Настоящие гении с самого рождения и до смерти живут словно в клинике для сумасшедших, даже если судьба благосклонна — им приходится сочетать в жизни радость божественного творчества с горем тяжёлого бремени человеческих инстинктов собственных и людей вокруг. Гении упрощают научные и житейские вопросы, используя эти упрощения как скальпель для вскрытия тайн природы и законов развития общества, а в руках глупцов, эти упрощения превращаются в орудие примитивизма и всеобщей деградации. Когда кто-то по разным причинам, из-за страха потерять власть, из-за гордыни или недомыслия, хочет видеть вокруг себя общество глупцов, и делает остальных осознанно глупее себя, он забывает, что всё это бытиё неминуемо отражается и на его умственных способностях, а это неминуемо приведёт его к деградации и краху всего.
Непохожесть даёт эволюции возможность выбора и развития, поэтому, рождённые непохожими на других, являются пионерами эволюции, первопроходцами, драгоценными камнями в обычной породе, даже если их черты в данный момент не нужны природе, а их жизнь среди серых собратьев кажется им пыткой, именно они несут в себе черты божественной избранности, они и есть гении, способные осветить тьму одним словом или мыслью, которые могут дать начало новой главе существования человечества, и эта песня посвящена им. Чтобы с абсолютной точностью понять вещи или явления, нужно отказаться от чужих мнений и авторитетов, какими бы великими и почитаемыми они не были, и тем быстрее отказаться, чем более они признаны другими. Нужно даже отказаться от слов, описывающих события и предметы, даже еси это будет в какой-то мере возвращение к первобытному сознанию и минимализму.
Во все времена признание гениального обществом завесило от воли правителей-олигархов, которые ставили гениев под свой контроль, боялись давать признание гениям при жизни потому, что признанные обществом гении могли одним словом зашатать их дворцы, поэтому то истинное признание гениев ожидало чаще всего после смерти, когда они были не опасны и можно было безбоязненно восторгаться сделанным ими, приписывать им нужные олигархам высказывания и вымарывать ненужные, а это будущим и живущим гениям — урок.
Простые люди, создавшие устройства для максимального выравнивания комфортности в жизни богача и бедняка, такие, например, как Томас Эдисон с электричеством, Александр Попов с радиосвязью, и так далее — это добрые гении человечества, а цари и капиталисты, задерживающие вольно или невольно научный прогресс в своих странах, и есть главные злодеи и враги добрых людей. Обычность людей определяется и характеризуется, в частности, тем, что они с неудовольствием воспринимают тот факт, что рядом с ними живёт гений, даже если он тих, как Перельман.
Талантливому, умному и доброму человеку ради куска хлеба для семьи очень тяжело работать на сумасшедшего капиталиста, занимающегося собственным болезненным обогащением, идя по головам и трупам в прямом и переносном смысле, в отличие от делающих это с удовольствием бездарных, беспринципных приказчиков, и поэтому об эффективности производства и экономики в обществе несправедливости можно забыть, потому что талантливые не хотят, а бестолковые не могут, и можно сколько угодно рассаживать оркестр из плохих музыкантов — симфонии не будет. Муза свободного творчества даёт кроме тонкого ума, ещё и благородство чувств, и неспособность делать и переносить зло, как нечто противоречащее гармонии. Творец является действительно свободным, если лишь его собственная оценка художественной ценности его произведений имеет для него значение. Живое ничтожество счастливее мёртвого гения.
Все люди рождаются одинаковыми, с одинаковыми базовыми навыками и схожими способами построения мыслительных процессов, словно микропроцессоры на заводе, и, будучи помещены жребием в разные обстоятельства, как микропроцессоры в разные устройства, от пароварки до космической ракеты, демонстрируют тот же самый, схожий результат, который обусловлен в большей мере обстоятельствами, чем их способностями, за исключением разве что, гениев или дураков — то есть людей с отклонениями от обычных мыслительных процессов, с микросхемами, которые чудят и демонстрируют неожиданные, не заданные действия и их результаты.
Закон сохранения количества таланта в человеке, описывает ситуацию как с воздушным шариком, где не зажимай, в другом месте обязательно вылезет.
Когда гений творит, все восхищаются его свободной творческой энергией, произведениями, духом творчества, а когда он в житейской ситуации начинает проявлять обычные человеческие качества, в том числе неприглядные, над ним смеются, мол, обычный человек, как мы. Но зря смеются, ведь он как зеркало усиливающее контраст, как увеличительное стекло показывает нам наш же мир обычных людей — неприглядное и отталкивающее зрелище, и то, что обычному человеку может быть незаметно в рутинности дней, что воспринимается как данность, гения коробит и порой убивает.
Усидчивые, хитрые и честолюбивые посредственности, властвующие над миром ничтожеств, никогда не будут помогать самостоятельно мыслящим гениям, имеющим достаточную смелость и кругозор, чтобы задавать неудобные вопросы, видеть изъяны общества и потешаться над ними, а завистливые правители будут поднимать к себе ничтожеств, чтобы, во-первых, блистать на их фоне умом и образованностью, и иметь лизоблюдов, подхалимов, а заодно собак для унижения тех же вольнодумцев, случаются, однако исключения, только подтверждающие правила.
Количество очень умных и гениев какой-нибудь страны, есть тревожный сигнал неблагополучия мыслительных способностей большинства, ведь наиболее умные люди возникают в массе глупцов прямо пропорционально их количеству, чтобы сбалансировать жизнь, и чем больше тупиц вокруг, тем сильнее проявление героя и наоборот, если сказать образно - звезде на небе, чтобы светить, нужна ночь, а не день.
Простые люди вдыхают отвратительный запах окружающего мира людей и “выдыхают” мерзость, гадость, мелочные склоки или кровавые злодеянии, и радуются жизни, а гении, вдыхая то же, что и все вдыхают, “выдыхают” прекрасные скульптуры, живописные полотна, стихи и романы, и страдают. Не строением мозг гения отличаются от мозга обычного человека, а мировосприятием. Для обычного человека мир огромен, и в нём всего столько, что разобраться не получается, поэтому ничего нового изобретать, думать и писать не надо. Гений же, познав и систематизировав мир, понимает его конечность, повторяемость в нём одного и того же примитивизма. Поэтому гений и хочет внести в него новое, более совершенное, независимо от того музыка это или математика, и делает он это всегда, потому что, в отличие от конечного мира, для гения нет предела.
Парадоксальным образом нет ничего более дешёвого для производства какого-нибудь величайшего шедевра культуры, такого, как например огромный роман о целой эпохе великой страны, чем бумага и авторучка, и нет ничего более ценного, чем силы и мысли человека, этой авторучкой водившего.
Странным образом не внешность, навроде чучела, всемерное сквернословие, неумеренность во всём, антисоциальность, супержадность или гипержестокость называется у людей сумасшествием, а только то называется сумасшествием, если человек не понимает, как будут оценены другими его дела и слова. Тогда он является для всех сумасшедшим, а если же он способен предугадывать, как он будет оценен, он может делать всё, что угодно в зависимости от ситуации, и, значит, сумасшедшие — это не разные девиантные поступки илм слова, а лишь невозможность предугадывать реакции других, фактически сумасшествие — это отсутствие предусмотрительности и предвидения. Таким образом все, кто не предвидит трудностей жизни, бизнеса, личных отношений, все, кто воспитан обществом и государством в неведении и без навыка просчитать последствия своих действий — являются сумасшедшими.
Если человек может найти и доказать что-то противоречащее общим варварским взглядам, и его никто не хочет слушать, то это всё равно, поскольку он сам для себя имеет не менее важное значение, чем всё вокруг. Пусть хотя бы и только в своём сознании, но мир для него сделается другим.
Гений — это тот, кто делает то, что до него не делали, а Лев Толстой, например, был традиционен, то есть он не гений по определению. Не ходить вместе со всеми одной толпой — очень хорошая привычка для свободного человека, для личности, воспитываемой социализмом, потому что толпа всего капиталистического общества во все времена идёт под призывы вождей и разных зомбирующих практик, толпу вожди стремятся ограбить, обмануть, толкнуть на бойню очередной войны. Поэтому практика идти в сторону противоположную той, куда идёт толпа всего общества — древний способ выживания. Если все массово едят что-то вредное, пьют яд, смотрят ахинею, слушают, читают мерзости, верят в капиталистические сказки, думают не тем местом, играют в пустое, носят шутовское тряпьё, покупают бессмысленное, идут толпой к своему обрыву старости и смерти и так далее, то не делай этого как все, и будет тебе счастье...
Сознание современных людей дезориентируют, оно утопает в потоке информации, без возможности разобраться, внимание отвлекается от реальных секретов, от того, где секреты прячут, а тайны жизни лежат на поверхности, нужно только уметь их прочесть. Простому человеку, для того, чтобы осознавать себя великим, нужно иметь миллиарды долларов, роскошные дворцы и яхты, пост главы страны, а гению, для того, чтобы осознавать себя великим, достаточно быть просто самим собой, так что быть гением весьма экономичнео и практично.
Уместно ли таланту выпячивать себя, как выпячивает любая женщина то, в чём нет её заслуг, а только природная случайность? Если талант и личность развивалось тяжело и трудно, уместно ли хвастаться результатами труда, даже если это яхта или вилла? Наверно можно, как выставляет художник на обозрение свою картину. Но парадокс в том, что,чем более развит талант и личность, тем меньше ей это требуется — она становился для себя главным зрителем, более важным, чем весь остаточной мир. В этом есть что-то от скромности всемогущего, но невидимого бога.
Правит ли миром талант? Одни люди не приемлют нечто ужасное и отвратительное в жизни, прячутся от него и бегут от него, даже на тот свет. Другие не приемлют ужасное и отвратительное, но можгут в нём жить, скрипя зубами. Но есть категория людей, которым нравится ужасное и отвратительное, и такие живут долго, даже когда ужасно и отвратительно вокруг без исключения всё, и даже их собственное тело становится ужасным и отвратительным — это и есть доминирующий вид людей, достигающий всего. Первая категория часто возникает из детей третьей, а третья развивается из второй. Вторая же категория является наиболее многочисленной, самозарождающейся категорей.
Глядя на человека, нашего современника и соотечественника, страдающего от поноса и зубной боли, не приходит на ум, что он может быть гениален, как и трудно вообразить обратное, что у гениев прошлого так же болели зубы, и они страдали животом. Объять необъятное можно — именно философия, начиная с Фалеса, как мать и источник всех наук, может объять всё, даже бога, и то что и ему не под силу — создание себя.
Одно гениальное стихотворение, картина или сделка, скорее всего, случайный набор слов, мазков или событий, настоящий же гений превращает в шедевр абсолютно всё к чему прикасается, он словно гравитация, проявляется всегда и во везде. Однажды, рассматривая огромные статуи и длинные картины, мудрец сказал, что это всё лукавство ремесла, а настоящий художник от Бога тот, кто может одной линией нарисовать от руки идеальную окружность.
Сравнив жизнь талантливого человека с машиной, можно увидеть, что талант - это мотор, работоспособность - это колёса, а здоровье - это кузов, и на одном моторе никуда не уедешь, только шуму много и газов, как и на одних колёсах, только если под горку, а без кузова, объединяющего мотор и колёса, и подавно, а он быстро теряет блеск, и всё норовит заржаветь от табака, алкоголя, наркотиков или обжорства.
Современное искусство, безусловно, есть, но в нём нет красоты, и Флоренция — это памятник искусству, которое мы потеряли.