Это одна из историй про Царя - сборник ЦАРСКИЙ НАДЕЛ.
Горькой Царь не пил ни разу,
Но теперь держал стакан.
Потреблять сию заразу
Научил его Иван.
Будто конюх на конюшне
Пил Царь-Павел самогон,
Оттого и стал синюшным
И в лице, и в теле он.
Заправлялся самогоном
Павел-Царь который день.
От излишеств скоро оных
И ходил уже как тень.
Помогала Павлу стенка,
В том опоры лучше нет.
С фиолетовым оттенком
Стал у кожи синий цвет.
Не идёт у Павла дело
Ни в работе, ни в быту.
Но в похмелье стонет тело,
Коль не влить заразу ту.
Павел впал в печаль-кручину.
Подперев лицо рукой,
Стал искать первопричину
Ситуации такой:
"Ох, какой я неуклюжий
Стал и в теле, и в мозгу!
Без хмельного жить бы нужно,
А не пить уж не могу.
Чтобы плоть-то успокоить
Я уже и так, и сяк.
Что же сделалось такое,
Что без этого никак?"
Ванька Павлу: "Отчего же
Нынче, Паша, гладь да тишь?
И зачем подпёр ты рожу?
Али мысль каку вертишь?
Вопрошать тебя неловко,
Но поведал бы и мне,
Мож, каку перестановку
Ты удумал, Паш, в стране?"
Павел брату: "И доколе,
Как ненужное ведро,
Буду мучить алкоголем
И наружность, и нутро?
Не даёт сие покоя
Вот уж день который, Вань.
Что-то в этом неблагое.
Исключить бы эту дрянь.
Сколь недуга с делом этим.
Я же, Ваня, с дури той
Сплошь теперьча в фиолете,
Ну а где и с чернотой.
Эта гадость хуже яда.
Изо рта, Вань, так и прет.
Мысли есть, но все нескладны
И похожие на бред.
А начну топтать хоромы,
Хорошо, не видит Руссь,
То ль петух на ногу хромый,
То ль с побитой шеей гусь.
Я как стреленная птица
Кувыркаюсь на крыле.
И в глазах уже двоится,
Окажись навеселе".
"Сформулировал-то ишь как! -
Ванька Павлу. - Что ты сник?
Знал бы ты, как я, братишка,
Заливал за воротник.
Чтобы весело, без брани,
На сею смотреть страну,
Каждый день той самой дряни
Потреблял по стакану.
Для понятия холопа,
Где в нём слабая струна,
Я за многи годы слопал
Всякой дряни до хрена.
Стал народ воды, брат, тише
Много лет до нонча дня.
Понимал и я людишек,
Понимали и меня.
Узнаю родного братца!
Протрезветь собрался он!
Ты ж решил короноваться
Через сто, Павлуша, дён.
Раскатил, смотри, как губы
На любовь людскую он!
Чтоб народу быти любым,
Маловато сесть на трон.
Я скажу тебе без лести,
Не поймёт сие народ.
Даже просто с печки слезти
Сможет лучше тот, кто пьёт.
А вот как народа среди
В состоянии ином
Прокатиться на медведе
Иль сразиться с кабаном?
Не сказать, что больно смелый,
Страх в затылок мне дышал,
Но сиим под этим делом
Я холопов потешал. -
Дал щелчок по горлу Ваня. -
Так вот после стакана
И медведя я арканил,
И ходил на кабана".
Призадумался и Паша:
"Да! Людской закон суров!
Мож, сыскать помельче чашу
Да и лить не до краёв?
Коль вопрос стоит так остро,
Буду пить на радость всем.
Только нет ли где напёрстка
Для решения проблем?"
Ванька вновь: "Надёжа наша,
Не позорь ужо меня!
Есть в Россее, брат, царь-чаша
С монолитного камня.
Точный след её не ведом,
Поросла она быльём,
Но, уверен, наши деды,
Пили горькую с неё.
Стоведерная в объёме
И по весу в сто пудов.
Вот такую чашу в доме
Завсегда держать готов.
Ведь какой посыл для росту!
С ней и пил бы как деды.
А тебе подай напёрсток
Да налей в него воды".
Услыхав сии советы,
Что ему поведал брат,
Павел стал теперь заметно
Фиолетовей стократ.
А Иван, не тратя даром
Впредь минуту ни одну.
Стал искать побольше тару
И себе, и братану.
20 ноября 2017 г.