Ненависть прорастает,
будто волшебная трын-трава,
всем оплетает руки,
всех без разбору
дурманит,
режет.
Я, как и ты,
однажды
буду хоть в чем-нибудь
неправа,
и не
про
сти
тель
но.
Издали слышен
зубовный скрежет:
это меня линчуют
за послабление
и неточность.
Ненависть, оплетая,
выросла в новой
культурной
вехе:
проще ведь все ошибки
выправить росчерком
или точкой,
из "человечности"
проще ведь вычеркнуть
человека;
без — остаётся "вечность".
Вечная злость,
приговор досрочный.
(Будь же не вечным,
а человечным
хотя бы одним
кусочком.)