Я рисовал себе на теле,
Я рисовал свой новый мир.
Идти на помощь не хотели,
Зато прибудете на пир.
Но отмечать мы будем кровью,
Зальёмся ей, как на войне,
Потом останемся с любовью,
В глухой и мёртвой тишине.
И лишь под пение птенца,
Увидим истину глазами:
Нас выпускают из ларца,
Чтоб заливались мы слезами.
В другой картине всё иначе:
На ней утопленный творец,
Он выполнял свою задачу,
Когда попал в толпу овец.
Они его не растерзали,
Они его до гроба довели.
Я мчусь теперь по магистрали,
Пока рабов не ищут короли.
А третий холст замазан краской,
Там спали некогда сердца,
Их жизнь казалась чудной сказкой,
В которой не было конца.
И пусть лжецы всё перепели,
Отняли истины кусок,
Весна – останется в апреле,
А я всё также одинок.
Но сути это не меняет,
И слышен только пальцев стук.
Слаб тот, кто на себя пеняет,
Пустив по ветру глупый звук.
Борьба за правду – иллюзорна,
К обману, боли будь готов,
Смотри внутри, а не обзорно,
Тогда откроется засов.
И вам покажутся картины,
Где безобразен человек.
Их затянуло паутиной,
Как наши души на ковчег.
Но ведь корабль не спасёт:
Пробито дно, а снизу постучали,
Лицом разбились вдруг об лёд.
Привет, Земля, по нам тут не скучали.
А скалы всё тут разнесут,
И станет общество единым.
За восемь считанных минут,
Я снова стану нелюдимым.