Эх, не хватает мне лиризма! –
могу воткнуть в строку кутак,
и глаз страдает дальтонизмом,
хорошей жизни – на пятак.
В траву строкою не вникаю,
берёзу трогать не люблю, –
под мат грехи людей ласкаю
и оптимизма не коплю.
Но хрен вот вам! По нитке с миру
пером поймаю налету
и натяну струной на лиру,
в узор высокий заплету:
траву – зелёным изумрудом,
траву – блестящую росой,
траву – вдыхать целебным чудом,
траву – в лугах махать косой;
берёзу – веткой обнимает,
берёзу – соком напоит,
берёзу – листьями ласкает,
берёзу – трепетно манит;
тропинку – между кочек вьётся,
тропинку – над землёй полёт,
тропинку – временем несётся,
тропинку – вдаль меня зовёт.
Ага, скатился рифмой к штампу! –
сейчас за цЕпочку схвачу
лампаду, солнце или лампу,
а лучше взять в строку свечу
и, созерцая отвлечённо
букашку, речку и закат,
понять мозгами обречённо,
что для лиризма нужен зад!
И связь поймать: душа летала...
Вот здесь без женщины никак:
ну как закройщик – без лекала,
и как без выпивки – кабак.
Под небом – чистым и высоким,
под небом – ярко-голубым,
под небом – призрачно-глубоким
лежу, напившись бабой в дым...
Да здесь навалом же лиризма,
с хорошей бабой всюду так:
как романтизм – от слова клизма,
как блох – от уличных собак!
***