и дверь выгибалась от крика
и юность была приоткрытой
всего лишь на бездну, на вписку, на грамм
и пепел с утра
ноябрь и пар
и хрупкая пара, сбежавшая с пар
троллейбусы в парк
качнувшийся бар
танцпол в кока-коле
и клякса ключей в размазанном холле,
треск сигареты, сломанный бит
комья из треков, упреков, обид
пьяный репит
волны и лёд у замерзшего мола
косатка об винт
февраль
ноль седьмого.
кем были мы – поколением
на вдохе, затопленным левелом
в приливе нефтяных цен
где сотня заснеженных Лениных
тянулась ладонью к ТЦ
и грохот басов
где с юной, босой
делили постель, проездной, колесо,
цеха и притоны без мебели
и дым на крыльце опоздавших в лицей
где юность цвела на торце
цитатой Пелевина
так было. Повсюду главенствовал хохот
и в нем отступала печаль
сквозь нас проступала эпоха
в значках, в DVD, в мелочах,
в запаре на баре, в десятках на чай
эпоха первых айфонов, кофеен
размазанных фото, нимфеток под феном
сгоревших дотла в нежилой атмосфере
отелей на час
и в белых дорогах, и в кубиках льда –
так было тогда
(так было: во тьме нависал главный корпус
и взлётная полоса
и снег, и в снегу как во сне откололось
всё то, чем я раньше был сам
сквозь наледь и смог
взлетало письмо
в неведомый космос
ведомый весной
и мальчик, и голос
сквозь все голоса
так начал писать)
что ждали мы? Зарево, след
оставленный нами в сугробах
мы ждали с надеждой рассвет
в одеждах из некста и кроппа
мы верили – там
на нервных битах
в грядущем откроется что-то
мы были пятном пейзажа
и краем многоэтажек
касались салютного залпа
звенели трамваи
и нас узнавали
влюблённостью в завтра
так было. До всех молескинов
с натуры: те скулы, виски и
тот взгляд из-под чёлки
и розовый с чёрным
раскаты ска-панка, и синие скини
мы были огромным, никчёмным
ничем неоправданным
счастьем России
мы шли с закипающих улиц
в последнюю юность
и в год ноль седьмой
мы были весной
которую мы упустили
так было. Мы верили в рокот
грядущего, данного нам
за век, за миг до того, как
в огнях инди-рока
всему наступил инстаграм
мы – гребень волны, что разбилась о молы
фудкортов, сетей, гипермаркетов, моллов
угар ноль седьмого
где многие не сумели
в десятых выжить в похмелье
я вижу их всех, как сегодня
тех девушек сонных в исподнем
чья белая кожа не знала чернил
мальчишек невинных
счастливо рождённых чуть позже Чечни
но смытых в те дни
лавиной
амфетамина
вы там, на тех кухнях
где воздух прокурен
где год, что стал культом
мы дети, чьё имя
чьи боль и основа –
горящий сентябрь
ноль седьмого