Душа чего-то жаждет в декабре.
Сижу, стихи переливая в прозу,
И вспоминаю старый табурет
И то, что спел я Дедушке Морозу.
Мне стыдно это вслух произнести,
Но Дед Мороз смеялся до упаду,
А папа буркнул: "Высечь травести
И не давать конфет и шоколаду".
Поправил Дед сползающий парик,
Стёр красной рукавицей пот и слёзы:
— Ну, ты даёшь стране угля, старик,
Раскочегарил, братец, Дед Мороза!
Он развязал увесистый мешок:
— Вот, выбирай: хлопушки, книги, марки,
А мне уже пора "на посошок",
И снова детям развозить подарки.
Я чувствовал себя Али-Бабой
В пещере безотказного Сим-сима.
Ко мне слоны и зайцы шли гурьбой,
И мандарины проплывали мимо.
Игрушку целый час я выбирал,
Покуда шла застольная беседа
И взрослые, как дети, "на ура"
Не проводили тающего Деда.
У ёлки, с паровозиком в руке,
Я задремал под мирный бой курантов.
Мне снился Дед Мороз на посошке,
Запрягший тройку резвых элефантов.
Слоны трубили: "С Новым годом вас!"
И дёргали верёвочки хлопушек.
Звенел хрусталь, и воздух, и слова…
Мы с паровозом — хоть пали из пушек.