(уступая желанию <«ностальжи»> дорогих подруг по Ст., решаюсь предложить их вниманию совершенно заключительный фрагмент из… и это действительно так… А.Р.)*
***
Слёзы со щёк (поминки).
- Ну, вот и поминки за нашим столом…
- Ты знаешь, приятель, давай… о другом.
- Давай, если хочешь. Красивый закат?..
- Закат то, что надо, - красивый закат.
- А как на работе? - Нормально, пока.
- А, правда, как горы, стоят облака?
- Действительно, горы, - как сказочный сон.
- А сколько он падал? - Да, …метров шестьсот.
- А что ты глядишь там? - Картинки гляжу.
- А что ты там шепчешь? - Я песню твержу.
- Ту самую песню? - Какую ж ещё...
Ту самую песню, про… Слёзы со щёк.
- Так как же нам жить? Проклинать ли Кавказ?
И верить ли в счастье? - Ты знаешь, - я пас.
Ведь сердце прижало кинжалом к скале...
- Так выпьем, пожалуй... - Пожалуй, налей...
Ты у меня…
Ты у меня одна, словно в ночи луна,
Словно в году весна, словно в степи сосна.
Нету другой такой, - ни за какой рекой,
Ни за туманами, дальними странами.
В инее провода, в сумерках города.
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель, чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.
Вот поворот, какой делается… рекой.
Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги, можешь любить других,
Можешь совсем уйти, только свети, свети!..
Я хочу…
…Трудно здесь без перепоя - среди ветров и жары,
где питаются тобою Людоеды-комары…
Мы живём в палатках серых, дуют ветры за стеной...
Ни перин, ни шифоньеров - Мама, я хочу домой!
Дома всё же лучше как-то, ну а здесь всё не по мне:
залезай с утра на трактор и… трясись по целине,
бегай к речке постоянно, по жаре на водопой.
Ни ситро, ни каши манной - Мама, я хочу домой!
Снова нас зовут «куда-то», снова я тащу рюкзак…
До чего же мне, ребята, надоело жить вот так!
Телеграмма уж готова, ни одной в ней запятой,
в ней всего четыре слова: «Мама я хочу домой!»…
Губит людей…
В жизни давно я понял, кроется гибель где:
в пиве никто не тонет, тонут всегда в воде.
Реки, моря, проливы - сколько от них вреда!
Губит людей не пиво, губит людей вода!
Скажем, в работе нашей, друг незабвенный мой,
пиво всего однажды взял и развёл водой!..
…И, улыбнувшись криво, крикнул он в день суда:
«Губит людей не пиво, губит людей вода!».
Если душевно ранен, если с тобой беда,
ты ведь пойдёшь не в баню, ты ведь придёшь сюда.
Здесь ты вздохнёшь счастливо, крякнешь и скажешь: «Да!
Губит людей не пиво, губит людей вода!..».
Волосатые ноги!..
Где бы ни был - в далёком краю,
наставляя друзьям чьим-то роги,
- я всегда, с наслажденьем, пою -
про твои волосатые ноги…
Мы расстались с тобой так давно, -
разошлись видно наши дороги,
но забыть не могу всё равно,
эти, страшно обросшие, ноги.
У тебя есть давно уже муж-ж-ж
и, лекарство ты пьёшь от изжоги.
У тебя есть детей уж-ж-ж пять душ
и, - у всех волосатые ноги!..
Может, встречусь с тобою опять,
на своей бесконечной дороге…
Я готов буду снова обнять
твои страшно заросшие ноги!
Мой приятель…
Мой приятель студент (молодой повеса)
Мне слепил документ из ОБХэССа.
Я гляжу на него и глазам не верю:
Неужели мои будут… все евреи?
Побежал прямо в ГУМ, прямо к дяде Моне:
Нужен финский костюм, нужен плащ-«болонья».
И, конечно мохер, и пальто впридачу,
А не то, старый «хэрр», не построишь дачу!
Дядя Моня дрожит (испугался, видно),
А вообще, жид, как жид - держится солидно.
Но, потом стал угрюм, очевидно, струсил -
Вынул финский костюм и с мохером узел.
Я одет, я обут в десять магазинов!
Девки сзади бегут, «варежки» разинув.
«Успокоился зверь», ну а, между прочим,
Я евреев теперь уважаю очень.
Вот с женою…
Вот с женою как-то раз
Мы попали на Кавказ, -
На вокзале встретили армяне...
Предложили они дачу:
Что за дача? - Вот удача!
Раз!.. Её мы сняли!
Предложили они дом,
Раньше был курятник в нём, -
Но, не это тема для печали…
За тот дом, зерно и «курок»,
С нас армяне восемь шкурок
Раз!.. И сняли!
Долго думал - и решил
Я купить «аутомобил», -
Мне гараж построить обещали...
В ту же ночь с моей машины
Свечи, клапаны и шины
Раз!.. И сняли!
Вот с женою как-то раз
Шли мы ночью из кино, -
В темноте кого-то повстречали…
Тут, раздался голос грубый:
«Гаспада-а, сымайти шуби!»
Раз!.. И с нас их сняли!
Зимнее…
Ну, так что же рассказать о зиме?
То она, как серебро, то - как медь.
Это холодно, когда без огня,
А кому-то холода без меня…
Синий вечер два окна стерегут,
В чёрной просеке две сказки живут,
И нанизано рожденье луны
На хрустальное копьё тишины.
Ну, так что же рассказать о зиме?
Поднял оттепель февраль на корме,
Выгибает облаков паруса…
И качаются в ночах - полюса.
И восходит над дорогой звезда,
И уходят из Москвы - поезда.
Зря сидишь ты по ночам у огня,
Не согреет он тебя без меня…
Разлука…
Нам разлука с тобой знакома, как у времени ни проси…
Он стоит у подъезда дома - неуютный «вагон» такси.
Чемодан мой несут родные - и, зелёный огонь погас,
И плывут твои мостовые, может, нынче в последний раз.
Мне не ждать у твоих вокзалов, не стоять на твоих мостах…
Значит, времени было мало - мне прижиться в этих местах.
Как приехавши, как впервые, - не могу отвести я глаз.
И плывут твои мостовые, может, нынче в последний раз.
В этот век тревожный и бурный, ненадежна шумиха встреч…
Чётких улиц твоих рисунок - от распада… не уберечь.
Восстановят ли их живые, - вспоминая погибших нас?
И плывут твои мостовые, может, нынче в последний раз!..
А.Р.: Книга закончена (беспроворотно!))
(илл. Инт.)
* - глубокоуважаемые коллеги и читатели Стихира надеюсь также на ваше внимание… и, набравшись нахальства, предложу виртуальную «спевку», эдакий корпоратив, из песен нашей юности… достаю свою старенькую «семиструнку», ну… «на пять аккордов» начали?!.. ))) А.Р.