***
Мой давний сон, где быстрой речки берег
и колокольни перст, и белые дома –
приносит сил простосердечной вере
привету детства убежавшего внимать.
Во сне я мал, а всё вокруг большое,
и пёс домашний, заскучавший на цепи,
признал во мне, вневременном, чужого,
вовсю заходится от лая и хрипит.
На руку села бабочка, и крылья
свои сложила, словно друг я ей и брат,
и что-то мне беззвучно говорила,
но это «что-то» я не в силах разобрать.
Мелькнула жизнь, истаяв незаметно,
но ежегодно, в октябре, в рассветный час
ко мне во сне летит с осенним ветром
всё та же бабочка, садится у плеча,
глядит в глаза и вновь беззвучно шепчет.
Загадка речи этой мучает весь год,
ведь каждый сон бледнее, чем прошедший:
собака, бабочка. И больше ничего.