Заснеженный Саратов… Тихие улочки, старинные особняки.
Ценные? Бесценные. Они навсегда с нами, так же, как и мы всегда, где бы мы ни были, ощущаем себя жителями, может быть, даже XIX века, прогуливающимся неторопливо или спешащим мимо этих особняков с колоннами, пилястрами, домов с кариатидами, мимо рыцарей на центральном – таком крошечном по сравнению с московскими! – проспекте. Впрочем, его же недаром окрестили «саратовский Арбат».
Мы – персонажи той пьесы, которая идёт здесь, на саратовских улицах и в парках и скверах, уже не одно столетие… Звукам валторн и флейт из консерватории вторят фортепианные стаккато из музыкальных школ, центральная из которых – на крошечной улочке имени Т. Шевченко.
Больше всего мне нравятся полукруглые окна и необычные крыши. На гостинице «Москва» крыша напоминает чешую дракона. Над ней – флюгер в виде флажка. Если всмотреться – наверное, в одном из верхних окон мелькнет голова принцессы. И прозвучит цокот копыт Георгия, который скачет одолеть змея и освободить принцессу.
Георгий одолеет, принцесса его полюбит. Конец этой сказки предсказан волшебниками, довольными, что угодили слушателям.
А рядом с той гостиницей – необычное здание, с таинственными пауками, лягушками, бабочками. Здесь, наверное, тоже происходит какое-то зачарованное действо, манящее внутрь любителей страшных приключений. Но над дверью написано: «Свет», - и страх невольно отступает.
Саратов – город художников, ведь к его неувядающей красоте трудно остаться равнодушным. Художники, как мы их представляем, - с мольбертом, в берете и шарфе, замотавшим горло, - ходят по улицам для выбора натуры. В любую погоду взмах кисти – и радостные краски (а может, с оттенком неуловимой лёгкой грусти?) ложатся на полотно, чтобы потом, в тяжёлых золочёных рамах радовать глаз где-нибудь в гостиных, где празднично горят люстры и гости присматриваются к почерку неизвестного мастера.