, в присутствии «мэтров поэзии» – Евгения Бунимовича, Владимира Вишневского, Олеси Николаевой и др. – прозвучали эти строки:

Толпа подростков под окном в четыре ночи
Играет в салочки говном, домой не хочет.
Лови, Колян! Ха-ха! Бабах! Води, давай-ка!
Печать восторга на щеках, штанах и майках.
И весь Чертановский район не спит покорно —
Игре веселой внемлет он в печали черной.
А мне так хочется во двор, чтоб с ними рядом
Визжать, бежать, кидать в упор говном и взглядом!
Чтоб тусоваться до утра, до дрожи в теле!
Чтоб у машин всего двора сигналки пели!
Чтоб отдохнул как человек, весь двор закакал!
Чтоб утром дворник наш узбек стоял и плакал!
Я б лучше всех сыграл в игру, я всех бы вынес!
Но мне же в офис поутру... у нас же бизнес...
Шофер заедет в семь утра в костюме сером...
Студенты ждут, директора, акционеры...
И я вздохну, откину плед, поглажу кошку,
Включу в квартире яркий свет, шагну к окошку
И что есть силы прореву ребятам в пятнах:
Я ЩАС МЕНТОВ БЛЯТЬ ПОЗОВУ БЛЯТЬ ЛЮДИ СПЯТ НАХ!!!

   Последовали бурные аплодисменты. Леонид Каганов прочёл несомненно самое яркое своё стихотворение, ведь все выпускники «Луча» читали свои лучшие произведения, стремясь сделать приятное своему мастеру. Звучали хвалебные речи о культуре, поэзии, долго лежавшей под спудом, о свободе творчества и новой эстетике.
   Что же это за эстетика? Некоторые ключевые моменты современной поэзии я рассмотрела в своей статье «Сорная поэзия». Стихотворение Леонида Каганова идеально подпадает под моё определение поэзии СОРа. Оно иронично по жанру, вызывающе цинично по эстетике и подражательно по сути: размер, интонация и т.д. т.п.
   Разберём подробнее. Группа праздных подростков босяцкого вида «в четыре ночи» развлекаются, перебрасываясь во дворе собачьими испражнениями. Речевая характеристика героев подчёркивается буквально следующим:

Лови, Колян! Ха-ха! Бабах! Води, давай-ка!

   В стихотворении присутствует собственно внутренний монолог главного лирического героя (автора), который сам бы рад разделить всё это «веселье», но «менеджеру дикого поля» (термин А. Казинцева, кстати, тоже в своё время «лучиста») нужно утром  на работу:

Но мне же в офис поутру... у нас же бизнес...
Шофер заедет в семь утра в костюме сером...

   Для лучшего восприятия и придания тексту ещё большего иронического эффекта автор использует слова «высокого штиля»:
Печать восторга; игре внемлет, печали чёрной.
   Одновременно автор использует жаргоны из разговорной речи современной молодёжи. Но тот факт, что слова эти проскальзывают в речи офисного работника, говорит о том, что лирический герой совсем недалеко ушёл от подростков, что он разделяет их жизненную эстетику: «тусоваться до утра», «сигналки пели; я всех бы вынес», «щас ментов блять» и др.
   Помимо довольно банальных и проходных рифм: «хочет-ночи», «кошку-окошку», автор активно ищет новые рифмы: «пятнах-спят нах», «давай-ка-майках», «вынес-бизнес».
   Ещё творчество Юрия Кузнецова показало, что можно писать глубокие стихи, где рифма вторична, а суть стиха есть его СМЫСЛ… В смысле стиху Каганова не откажешь, герои узнаваемы, стихотворение запоминается. Я сама на обрывке листка, прямо в зале МГУ, написала на него экспромт:

Менеджер
Или Джером Ка. Джером.
Во дворе подростки играют с говном,
В салки после приставки
Или Приставкин?

   Чем же так запоминается стихотворение Каганова? Для этого рассмотрю третий и, на мой взгляд, самый главный посыл статьи — вторичность и подражательность СОРной поэзии…

Чтоб отдохнул как человек, весь двор закакал!
Чтоб утром дворник наш узбек стоял и плакал!

   Эти строчки крутились у меня в голове довольно долго, где-то я нечто похожее слышала. У меня музыкальный слух, причём не только на музыку, но и на стихи. Мне, например, до сих пор не понятно, почему существует музыкальный плагиат, но не поднимается тема поэтического, ритмически-звукового плагиата (не размерного, т.к. они все наперечёт), а индивидуально-авторского. Возьмём для сравнения стихи:

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый.

И:

Саламата, саламата,
Чугунок по два обхвата.

   Размер совпадает, но несомненно стихотворение Твардовского более убедительно, чувствуется, что автор «саламаты» знала «Василия Тёркина», вольно или невольно попала под влияние его интонации. Конечно, Твардовский не присвоил себе этот размер, но наиболее ярко именно эта ритмика запечатлена в его  стихах…
А теперь сравните :

Чтоб отдохнул как человек, весь двор закакал!
Чтоб утром дворник наш узбек стоял и плакал!

И:

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

   Вспомнили, да, «ЗИМНЯЯ НОЧЬ».

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.<…>

   Несомненно, что Каганов знает это стихотворение, оно пусть и подсознательно, но присутствует в его интеллектуальном багаже. Вольно или невольно, но автор заимствует у Пастернака  размер, образ заоконного пространства (под окном в четыре ночи), полёт ( визжать, бежать, кидать в упор), капающий на платье воск (на щеках, штанах и майках), скрещенье ног и рук (играет в салочки ), свет в окне (яркий свет, шагну к окошку ), жар соблазна (и я вздохну, откину плед, поглажу кошку). Очевидно, что это всё «сказочно» преломляется фантазией Леонида Каганова. Между стихами 60 лет, но аллюзии угадываются легко. Строфика написания стиха легко и по простецки изменена, но это больше из экономии бумаги, и то, что у Каганова можно назвать внутренними рифмами, легко позволяет разбить стихотворение на классические пастернаковские строфы, «четырехстопный ямб с усечённой второй и четвертой строкой»:

Чтоб тусоваться до утра,
 до дрожи в теле!
Чтоб у машин всего двора
сигналки пели!

Чтоб отдохнул как человек,
весь двор закакал!
Чтоб утром дворник наш узбек
 стоял и плакал!

   Сам Пастернак тоже позволял себе перепевать самого себя, например,  этим же размером им написано знаменитое:

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

   Да и название «Зимняя ночь» у него встречается в  стихотворении 1928 года.

Не поправить дня усильями светилен.
Не поднять теням крещенских покрывал.
На земле зима, и дым огней бессилен
Распрямить дома, полегшие вповал.

Булки фонарей и пышки крыш, и черным
По белу в снегу - косяк особняка:
Это - барский дом, и я в нем гувернером.
Я один, я спать услал ученика.<…>

   Вернёмся к стихотворению Каганова, в котором произошёл акт подмены. В умах и душах слушателей образы Пастернака оказались насильно вытеснены  образами Каганова.
Типичный постмодерн, отражение отражения, подделка, СОР. «Ленинская премия» Лены Лениной из этой же мусорки. Юрий Гагарин и Леди Гага – это подмены явные, заметные. Гораздо труднее расслышать подмены поэтические, хотя несомненно возможно, если называть вещи своими именами. Считаю, что с другой ритмической основой стихотворение Каганова не было бы столь запоминающимся. А нужно-то было обязательно запомниться, прочитав любой аудитории, с любой трибуны. Леониду Каганову это удалось, а чем он заплатил или заплатит за эту славу (славку), сегодня, видимо, не важно. Абсолютно не важно.

2011
Гоголь и Павел Васильев образ Руси-тройки
 У каждого народа свои образы Родины.  Образ России, благодаря гению Николая Васильевича Гоголя, вот уже вторую сотню лет сливается с образом Птицы тройки, которая летит, несётся вперёд, не давая ответа, куда и зачем, и только:  «косясь,  постораниваются  и дают ей дорогу другие народы и государства». Ужас движений, ражий оскал коней,  хоть  «и  не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом…» В этой тройке  обычай русского народа не скоро запрягать, но быстро ехать, устремляясь  сломя голову за новой мечтой, за новой идеей переустроить  и осчастливить мир.

                Рванулись. И - деревня сбита,
                Пристяжка мечет, а вожак,
                Вонзая в быстроту копыта,
                Полмира тащит на вожжах!

                («Тройка»,  1933)

   Перед нами та же Птица тройка  - Русь!  Летучая и неугомонная:

                «Кто смог, сбираясь в дальний путь,
                К саням - на тёсаных берёзах
                Такую силу притянуть?»
               
   Такой мечтой в 20 веке стала мечта о справедливом социальном государстве, в котором простой народ получил бы право на достойную жизнь и нерабский труд. Новое время всколыхнуло народные таланты, которые прозябали в своих неведомых «рассейских»  углах и потянулись в Москву учиться, чтобы не мешкая положить к ногам своего отечества свою волю и свой талант. Одним  из таких самородков и был  сибиряк - Павел Васильев! В его стихах есть запах,  «ты пахнешь, как казацкая нагайка»,  цвет, плоть и язык – г у с т о й язык разноплеменного советского государства, российского народа.  Ключевым стихотворением к пониманию  неуправляемой авторской воли Павла Васильева может служить стихотворение «Тройка».
   Цвет: «И кажешь, морды в пенных розах», «И белозубый скалит рот, // И харя с красными белками», «Другая, рыжая и злая, // Вся в красный согнута калач».
   Плоть:  «Ты на ногах своих лохматых», «И коренник, как баня, дышит, // Щекою к поводам припав, // Он ухом водит, будто слышит, // Как рядом в горне бьют хозяв».
   Язык: «Ресниц декабрьское сиянье // И бабий запах пьяных кож, // Ведро серебряного ржанья - // Подставишь к мордам – наберешь», «Но даже стрекот сбруй сорочий // Закован в обруч ледяной. // Ты медлишь, вдаль вперяя очи, // Дыша соломой и слюной».

   Революция. Война. Смерть.  И лагерная неволя, которую он предрекал себе, смотрели на него звериными глазами, глазами «кобелей»:

И чьи-то руки в миг последний
С цепей спускают кобелей.
И коренник, во всю кобенясь,
Под тенью длинного бича,
Выходит в поле, подбоченясь,
Приплясывая и хохоча.

   В финале стихотворения поэт вочеловечивает образ тройки, его коренника он соотносит с собой, а, значит, с тягловым предназначением Русского Поэта, который, «приплясывая и хохоча», сам есть центральное звено Тройки, что по сути ново в русской литературе. У птицы тройки уже был возница, возница, который «привстал, да замахнулся, да затянул песню - <…> и  вон она понеслась, понеслась, понеслась!...» Но новое время требовало новых песен, своих песен, яростных и неугомонных!
   Только за сто лет к Тройке цепляют ещё и  «пол-России гиблой тачанкой»: гражданская война с её противоречивыми правдами не могла не отразится в искренних стихах Павла Васильева.
Национальный колорит добавляет раскосый глаз коренного киргизского коня, прекрасно прописаны и  охарактеризованы две другие лошади тройки: «Одна - из меченых и ражих, //
Другая – краденая знать // – Татарская княжна да б....,  – // Кто выдумал хмельных лошажьих //
Разгульных девок запрягать?»
   Русь по-прежнему мчится, волоча за собой полмира. Дерзкой удалью веет от этих строк, чувствуется, что сам автор мчится в этой тройке и управляет конями. Сам автор ощущает в себе силы стать новым – « первым поэтом страны советов», его слог лёгок, его язык вкусен, он «чертовски» талантлив. Он в самом начале своей писательской дороги, после ареста по доносу он ещё надеется на ссылку или лагерь, он жаждет продолжить писать, он ещё так молод, у него столько ещё впереди . Но он был приговорён к расстрелу и на следующий день убит. Многие поэты революционного  поколения  по причине своей неподатливости и непластичности  к новой власти  даже «до шахт не дошли» (Б. Слуцкий). Прозаики уцелели, видимо, потому, что прозаику для творчества нужно много дополнительных аксессуаров, в виде бумаги, а поэт опасен тем, что способен пустить в народ всего-то  десяток строчек, которые даже и записывать не нужно, сразу высекаются в памяти. Высекаются и косвенные доносы с дружеским рукопожатием: «Здравствуй, враг отечества!» – знаменитое пастернаковское в писательском клубе.
   Эпоха лошадей в России, конечно, отжила своё. Трудно себе представить, что в начале 21 века поэт российский прицепит новую птицу тройку к «ладе калина», пусть и  в сто лошадиных сил. Скорости сейчас другие, многим всё больше по нутру фотонные ракетные двигатели…  А Русь тройка мчится себе вперёд, оплакивая своего погибшего поэта, и ожидает следующего, нового, коренного. Подождём и мы.

   -------------
2010

Доклад был зачитан 19 февраля 2010 года на научной конференции "Поэт Павел Васильев и русская культура" в Литературном институте имени А.М.Горького.

ЗЛО ПОБЕДИЛО ДОБРО
Модель с глянцевой обложки томно изогнулась на морском берегу и вот уже тысячи похожих девочек-куколок со страниц и страничек в соцсетях делают тоже самое. Платьице и купальничек - такой же модели, по тем же лекалам, пошиты в соседних мастерских, Made in Chino. В руке бокал дешевого вермута, вместо мартини, на деревянной шпажке клубничка, долька лимона – дольче вита… сладкая жизнь!
 
Мальчик позирует на фоне тюннинговой тачки, взгляд хищный и холодный, он тоже в образе – мачо …Многократно растиражированные судьбы « Эллочки- людоедки» и живут ими молодые, отказывая себе в самом необходимом, ютясь в съемных комнатках, торгуя оптом и в розницу элементами красивой жизни… а что в итоге?

Я – в ночном клубе, я – в спа салоне, я- у модной тачки и т.п. жизнь ради кадра, постановочного кадра… Сказочная, придуманная жизнь в которую плохо вписывается убогая доступная реальность – пеленки, комнатка, свадьба на шесть персон…хочется – то как во дворце, при лимузине и блески бриллиантов, а если нет, то все это ненастоящее как в жизни у Эммы Бовари! Посмеялся бы над нами сейчас великий Флобер… Жизнь подменили сказкой, а сказку страшной жизнью…где важно не быть, а казаться…

Я долго думала над рассказами Анжелы Мкртычян. Они заставляли меня плакать, доставали до самого сердца, даже мучили… эти рассказы не назовешь плохими, они сразу запоминаются… Сюжеты незатейливы, как сама жизнь…
Парень присвоивший больничную передачу, офицер уцелевший на войне, сын продающий квартиру при живой матери, мальчик при разводе родителей оставшийся без собаки, Возлюбленный ворующий деньги на глазах у любимой, неверный муж… Все это горе. Горе, которое окружает нас повсюду, достаточно лишь прислушаться к разговорам обычных людей…

Сейчас практически не встретишь в транспорте улыбающихся людей…хороший конец у истории в настоящее время – это сказка из мыльного сериала, которая уж точно неправда… Нашел кошелек с долларами, стала возлюбленной миллионера, достал на халяву вагон красной икры, обхитрил и обманул лоха… «Нашел, едва ушел»…
Мы живем во времена, когда Зло победило Добро в жизни, побеждает оно и в сказках… Вот я и нашла определение рассказам Анжелы… это сказки, в которых зло побеждает добро… или оно  в шаге от победы…

Если представить, что финалы рассказов Анжелы оказались бы другими, чем бы все закончилось? Парень разыскал девушку в больнице, они поженились, жили долго и счастливо? А разве это возможно? Без работы, без жилья… Сын не настаивал бы на продаже квартиры? А сам он едва сводит концы с концами, квартплата стоит целого состояния у него самого двое взрослых детей и все в однокомнатной квартире… Фантазия писателя расходится с реалиями жизни, он же не мыльные оперы пишет, а правду… Как есть так и пишет…Мало в жизни добра, маленькое оно… и хватает его на что-то маленькое – кусок хлеба, билет на трамвай, стакан чая, звонок в скорую помощь…

Лоскутного одеяла счастья так мало, что если оно в данную минуту досталось или перетянуто на тебя, то это значит, что у соседа взамен отнято самое дорогое… Если жив твой муж, то в соседней деревне погиб чей-то кормилец, если ты накормил свою маму, то у ребенка в больнице отняли передачу.

А когда все настолько беспросветно и надежда на человеческие силы иссякает, героям остается уповать на высшие силы, но тогда счастливый конец окажется фальшивым, как древнегреческий «Бог из машины» или средневековый «Добрый король» или «Милостивая императрица» или «Внимательный премьер»… Битва света и тьмы продолжается… только силы неравны… города, целые страны и континенты уже проиграны и каждый из нас уже бьется на пороге своего жилища, прикрывая спиной слабых домочадцев, еще есть родные и близкие, это последний круг, но и тот постепенно редеет, но надежда остается…

«Я глядела далеко-далеко, на темное беззвездное небо, а мне там мерещились горящие свечи. Они, колеблясь, то исчезали, то вновь загорались… скоро, очень скоро сквозь снежный саван зла и равнодушия тьмы на свет пробьется первоцвет, предвестник весны и любви.»
Так будем ждать и молить о чуде!

2012

Как я пишу свои стихи

Задумалась сегодня над тем ,как я пишу свои стихи и почему встречаю на них диаметрально противоположные отклики и отзывы.

Так что набросала для себя, чтобы разобраться… тем кому это интересно - присоединяйтесь…
Я пишу звуком, для меня слово на письме - это только транскрипция, записанная так по договоренности со словарями и правилами, для меня гораздо важнее знать, как слово звучит, чем как оно пишется:

…Палачей тоже оплачут.
Траурный сервис им
По скупому тарифу оплачен,
После смерти притиснут в строй.
По стандарту — оградки, рябинки.
Пару дней некрологи, поминки,
А потом тишина и покой…
И железною тумбой стой
Под облупленною звездой…

(Марина Шамсутдинова)

Для меня в творчестве нет никаких ограничений, я не связана никакими литературными групповыми обязательствами и запретными темами. Есть только понятие соразмерности и смысловой оправданности. Своими «нельзя и не положено» – поэты загоняют себя в такие узкие рамки, что дальше только пустота или верлибр… Убери такой автор свою фамилию из текста в каком-нибудь тематическом альманахе, и он уже не отличит и не узнает своих стихов.

По красной, озябшей, кленовой ладошке цыганочка-осень гадает
Что было, что будет читает в прожилках, снега да мороз предрекает.
Минорные вальсы на ливневых струнах играет, выводит шарманка.
В рябиновых бусах, туманом укрыта, колдует красотка-цыганка.

(Елена Бланкет)

Незаметно лето пролетело:
В золото оделися леса
Ярким пламенем горят на солнце
Ягоды рябинового куста.
Клён стоит одетый,как на праздник-
Все цвета одел он на себя.
На верхушке шапка золотая,
По бокам багряная листва.

(Тамара Клюева)

Небо, сохрани багрянца медь,
разгони тоску и стынь!
Лучше бы вам, тучи, улететь
и вернуть благую синь!

"Осень, не грусти!" – поют дожди.
В музыке звучит ответ:
"Скоро бабье лето – подожди,
вижу среди туч просвет!"

(Юрий Гардаш)

Выбрала первые попавшиеся тексты про осень, чтобы показать ,каким узким может быть у поэта путь смыслового заимствования, если идти на поводу у самой доступной рифмы и самого затертого образа. Здесь и цветаевский «рябиновый куст», и « клен озябший и оледенелый», и «синь –стынь и багрянец меди», и» дожди-подожди», « В багрец и золото одетые леса,».

Раз уж пишу о стилистическом поиске смысла , рифм и образов, дам цитату и из своего стиха, которая не претендует на какое-то поэтическое совершенство, но доказывает, что об осени и осенних деревьях можно писать, и не прибегая к устоявшимся стилистическим канонам, если хорошо поискать…

Как лист зеленый пожелтеет день,
Наполнится усталостью и прелью.
И там, где слух разбужен был капелью
Уснет мудрец под медный звон травы,
…………………………………………..
Как пёстрые несушки на насесте
Деревья,
оперенье из листвы теряют.
Перья – листья, перья вместе
Набьют подушки пышные зимы.
Всё станет ждать, когда отверзнув слух,
Вдруг встрепенется солнечный петух,
Разбудит свой курятник оголтелый…

Образ, картинка, рифма – все это способно увести поэта в новое художественное пространство, создать цепочку новых словесных рядов и озадачить читателя неожиданным смыслом.

У нас в законе субкультура!
Там варят суп из ножки стула,
……………………
Нас упакуют в суп-набор,
То культурист, потом фашист
В строю шагает активист
И череп на косой пробор.
…………………
… Курицы принцессы,
Перья кринолином,
Ходят по насесту
В пёстрых платьях длинных.
………………………
Вчера ходил по дому Гоголем,
Сегодня смотришь Львом Толстым.
Вчера налили, выпил, много ли?
Сегодня боль, похмельный дым.
………………….
Гроздь бананов, как кисть Фредди Крюгера,
Кровь варенье сочит, в блюдце умерло.
Мёда гнойные, липкие лужицы...
Не смотри по ночам фильмы ужасов!
…………………
На улице дождь,
Москва принимает душ.
Сажу с кожи сдерёшь,
Щенячьих наделаешь луж.
………………………..
Меня как чайку
Вихрь занёс
На острую гальку
Колючих звезд.
……………………….
Читателю заклеить рот,
Надеть вериги,
А браконьер за ним придёт,
Он в Красной Книге…
(Марина Шамсутдинова)

5 декабря 2010
Памяти Юрия Каплана


"13 июля 2009 г. в Киеве трагически погиб поэт Юрий Каплан. Ему было 72 года. Его убили в собственной квартире.

Вечная память тебе, Светлый Человек!

Не стало Юрия Григорьевича Каплана, умного, доброго, честного человека. Страстного поэта, неравнодушного учителя.
Не оставляет мысль - что не успела о многом додумать с ним, договорить, помолчать, помолчать о многом.
Что такое эта жизнь?- смешная и быстротечная шутка, краткая остановка между бытием и небытием.
Поэт , безбашенный и бесшабашный индивидуалист , бросающий вызов небытию, наперекор всем рассказам и сумятицам.
Поэт, словно терпящий кораблекрушение странник, успевающий перед смертью запечатать в бутылку с сургучной печатью и бросить в людское море свое послание.
Послание отыскать и прочесть которое по силам только неравнодушному сердцу.
«То, что в сердце твоем как набат отзовется, может в сердце ином никогда не проснется»
Для меня знакомство и любовь к поэзии Юрия Григорьевича началось со стихотворения «Неликвиды»:

«Нас не доконали каналы, нитраты, нуклиды,
Блокады и голод. Гулага разверстые хляби.
Мы не ликвидированы. То есть, мы неликвиды.
Глубокое слово придумано в нашем Главснабе.»

Можно много поднимать здесь набившие оскомину рассуждения о еврейском или нееврейском вопросе, для меня это просто гениальное стихотворение, своего рода реквием по зверски погубленным людским судьбам, которые стали просто "Кровавой грязцой в колесе" как писал О.Э. Мандельштам.

Стихотворение «Урий, Бессонная ночь.» вот уже 8 лет является частью меня самой, ведь писала когда то Марина Цветаева, что Стихотворение, которое ты выучил, становится частью тебя самого и принадлежит уже тебе, скажу больше - оно входит в твою генетическую память, укрепляет твой внутренний стержень. И ты многое понимаешь тогда о том , что нужно и должно:

«Сам выберу свой день. Сам изберу свой путь,
Сам в сече обрету себе врага по росту,
Когда в ее глаза я не могу взглянуть,
Зачем мне видеть свет и утренние звезды?»

Есть стихи, которые делают нас сильнее, есть учителя, которые делают нас строже и честнее по отношению ко всему сделанному и созданному.
Для меня те 25 занятий в литературной студии «Третьи ворота» в Киеве, голодным и холодным 2000-2001 годом были невероятным глотком жизни и света.
Как вы умели тогда выслушать всех нас, Юрий Григорьевич!

Молчаливый, грузный, с опущенными веками, Вы внимательно прослушивали наши вирши, а ведь иной раз нас приходило по 25-30 человек и каждому находили верное и справедливое слово, чутко выхватывая из общего потока яркую строчку, образ, рифму.
В моей жизни больше не было ТАКИХ лит.объединений!
Последний раз я была проездом в Киеве в 2003 году и лелеяла надежду этим летом свидеться с Вами на Фестивале в Крыму. И как это часто бывает, - всегда нам не хватает самой малости, полувзгляда, полшага. Шепотка…
И вдруг как обухом по голове, понимаешь, что человека больше нет на Земле…
И из твоего современника, близкий по духу человек превращается в книгу, росчерк пера, в память…
Целая эпоха закрывается перед тобой , неожиданно острее начинаешь чувствовать бытийную смертность и великое поэтическое бессмертие Поэта, который жив, пока живы его стихи, образы , поэтический мир. Мир Мастера…
И, если есть для Мастера заслуженный покой, пусть он снизойдет на Юрия Григорьевича.
В уютном домике в окружении близких друзей и умных книг, среди таких для него любимых и теперь уже неотцветающих кустов сирени .
Вечная память тебе, Светлый Человек!

23 июля 2009

Юрий Каплан

Только хватило б дыхания


Слышите шум? -
это снова шаманит зима,
Души, дома и деревья
в одной круговерти.
Только хватило б дыхания
выдохнуть: "Шма,
Шма Исраэль" -
и не страшно встречаться
со смертью.

Птица не может взлететь
и ложится плашмя,
Тело свое прижимает
к спасительной тверди.
Только хватило б дыхания
выдохнуть: "Шма,
Шма Исраэль" -
и не страшно встречаться
со смертью.

Звездные хлопья
опять меня сводят с ума.
Белая мгла
роковую окружность очертит.
Только хватило б дыхания
выдохнуть: "Шма,
Шма Исраэль" -
и не страшно встречаться
со смертью.

Знаю и сам, что душа
перед Небом грешна,
Все, что положено,
мне по заслугам отмерьте.
Только хватило б дыхания
выдохнуть: "Шма,
Шма Исраэль" -
и не страшно встречаться
со смертью.
--- -
"Шма Исраэль!" (Слушай, Израиль!) - еврейская молитва. Во времена средневековья евреи произносили ее перед казнью, перед сожжением на кострах инквизиции.


Культ соломьяной стрихи и важких чобит
Только что приснились похороны Юрия Григорьевича Каплана - киевского поэта, мастера, чью студию «Третьи ворота» я посещала в Киеве в 2000 годы. Убили Каплана давно,в 2009 году его забила ногами алчная домработница и ее хахаль из-за горстки золотых цепочек и чего-то из одежды. Такая вот страшная насильственная смерть… А сегодня в моём сне он снова умер и огромная толпа его хоронила…
Может быть сегодня - это была его биологическая смерть, не насильственная и тогда, Юрий Григорьевич вместе с нами пережил бы весь этот шабаш ведьм и русалок, увидел бы всё своими глазами и успел бы перед смертью передать свой титул Председателя земного шара – преемнику.
Помню в 2000 году я активно писала свою поэму «Судьба божественного ветра», была в ней и вставка о раскулачивании, о деревенской жизни, была и финальная строчка

«Не минует опала пана
Голодраного горлопана»

Помню, как моя знакомая и коллега Женя Чуприна – поэтесса и куртуазная маньеристка выступила на обсуждении и сказала, что моя поэма плохо пахнет и что это мое творчество из серии «Индо взопрели озимые». То есть писать о земле и крестьянах уже не комильфо.
А Юрий Григорьевич вспомнил про своего друга – поэта Васыля Стуса ( чьё имя сейчас стало культовым) так вот Васыль Стус предостерегал от «Культа соломьяной стрихи и важких чобит».
То есть известный украинский поэт предупреждал от сползания в деревенщину, в примитивизм и гламурный наив? Может быть… Культурный, образованный поэт видел свою страну сильной и могущественной державой, а не барышней, которую валяют под телегой проходящие мимо солдаты отчего в ее волосах запутываются соломинки и мякина.

«…Уже тогда, когда родные с детства,
простые, грешные, честнее правды лица
вдруг двинулись, заголосили разом
над головой твоей, уже тогда,
над головой твоей, уже тогда,
когда в дремоте дорогих околиц
ты чуял неподвижность, а вода
в твердеющих артериях бежала,
и на тебя табун катил (смотрите – вот он!
кричала поражённая толпа
и пальцы жёлтые в твой бок тянула)…»
Из «Писем»
№29
«Сны меня вымучивают. Символы: блуждаю по какому-то бесконечному зданию (своей большой души?), где громадные комнаты (пустые) ещё более громадных ожиданий (пустых). ..»
***

Все Киев снится мне в прекрасных снах:
цвет спелых, налитых черешен первых
и зелень хвои. Выдержали б нервы:
ведь впереди — твой крах, твой крах, твой крах…


Разделение на поэтов деревенщиков и поэтов деятельного крика в шестидесятые-семидесятые было в самом разгаре. Деревня многим интеллигентам казалась чем то отсталым, неприличным, грубым.
Деревенские жители переселялась в города и ассимилировалась, но во снах им все равно «Снится мне деревня, отпустить меня не хочет родина моя»
Как писал тогда, известный поэт Анатолий Передреев, в стихотворении «Окраина»

ОКРАИНА

Околица родная, что случилось?
Окраина, куда нас занесло?
И города из нас не получилось,
И навсегда утрачено село.
Взрастив свои акации и вишни,
Ушла в себя и думаешь сама,
Зачем ты понастроила жилища,
Которые ни избы, ни дома?!
Как будто бы под сенью этих вишен,
Под каждым этим низким потолком
Ты собиралась только выжить, выжить,
А жить потом ты думала, потом.
Окраина, ты вечером темнеешь,
Томясь большим сиянием огней,
А на рассвете так росисто веешь
Воспоминаньем свежести полей.
И тишиной, и речкой, и лесами,
И всем, что было отчею судьбой...
Разбуженная ранними гудками,
Окутанная дымкой голубой!

1964

Но время прошло и сейчас нас все активнее впихивают в постиндустриальную эпоху. Заводы и фабрики разрушаются в угоду западным конкурентам и вот уже «Культ соломенной стрихи» снова востребован. Глиняные дома под соломенной крышей стоят дороже коттеджей, вышитые рубашки дороже деловых костюмов, а изящные трости сменяют в руках бутафорские вилы.
И вечно молодая Женечка Чуприна или ещё какая Евгена одевают на головку веночек.
И вот уже гоголевско-булгаковские панночки-ведьмы с распущенными волосами разливают на лысой горе или в гламурных салонах ведьмин бесовской напиток. Ибо если отметать поганой метлой всю русскую культуру вместе с языком и религией, которая большей частью и вобрала в себя светлые славянские мифы и традиции, то приходится подбирать и скрести по сусекам то, что осталось в забросе. Женское колдовство, чаровнитство, опаивание, животную сексуальность и свальный грех на Ивана-купалу…
Цитата из статьи Богема на майдане»
« Подруга куртуазных маньеристов и постдекадентка несколько лет назад перестала писать стихи по-русски и перешла на украинский. Она не любит русский мир… я осознала себя настолько украинкой, что, даже будучи русской поэтессой, перешла на украинский язык в 40 лет, стала писать по-украински.»
А вот стихи Жени, что я слушала в студии у Каплана

 
***
Камин. Вишневый сад. Колье из бриллиантов.
Трехспальная кровать.
Сиамских кошек -- пять. Две моськи с кучей бантов. --
Чего еще желать?
На окнах от дождя бесчисленные лужи,
Сквозь шторы -- лунный свет,
Да строчку от тебя, да молодого мужа --
На склоне лет!

 
SUBLIMATIO
Стихи росли. Несмелые пока,
В одну иль две строки еще длиною,
Когда весенним ливнем с потолка
Прорвался унитаз над головою.
Известка превратилась в облака,
И где-то в глубине ее творожной
Рождалось и стекало с потолка
То, без чего цветенье невозможно.
Стихи росли под ливнем с потолка
И расцветали бешено и странно,
И сердцевина каждого цветка
Как небеса была благоуханна.
И весь мой дом заполнила река,
К соседям вниз извергнуться готова,
И щедро проливалась с потолка
Капризной красоты первооснова.

А сейчас она пишет нечто похожее, но …Язык обязывает)

Одна дама огрядна у Овручі
Сраченятком не влазила в обручі,
та знайшлись шанувальники,
і не тут, а в Італії,
так що зараз вона вже не в Овручі.

Жив добродій один в Броварах.
Три квартирі у Києві мав.
Добрих брокерів знав,
подобово здавав
і все нив про фінансовий крах.
 
Одна хвойда обсілась у Львові,
Голубої, ну звісно же, крові,
наче місто хороше,
в хлопців водяться гроші,
Але бридко, що треба - на мові

Ото я була на репетиції, кричала у мікрофон "Х**!", "Масони!", "Бридко!", "От же ж курвячий син!" - это её милое желание выражаться по- особому.

Какой из всего написанного вывод? Да никакой угодно… Можно сказать, что такая культура хорошо оплачивается и надо же как-то и на что-то жить, можно сказать что у многих моих ровесниц поэтесс , тех с кем я начинала и кого лично знаю, никогда не было и ,наверне, уже не будет, детей, а я имею все шансы через пару лет стать бабушкой… И такая вот вечная гламурная молодость заставляет искать секрет макропулюса… и никогда не стареть и не мудреть…Культ наслаждения и безответственности… Разводить кошек, цветы и затевать революции, зная, что твои дети не будут умирать на баррикадах.
Кастрированные самки самые злобные существа на планете, это уже биологи давно открыли… А стыд и скромность – это удел лузеров, таких как я, потому что у меня дочка растет и сыночек и стыдно перед ними бегать в неглиже и делать обложки своей книги с поросшим мохом лобком…

25 ноября 2016
Беда и память – всё мое наследство
Март 2017 оказался щедр на потери. Ушёл из жизни мой последний дедушка БорисАлексеевич Вагин, намного переживший моих бабушек, а вчера оглушила весть о смерти поэта – Татьяны Николаевны Суровцевой – моего поэтического ангела-хранителя. Она словно покровом Богородицы накрывала меня последние 20 лет от всяческих литературных дрязг и разборок.
Как давно это было!
Зимой 1998 года я приехала из Усолья-Сибирского в иркутское отделение Союза писателей России на ул. Степана Разина, 40 с папкой стихов, отобранных на творческий конкурс в Литературный институт им. Горького. Она была первым в жизни профессиональным поэтом, кому я показала свои стихи. Полистав их несколько минут, она произнесла : «Поступишь ты в Литературный институт, пройдёшь отборочный тур».
Только 6 лет спустя я случайно узнала, что Татьяна Николаевна в ту нашу первую встречу, из оставленных ей стихов,  опубликовала в журнале «Сибирь» два моих стихотворения под рубрикой областного конкурса «Молодость.Творчество.Современность», и они же потом вошли в итоговый сборник этого конкурса, хотя никакого призового места или лауреатства (как и всегда) я там не получила. Вечный внеконкурсный неформат. Это была моя первая публикация в серьёзном журнале, мне 23 года, я только-только начала писать стихи и осознала, что именно это я должна и буду делать всю жизнь.
А потом?
Потом были оглушительные разборки на усольском туре областного конкурса, потом унизительная травля в Ангарске на еще одном туре, когда некоторые поэты Иркутска обсуждение моих стихов начинали фразой – «Пока я жив, ноги её не будет в писательской организации» и что у меня не поэзия. Апрель 1998 года, а рукопись с благословения Татьяны Суровцевой отправлена в Москву, в Литературный институт.
А в июне 1998 я получила вызов на сдачу экзаменов в Литературный институт и поступила в мастерскую Станислава Куняева.
В 2002 году я вернулась в Иркутск – жить и работать, растить двоих уже детей и Татьяна Николаевна стала моим старшим товарищем – опекала и поддерживала. Я прибегала в Союз на литературные вечера и встречи, много общались, пили чай. По стилю мы с ней, конечно, очень разные. Она чутьём чувствовала во мне мощь и силу слова, себе же оставляла всегда плавность и красоту звучания, кружевную игру полутонов, пионовую нежность, пряность…
Татьяна Николаевна расцветала на литературных встречах с читателями, огорчалась от несправедливостей, когда литературными должностями пытались прикрыть поэтическое убожество и бесталанность. Трудную жизнь она прожила. В 10 лет умерла ее мама, а отец , быстро женившись, потерял контакт с дочерью. Девочкой она любила кататься на коньках под забайкальскими звёздами, возле жаркой печки сочиняла первые стихи. В 19 лет без мужа родила своего единственного сына, и мечту об образовании пришлось надолго отложить. Работала в библиотеке, писала стихи, её долго не принимали в Союз писателей СССР, хотя первая книга была издана именно в Москве, пройдя все тогдашние редакторские препоны. Сын вырос, и в 1991 году она поехала учиться в Москву, на Высшие литературные курсы Литинститута. События 1991 года прошли на её глазах: завернувшись в одеяло из литовской общаги, ночами она вместе с другими студентами стояла под Белым домом.
Вернулась через два года она уже в совсем другой Иркутск – коммерческий, жадный, деловой, в котором не было места поэзии. Устроилась на работу в бухгалтерию, но бумажные цветы и сухая цифирь были противны поэту – однажды, написав стихотворение «Конторский романс», она отодвинула канцелярский стол и вернулась на работу в СП литконсультантом. – эту работу она делала искренне и с любовью. Там мы с ней и познайомились в 1998 году.
Я не ходила у нее в учениках и подмастерьях. Со мной всё сразу было по-взрослому. Она несколько робела от моих шумных строк, я ей всё прощала и любила перечитывать её стихи, находя в них близкие себе строки.
В 2006 году Станислав Юрьевич Куняев приехал в Иркутск на «Сияние России», мы с ним встретились, он очень удивился, что я ещё не вступила в союз писателей и тут же написал мне рекомендацию, найти еще две рекомендации в Иркутске мне было сложно… Рекомендации дали Анатолий Горбунов и Татьяна Суровцева, с разницей 28 «за» и 26 «против» меня приняли через год, после обсуждений и круглых столов.
В октябре 2008 я получила членский билет в Москве, на Комсомольском проспекте, 13 и встала на учёт уже в Москве.
В Иркутске я теперь бывала редко, приезжала к родным и друзьям и обязательно встречалась с Татьяной Николаевной, дарила свои новые книги, передавала приветы.
29 ноября 2016 умер поэт Анатолий Константинович Горбунов, 6 марта 2017 умерла Татьяна Николаевна Суровцева – уходят наши талантливейшие поэты.
Последний раз мы виделись с ней в феврале 2014 года. Я привезла в Усолье прах бывшего мужа и выступала на областном радио, где вспоминала о ней добрым словом, упомянула, что буду читать стихи в Молчановской библиотеке. Она тогда уже сильно болела, но пришла в библиотеку повидаться со мной, светлая грусть была в её глазах, на прощание она перекрестила меня и благословила перед дальней дорогой. Больше я её уже не видела.
Но остались стихи, остались книги, остались люди, помнящие о ней. Её творчество золотыми нитями украшает полотно русской литературы. Придёт время и мы по крупицам соберём всё это золото и оно станет достоянием не только регионального, но и всероссийского значения.

6 апреля 2017 года


Стихи Татьяны Суровцевой

КОНТОРСКИЙ РОМАНС

Бумажные дела... бумажные заботы...
бумажные цветы на рынке поутру.
Бумажный свиток дней дотянешь до субботы –
спеши, влачи домой усталость и хандру.

А в городе царит высокий, резкий ветер,
верхушки тополей ломает на бегу.
Глаза самой весны сквозь веки почек светят.
Не впишешь целый мир в единую строку!

Как душу не связать, не втиснуть в рамки быта
пока она жива,пока она болит...
Весенний брызжет свет сквозь серенькое сито
обыденных забот, обыденных обид,

И я вам говорю, с трудом отодвигая
тяжелый гроб стола и скучную цифирь:
– Вы слышите, с полей идет волна тугая
и звездами сорит полнощная Сибирь!

Ужель всего важней – разученные ноты
звонков, казенных фраз унылая муштра,
бумажные дела, бумажные заботы,
бумажные цветы – на рынке по утрам?

ПИСЬМА НАТАЛИ

Колдует за окнами мгла
Иль ветками ветер колышет...
Наташа не спит и не слышит:
Свечу от лампады зажгла
Щепоткою пальцы свела –
Все Саше, все Сашеньке пишет.

О чем? – О сердечной тоске,
О том, что с детишками трудно.
Вот прядь развилась на щеке
(Без Саши - кому это нужно...)

И вспыльчиво ревность звенит
В девически трепетных строчках...
Пылает бессонная ночка,
А сердце о муже болит.

Ах, дети...
Им спать до утра –
Тепло под родительской крышей!
Наташа сквозь морок стекла
Глядит в полутьму – и не дышит.
Уж скоро рассвет, и пора...

Ей хочется тоже – в стихах,
И стансы милы и сердечны.
А он посмеется, конечно!
И губы надула...
Но страх
За мужнину странную жизнь,
За все его тяжбы и ссоры,
И бедности злые укоры
(Ах, глупая мысль, отвяжись!)

Ведь главное, милый, люблю!
И новая жизнь на подходе...
Ах, Сашенька, хоть на подводе
Приехал бы ты к ноябрю!

Она эти письма сожжет
(Вспомянет глухие поверья).
А ныне – который уж год! –
Огрызками Сашиных перьев
Все пишет и пишет. И – ждет.


СОЛНЦЕ УКРАИНЫ

Ни дня здесь не бываю одинока.
Родня, как в детстве, балует меня.
А виноград! Он возле самых окон
Прозрачно зреет, гроздьями дразня.

Ах, это солнце, солнце Украины!
Я четверть века ехала к нему.
Как поцелуй, ожог его приму,
Сбегу к реке и разом все отрину:

Мороз и снег; мучительный вопрос;
И все, что было, да и все, что будет...
Вон на песке, как на горячем блюде,
Мерцает перезревший абрикос!

Мне кажется, и люди здесь должны
Быть счастливы от самого рожденья,
Как эти плодоносные растенья
Под дымчатым теплом голубизны.

Как две любви, во мне соприкоснулись
Моя Сибирь, мой ветер голубой
И этот мир мощёных узких улиц –
Морского юга медленный прибой.


РУСЬ ПОСКОННАЯ, ВИРТУАЛЬНАЯ

Продолжаю цикл статей о современном литературном процессе. Предыдущие мои статьи  на эту тему « Сорная поэзия» , «Свой-чужой», «Зло победило Добро».
Прошло некоторое количество времени и статьи требуют дополнений. Раскрытия некоторых скобок.

Изучаю русскую литературу, теперь уже с дочерью… Новые учебники, с современной капиталистической трактовкой и поколение новое, малознакомое, предпочитает слушать, как мама читает вслух и разбирает Чехова, Твардовского, Солженицына… Сама же запоем читает фанфики и другую альбомную виртуальную прозу за жизнь, мультяшную жизнь, мультяшных героев. Вместо «Генералов песчаных карьеров»  их развлекают сказками, экранизируют Братьев Гримм, Шарля Перро, переснимают во плоти диснеевские мультфильмы. Где Зло уже откровенно добрее и привлекательнее добра.  «Малефисента», например…Может кто-то выслуживается у дьявола? Но поколение активно перекодирывают, меняют нравственные полюса.
Зло, которое рядится в твои одежды и хочет сойти за своего уже не зло, а милый скелетик в голубой шубке с широкой улыбкой в виде меховой игрушки.

Примерно с такой же улыбкой на меня смотрит Солженицын со своих страниц- страшилок, где всё беспросветно. Где читатель тонет в бесчеловечном зле, зле привычного обитания, где позволено только нутряно, по-звериному верить в Бога. А жить в атмосфере склок и разборок с родственниками. Где грязь и тараканы под дешевыми обоями. Где нет любви, а есть тупая покорность, как у коровы на случке перед скотником со шприцом.

«Но лоб ее недолго оставался омраченным. Я заметил: у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа – работа. Тотчас же она или хваталась за лопату и копала картовь. да наломавши спину ношей, в избу возвращалась Матрена уже просветленная, всем довольная, со своей доброй улыбкой.»

Что ж, воровали раньше лес у барина, теперь тянули торф у треста ….

И в эту жизнь, густую заботами, еще врывалась временами тяжелая немочь, Матрена валилась и сутки-двое лежала пластом. Она не жаловалась, не стонала, но и не шевелилась почти. …Но отнюдь не была Матрена бесстрашной. Боялась она пожара, боялась молоньи', а больше всего почему-то – поезда…

… ходила она за пять верст в церковь на водосвятие, поставила свой котелок меж других, а когда водосвятие кончилось и бросились бабы, толкаясь, разбирать – Матрена не поспела средь первых, а в конце – не оказалось ее котелка. И взамен котелка никакой другой посуды тоже оставлено не было. Исчез котелок, как дух нечистый его унес….

.. Не сказать, однако, чтобы Матрена верила как-то истово. Даже скорей была она язычница, брали в ней верх суеверия: что на Ивана Постного в огород зайти нельзя – на будущий год урожая не будет; что если метель крутит – значит, кто-то где-то удавился, а дверью ногу прищемишь – быть гостю. Сколько жил я у нее – никогда не видал ее молящейся, ни чтоб она хоть раз перекрестилась…

Да. Да… Понимаю… Облетали листья, падал снег – и потом таял. Снова пахали, снова сеяли, снова жали. И опять облетали листья, и опять падал снег. И одна революция. И другая революция. И весь свет перевернулся.…

Спор шел об избе: кому она – сестре или приемной дочери. Уж дело упиралось писать в суд, но примирились, рассудя, что суд отдаст избу не тем и не другим, а сельсовету. Сделка состоялась. Козу забрала одна сестра, избу – сапожник с женою, а в зачет Фаддеевой доли, что он «здесь каждое бревнышко своими руками перенянчил», пошла уже свезенная горница, и еще уступили ему сарай, где жила коза, и весь внутренний забор, между двором и огородом.»
«Матрёнин двор» -  А.И. Солженицын (цитаты МШ)

Когда-то за такую вот прозу давали Нобелевские премии, снимали фильмы про беспросветный быт  «Страсти по Андрею» или «Прощание» (по мотивам повести Валентина Распутина «Прощание с Матёрой» , где большую часть времени дикое средневековье и купание после работы и пьянки голыми в Ангаре) сейчас такая Русь в тренде, это новый реализм- беспросветный и безнадежный, одобренный и тиражируемый. Как будто нет у русских цивилизации и не было никогда. Подпоясывались лыком и ходили босиком. А  космические ракеты и гидроэлектростанции – антиэкологично, закрыть и разрушить и снова при лучинке кудельку сучить.

После таких рассказов о русском человеке у читателя возникает только две мысли.
Первая : бежать без оглядки и стыдится своих недалёких русских предков.
Вторая: усыпить всех этих русских гуманно, чтобы не мучились и не страдали в своих серых холодных  избах в обнимку с тараканами.

Современные конкурсы прозы в большинстве своем такую же вот мейнстримовскую струю и поддерживают и если прозаик не дурак, то ради  признания только такое вот чёрное и будет писать. Ни слова о гордости за свою страну, только каяться.

«Да и то посмотреть: на кого ж ей ещё было опереться? На мужа, что ль, непутёвого – пьяницу да гуляку? Тот в домашнюю круговерть и не лез, считал: не мужицкое это дело. «Бабы на то на свет родются», – говаривал, бывалочи. А он их уж четверых «настрогал». Один только мальчонка меж сестрёнками и затесался. Вот и тащила старшая дочка, наравне с матерью, тяжкий воз семейных дел…
…Так оно и вышло – схоронили мать по весне. Перед самой кончиной поманила она Надю, дала глазами знак, чтоб наклонилась пониже, и, едва шевеля сухими, обескровленными губами, чуть слышно шепнула, как выдохнула: 
 – На тебя… все… Смотри ужо…
Глянула тревожно дочке в глаза, и заструилась скорбно от уголка глаза по впалой щеке последняя живая росинка… Упала Надя на колени перед кроватью, вцепилась судорожно в одеяло и захлебнулась болью:
– Не уходи!.. Не бросай!.. Не сдюжу я…
– На-до… – то ли почудилось, то ли снизошло откуда-то с горестных небес. Вот с этим «Надо…» и пошла дальше Надежда по жизни…»
«НАДЬКА» - Ольга Коршунова
« … Да вот беда стряслась. В конце  двадцатых энто случилось. Малая ишо была, но помню все. Донесли  на батюшку нашего. Говорят, что  Гришки Косого  работа! Был у нас такой: злой да завистливый. Как-то ранним утром в село машина приехала. Вышел из неё милиционер в кожаной куртке, перепоясанный ремнями, за ним еще двое - с ружьями. Они хотели  батюшку нашего заарестовать. А Васятка-то, ему всево годов шестнадцать было, на колокольню забрался и давай в набат бить! Народ сбежался и отстоял батюшку. Но вскоре они снова появились. Приехали ночью, на грузовике, когда все спали. Батюшке руки связали и хозяйничать в церкви стали. Оклады почти што со всех икон поснимали и в одну кучу сбросили. Туда же серебряную утварь,  подсвечники покидали, а затем в машину грузить стали.  А Васятка  по домам побежал, людей будить стал. Народ собрался, а церковку- то те окружили и ружья на людей наставили. Затем батюшку нашего в машину запихнули, а храм подожгли….»
 «СОН МАЙОРА» Ольга Борисова

А читатель? Да зачем и кому он нужен читатель-то? Задача современной литературы на русском языке- сделать всё, чтобы уменьшить количество читателей. Поэты пишут для поэтов, прозаики пишут для прозаиков и жюри. Такая вот кастовость. Меньше читают, меньше думают.
А журналистский копирайт легко колеблется вместе с линией партии и грантодателей.
Контент легко забивается новым контентом, новое модное течение легко заиливает прошлые мысли и ошибочные мнения, толкователи-политологи объяснят и обосную любую генеральную мысль новой партии.
Помню в 2011 году на « Форуме молодых писателей в Липках» мне со сцены рассказывали, что самый страшный их либеральный ужас- это проснувшийся русский мужик с топором на пороге своей избы.
Боятся, значит, поэтому и усыпляют бдительность… Гениально написал о таком вот страшном для западника русском мужике,  кемеровский поэт, Валерий Зубарев

ОПОЛЧЕНЕЦ

Вспышка времени.
Степь веков.
Кто там движется
Валкой рысью?
Надвигается стук подков…
Вот он –
Средневековый рыцарь.
С головы и до пят –
Броня,
Механическая осанка.
Взгромождён
На бронеконя
Прототип тяжёлого танка.
Содрогается конь под ним.
А у росса –
Русь под ногами…
Ненавистен,
Неуязвим,
Неприступен,
Недосягаем!
Но споткнётся железный конь,
Рыцарь наземь с размаху
Рухнет.
Понимаю ярость,
С какой
Топором его хряпал русич.
Запоясан едва-едва,
Задыхался от возмущенья…
Холодало,
Колол дрова,
Тут и кликнули в ополченье.

А вот,  для примера,  - поэзия молодой и  небесталанной поэтессы из Челябинска – Даны Курской. В послужном списке этой 29 летней девушки десяток престижных литературно-либеральных премий и конкурсов, («Дебют» и т.п.) что говорит о поддержке её творчества дядями из большого города . Стилистика современна, тексты непринужденны. Своим кураторам на опознавателе «Свой –чужой» она доказала преданность. История Трои и западные мифы, ей бесспорно интереснее, чем история своей немодной страны.

ПОЛИКСЕНА

Пораженный рассветной шрапнелью
Пьяно выдохнешь что-то про бля
Так качаются стены с похмелья
Словно мчимся внутри корабля

В мокрой чашке вспухают окурки
Чуть блестит недопитый флакон
И пройдет мимо кухни Либуркин
И посмотрит как Лаокоон…


…Так качается гулкое море
Ожидая с востока гостей
Расскажи о падении Трои
Раз уж нету других новостей.

Я обратила внимание на огороды, которые тянутся виновато от стиха к стиху Даны Курской... их образ, видимо, связывает автора с посконной Русью, которую она так старательно отражает и унижает в своём творчестве... Как же ненавидят наш огород люди Запада. О, этот святой Огород, огород - спаситель, прокормивший в 90-е годы миллионы советских семей, когда им предлагали добровольно сдохнуть от бескормицы и шоковых цен. Помню пустые полки магазинов новой демократической России. Нам тогда навязыавали гайдаровские  реформы за «500 дней» и  солженицынское «Как нам обустроить Россию» с флешмобом по вокзалам страны от Владивостока до Москвы.
 Справились, выжили, вырастили детей, не дали умереть внукам. Дача, наша мини-деревня со своими традициями и устоями помогла нам сохраниться. Место силы, куда мы рвемся после трудовой недели, место, где по статистике русский человек удовлетворяет  до 70 процентов своих потребностей в овощах и фруктах. Чистых продуктов, не отравленных химией… Благодаря дачному огороду мы сохраняем свой генофонд и помним как пахнет настоящий помидор. Даже владельцы дорогих коттеджей, картошку не чураются выращивать и солить свои хрустящие огурчики , потому что свои овощи вкуснее и полезнее. Это только в среде юных балбесов гуляют анекдоты – исполнил детскую мечту- закатал бабушкин огород в асфальт… Но это временно, родятся и у этих молодых свои дети, а ребенку хочется дать самое лучшее и полезное, и не на две недели в отпуск, а на все лето, и желательно еще в другие времена года… провести праздник у теплого огня камина или печки-буржуйки, у живой , а не срубленной новогодней ёлки.
А вот русская женщина в исполнении Даны Курской, чем не солженицынская Матрёна

МАТРЁНА

…Матрёна спит и видит сон срамной.
Ей хлопец говорит: «Пойдем со мной!
Ты заслужила лучшее, Матрёна»
И трогает коленки словно муж.
Матрёна согрешить готова уж,
Но он взлетает черною вороной. (тут прямо Маргарита булгаковская МШ)

Но вот уж нету золотых ворот:
Раскинулся родимый огород, -
Картошка земляна и немудрёна.
А щавель уродился – вырви глаз.
Куда же ты, Матрёна, собралась.
Останься здесь. Куда же ты, Матрёна?

Но странный сон сменяется опять.
Как безмятежно этой ночью спать,
Не ведая ни ада, и ни рая.
Не зная точно, кто тебя ведет.
Не разделяя – тыква ли взойдет
Или луна над крышею сарая.
---------------------------------

ПРО БАБУ

Баба давится вечером углеводами
Что ли платье, думает, мне подшить.
И крадется дальними огородами.
Баба уходит грешить…
Этот визг долетает до дальний пристани,
Где стоят моряцкие кабаки.
Где под водку втирают простые истины
И не плавают за буйки…

Стихотворение «Проданная дача» - это апофеоз разрыва лирического героя автора со своим прошлым, таким старомодным и неинтересным. Где дача-деревня для автора – мертвецы – могилы-дома , которые никто не красит, а яблони расцветут, судя по стилистике, где –нибудь на том свете, где нам, русским, самое место…

ПРОДАННАЯ ДАЧА

Я стою — заброшенная, зяблая
средь пустых домов как средь могил
у калитки распустилась яблоня
дед ее когда-то посадил

ржавчина легла на крышу пятнами
двадцать лет никто не красил тут
деда, знай — посаженные яблони
все равно однажды расцветут

даже если дачу твою продали
даже если сам уже в земле
над погостами и огородами
встанут яблони как памятник тебе …

Только рано нас хоронить, дача–то дедушкина – продана, то есть будет куплена и попадет она в чьи-то рачительные руки, которые покрасят окна, обрежут яблони и дождутся плодов… А то, что,  чьи-то внуки стали предателями и продали родовое гнездо, так это статистическая погрешность, а не массовый исход русского человека от своих истоков, как некоторым бы хотелось.
Уверяю вас, ну не пьют русские люди в таких количествах, как вы заливаете в ваших поэзах и прозах. Бывает, не спорю, так это по всему миру бывает. Чьи-то влажные грантоносные  мечты опять  не сбудутся, ибо русский мужик в питие всегда знает меру, а вот в удали своей и героизме  частенько меры  не знает.
А закончить свое небольшое эссе хочу стихотворением Станислава Золотцева – написанным им в 2007 году, незадолго до смерти.

 РОССИЯ ПИШЕТ
Россия пишет стихи и прозу
в годину смуты, в чаду разрухи.
А - всё про то же: и о берёзах,
и о свиданьях, и о разлуке.
Любого в мире сильней гипноза
её словесность - а ей всё мало! -
Россия пишет стихи и прозу
как никогда еще не писала.

В ином поселке - ни баб тверёзых,
ни мужиков не найдешь тем паче.
Но - есть мальчишка: такую прозу
он сочиняет, что черти плачут.
И есть девчонка: как жемчуг нижет
стихи, что мертвых бы воскресили.
И знать не знает она, что движет
её ручонкой сама Россия.

Дождем кровавым исходят грозы
над ней, но болью, глубинной самой
Россия пишет стихи и прозу,
как НИ-КОГ-ДА ещё не писала!
О них и ведать ещё не может
читатель русский в быту свинцовом.
Но день России недаром прожит,
коль в нем возникло живое слово.

Почти нагая, почти босая,
не перестанет сквозь кровь и слезы,
себя спасая и мир спасая,
писать Россия стихи и прозу.

Интервью Сергея Тимшина с поэтом
Мариной Шамсутдиновой:
 «С ремесленниками мне не по пути»

Поэт и литературный критик Марина Сагитовна Шамсутдинова родилась в 1975 г. в г. Иркутске. В 2003 г. окончила Литературный институт им. А. М. Горького (руководитель творческого семинара Станислав Куняев). Член Союза писателей России.
С Мариной Шамсутдиновой воочию мы впервые встретились в 2012 году в Крыму на фестивале литературы и культуры «Славянские традиции». До этого её заметное имя и не менее заметные стихи я встречал и читал на многих интернетовских литсайтах. Но на том фестивале из-за большой загруженности и из-за пресловутой нехватки времени поговорить нам так и не удалось. А в следующем году там же, на солнечном крымском берегу, где мы с Мариной познакомились много ближе не только как финалисты-соперники в поэтических номинациях, но и подружились вне официальных рабочих часов мероприятия, записать интервью тоже не получилось по досадной причине: у меня закончились записывающие диски старенького мини-магнитофона. И только теперь, накануне «Славянских традиций-2014», мы вышли с ней на это интервью в частной электронной переписке.
С.Т. Марина, начнём с твоего имени и фамилии. Откуда они? Расскажи о своей родословной, о своей бабушке, о которой ты так тепло пишешь в стихах, о родителях, о твоей малой родине – кто они, где они?..
М.Ш. Да, лауреатом фестиваля я стала в 2011 году - первое место в номинации «Юмористическая поэзия», и в 2013 - второе место в номинации «Стихи о любви». А в 2012 году получила первое место в призе зрительских симпатий...
Теперь о родословной. Она самая простая, рабоче-крестьянская и это не для красного словца. Моя прабабушка Суставова Матрена Андреевна - по маминой линии, из расказаченных донских казаков. Сумела выжить и со своей семьей осела в Вятской губернии, деревня Девятово Фаленского района. Сейчас деревни нет, вымерла в послевоенные годы. Прадед Суставов Петр Андреевич уроженец Вятской губернии погиб, пропал без вести в сентябре 1941 г. под Ленинградом, оставив мою бабушку 30-летней вдовой с четырьмя детьми, среди которых и мою бабушку Вагину Екатерину Петровну.
Вторая моя бабушка - башкирка Латыпова (Шамсутдинова) Мусаппиха Селимовна. Уроженка деревни Вияличный  завод, Дюртюлинского района, Башкирии. Во время войны осталась круглой сиротой, воспитывалась в деревенском детском доме, где и выучила русский язык. Знание русского языка в дальнейшем и определило ее судьбу. Она смогла получить паспорт и переселиться в Сибирь. Таким образом, обе мои бабушки военные сироты, крестьянки, для обеих доброй матерью стала Иркутская область, Сибирь.
В 15 лет приехали они в Иркутск и устроились бетонщицами на строительство Иркутской ГЭС. Об этом я писала в своих стихотворениях о бабушках.
У моих дедушек судьба была более легкая. Они родом из Сибири. Дед Вагин Борис Алексеевич происходит из рода сибирских казаков Грудининых, а другой мой дед -Шамсутдинов Шарафутдин Залялиевич из семьи сибирских татарских переселенцев 20-х годов. Во время войны они были подростками.
Моя малая родина - это огромная, гигантская Сибирь, тайга, которая всегда в окне, Ангара в двух шагах от дома. Памятник на плотине героям Иркутской ГЭС, где навечно высечено и имя моей русской бабушки. С младенчества я как личную трагедию воспринимала гибель своего прадеда - Петра Андреевича. Такое впечатление, что я родилась с войной в сердце, с этой болью от потерь и трагедий. Мне маленькой всегда казалось, что война только что окончилась, хотя я родилась в 1975 году, спустя 30 лет после ее окончания.
С родителями мне, как писателю, я считаю, повезло. Они у меня филологи. Окончили вместе филологический факультет иркутского университета. Поэтому литературы в моей жизни было много. Я росла, окруженная книгами, и меня воспитывали мама, Шамсутдинова Татьяна Борисовна, учитель литературы и папа, Шамсутдинов Сагит Шарафеевич, учитель истории. Мои бабушки сделали все, чтобы дать моим родителях хорошее образование.
С. Т. Здесь, когда ты говоришь о бабушках, мне вспоминается вступление к твоей маленькой поэме «Каменщик»:
Каменщик не мужик.
Русская баба во ржи…
Ка-мен-щи-ца!
На войне убило отца –
Бесприданница.
Только фраза «Пропал без вест…»
Неподъёмный сиротский крест.
Крошки слизывали со стола,
Четверо детей – мать ждала.
Прабабка Матрёна в тридцать лет вдова.
Вятская волость, деревня Девятово.
Пётр Суставов – прадед.
Уходя заклинал – хватит!
Трёх дочерей, чем можешь, корми,
Сына-поскрёбыша подними!
Но о поэзии мы ещё будем говорить много, поскольку оба не можем жить без неё. А пока продолжим разговор о твоей биографии. Расскажи кратко о детстве, о школьных временах, об увлечении чтением книг, о любимых авторах и, разумеется, о своих первых стихах.
М. Ш. Я никогда не мечтала быть писателем, печататься... Может причина в том, что читала очень много классики, поэтому маленькой думала, что все настоящие писатели и поэты уже умерли. Вернее они бессмертны, потому что существуют в каком-то другом измерении. Я любила читать стихи, заучивала их наизусть, с первого класса участвовала в конкурсах чтецов. Я рано поняла и каким-то внутренним чутьем отличала стихи и то, что по меткому выражению моего отца «написано от голода»... Сама написала первое стихотворение в 15 лет. После приезда из «Артека», где влюбилась так сильно, что сочинила:
Желтых огней пелена,
цвета разлуки небо,
мертвая тишина
смотрит на землю немо.

Черный прогал окна,
бессонницы серые тени,
даже себе не видна,
падаю на колени.
В общем, с удивлением обнаружила, что слова складываются в строки... И все. Ни в какие литобъединения не ходила, в газеты стихи не носила. Потому что не считала эти опыты, чем то достойным публичности. Поступила в пединститут, и там все было очень прозаично. Хотела быть учителем литературы, в 18 лет вышла замуж. Рядом опять-таки были девушки, пишущие стихи и прозу, как-никак факультет русского языка и литературы иркутского пединститута (позднее уже переименованного в университет…), но это все как-то проходило мимо меня. В универе мне учиться было неинтересно, хотелось  большего - настоящей науки, настоящего погружения в любимый предмет, а не лекций заученых и таких же заученых экзаменационных ответов.
Мой любимый преподаватель, Профессор С.А.Захарян, на одном экзамене по зарубежной литературе однажды сказал про меня: «Я уверен, что эта девочка еще скажет свое слово в литературе». А девочка бросила институт, похоронила первого мужа и вторично вышла замуж за мужчину старше себя на 23 года. Он стал отцом моих двоих детей. Ему я и обязана тем, что избрала судьбу поэта... Я научилась четко ставить перед собой цели, прямо выражать свои мысли и отстаивать их, пусть даже  и в полном одиночестве...
После рождения первого ребенка в 1998 году я прошла творческий конкурс в Литинститут. Я тогда уже знала, о чём буду писать... На втором курсе родила дочку. Это уже был сверхвзлёт... Девочка родилась с патологией, Чернобыль ударил по моей семье с неожиданной стороны. Сейчас я могу спокойно об этом писать. Потому что выстояла, потому что ребенок сейчас абсолютно здоров, и вместе с ним я стала ещё сильнее.
С. Т. Женщина и поэзия … Для меня, мужчины, это всегда удивительно. Ведь женщина – это еще и творец жизни! А если женщине, помимо дара материнства, дан ещё и дар поэтический – чудо вдвойне. А ещё Литературный институт – то, что всегда было моей мечтой, мечтой, увы, несбывшейся. Я знаю, что столичный Литинститут им. Горького – не просто учебное заведение, славное великими именами в русской литературе, но и целый мир, особый мир, и всегда - судьба для тех, кто ходил по его коридорам и слушал преподавателей – настоящих мастеров слова.
Что для тебя литинститут? В чьём семинаре ты была, твои учителя, твои друзья? Можно пообширней, потому что это очень большой и весомый пласт в твоей биографии – творческой и жизненной.
М. Ш. Литинститут - это мое чудо... С первых своих шагов в поэзии я цепляла на себя недоброжелателей, менялся уровень признания, менялся и уровень неприятелей. А Литинститут - это своеобразная охранная грамота, броня. Помнишь, как в комедии «Королева Бензоколонки»: справка, дана Е. Добробабе, что у нее есть талант. Это я сейчас понимаю, какое это безжалостное действо - текущая литература... Меня никогда не волновали премии, звания, важно мне единственное право автора - на имя и публикацию. Потому что у меня всегда было что сказать и о чем написать. И, раз стихи приходят, значит, люди должны их услышать и решить, нужны им мои стихи или нет.
Литинститут это целый мир, мир высокой, а не высокомерной литературы. Это дверь, которая открывается тебе, а дальше сам решаешь, куда пойдешь, останешься на общем маршруте или на свой страх и риск заглянешь в пространства тайные, неведомые.
Моим мастером, руководителем семинара, который сам захотел видеть меня в своем семинаре, был Станислав Юрьевич Куняев. Кроме стихотворения «Добро должно быть с кулаками», которое многими тогда цитировалось, я мало что о нем знала. А потому, как все молодые и ретивые, считала его традиционалистом и жаждала каких-то других семинаров и встреч. Куняев тогда набрал нас в свой - самый первый в жизни – поэтический семинар.
Он просто взял меня в свой семинар,выбрал из тысяч пришедших в 1998 году творческих работ (без блата) также как и многих других, не было ничего, чтобы завербовать кого-то, переучить. Я не ходила у него в любимчиках, мы с ним много спорили, а сейчас он мой большой друг. Я любовно держу на полке его книги с автографами мне, как самой талантливой его ученице. Мы с ним поняли друг друга и сражаемся на одной стороне баррикад.
 Сейчас  у меня более десяти публикаций в журнале «Наш современник». Однажды Александр Иванович Казинцев – зам. главного редактора журнала, даже назвал меня «лицом журнала «Наш современник».
 Я ничего не имею против людей любых национальностей, я против приспособленцев, против способностей подменять понятия, против любых сообществ основанных на отношениях далеких от литературы.
"Поэта судят по его вершинам, плохое стихотворение может написать каждый" – говорил Пушкин.
Я - максималист, читаю только вершины, мне скучно рыться в огромной куче подделок под поэзию, но если находиться одна великая строка я честно ее произнесу и запомню, и мне не важно кто ее написал, совсем не важно.
С. Т. Так сложились твоя судьба и биография, что ты оказалась едва ли не в центре событий на Украине – с преддверия февраля и вплоть до сегодняшнего дня. Потому, зная твою ярко выраженную гражданскую позицию, я с большим интересом ждал твои стихи об Украине 2014 года, зная, что ты не сможешь не написать их…
М. Ш. Судьба действительно интересная... Мне иногда кажется, что так не может случиться, а со мной происходит... Украина прочно вошла мне в душу еще с детства, с первого класса. Моя школьная подруга - Инна Турнаева была родом из Краматорска, и каждое лето привозила оттуда огромные южные яблоки, тыквы и вишневое варенье. Потом, в 1989 году, в Артеке, я подружилась с украинскими пионерами из Днепропетровска и девочками из Львовской делегации. Тогда уже чувствовалось, как западенцы рулят Украиной, как требуют незалежности , как забывают русский язык. Это всё отразилось в моем стихотворении «Баллада об Артеке», написанном в 2010 году. Страшно, как все эти слова выглядят сейчас:
Грузины припоминали
Сапёрных лопаток скрежет
И осетин между делом
Звали грязным ворьём.
Делёж шёл равнин и посёлков…

Мы были нелепым слепком
Всех болей и всех конфликтов,
Которые, как нарывы,
Взрывались на теле страны…

Мой второй муж привез меня в 1995 году в Киев, там я родила двоих детей, оттуда я ездила на сессии в Литинститут. Поэтому все сегодняшние события бьют по мне прямой наводкой. Потому что с краю поэт остаться не может и не должен... У меня дача в Крыму, квартира в Киеве и Москве, поэтому меня и носит сейчас между этими центрами энергетически-геополитеских зон. Больно за Украинцев. В поезде «Москва – Киев» 12 марта 2014 года, я написала стихотворение про то, что Россия может поменяться с Украиной названием, чтобы ей было не обидно, ибо делить нам нечего:
Хочешь я стану твоей Украиной, а ты Россией.
Не удивляйся, маленький, не плачь.
Ты вырастешь быстро и станешь таким сильным,
Что удивится дяденька палач.
Твой русский выучу, ты вспомнишь мой украинский.
Матуся, мама, хлеб на хлиб похож.
Смотри, волна морской волны касается.
Мы ближе, нас водой не разольешь.
Дома у нас стоят в одной станице,
Незыблемой, чтоб ворог не забыл.
Одной летят над нами к дому птицы
Окраиной… от Польши и до Курил.
Вот и все, что я могу пока сказать об этом. Остальное в моих ранних стихах «Островитяне», «Русский язык» и других:
С. Т. Спасибо, Марина за стихи. К сожалению, в настоящее время в русскоязычном мире гражданская лирика воспринимается неоднозначно – как читателями, так и нашими собратьями по перу. Мир снова расколот на своих и чужих, на наших и ваших, на красных и белых. Неприятие гражданских стихов я ощутил и на себе: часть литераторов-соотечественников - теперь из моих бывших друзей - встретила такие мои стихи не столько с раздражением, сколько в штыки, причём штыки ударили не в грудь, а и исподтишка, в неподозревающую спину. А ещё многие наши собратья ушли в тихую, на первый взгляд, безобидную лирику, пережидая взрывоопасные времена. И если бы это была только их защитная реакция от кровавой действительности! Так ведь норовят под пледом в мягком кресле размышлять о назначении поэта-миротворца и о сеянии разумного, доброго, вечного, забывая «Пророка» Пушкина с прямым обращением к поэтам всех времён и народов:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей»
Что ты думаешь о таких «пледовых» стихотворцах, и испытывала ли их давление на свои гражданские стихи?
М. Ш. Колонна она на то и пятая, чтобы ходит вечно в шестерках... Несамостоятельные они люди, живут с оглядкой, пишут с оглядкой, стремясь вечно попасть в струю... Все пытаются алгеброй вычислить гармонию. Жалко мне их. Вроде много, держатся всегда стаей... Только стая то какая-то мелкая... Мне они большого вреда не делали и не сделают, так как плевала я на их поползновения вычеркнуть  меня из литературного процесса, не допустить до конкурсов и премий... Зачем мне это? Мне главное, чтобы стихи приходили. И всё. Не мой это дар. Мое дело услышать, понять и передать. На самом острие правды... Жечь глаголом... Кто-то из критиков как-то заметил, что в моих стихах практически нет прилагательных, нет ненужных рюшечек и красивостей, много существительных и глаголов. Вот и пишу, иногда про них тоже:
* * *
Поэзия - это порно?
А я - содержание,
Вроде содержания под стражей.
Некто в стихах любит форму,
Обнажится до миндалин,
Потом за премией в Таллин,
Или в Берн.
Без всяких модерн и винтажей
Не люблю стихи в двадцать этажей.
Ищу смысл:
Он как мыс
В бешенном море воды,
Которое солят жиды
Всеми своими слезами,
Каста "неприкасаемых".
Содержание для меня -
хороший улов,
Воздержанье от слов.

Поэтому пишу и все, а время всех рассудит. Поэзия безжалостна. Полуправда, неискренность, трусость её убивают. Желание скруглить острые углы, всем угодить, создают не художника, а ремесленника. С ремесленниками мне не по пути.
С. Т. Достойный ответ..
Что сегодня на писательском столе Марины Шамсутдиновой - в книгах любимых и интересных авторов, в личных рукописях? И как скоро читатель увидит твою новую авторскую книгу?
М. Ш. Я никогда не знаю, о чем буду писать завтра... Но, как показывает моя творческая мастерская, замыслы зреют и в нужный момент воплощаются в неожиданные строки. Я могу писать серьезное гражданское программное стихотворение и тут же детское стихотворение или юмористический стишок. Ничего не чураюсь и не одним литературным жанром не брезгую. Единственный критерий - это соразмерность... Каждому содержанию своя форма, за исключением технически надуманной, поэтому не пишу рондо, триолеты, венки сонетов...
Сейчас я в своём маленьком раю.
"Сюда сбежала из высотки,
Мой рай земной - четыре сотки».

В Крыму, на берегу Азовского моря, на Казантипе муж подарил мне дачу, на которой вот уже три года я стараюсь проводить максимально возможное количество тёплых и солнечных дней. Мне, сибирячке всю жизнь не хватало южного солнца и моря. Я собрала здесь небольшую, но очень ёмкую библиотеку. Перечитываю стихи из библиотечки «Великие поэты». Недавно привезла из редакции журнала «Наш современник» переиздание книги любимого мною Станислава Куняева. «Жрецы и жертвы холокоста», а также изданную с его предисловием книгу русского советского поэта Ярослава Смелякова, и книгу критики «Любовь, исполненная зла»- о поэзии серебряного века, его порочных и извращённых музах.
В книге Ярослава Смелякова «Терновый венец» меня потрясла статья поэта о смерти Владимира Маяковского «Я обвиняю», в которой поэт, посвятивший расследованию всю жизнь, приходит к выводу, что погубила Маяковского либеральная, как бы мы сейчас сказали, критика и Лиля Брик со товарищи. Приведу цитату: «Но если в прошлом веке «иные», как говорил Пушкин, не хотели признавать в написанном именно русское, - то, что «Русью пахнет», - то в Маяковском его критики отрицали его самое поэтическое начало и особенно настойчиво, рьяно отрицали то, что составляло наиважнейшую суть Маяковского как поэта нового времени - его коммунистическую революционность».

Но как бы я сейчас добавила, где сейчас эти «коганы» по меткому изречению Маяковского? Поэзия Маяковского, Есенина, Рубцова, Передреева и Кузнецова находит путь к своему читателю, и плевать хотела на всех этих «коганов и бриков», а смерть физическая для поэта не более чем мизерная несущественная частность. Вот как пишет мой любимый современный поэт Николая Зиновьев о Лермонтове:
ЛЕРМОНТОВ
Огоньки Пятигорска.
Годы как облака.
Сколько в жизни их? Горстка?
Или всё же века?
Ах, как все надоели!
Он подтянут и строг.
До последней дуэли
Ещё несколько строк.
Он коварен, как Демон,
И печален, как Бог,
Меж землёю и небом
Не вмещается вздох.
Ветку ветер колышет,
Пусто, гулко в груди.
Он садится и пишет.
Смерть уже позади.
С. Т. Да, Николай Зиновьев – замечательный поэт и мой земляк. А Лермонтов – это, конечно, поэтический космос, где Михаил Юрьевич - первопроходец, как и Юрий Алексеевич Гагарин! Впрочем, мы же всего две недели назад были с тобой в домике Лермонтова и  сфотографировались мы у памятника поэту. И казачью «Атамань» посмотрели… Расскажи расскажи о своих впечатлениях от встречи с легендарной Тмутараканью и такой же легендарной лермонтовской Таманью?
М. Ш. Спасибо огромное, Сергей, тебе за гостеприимную встречу и концентрированную программу встречи. Мы успели посмотреть Атамань с казачьими двориками и поесть южного борща; на раскопках древнего княжества Тмутаракани полюбовались древними руинами; искупались в теплом, как молоко, Таманском заливе и прикоснулись к стенам, которые помнят еще Михаила Юрьевича. Крохотная саманная хижина, к которой, как волшебной палочкой, прикоснулся гений и подарил ей бессмертие, прославил и самое имя Тамань, нарушил покой мирных контрабандистов...
С. Т.  А в завершение нашего разговора хочется услышать несколько слов о «Российском писателе», автором которого ты являешься. В свою очередь «РП» наряду с писательскими союзами, объединениями и изданиями курирует наш с тобой любимый международный фестиваль литературы и культуры «Славянские традиции», где мы встретимся совсем скоро и снова будем «соперниками» в стихотворных конкурсах и номинациях. В связи с этим твои пожелания и «Российскому писателю» и предстоящим «Славянским традициям-2014».
М. Ш. «Российский писатель» и его бессменный редактор Николай Иванович Дорошенко рупор нашего патриотического родного Союза писателей России, где публикуются самые яркие авторы и современники. Он дает довольно широкий срез современного литературного процесса, знакомит с новыми именами, публикует положения о лит.конкурсах и премиях. Дает обширные публицистические материалы и дневники писателей. Поэтому предложение от Николая Ивановича публиковаться на его страницах и разместить мои подборки в литературном избранном я восприняла с радостью. Для меня это еще одна возможность пообщаться со своими читателями и коллегами.
Фестиваль «Славянские традиции» для меня дань памяти моим украинским литературным учителям - Юрию Каплану и Леониду Вышеславскому - с коими я была лично знакома в начале двухтысячных годов. После моего прочтения вступления к поэме «Судьба божественного ветра – Таёжники» - Леонид Викторович пожал мне руку и, в гроб сходя, благословил. Так и сказал. Было это в Киеве, в украинской Спилке письменников, где нас познакомил Каплан.
А еще крымский фестиваль - это море и море стихов, песен, литературных мастер-классов и дискуссий. Это Ирина Силецкая - талантливый и добрый человек, организатор всего этого действа, пытающийся примирить левых и правых, либералов и патриотов, найдя общее у всех нас - творчество и русский язык, который скрепляет нас пока еще... Хотя и со скрипом: ведь на русском языке можно писать так, что не поймешь - с какого это языка перевели...
А еще я жду встречи с тобой, с Олей Лебединской, с Владимиром Шемшученко, и еще с многими другими друзьями …
С. Т. Спасибо, Марина, за разговор. И опять же будем надеяться, что всё-таки наши друзья останутся нашими друзями, ведь бессмертно русское слово и его вечно молодое, удивительное, миротворческое дитя – Поэзия!
Беседу вёл Сергей ТИМШИН
Июнь 2014 г.


Послесловие к книге «ЖЕНЩИНА НА ШАРЕ»
Ирина Васильевна  Щербина, филолог, преподаватель, автор книг и статей по методике преподавания литературы, автор книги стихов «Возраст Федры»

«Я первой выхожу из окружения»
Я того мнения, что каждая женщина может быть писательницей. Эти слова чеховского героя можно дополнить: и поэтессой, и художницей. В том смысле, что женская природа диктует нам, ее своеобразным заложницам, необходимость транслировать свои переживания. Облекая их в какие-то внешние формы. По возможности эстетичные. Впрочем, последнее уже дело вкуса и степени одаренности.
Однако речь пойдет о другом – мы имеем дело с событием.
Можно не во всем принимать или вовсе не принимать идеологическую составляющую  непростой, внутренне драматичной истории под названием «Женщина на шаре», ясно одно: новая книга Марины Шамсутдиновой –  явление во всех смыслах этого слова. И, прежде всего,  явление феномена поэзии в культурном пространстве нашей Родины. Я принципиально не говорю в России, потому что уверена: своих читателей Марина найдет во многих странах среди тех, кто говорит и продолжает думать,  да и любить по-русски.
Составляя книгу, в некотором смысле юбилейную, посвященную 20-летию творческой деятельности, автор дала такие заглавия входящим в нее поэтическим  подборкам:  «Богатырша», «Марина вторая», «Где моя Родина?», «Правда» –  и положила в основу не хронологический принцип – от лирики юных лет к более зрелым произведениям, а некий лирический сюжет. Чем дальше, тем всё более откровенно перед нами, как в «Герое нашего времени», раскрывается история души человеческой,  с ретроспективами («Баллада об Артеке»), автобиографическими вставками («Масбиха»), отступлениями («Русский язык»).
В «Богатырше» все узнаваемо и ново.  В образе той, что коня остановит, на первом плане – традиционное, героическое, некрасовское.
Такой Венере мамонт по плечу,
 Она медведя взглядом остановит.
 
Эта перекличка необходима, неизбежна. А как виртуозно выполнена!
То, что перед нами все-таки Венера, а не Матрена, значимо, но не в смысле противопоставления, а наоборот, в смысле слияния и прославления все того же Вечно Женственного. Впрочем, и Матрена  на своем законном месте:
…Может бабушка Матрёна,
Из созвездья Ориона
Бережёт день ото дня.

Венера-богатырша
…Легко сбежит к студёному ручью
 И острогой к обеду рыб наловит.
Упоминание об обеде, и вообще гастрономические подробностив контексте любовной лирики (давайте посмотрим правде в глаза: а что это, если не любовь?), весьма любопытны. В другом стихотворении читаем:
Хочется маленькую любовь, с ладошку.
Смаковать её как печеньку, за крошкой крошку.

Ау, Владимир Маяковский !(«Будет любовь или нет? Какая -  большая или крошечная?)
Непринужденная игра с текстами больших поэтов у Марины Шамсутдиновой отнюдь не легковесна – она изящна и уместна и в случае с Некрасовым, и с Маяковским.
Однако вернемся к «гастрономическим» деталям и сравнениям. Они не несут с собой обытовление любовного переживания, они сообщают ему теплоту и передают отчаянную незащищенность женского существа, каким бы самодостаточным оно, это существо, ни казалось.
В «Женщине на шаре» - «гастрономический» апофеоз:
Десяток тысяч лет
Ждала его домой,
Готовила обед,
Ходила за мукой.
Возникло сотни царств
И кануло во тьму,
Она ему лекарств,
Гречаников ему.
Метеоритный дождь,
Отпавший хвост комет,
Всё мелочь, если ждёшь,
А в доме соли нет.
Над домом дух котлет,
И радуга дугой,
Уж десять тысяч лет,
Как он ушёл к другой.

«Гречаники» и «котлеты» естественно вписаны здесь в космически важную историю. И «мука», и «соль», и «дух» в таком контексте обрастают смыслами и становятся символами женского умения ждать и прощать, естественного, как сама жизнь, и вечного, как мироздание.
Женская сила подразумевает некую слабость  мужчины, если не физическую, то нравственную. Так и есть: «ушел к другой», «русалка, девка, навка заманит в омута». Мужчина или слаб, или жесток:
Может быть наелась мухоморов,
Ведьминой опоена водой,
Если между кротких, нежных взоров
Выбрала жестокий, волчий, твой.
Это –  обреченная заранее попытка героини найти равного по силе, достойного любви.

Тебе бы стать поменьше, может, вдвое,
Прижавшись к крепкому плечу мужскому.
Но не родился на земле тот воин,
Чтоб ровней быть, – и ты идёшь к другому.

Он встанет на пуанты и котурны,
Тебе подаст с дороги чай с малиной.
Они наивны и миниатюрны,
А ты в походе, на коне былинном.

Сбежит и этот – переплавит латы
На сто колец и дюжину серёжек
И будет жить уныло до зарплаты,
Когда в бою ты вырвешь меч из ножен.


Кстати, у любовной истории нашей героини все-таки хороший конец. Случилось обретение героя. Им оказался «смутьян»,  «глаза – два адовых угля, бери, прикуривай от снега». И, как следствие, преображение самой героини:
…Через тюрьму, через войну,
Через чужую сторону,
Через морскую глубину
Плывёт к тебе Царевна-лебедь.

Однако финал цикла отнюдь не хэппи энд, «потому что святое – дом и тёплый очаг» девальвируется, на авансцену выходят «перекачанные юнцы, силиконовые мадонны».
И хрупкий мир вокруг,  по-прежнему взыскущий ее богатырства.
Мостик между лирической «Богатыршей» и пронзительным циклом «Где моя Родина?» - небольшая подборка «Марина вторая». Предвидя, увы, неизбежные упреки автору в самозванстве, хочется предложить: а попробуйте-ка вы! Хотя бы просто примерить на себя эту судьбу! Что-то не хочется… А героиня Марины Шамсутдиновой делает это, и не из соображений, связанных с признанием и славой. Да и сама слава видится автору в блоковской парадигме («…замучит… ребят…ворохом скверных цитат»), да ещё и в сниженном варианте:
…И будут отроков игривых
Твоей поэзией шпынять.
Сходство между героинями наших Марин иного свойства:
Не по крови люди воскресают,  а по духу!

А тех, кто нам близок по духу, мы вправе выбирать и называть на свое усмотрение. В том, чтобы назваться второй Мариной, нет мании величия, а есть признание в верности избранному пути и даже некоторой обреченности следовать ему:
Сочиняю стихи -я- Марина вторая.
Повторяю невольно их профиль и жест.

Заметим, слово «вторая», хоть и написано со строчной буквы, допускает еще одну, явно автором не анонсированную, параллель. С Мариной Мнишек – коронованной русской царицей (как бы Мариной Первой). Однако ее историческая ипостась нам в данном случае не так интересна, ведь наши фантазии  и аллюзии обращаются отнюдь не в сфере «тьмы низких истин». Мы о пушкинской героине, о которой автор писал: «Моя Марина славная баба». А наша-то Марина – тоже в паре со «смутьяном», «я слышу речь не мальчика, но мужа…». А если серьезно, а все именно так и обстоит, то Марина вторая – это крест, который то ли сама взвалила, то ли по судьбе так положено.
При желании можно обнаружить  у Марины Шамсутдиновой  похожие на цветаевские приемы, например, «выдвижение слова как образа и нанизывание ассоциаций, уточняющих и обогащающих его старый смысл; рефренное словосочетание как композиционная опора» (М.Л. Гаспаров). Трудно удержаться еще от одной цитаты мэтра, которая может быть отчасти транспонирована на творчество и «второй» Марины: «…поздняя манера Цветаевой становится уже углублением не в формулу, как в рефрене, не в образ, а в слово, в звуковой и морфологический состав слова, в которых поэт силится уловить тот глубинный смысл, который наконец даст ему возможность высказать не поддающееся высказыванию». А вот цитата из Марины Шамсутдиновой: «Я пишу звуком, для меня слово на письме - это только транскрипция, записанная так по договоренности со словарями и правилами, для меня гораздо важнее знать, как слово звучит, чем как оно пишется…».
Что ж, эта тема, несомненно, важная и интересная, будет ждать своего исследователя.
Не без внутренних сомнений перехожу к той части разговора, в которой коснусь двух основных поэтических глав книги «Женщина на шаре»: «Где моя родина?» и «Правда». Вроде не кисейная барышня… К чему  жеманничать, за дело! Задело?
Да! Заглавия хлёсткие, полемические – так и есть: ритмы разгоняются, лексика всё жестче и жестче, накал поэтической страсти всё сильней и сильней. Местами впору нюхать одеколон, как делал приснопамятный  Павел Петрович Кирсанов, говоря с крестьянами. Однако приходится,  как и ему, «глотать пилюлю»: поэт Марина Шамсутдинова говорит от имени своего поколения много горьких, но справедливых  истин, взывая, без громких слов, к нашей совести и указуя, где та «правда», к которой надо припасть, как к спасительному источнику.
Авторский голос движется в диапазоне от дерзости политической к поэтической, и, если бы не последнее обстоятельство, трудно было бы решиться на цитирование. Из песни слова не выкинешь – это с одной стороны. А с другой – поэтические памфлеты на грани приличий (или за ней), переход на личности, то есть моветон, пусть остаются в пределах авторского формата. Их тиражирование, даже в заметках,  напоминающих рецензию, считаю неуместным.
Однако несколько цитат все же приведу. И даже рискну прокомментировать, хотя, возможно, это и лишнее.
Рожденная в 70-е, Марина Шамсутдинова по характеру проблематики и пафосу тяготеет к шестидесятникам:  эпической правде деревенщиков и непокорности  диссидентов. Происходящее со страной сегодня воспринимается остро критически. Казалось бы, каток на Красной площади –  народ счастлив, ну какие тут могут быть подводные течения! Однако:

В аренду скорбь и памятники славы,
На скользкий путь ступил орел двуглавый ,
Если на Красной зАлили каток…

Демонстративное зАлили даже на графическом уровне создает эффект крика, еще и усиленный ассонансом. Святые места, как следует из сказанного, не должны оскверняться праздностью, а если они для вас не святые – что ж, вот вам прогноз от автора:

Клюет нутро звезде орёл двуглавый –
Недаром площадь прослыла «кровавой».
В мороз на крови можно поскользнуться
И в тапки из коньков переобуться…

Вот такой сгусток смыслов, аллегорий, аллюзий объемом в четыре строки.

Тот болевой синдром, что порождает гражданскую лирику Марины Шамсутдиновой, проявляется далеко не у каждого и не так уж часто. Но раз в сто лет уж точно что-то подобное всплывает.

Все расхищено, предано, продано… (А.Ахматова)

С Россией кончено… На последя;х
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролу;згали, пропи;ли, проплевали… (М.Волошин)

Распродадим, располыхаем,
Достанем, спишем, растрясём.
Так Авеля прикончил Каин…  (М. Шамсутдинова)


Хочешь не хочешь, придется продолжить перекличку:

Мы -  зараженные совестью: в каждом
Стеньке -  святой Серафим,
Отданный тем же похмельям и жаждам,
Тою же волей томим.(М.Волошин)

 Мы русские, в нас совесть через край… (М.Шамсутдинова)

А вот как переосмысляется сюжет, так хорошо знакомый по Тютчеву и Есенину:

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный
Исходил, благословляя. (Ф.Тютчев)

Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил он нищим на кулижку.(С.Есенин)

Христос бомжом ушёл в народ,
Как прежде: бос, и гол, и грязен,
Страдает с нами, водку пьёт,
Поднимется ли новый Разин!
Послушает его народ,
Даст негодяям укорот!
Из храмов выбьет торгашей,
Потравит дустом горстку вшей,
Авось без вас, премьер-министр,
Достроит божий коммунизм! (М. Шамсутдинова)

Наивно? Да, наверное…
…И снова печальный Маринин прогноз:

И шкура леса заплешивет,
Облезет, зарастёт пеньём.
Народ сопьётся и завшивет,
А мы ему ещё нальём…

Какие  находки! Неправильно образованные глагольные формы (заплешиве-е-т), (завшиве-е-т) вкупе с «пеньём» (украшение из Далева словаря),по аналогии с «порастет быльём»  - как всё это работает, как расшивает стихотворную канву! Аналогов что-то на ум не приходит. Браво, Марина!

Без истерики и горлопанства и не в бровь, а в глаз. Без философствований и рефлексий: сказала – и припечатала!

Вековечное русское барство,
Удивительное постоянство
В смене старых и новых картин.
Там и варварство, там и чванство,
Прикупил по дешёвке дворянство
Внук холопий, торгаший сын.
Из нагретых обкомовских спален,
Слово пакостное «Хозяин»
Выбирается из глубин…

Многое  из того, что сказано Мариной Шамсутдиновой о нашей Родине, воспринимаешь как собственную не до конца обретенную правду.  Мыслеобраз такой яркий и такой родной, что испытываешь буквально радость и муки сотворчества:
У России хребет железный,
Костяная нога, руки-крюки,
Убивать ее бесполезно,
Ее душу отмолят старухи.

Марина бесстрашна, но не бесшабашна, категорична, но справедлива. Парадигма ее ценностей обозначена недвусмысленно. Мы имеем дело с ответственным автором, строго следующим «закону, им самим над собою признанному» (А.С.Пушкин). И этот закон таков: «Для меня в творчестве нет никаких ограничений, я не связана никакими литературными групповыми обязательствами и запретными темами. Есть только понятие соразмерности и смысловой оправданности. (М. Шамсутдинова) 
Мы русские, в нас совесть через край,
 Мы сделали победным месяц май,
 В своей стране живём, как в оккупации,
 Пора нам выходить из резервации.
 Долой инопланетное вторжение!
 Я первой выхожу из окружения. (М. Шамсутдинова)
Кто «вторая»?

БИБЛИОГРАФИЯ Марины Сагитовны  Шамсутдиновой:

Книги:

1. «Усольская лира». Коллективный сборник стихов. Иркутск, 2002;
2. «Солнце веры». Книга стихотворений. Иркутск, 2003;
3. «Нарисованный голос». Стихотворения и поэма. Иркутск, 2008;
4. «Дань за 12 лет». Книга стихотворений. Иркутск, 2010;
5. «Стихи. Избранное». Книга стихотворений. Москва, 2011;
6. «Русская сказка». Книга стихотворений. Краснодар, 2015.
7. «Правда». Книга стихотворений. Краснодар, 2016.

Публикации в газетах, журналах, сборниках:

1. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Меж двух огней». «Свеча», 1998, № 5/3 (327);
2. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Я не люблю границ». «Свеча», 1998, № 7/4 (329);
3. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Я – это вся Земля…». «Усольские новости», 1998, № 7;
4. Стихи. Шамсутдинова Марина. «В защиту Иуды». «Свеча», 1998, 12 марта;
5. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Стихи мои – груда рифмованных слов». «Слово», 1998, 16 апреля;
6. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Сироты млечности». «Свеча», 1998, октябрь;
7. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Пустоголовая, пустее всех пустых», «Выбор», «Как сосуд дождевой водой». «Сибирь», 1998, № 2. С. 61-62;
8. Стихи. Идти своим путём: Диссиденты: беседа, стихи / М. С. Шамсутдинова; предисл. и беседовала К. Улитина // «Усольские новости», 1999, 21 января: портр.;
9. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Рождаются стихи не только в пене кружев». «Честное слово», 1999, № 14;
10. Стихи. Подборка. М. С. Шамсутдинова. «Смерть – смена Родового Тела», «Осуждена на ласку и мольбу»,  «Я – лёгкое дыхание огня»,  «В тени крыльев большого орла». «Усольские новости», 2001, 19 апреля, портр.;
11. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Я не люблю границ», «Горел ночник», «Стихи мои – груда рифмованных слов», «Просто ответить – нет», «Как сосуд дождевой водой», «Монолог женщины», «Часы идут, наматывая круг». Литературно-художественный сборник «Усольские эскизы. Ко дню города. 2001 год». Усолье-Сибирское, 2001. С. 39-41;
12. Стихи. М. Шамсутдинова. «Тысячелетия – Война». «Усольские новости», 2002, 8 мая;
13. Стихи. Поэма. Часть первая. Шамсутдинова Марина. «Судьба Божественного ветра». «Александровский централ», 2002, октябрь;
14. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «В кромешной тьме, у чёрта на куличках». «Александровский централ», 2002, № 11 (21), ноябрь;
15. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Снегом убранное поле». «Пусть будет музыкой любовь…»: Стихи и проза участников конференций «Молодость. Творчество. Современность». – Иркутск: Изд-во «Иркутский писатель», 2002. С. 322;
16. Стихи. Подборка. М. Шамсутдинова. «Снегом убранное поле», «Как сосуд дождевой водой». «Усольские новости», 2003, 6 февраля;
17. Стихи. Тайга: главы из поэма. М. Шамсутдинова. «Александровский централ», 2003, № 4, апрель. С. 23;
18. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Распадается день, как безумный, направо и лево», «Я вас отпускаю по синему морю», «В кромешной тьме, у чёрта на куличках». Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 2 (18), Иркутск, 2004. С. 28-29;
19. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Снежное сияние деревьев», «Поэт», «Город бьётся в сетях голубой паутины». Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 1 (20), Иркутск, 2005. С. 35-36;
20. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Таёжники». Общественный литературно-художественный альманах народов Восточной Сибири «Созвездие дружбы». № 1, Иркутск, 2005. С. 130-132;
21. Стихи. М. С. Шамсутдинова. «Уходишь прочь, просить я не вольна», «Оберег». «Усольская городская газета», 2007, 18 февраля;
22. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Верните женщину в любовь…». «Наш современник», 2007, № 3. С. 76-77;
23. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Пока собой ещё побуду». «Русская беседа», 2007, № 4 (21), апрель;
24. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Дойду до кромочки жилья», «Мой город», «Мой воин». «Городская усольская газета», 2007, № 22 (472), стр. 11, 31 мая;
25. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Миг бесконечен». «Сибирь», 2007, № 6. С. 116-119;
26. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Нарисованный голос на белой бумаге», «Пустоголовая, пустее всех пустых», «Не моё это было счастье», «Ты выпил всё солнце из карих глаз». Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 1 (25), Иркутск, 2008. С. 72-73.;
27. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Красный остров». «Городская усольская газета», 2008, № 41 (543), стр. 11, 31 мая;
28. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Верю». «Наш современник», 2008, № 10. С. 91-93;
29. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Я вас отпускаю по синему морю», «Всё сердце в зарубках от старых любовей», «Дойду до кромочки жилья». «Городская усольская газета», 2008, № 8 (510), стр. 10, 20 февраля;
30. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Верните женщину в Любовь». «Городская усольская газета», 2009, № 6 (561), стр. 10, 11 февраля;
31. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Мы, выжившие в девяностые». «Наш современник», 2009, № 7. С. 159-161;
32. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Распадается день как безумный направо и лево». «Я вас отпускаю по синему морю»: По страницам альманаха «Первоцвет» 2002-2007 «Первое свидание». – Иркутск: Изд-во Обл. юнош. б-ки, 2009. С. 67-68;
33. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Прибыль от миража», «Русак», «Мой город». Литературный журнал «Огни Кузбасса», 2009, № 5. Сентябрь–октябрь. С. 82;
34. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Евразийка». «Московский вестник», 2010, № 2. С. 191-192;
35. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Пропал без вест...». Альманах стихов, посвящённых 65-летию Победы, авторов сервера Стихи.ру.: «65 лет Победы». Книга первая. – М.: Литературный клуб, 2010. С. 202;
36. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Пора нам выходить из резервации». «Наш современник», 2010, № 10. С. 47-50;
37. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «Глаза синиИ-синиИ», «Евразийка», «Я подарю тебе Москву», «Пропал без вест», «Город бессмертных». Литературный альманах «ЛитЭра». Выпуск №5. Поэзия, проза, публицистика. – Симферополь: «Доля», 2010. С.473-476;
38. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Золотое зёрнышко луны», «Сказ о рожанице». Литературно-публицистический альманах «Мир». № 2, Самара, 2010. С.104-105;
39. Стихи. Подборка. Марина Шамсутдинова. «Посей море, Посейдон», «Золотое зёрнышко луны», «Распадается день, как безумный, направо и лево», «Виновен этот день и свет», «Я стихия – стихи я пишу», «Зигзаг – удел идеалистов».  Литературно-художественный альманах для юношества «Первоцвет». № 1 (29), Иркутск, 2011. С. 3-4;
40. Стихи. «Выжившие в девяностые». Шамсутдинова Марина. «Усольские новости», 2011, № 8 (854), 24 февраля;
41. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Сказ о рожанице». Альманах, стихи: «Жарки Сибирские», № 2, март, 2011. С. 43-44;
42. Стихи. Марина Сагитовна Шамсутдинова. «Картинка из будущего». Альманах «День космонавтики. 50 лет со дня первого полёта в космос». Книга первая. – М.: Литературный клуб «Стихи.ру», 2011. С. 46;
43. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Мы жили, лучами друг друга почти не касаясь», «Я вынимаю ручку, как нож из спины», «Город бьётся в сетях золотой паутины». «Другие имена»: Стихи, рассказы и сказки молодых авторов. – Иркутск: Сибирская книга, 2011. С. 52-53;
44.  Стихи. Марина Шамсутдинова. «Каменщик», «Плач по Ливии», «Я подарю тебе Москву», «Сказ о рожанице», «В защиту таёжного леса», «Евразийка». «Nota bene»: Коллективный сборник стихотворений. – Краснодар, 2011. С. 155-164;
45. Стихи. Шамсутдинова М. С. «Монолог аппетитной женщины», «Душа», «Пожалей меня желейную конфетку», «Овощная поэзия», «Верните женщину в Любовь». Литературно-художественный и общественно-публицистический журнал «Легенс». – Санкт-Петербург, 2011. С. 33-34;
46. Стихи. Подборка. Марина Шамсутдинова . «Каменщик», «Сказ о рожанице».  «Викинг»: Литературный журнал России. Великий Новгород, 2011, № 4-5. С. 6-7;
47. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Пескобетонная архитектура». «Городская усольская газета», 2011, № 11 (670), 17 марта;
48. Статья. Марина Шамсутдинова. «Типа, скрещенье: стихотворение Леонида Каганова «Толпа подростков под окном в четыре ночи». Журнал «Запасник», 2011, № 3;
49. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «Сказка о мёртвом языке». «Советская Коломна», 2011, № 7 (570), 7 апреля;
50. Стихи. Подборка. Марина Шамсутдинова. «Евразийка». Русский литературный журнал «Молоко», 2011, 12 апреля;
51. Стихи. Марина Шамсутдинова ( ошибочно опубликовано под именем Лидия Волынец ). «Пустоголовая, пустее всех пустых». «Городская усольская газета», 2011, № 34 (693), 25 августа;
52. Стихи. Марина Шамсутдинова. «В защиту таёжного леса». «Новый Амурский комсомолец», 2011, № 5 (322), 15 ноября. С. 16;
53. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Две тысячи семнадцатый». «Наш современник», 2011, № 11. С. 82-84;
54. Проза. Марина Шамсутдинова. «Коктебель человечества». Альманах, проза: «Жарки Сибирские», № 2, ноябрь, 2011. С. 77-79;
55. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Спасёт нас вечная зима». «Московский литератор», 2011, № 24, декабрь;
56. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Евразийка», «Я иду дорогой каменной». Бесконечный свет. Антология современной лирики. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2011. С. 238;
57. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Каменщик», «Мы, выжившие в девяностые», «Спасёт нас вечная зима», «В защиту таёжного леса». Венок Некрасову. Произведения лауреатов и победителей Межрегионального поэтического конкурса, посвящённого 190-летию со дня рождения Николая Алексеевича Некрасова. – М.: ГБУК г. Москвы «ЦУНБ им. Н. А. Некрасова», 2011. С. 48-50, 87-88, 111-112, 135;
58. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Классика русского пития», «Мои враги со мной на Вы», «Пионерское детство». Специализированная газета «Слово писателя», Беларусь, 2011, № 3, 30 декабря. С. 6;
59. Стихи. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «Посей море, Посейдон», «Золотое зёрнышко луны»,  «Сказ о рожанице», «Классика русского пития», «Монолог аппетитной женщины»,   «Карамелька «Москвичка»,  «Мои враги со мной на Вы». Литературный альманах «ЛитЭра». Выпуск №6. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2011. С. 136-138;
60. Статья. Марина Шамсутдинова. «Сорная поэзия». Журнал «Венский литератор», 2011, № 19. С. 97-100;
61. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Баллада об «Артеке», «Я не люблю мужчин, которых я люблю». «Иркутск. Бег времени: в 2 т. – Т. 2: Автографы писателей. Кн. I: Поэзия. – Иркутск: Сибирская книга ( ИП Лаптев А. К. ), 2011. С. 657-660;
62. Стихи. Марина Сагитовна Шамсутдинова. «Где моя Родина». «Поэт года 2011». Книга одиннадцатая. – М.: Литературный клуб «Стихи.ру», 2012. С. 43;
63. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Богомол». Журнал «Урал-Транзит». Спецвыпуск, 2012, № 28;
64. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Евразийка», «Русская сказка». Альманах «Звезда полей. 2012»: издатель НО «Рубцовский творческий союз». – Москва, 2012. С. 21, 58;
65. Проза. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Сказки на рыбалке: «Червяк и гусеница», «Карась на крючке», «Розовые тапочки», «Принцесса на матрасе»», «Островитянин». Неопознанный Литературный Объект. Альманах. Выпуск 2. – Харьков: ТО Эксклюзив, 2012. С. 113-116, 156-157;
66. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Русская сказка», «Богатырша Марья Моревна», «А пока апокалипсис апоплексично-тактичен», «Река», «У России хребет железный», «Русак», «Планета с именем Россия», «Где моя Родина», «Называют «россиянами»», «Труп страны заровняли суглинком», «Счастье». Сборник «О Русь, взмахни крылами!» – СПб.: Арт-Экспресс, 2012. С. 165-171;
67. Проза. Марина Шамсутдинова. «Сон-сказка». Альманах, проза: «Жарки Сибирские», № 3, февраль, 2012. С. 62-63;
68. Статья. Марина Шамсутдинова. «Мы – есть». Еженедельная газета «Слово», 2012, № 9-10 ( 772-773 ), 9-22 марта. С. 16;
69. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Русский – это не народ». Альманах, стихи: «Жарки Сибирские», № 6, март, 2012. С. 47-48;
70. Стихи. Шамсутдинова М. С. «Пионерское лето», «Осенняя весна», «Где моя Родина?», «А пока апокалипсис апоплексично-тактичен», «Венера каменного века». Литературно-художественный и общественно-публицистический журнал «Легенс». – Санкт-Петербург, 2012. С. 69-70;
71. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Счастье», «Они приходят в каждом поколении». «Казантип»: Антология места действия. Евразийский фонд культуры «Алматы Жибек Жолы», 2012. С. 96;
72. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Евразийка», «Счастье», «Душа». «Много языков – один мир»: Литературный альманах. – Бишкек: Турар, 2012. С. 196;
73. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Душа», «Счастье», «Дойду до кромочки жилья», «У меня будет крошечный мир». «Небеса любви»:  Альманах. Литературный клуб ЦДЛ «Московитянка». – Рязань: Издательство «Литера М», 2012. С. 87-89;
74. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Элита», «Укорот». Альманах «Чувства без границ», № 19, 2012 - М.: Оверлей, 2012. С. 219-220;
75. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Русская сказка», «Венера каменного века», «В защиту таёжного леса». Сборник «Будем вместе в доме жить»: пародии, сатира, юмор. - СПб.: Арт-экспресс, 2012. С. 108-110;
76. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Венера каменного века», «Заросла бородавками, что грибами», «Пионерское лето». «Русский смех-12»:  Альманах иронической поэзии. Издательство «Книги».  – Нижний Новгород, 2012. С. 169-170;
77. Стихи. Марина Шамсутдинова. Стихи. «Мой город», «В защиту таёжного леса». Стихи усольских поэтов «Как прекрасна ты, сибирская земля!». - Усолье-Сибирское: МБУ «Спортивно-культурный центр», Клуб творческой молодёжи «Ковчег» при поддержке усольского отделения партии «Единая Россия», 2012. С. 60-62;
78. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Мы, выжившие в девяностые», «Плач по Ливии». «Академия поэзии 2013»:  Альманах. Издательство «Московский писатель».  – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2013. С. 77;
79. Стихи. Марина Шамсутдинова. Стихи. «Душу пуговицей пришью», «Я иду дорогой каменной», «Я ведь тебе ничего и не должен», «Я вами выпита до дна», «Ты мне дай хоть на секунду», «Всё в этом мире здорово», «В кромешной тьме, у чёрта на куличках», «Я влюблена в саму Любовь», «Я вас отпускаю по синему морю», «Я не люблю мужчин, которых я люблю», «Ссора», «Московский романс», «Верните женщину в Любовь», «Колокольчиком слух разносится», «Грибная эротика», «Русак», «Щебетун», «Я смою все мысли с его чела», «Осенняя весна», «Я рождена из зовущей любви», «Варю супчик из себя в жаркой ванне», «Евразийка», «Хочется маленькую любовь, с ладошку». Сборник «Дарю любовь и принимаю»: любовная лирика. - Санкт-Петербург.: Изд-во «Нордвест-СПб», 2013. С. 141-153;
80. Стихи. Марина Шамсутдинова. Стихи. «О Петрограде», «Пропал без вест», «Мой город». Сборник «Виват, Петербург!». - СПб.: Изд-во «Арт-Экспресс», 2013. С. 157-158;
81. Стихи. Марина Шамсутдинова. Стихи. «Альба - утренняя песнь», «Мой воин», «Красный остров», «Верните женщину в Любовь», «Всё для людей». Сборник стихов усольских поэтов «Лирические тетради». - Усолье-Сибирское: «Усольская городская газета, 15 лет: 1998-2013», 2013. С. 89-92;
82. Стихи. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «Поле Куликово. Маленькая поэма», «Заросла бородавками, что грибами». Литературный альманах «ЛитЭра». Выпуск №7. – Издательство «Москва», 2013. С. 120-121;
83. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Я – Евразийка», «Укорот», «Островитяне», «Пескобетонная архитектура», «День шестой», «Мы дети, выжившие в девяностые». «День литературы». Газета русских писателей.  №8 (202), август, 2013. С. 7;
84. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Элита». «Правда Москвы».  №42 (128), 29 октября, 2013. С. 7;
85.  Стихи. Марина Шамсутдинова. «4 ноября 1612». Альманах «Чувства без границ», № 24, 2013 - М.: Оверлей, 2013. С. 191;
86.  Стихи. Проза. Марина Шамсутдинова. «Каменщик», «Размочит море парус, словно вафлю», «Загадала тебе любовь», «Справедливость». «Юбилейная книга». Поэзия, проза, интервью, фото, живопись: к 10-летнему юбилею сайта «Клубочек». – Краснодар, 2013. С. 155-159, 250-254;
87.  Стихи. Марина Шамсутдинова. Афоризмы: «Заедаю Мартини капустою квашеной», «Счастье измеряю не в деньгах», «Дольщик…», «Мне говорят…», «Тот, кто лижет хозяину очко», «Настанет день, где, постаревши, готы», «Сейчас не убивают…», «Не стихи пишу», «Чем богаче автор», «Не плела Венков», «Между молотом», «Стихи мои – слова…», «Женщина в поэзии», «Писатель в отсутствии», «Розовые слоники», «А на водочной диете…», «На иврите…», «Твой памятник», «С вилкой», «В апреле»,  «От тупого», «Боги…», «Народ в России…», «У феодала», «Устроила оранжевую», «Лучше быть неотшлифованным», «Только гнетущий голод», «Серый день», «Лишь одно стихотворенье», «Мильон в карман», «Наша белочка», «Готовая Державная Идея». Альманах «Чувства без границ», № 25, 2014 - М.: Оверлей, 2014. С. 274-276;
88. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Сибирь». Петербургский литературный альманах «Край городов», 2014. № 78. Стр. N+1{ на обложке в качестве девиза номера };
89. Стихи. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «История любви». Литературный альманах «ЛитЭра». Выпуск №8. – Издательство «Друкарский двор Олега Фёдорова», Киев, 2014. С. 142-144;
90. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Я иду дорогой каменной», «Я ведь тебе ничего и не должен», «Я вами выпита до дна», «Ты мне дай хоть на секунду», «Всё в этом мире здорово», «В кромешной тьме, у чёрта на куличках», «Я вас отпускаю по синему морю», «Я влюблена в саму Любовь», «Я не люблю мужчин, которых я люблю», «Ссора», «Московский романс», «Верните женщину в Любовь», «Колокольчиком слух разносится», «Я смою все мысли с его чела», «Грибная эротика», «Русак», «Варю супчик из себя в жаркой ванне», «Щебетун», «Осенняя весна», «Евразийка», «Я рождена из зовущей любви». Петербургский литературно-художественный журнал «Мост», № 47, 2014. С. 37-44;
91. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. Мне луна ярче солнца светила: «Душу пуговицей пришью»,  «Хочется маленькую любовь, с ладошку», «Рукой-лопатой бантики вязать», «Волчище, воющий на солнце», «Может быть, наелась мухоморов», «Финист-сокол», «Скоморошничает убивец», «Масбиха», «Они приходят в каждом поколении», «Счастье», «Носки из одуванчика», «Пионерское лето». «Сибирь», 2014, № 1. С. 133-137;
92. Стихи. Шамсутдинова Марина. «История любви». «Слово писателя».  №1 (16), 2014. С. 6;
93. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. Где моя Родина?: «Я ненавижу трёхцветный гибрид над дырявым забором», «Они приходят в каждом поколении», «Парад-алле», «Моим костям», «Хорошо, что любимый не пишет стихи». «Наш современник», 2014, № 6. С. 67-68;
94. Стихи. Подборка. Марина Шамсутдинова. «Мы – русские!»: «Островитянин», «Они приходят в каждом поколении», «Кому выборы способ заработать бабок», «Боевое дежурство», «Я звезду не надену, не нужно», «Труп страны заровняли суглинком». «Литературная газета + Курьер культуры: Крым – Севастополь».  №15-16 (162-163), 9 октября, 2014. С. 1;
95. Стихи. Шамсутдинова Марина. «Мы за Господом, вы под госдепом». Сборник стихотворений «ОЖОГ» / Сост. С.Д. Евсеев, В.Ф. Кирюшин, В.Н. Попов. – М.: «Вече», 2015. – 192с.;
96.  Стихи. Шамсутдинова Марина Сагитовна. «Укорот». Альманах «Поэзия делает землю красивой. 700 поэтов из тетрадей для «былинок»».  Спб, издательство писателей «Дума», 2014. С. 442-443;
97. {Встреча со знаменитой землячкой.} Телевидение, иркутское «Время новостей», телекомпания РТВ, 22 (23) февраля, 2014;
98. Интервью с поэтом Мариной Шамсутдиновой. Иркутское областное радио, 28 февраля ( 1 марта ), 2014;
99. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Евразийка», «Русак», «Как беда нахлынет», «Сонет», «Верните женщину в Любовь», «Я стою под камнепадом», «В защиту таёжного леса», «Хочешь, я стану твоей Украиной, а ты – Россией», «Картинка из будущего», «Сибирь», «А пока апокалипсис». Антология усольской поэзии. – Усолье-Сибирское, 2015. С. 176-183;
100. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Баллада об Артеке», «Масбиха». Печатный орган Союза писателей Республики Крым «Литературный Крым», № 6 (434), июнь, 2015. С. 5;
101. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Рисуем Сталина». Сборник стихов / Санкт-Петербургский литературный альманах «Пегас». – СПб., 2015. – Вып. 10. – Т. I. С. 241;
102. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Добро», «Хочешь, я стану твоей Украиной, а ты Россией», «Я ненавижу трёхцветный гибрид над дырявым забором», «Моим костям», «Хорошо, что любимый не пишет стихи». Лiтературно-пiзнавальный журнал «Искатель. Украина». – Киев, 2015, № 5 ( 56 ), вересень – жовтень. С. 71-72;
103.  Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. Небо для сильных: «Сибирь», «Хочешь, я стану твоей Украиной, а ты – Россией », «Посты пропахли пропастиной», «Крещатик спит». «Наш современник», 2015, № 10. С. 122-124;
104. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Крещатик спит. Весёлый содомит». Петербургский литературно-художественный журнал «Мост», № 57, 2015. С. 33;
105 . Стихи. Марина Шамсутдинова. «В шубейку зайца белого». Печатный орган Союза писателей Республики Крым «Литературный Крым», № 12 (440), декабрь, 2015. С. 5;
106. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Добро», «Зима», «Крещатик спит», «Муки смертные», «Мы, выжившие в девяностые», «Русак», «Счастье», «Призывник», «Евразийка», «Они приходят в каждом поколении».  Литературно-художественный журнал «Крым», 2015, № 4 (40). С. 11-17;
107. Стихи. Подборка. Марина Шамсутдинова. «Богатырша Марья Моревна», «А пока апокалипсис апоплексично-тактичен», «Плач по Ливии», «Спасёт нас вечная зима», «Русская сказка», «Я звезду не надену, не нужно», «Счастье», «Они приходят в каждом поколении», «Островитянин», «Мы за Господом, вы под госдепом», «Русский язык», «Сибирь». Литературно-художественный и общественно-политический журнал «Берега». Калининград, 2015, № 4 (10). С. 20-23;
108. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Сказ о рожанице», «Они приходят в каждом поколении», «Рисуем Сталина». Литературный альманах «Золотое руно». № 3, М., 2016. С.217-220.
109. Литературный альманах "Литэра" №9,  "Сибирь, Хочешь я стану твоей Украиной, а ты Россией, Робот-Бог, Я стою под камнепадом, Хорошо, что любимый не пишет стихи, Принцесса, Финист-Сокол" Издательство OlgaKrulova, Прага 2014. стр.152-155
110.Стихи. Подборка, Шамсутдинова Марина. "У России хребет железный". журнал писателей Восточной Сибири «Сибирь», 2016, № 3. С. 127-130;
111. Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. В лабиринтах своей страны: «Молодогвардейцы», «Инструкция », «Мир и Война», «Что такое Россия». «Наш современник», 2016, № 12. С. 138-139;
112. Стихи. Подборка. Марина Шамсутдинова. «Подпирают и Богом и Блоком». «Русский допинг».«Матч».«Россия - скит ».«Ты отнимала тело...».«Карты».«Украина - страна крематорий».«УПА». Общественно-политическая газета «Омское время», 2017, № 1 (404)(852),11 января;
113.  Стихи. Марина Шамсутдинова. «Муки смертные», «Родитель раз, родитель номер два». Литературный альманах «Золотое руно». № 4, М., 2017. С.147-148.
114. Стихи. Марина Шамсутдинова. «Хорошо, что любимый не пишет стихи», «Письмо из Крыма», «Заковала сердце в броню», «Труп страны заровняли суглинком». Арина НН: литературно-художественный православный альманах. Вып. 30. — Нижний Новгород: Печатная мастерская «Радонеж», 2017, 194-196.
115 . Стихи. Марина Шамсутдинова. «Пропавшим без вести». Печатный орган Союза писателей Республики Крым «Литературный Крым», № 5 (457), май, 2017. С. 7;
116. Литературный альманах "Интеллигентный сезон - 2015" Стихи. Марина Шамсутдинова"Русская сказка", "Счастье","Русский язык" г.Симферополь, Издательство "Доля" 2016. с.220-224.
117.Литературный альманах "Интеллигентный сезон - 2016" Стихи. Марина Шамсутдинова"Масбиха", "Пионерское лето", "Баллада об Артеке", "Мы, выжившие в девяностые", "Капиталист, мой моралист в законе" г.Симферополь, Издательство "Доля" 2017. с.406-413.
118. Литературный альманах "Литэра" №10, Стихи. Марина Шамсутдинова Издательство 2016
119. Литературный журнал «Огни Кузбасса» Стихи. Подборка. Шамсутдинова Марина. «Золотая орда и донская весёлость». ,Кемерово,  2017, № 4. июль–август. С. 80-82;
120. Литературный альманах "Образ" Стихи. Марина Шамсутдинова"ЖЕНЩИНА НА ШАРЕ", "Душу пуговицей пришью", "ФИНИСТ-СОКОЛ" г.Москва, Издательство "Образ" 2017. пятый выпуск с.239-242.
121. Литературный альманах "Литэра" №11, Стихи. Марина Шамсутдинова "Письмо из Крыма", "Муки смертные", "Вампиры- рабовладельцы" Издательство "Старт", Рязань 2017. стр.234-236.
122. Литературный журнал для семейного чтения «ДЕНЬ и НОЧЬ» Стихи.  Шамсутдинова Марина. «Письмо из Крыма", "Труп страны заровняли суглинком", "Хорошо, что любимый не пишет стихи». Красноярск, 2017, № 4. июль–август. С. 111.