Разжимая ладонь, распрямлённой рукой,
Не зовя журавля – отпускаю синицу.
Время долго сжималось пружиной тугой
И настала пора, чтобы ей распрямиться.
Сквозь молочный туман и зарубин отсчёт
Мерно катят часы под откос или в гору,
Может кажется мне, только время течёт,
Между пальцев течёт – безвозвратно и споро.
Да, не богово дело – горшки обжигать.
Мироточат берёзы, а строгие лики,
Будут снова безмолвно молитвы слагать,
Забывая живых замечать средь реликвий.
Жизнь крутейшая вещь, но искать в ней резон...
Промеж красных флажков, где последний не знаешь...
Между небом и морём – утонул горизонт.
Обжигая горшки и себя обжигаешь.
Я прорвусь, я уйду – догорят головни,
На кострищах роса утром ляжет прохладой.
Где-то там горизонт, я наверно за ним
По ту сторону лета, где край листопада.