...А в декабре, не мешкая, приспели
дни света позднего и ранней тьмы.
И задымились первые метели,
и парк чадил, клубясь в костре зимы.
Дерев курился вертикальный хворост.
И на дорогах черноты прогал -
глубь колеи и беспорядок бОрозд -
позёмки белый пепел засыпал.
Всей ширью с севера тянуло яро,
метели раскаляя порошок.
И дымный воздух белого пожара
сбивал на слёзы и лицо мне жёг.
И только позже, к зимнему Николе,
улёгся дым, и сине-белым днём
взыграло солнце на слепящей воле,
весь мир морозным опалив огнём.
* * *
Тихой ночью в безлюдности парковой
слышит домик, что стар и дощат, -
как деревья большими огарками,
от мороза сгорая, трещат.
Как близка ты, пустыня вселенская!
Кто со скрипом ступил на крыльцо?
Это древняя стужа Крещенская
смотрит Родине прямо в лицо.
Так и чудится, словно в проколотый
звёздный купол, что жгли корабли,
задувает космическим холодом
за распахнутый ворот Земли.
И тепло не течёт полнокровное
по пустотам подземных аорт,
а дрова на жаровню огромную
умыкнул человек или чёрт.
И по соплам безумие мечется,
и скудеет семейная печь...
Всё трудней обогреть человечество,
и всё проще дотла его сжечь.