Ты вернёшься однажды
в свой покинутый дом
с неизбывною жаждой,
ведь живой - о живом.
И качнётся рябина
под промёрзшим окном.
И обиды любые
вдруг покажутся сном,
мутным мороком странным,
святотатством, татьбой.
Вьюга примется рьяно
состязаться с тобой.
Ослепит и закружит.
И, коснувшись щеки,
отшатнётся. У стужи
поцелуи легки.
Так легки, что забудешь
сам себя невзначай.
И в рождественском чуде
растворится печаль.