Санкт-Петербург. Окраина города.
Посёлок дачный весь в снегу.
Закрыв шарфом лицо от холода,
Поэт идет через пургу.
Вдали, как будто силы пробуя,
Мерцает в сумерках фонарь.
Над Петербургом, над сугробами,
Метелью бесится январь.
А песня пьяного извозчика
Всплеснёт за дверью кабака:
Охватит душу, словно вотчину,
Исконно русская тоска.
И жизнь покажется истраченной,
И будет истина - в вине,
И тонкий стан, шелками схваченный,
Мелькнёт видением в окне.
Придёт домой и в низкой горнице
Возьмёт перо, зажжёт свечу.
И посетят его бессонница
И ночь, одетая в парчу.
А где-то, снегом запорошена,
Пойдёт любимая к венцу:
Перчатка кожаная сброшена
С руки, представленной кольцу.
А после, в виде сновидения,
Она вдруг явится ему,
И он сожжёт стихотворение
И, молча, выскочит во тьму.
Часы в гостиной полночь пробили…
Скажи, по ком звонишь, звонарь?
А над Россией, над сугробами,
Метелью бесится январь!