Поэзия Рождества и Нового года Антология 6 часть

Фридрих Шиллер (Германия)

Начало нового века (1801)

Где приют для мира уготован?
Где найдёт свободу человек?
Старый век грозой ознаменован,
И в крови родился новый век.

Сокрушались старых форм основы,
Связь племён разорвалась, бог Нил,
Старый Рейн и Океан суровый –
Кто из них войне преградой был?

Два народа, молнии бросая
И трезубцем двигая, шумят
И, делёж всемирный совершая,
Над свободой страшный суд творят.

Рисунок1Злато им, как дань, несут народы,
И, в слепой гордыне буйных сил,
Франк свой меч, как Бренн в былые годы,
На весы закона положил.

Как полип тысячерукий, бритты
Цепкий флот раскинули кругом
И владенья вольной Амфитриты
Запереть мечтают, как свой дом.

След до звёзд полярных пролагая,
Захватили, смелые, везде
Острова и берега, но рая
Не нашли и не найдут нигде.

Нет на карте той страны счастливой,
Где цветёт златой свободы век,
Зим не зная, зеленеют нивы,
Вечно свеж и молод человек.

Пред тобою мир необозримый!
Мореходу не объехать свет;
Но на всей земле неизмеримой
Десяти счастливцам места нет.

Заключись в святом уединенье,
В мире сердца, чуждом суеты!
Красота цветёт лишь в песнопенье,
А свобода – в области мечты.

1801

Пер. В.Курочкина

Николай Львов (Россия)

Новый XIX век в России 

Отколе, исполин спокойный,
Отколь, блестящий новый век,
Отколь, сын вечности достойный,
В короне звёздной к нам притек
И воцарился между нами?
По снежным, блещущим коврам
Российским радостным сынам
Послал пути ко всем странам,
Усыпал пухом и звездами.

Успех венчал столетний бег,
Пролёг знакомый путь блестящий,
И холод, всё досель мертвящий,
На труд подвижника возжег.
Огнём ланиты воспалились,
Сверкнула искра на очах,
Стопы на подвиг окрилились,
Засела сила в раменах.

Сплеснули витязи руками,
Глухой раздался некий гром,
Друг другу молвили глазами:
«Путь к славе нам пролёг звездами!
Прости и мать, жена и дом!»

Напрасно мать, жена и дети
Терзают их слезами грудь:
Где зрят опаснее им сети,
Там к славе краткий видят путь.
Трещат стези под их стопами,
Объемлет холод их крылами,
Борей взвевает снег столпами;
Но русская кипяща кровь
Огнём их жилы напояет,
Герой летит... Остановляет
Его единая любовь.
Природы все чины страдают
Под бременем льдяных оков;
Одни сердца не замерзают
Российских огненных сынов.
Герой в борьбе с любовью, с славой,
Опасность видит он... но стыд
Любовны узы разрешает,
И узник сетует, вздыхает,
Взирает в поприще и всё позабывает;
Любовью воспалён, ко славе он летит:
«В пристанище, – он мнит, – спокоен
Когда б я дожил до конца,
Любовь! то был бы недостоин
Из роз сплетённого венца!»

Былинки вкруг деревьев вьются,
И розы с лаврами плетутся
Для пользы общей – общих сил.
Коль роза прелестию цвета
Здесь долу украшает свет,
Под сенью лавра в знойно лето
Надежнее она цветет;
Объемлет мягкими ветвями
И облекает красотами
Своей надежды твёрдой дом;
Уж покровенную листами
Не устрашит красу стрелами
Ни молния, ни град, ни гром.

Ты лавр сей непоколебимый,
Надёжен, твёрд, неустрашимый,
Избранно племя! храбрый росс!
Стремися в путь благословенный,
В путь, славой предков освященный;
Превыше всех племён вселенной
Твой Бог главу твою вознёс.
Твой жребий – жребий вожделенный!
Отважный подвиг – подвиг твой!
И труд твой славен и покой.
Дух мужества – твои все правы,
Стези твои – путь чести, славы;
Везде велик! везде герой!
И в нужде, в роскоши, в покое,
В играх твоих и в ратном строе
Единым сердцем говоря:
«Везде с венцем побед явлюся!
Везде, коль праведно, сражуся
За землю, церковь, за царя».

Исследуй кто россиян свойство,
Труды их, игры, торжества,
Увидит всяк: везде геройство
Под русским титлом удальства.

1801

Гавриил Каменев (Россия)
На Новый 1802 год

К друзьям

Едва, спеша вослед звездам,
Царь дня румяные смирил востока волны
И сыпал миллионы
Алмазов по снегам, –

Как на луге сребро-сапфирном,
В ковчеге благости держа дары судьбин,
Вторый столетья сын
С челом скатился мирным.

Предстал – надежд, желаний сонм
Во сретенье ему, как лёгкий пар, толпится,
И всякой суетится
О счастии своём.

Одни хотят чинов для чванства.
Другие ордена, титулов и честей
Для роскошных затей;
Любовницы, богатства.

А я без прихотей искусств
К любимцу времени иду с лицом смиренным,
Со взором, орошенным
Слезой душевных чувств;

Прошу – да круг друзей мне милый
Из чаши радостей нектар блаженства пьёт,
Надежды кроткой свет
Прочь гонит мрак унылый;

Да жизни их прозрачный ток
Не остановит смерть дыханьем ледовитым,
Над гробом, вновь зарытым,
Не шепчет ветерок...

Не дай им за сребро полуду,
Прямого счастия, спокойства не лиши,
В спокойстве их души
И я спокоен буду.

1802

Фёдор Ленкевич (Россия)
К другу моему на Новый год

В машине, движимой превечным,
В кругу вращающихся сфер,
Своим движеньем бесконечным
Дающих времени размер, –
Урания рукой истекший
Показывает ныне год.

Колёса тяжки заскрипели,
Свершив вкруг оси оборот,
Златые цепи зазвенели:
Пробил, пробил мгновенно год...
Пробил – и в вечности безмерной
Отдался томный звон часов.

Пробил – и вдруг порядком прежним
Часов начался новый год.
С течением их скоробежным
Всё в мире движется, живёт,
И смертный, в сонм творений брошен,
Влечётся в вечность вихрем сим...

Природа тихо помавает:
Лахеза вдруг проводит нить, –
Сей атом чувства получает,
И искра жизни в нём горит.
Пылинка праха оживилась,
И – бысть в сем мире человек...

А тот – уже у ног природы,
Лелеющей его, ползёт,
Она его подъемлет, водит,
Дитя с улыбкою идёт...
Ты счастлив будешь ввек, младенец,
Коль будешь с матерью ходить!

Того весна уж расцветает,
И в здравом теле кровь кипит.
Он страстию любовной тает,
За всем гоняется, бежит,
Цветы прекрасны собирает
И часто ловит мотыльков...

А в том ум зрелый, полновесный
Есть царь бунтующих страстей,
На поприще сей жизни тесной
Средины он достиг своей:
«Моих пробило уж двенадцать!» –
Супруге нежной говорит...

Тому уже дней на закате
Последний жизни луч горит
И часто долга о расплате
Природа в слабостях твердит.
Уже ему смерть крышку гроба
Подъемлет хладною рукой...

К сей цели, друг мой! все стремимся,
Всех жребий в урне скрыт одной...
Он выйдет... и – мы очутимся
На ладии вдруг роковой...
Блажен, кто жизнью насладится
В умеренности золотой!..

Нам краткость жизни запрещает
План мыслей долго простирать;
Крылами время помавает
Минуты наши сберегать.
Вот, друг мой, вот урок приличный
Тебе и мне на Новый год!

1802

Василь Довгович (Украина)
Раздумья под Новый год

Быстро уносится время, и дни наступают за днями.
Солнце зайдёт лишь, и день новый уже настаёт.
Он знаменует начало всему быстротечному году,
Новые жребии нам вместо былых принесёт.
Что несомненно – никто ведь из нас не вернётся в день прошлый.
Всё, всё пройдёт, только лишь доброе дело живёт.
Доброе дело живёт, не стареется многие годы,
Хоть совершалось оно в прошлые времена.
Знает тот счастье, кто в вечность несёт своё славное имя:
Будут его вспоминать среди потомков тогда.

1803

Пер. составителя

Иван Пнин (Россия)
Послание к В. С. С. на Новый год

Брось взор, мой друг, на вечность смелый,
Взгляни без страха на престол,
На коем вид она весёлый
Хранит среди развалин, зол,
Среди пролитой крови рабства,
Средь суеверия, коварства,
Среди военных бурь, могил;
Взгляни на сонм вкруг урн стоящих,
Упадших пепел царств хранящих
И слёзы, кои мир пролил.

Взгляни спокойными очами
На участь общую людей,
Взгляни на царствы, что пред нами
Погибли в пропасти своей:
Иные вновь чело подъемлют,
Из праха нову жизнь приемлют,
На что ж? – Чтобы влачить в цепях
Себя и будущие роды...
Вот что с собой приносят годы,
Вот что мы зрим во всех веках!

Но что за призрак из-за бури
Сверкающий к нам мещет зрак?
То вдруг в зарях весь, то в лазури,
То кроется опять во мрак;
Как огнь блуждающий мелькает,
То вдруг как солнце к нам сияет
В прекрасном, блещущем венце;
То, обвиваяся змеями
И с пенящимися устами,
Являет зверство на лице?

То новый год! Он так на смену
Протекшу году в мир идёт.
Но лучшую ль в судьбе премену
Себе род смертный в нем найдёт?
Род смертный тот же остаётся,
Он всё невежеством ведётся;
Лжесвятство, рабство и война
Владели им и днесь владеют,
Народы к ним благоговеют,
А истина!.. удалена.

Род смертный тот же век пребудет,
Он только пременяет вид;
Сильнейший слабого гнать будет,
Злодей злодея подкрепит.
Невинность с правою душою
Не сыщет для себя покою,
Себя собой не защитит.
Теряют и цари короны,
Рабы на их восходят троны, –
В сём мире случай всё решит.

Так, друг мой, всё случайно в мире.
Закон пред случаем молчит.
И раб в цепях, и царь в порфире
Творят, что случай повелит.
Стать выше случая неможно;
Уметь им пользоваться должно,
Коль скоро предстаёт пред нас.
Спасай невинность угнетенну
И душу подлую, презренну
Являй злодеев тот же час.

К добру весьма случа/ев мало.
Ко злу – премного их всегда.
Везде найдёшь пороков жало,
Не сыщешь к истине следа.
Почто же годы к нам приходят,
Когда в них люди не находят
Того, что к счастью нужно их?
Коль жизни каждое мгновенье
Родит беду и заблужденье, –
Сей мир, мой друг, есть мир для злых.

В нём добродетель погибает,
Порок трофеями покрыт...
Нет! нет! тот муж не умирает,
Кто ближнему добро творит.
Хоть кости все его истлеют,
Хоть бури прах его развеют,
Могила зарастёт травой, –
Но память ввек его пребудет,
Его несчастный не забудет
И смерть его почтит слезой.

1805

Адам Готлоб Эленшлегер (Дания)

Первого января 1817 года

Писано в Гамбурге

С лона вечности восстала
Новогодняя заря,
Алым пламенем горя,
И ворчун уходит старый.
В облачении из туч
Убежал декабрь, измучась,
И январь благую участь
Принял, молод и могуч.

Новый год в свой первый час
Освежает нас прохладой
И неведомой отрадой
Обнадёживает нас.
Землю с этого числа
Белый снег покроет разом,
И душа, под стать алмазам,
Тоже станет весела.

С новым снегом больше чтят
Даже зимнее светило,
И земля его почтила,
Жертвенный надев наряд.
Долы вновь озарены
Блеском девственного света,
И, в лучи его одета,
Дремлет бабочка весны.

Отчего ж колокола
Дарят радостью несметной,
Если вскинул холод смертный
Лебединые крыла?
Да всегда ведь в новый год
Стужа мысли пробуждает,
Ввысь ведя их, как, бывает,
Плющ листву вкруг дуба, вьёт.

Я от родины вдали
Пел на берегах Заале,
Но не арфы подпевали –
Воды жёлтые текли.
Ввысь душа моя рвалась;
Лить тогда бы слёзы, что ли,
Бросив миг счастливой доли
Тьме грядущего во власть?

Дети, скоро я обнять
Всех троих вас вновь сумею,
Радостью делясь моею!
Я увижу вас опять.
Позабудь, жена, беду,
Воротится муж с чужбины,
Приведёт полёт орлиный
Вновь к родимому гнезду.

Как орёл, он в вышине
Полетит под небосводом
Вновь туда, откуда родом,
К малым детям и жене.
Покидая свой ковчег,
Словно голубь, я рискую
Через ненависть людскую
Ветвь оливы взять на брег.

Словно чайка, жажду я
В волны века погрузиться,
Не вздыхать, не торопиться,
Верить цели бытия.
Я срывать цветочки рад
На Дунае, Траве, Сене,
И ростки чужих растений
Пересаживать в свой сад.

Так прощай всё то, что мне
Послужило в доме этом,
Жарким очагом согретом
И теплом друзей вдвойне.
Не обратно мы пойдём,
А вперёд. Наш путь свободный –
Это, в сущности, обходный
Путь в родительский наш дом.

1817

Пер. П.Карна

Джордж Гордон Байрон (Англия)
В день моей свадьбы

Новый год... Все желают сегодня
Повторений счастливого дня.
Пусть повторится день новогодний,
Но не свадебный день для меня!
2 января 1820

Пётр Вяземский (Россия)

Василий Львович милый! здравствуй!
Я бью челом на новый год!
Веселье, мир с тобою царствуй,
Подагру черт пусть поберет.
Пусть смотрят на тебя красотки
Как за двадцать смотрели лет,
И говорят — на зов твой ходки —
Что не стареется поэт.
Пусть цедится рукою Вакха
В бокал твой лучший виноград,
И будешь пить с Толстым без страха,
Что за плечами Гиппократ.
Пусть Феб умножит в двадцать первый
На рифмы у тебя расход,
И кляп наложится Минервой
Всем русским Вральманам на рот.
Пусть Вестник, будто бы Европы,
По-европейски говорит,
И разных глупостей потопы
Рассудка солнце осушит.
Пусть нашим ценсорам дозволят
Дозволить мысли вход в печать;
Пусть баре варварства не холят
И не невежничает знать.
Будь в этот год, другим не равный:
Все наши умники умны,
Менандры невские забавны,
А Еврипиды не смешны,
Исправники в судах исправны,
Полковники не палачи,
Министры не самодержавны,
А стражи света не сычи.
Пусть щук поболе народится,
Чтоб не дремали караси;
Пусть белых негров прекратится
Продажа на святой Руси.
Но как ни будь и в слове прыток,
Всего нельзя спустить с пера;
Будь в этот год нам в зле убыток
И прибыль в бюджете добра.

Конец 1820

Фёдор Глинка (Россия)
Новый год

Как рыбарь в море запоздалый
Среди бушующих зыбей,
Как путник в час ночной, усталый
В беспутной широте степей, –
Так я в наземной сей пустыне
Свершаю мой неверный ход.
Ах, лучше ль будет мне, чем ныне?
Что ты сулишь мне, новый год?
Но ты стоишь так молчаливо,
Как тень в кладбищной тишине,
И на вопрос нетерпеливый
Ни слова, ни улыбки мне...

1824

Адам Мицкевич (Литва, Польша)

На новый (1827) год

Промчался старый год, и новый наступает…
Из пепла феникс вновь возник на Божий свет,
И снова мир его с надеждами встречает…
Чего же от него желаешь ты, поэт?
Весёлых ли минут?.. Небесные зарницы!
Я помню — с вами ночь светлела словно день;
Я думал, что уж мир воскрес — а на зеницы
Мрачнее прежнего ложилась снова тень.
Любви ль? О! Знаю я весь юный бред желанья,
Высокий платонизм и райские мечты.
И кто ж не испытал отрадного страданья,
И кто ж не падал вниз с небесной высоты!
И я страдал, мечтал, парил… Цветок прекрасный
Уж был передо мной… сорвать его хочу…
Проснулся: сон исчез: нет розы… всё напрасно!
Одни шипы в груди… Любви я не ищу.
Не дружбы ль?.. Кто ж из нас не чтил её святыни:
Из всех земных богинь прекрасных юных лет
Она всегда была прекраснейшей богиней,
Являлась прежде всех, за всеми шла вослед.
Друзья! Как будто мы единою семьёю
В волшебном дереве Армиды все живём,
Одна душа живит всё дерево собою,
Хоть каждый лист дрожит отдельным бытиём.
Но вот запрыгал град по листьям, или тучей
Рой насекомых в сад примчится в тишине,
Как ветка каждая дрожит от боли жгучей,
Сочувственной!.. Нет, нет, не нужно дружбы мне…
Чего ж бы пожелать мне в этом новом годе?..
Уединения… дубовую кровать…
Лишь там — слезам друзей, ликующей природе
И хохоту врагов меня не взволновать!
Там только до конца, и по кончине света
Хотелось бы сквозь сон, который будет тих,
Мечтать, как промечтал промчавшиеся лета,
Любить людей и свет… вдали, вдали от них…
Пер. М.Петровского

Дмитрий Веневитинов (Россия)
Ha Новый 1827 год

Так снова год как тень мелькнул,
Сокрылся в сумрачную вечность.
И быстрым бегом упрекнул
Мою ленивую беспечность.
О если б он меня спросил:
«Где плод горячих обещаний?
Чем ты меня остановил?»
Я не нашёл бы оправданий
В мечтах рассеянных моих.
Мне нечем заглушить упрёка!
Но слушай ты, беглец жестокой!
Клянусь тебе в прощальный миг:
Ты не умчался без возврату;
Я за тобою полечу
И наступающему брату
Весь тяжкий долг свой доплачу.

31 декабря 1826

Алексей Хомяков (Россия)

На новый 1828 год

Пробил полночи час туманной,

Сын времени свершил свой ход,

И вот в приют мой, гость незваный,

Спустился тихо Новый год.

Слетая в мир, он ждал привета,

И света плеском встречен был,

Но что же? стройный глас поэта

Его досель не освятил.

И он с улыбкою лукавой

"Чего ты просишь?" - мне сказал, -

Я подружу тебя со славой,

Дам кучи злата". - Я молчал.

"Я утолю твои печали, -

Шепнул он с ласковым лицом, -

И сердца грустные скрижали

Забвенья смою я ручьем.

Ты вспомнишь прежние утраты,

Как помнят сон с восходом дня,

И вновь, надеждами богатый,

Полюбишь жизнь!" - Оставь меня,

Ты слышишь: там рукоплесканья,

Веселье, шумные пиры;

Поди там сыпать обещанья,

Там расточай свои дары.

Давно ль, когда твой брат коварный

Мне те же речи говорил,

Я жертвой песни благодарной

Его приход благословил?

И что ж? - питомец вдохновенья,

Мой друг, мой брат был взят землей,

И чистый гений песнопенья

Любимый храм покинул свой.

Но многих горесть утолится,

Ты многим счастье можешь дать;

Но что в груди певца таится,

Того не в силах ты отнять.

Не как другие, дни проводит

Душа, любимица мечты:

В ней, как в воде, резец проходит,

Как в камне, вечны в ней черты.

 [ Январь 1828 ]


Генрих Гейне (Германия)

Anno 1829

Для дел высоких и благих

До капли кровь отдать я рад,

Но страшно задыхаться здесь,

В мирке, где торгаши царят.

Им только б жирно есть и пить, —

Кротовье счастье брюху впрок.

Как дырка в кружке для сирот,

Их благонравный дух широк.

Их труд — в карманах руки греть,

Сигары модные курить.

Спокойно переварят все,

Но их-то как переварить?

Хоть на торги со всех сторон

Привозят пряности сюда,

От их душонок рыбьих тут

Смердит тухлятиной всегда.

Нет, лучше мерзостный порок,

Разбой, насилие, грабеж,

Чем счетоводная мораль

И добродетель сытых рож!

Эй, тучка, унеси меня,

Возьми с собой в далекий путь,

В Лапландию, иль в Африку,

Иль хоть в Штеттин — куда-нибудь!

О, унеси меня! — Летит…

Что тучке мудрой человек!

Над этим городом она

Пугливо ускоряет бег.

Перевод В. Левика

Anno 1839

Тебя, Германию родную,

Почти в слезах мечта зовет!

Я в резвой Франции тоскую,

Мне в тягость ветреный народ.

Сухим рассудком, чувством меры

Живет блистательный Париж.

О глупый бубен, голос веры,

Как сладко дома ты звучишь!

Учтивы люди. Но с досадой

Встречаю вежливый поклон.

В отчизне истинной отрадой

Была мне грубость испокон.

Прелестны дамы. Как трещотки,

Не знают устали болтать.

Милей немецкие красотки,

Без слов идущие в кровать.

Здесь каруселью исступленной

Все кружится, как дикий сон.

У нас порядок заведенный

Навеки к месту пригвожден.

Мне словно слышится дремливый

Ночного сторожа рожок,

Ночного сторожа призывы

Да соловьиных песен ток.

В дубравах Шильды безмятежной

Таким счастливым был поэт!

Там в звуки рифм вплетал я нежно

Фиалки вздох и лунный свет.

Перевод М. Лозинского


Григоре Александреску (Румыния)
1840 год

Подавим боль былую, пускай сердец не гложет,
Пусть нам судьба поможет, пошлёт надежды весть;
Где тот волшебник мудрый, который вызнать сможет,
Что обещает людям грядущий год принесть?

Быть может, солнце счастья уже не за горами
И завтра озарится лазоревый чертог:
Нередко к людям радость приходит за скорбями
И нежная улыбка сменяет тяжкий вздох!
Рисунок1

Так возвещает всякий, поверивший надежде,
Так в дни златого детства говаривал и я;
Идут-мелькают годы, я в счастье верил прежде,
Ну, а теперь надежда развеялась моя.

Из вечности возникнут и в бесконечность канут
Дни жизни беспросветной, утраченные дни,
День канул – и не будет он более помянут,
Лишь разной силой боли означены они.

Но год новорождённый с отрадой мною встречен,
Его прихода жадно ждал человечий род!
Пришлец, ты всенародно прославлен и привечен,
Я человек: со всеми я славлю твой приход!

Когда на свет младенец является румяный,
Чтоб новой жаждой жизни поникших наделить, –
Седой старик ликует: «Мой внучек долгожданный
Рождён – теперь могу я спокойно опочить».

Так праведники, верно, со вздохом бы сказали,
Когда бы всё, что щедро народу обещали,
В году новорождённом узрели наяву!
Дай знак иным неверным, что свято верить надо,
Твори свои реформы – и пастыря и стадо
Веди на луг зелёный, на свежую траву!

Расшатаны устои недвижного былого,
Мир прошлого заржавел и в пошлости погряз,
Нетерпеливо люди ждут года молодого,
Мечта к нему стремится, пришёл надежды час!

Увидит год грядущий, как нашим миром правят
Былых законов тени, которым верил прадед,
Как жалкие пигмеи сковали мощь людей.
В растерзанных законах не видим мы уродства,
Давно не склонны верить порывам благородства,
Бессмертному сиянью незыблемых идей.

Рисунок1Живут политиканы копеечным фразёрством,
Пустым бахвальством разум спокойный подменён,
Познавши жизнь, погрязли мы в эгоизме чёрством,
И деспотизм зловещий ещё не сокрушён.
Я жду тебя как чуда, год новый, год желанный,
Но если будет пастырь, для нас тобой избранный,
Таким же, как ушедших правителей синклит,
То лучше... пусть былая пребудет тирания,
Без радости особой приму твои дары я:
Реформами такими народ по горло сыт!

Нет, нам добра не сможет дать перемена эта,
Уж лучше бы спалила залётная комета
Обитель нашу – землю – однажды и дотла!
Не всё ль равно несчастным, чья их рука неволит,
Один ли угнетатель их вяжет, бьёт и колет,
Иль нескольких сатрапов судьбина им дала?

Себе я благ особых вымаливать не стану,
Ведь я с моим народом живу одной судьбой;
И, если только мне ты бальзам прольёшь на рану,
Я посмеюсь над болью, над горечью любой!

От множества страданий окаменели души,
Оков тяжёлых бремя нас больше не гнетёт,
К насилью мы привыкли, и ропщем мы всё глуше:
Живёт со мною рядом привычным ставший гнёт.

Но я хочу увидеть тот день обетованный,
Когда земли народы постигнут навсегда,
Что больше на планете не царствуют тираны,
Что деспотов надменных прервалась череда!

Легко дышать мне станет в моей земной отчизне,
И пусть мой лоб печальный морщин покроет сеть,
Пусть чёрным вихрем страсти задуют факел жизни,
Утешен, я сумею спокойно умереть.

Вздымаясь к горным высям в объятья Азраила,
Прощальное лобзанье пошлю своей стране.
И тем, кого при жизни душа моя любила,
Оставлю только счастье да память обо мне.

1840

Пер. А.Голембы

Джон Клэйр (Англия)
Старый год

Уходит старый год
От нас навеки в полночь –
Невидим нам его уход,
Его неслышна поступь.
От ног он не оставит след,
Лишь тенью след отмечен.
Он был на вид, как наш сосед,
И нами не замечен.
Исчез он, пробил срок земной.
И сквозь туман мы утром
Уже в реальности иной
На свете этом мудром.

Он был как близкий друг всем нам
В хибарах и дворцах,
Служил он пламенным сердцам –
И вот исчез, иссяк.
Газеты старые – уж сор,
Одежды износились,
Закончен прошлогодний спор,
В нём всё определилось.
Неумолим времён черёд,
Упрёк на то напрасен.
Когда приходит Новый год,
То старый уж не властен.

Январь 1845

Пер. составителя

Алексей Кольцов (Россия)
На Новый 1842 год

Прожитый год, тебя я встретил шумно,
В кругу знакомых и друзей;
Широко, вольно и безумно,
При звуках бешеных речей.

Тогда, забывшись на мгновенье,
Вперёд всяк дерзостно глядел.
Своих страстей невольное стремленье
Истолковать пророчески хотел.

В ком сила есть на радость, на страданье,
В том дух огнём восторженным горит,
Тот о своём загадочном призванье
Свободно, смело говорит.

Так, до зари беседа наша
Была торжественно-шумна!
Веселья круговая чаша
Всю ночь неисчерпаема была!

Но год прошёл: одним звездою ясной,
Другим он молоньей мелькнул;
Меня ж год, встреченный прекрасно, –
Как друг, как демон, – обманул!

Он за таинственным покровом
Мученья горькие скрывал;
И в этом свете бестолковом
Меня вполне рок грозный испытал.

Тяжёлый год, тебя уж нет, а я ещё живу,
И новый тихо, без друзей, один встречаю,
Один в его заманчивую тьму
Свои я взоры потопляю...

Что в ней таится для меня?
Ужели новые страданья?
Ужель безвременно из мира выйду я,
Не совершив и задушевного желанья?

1 генваря 1842 г., полночь

Степан Шевырев (Россия)

31 Декабря

Чу! внимайте... полночь бьёт!

В этом бое умирает

Отходящий в вечность год

И последний миг сливает

С первым мигом бытия

Народившегося года:

Так, всё цепью выводя,

Вяжет дивная природа.

Где ж раздельное звено?

Где граничное мгновенье?

Плод в зерне, в плоде зерно:

В сменах сих живёт творенье.

Но есть жизнь, где нет волны,

Нет полуночного боя:

Там святыня тишины,

Точка вечного покоя.

1842


Пётр Ершов (Россия)
Экспромты на Новый 1842 год

1

Новый год! Новый год!
Что забот, что хлопот!
Полон лоб, полон рот!
Так ревёт весь народ
Натощак в Новый год.

2

Двенадцать бьёт! Двенадцать бьёт!
И канул в вечность старый год
Под ношей суетных стремлений
И прозаических забот.
Миг ожидания... и вот,
Как некий дух, как светлый гений,
Вступает новый, юный год
С надеждой божеских щедрот
И утешительных видений.

1 января 1842

Лев Мей (Россия)
Канун 184... года

Уж полночь на дворе... Ещё два-три мгновенья –
И отживающий навеки отживёт
И канет в прошлое – в ту вечность без движенья...
Как грустно без тебя встречать мне Новый год...
Но, друг далёкий мой, ты знаешь, что с тобою
Всегда соединён я верною мечтою:
Под обаянием её могучих чар,
Надеждой сладкою свидания волнуем,
Я слышу бой часов и каждый их удар
Тебе передаю горячим поцелуем.

1844 (?)

Иван Мятлев (Россия)

     НОВЫЙ 1844

    Фантазия
                Новый год сорок четвертый
                К нам пришел с сумой протертой, --
                Это жалко! говорят,
                Что он очень был богат
                И дарами весь навьючен.
                Оттого он так и скучен,
                Что дорогой пар газар 1
                Растерял весь свой товар.
                Нес таланты он артистам,
                Остроумье журналистам,
                Нес искусство лекарям,
                Честность всем секретарям,
                Твердость духа и характер,
                Мог бы всякой беобахтер 2
                Правосудье получить,
                Мог делец бы изучить
                Каждый собственное дело
                Да и правил бы им смело!
                Жалко, бедный, не донес,
                Всё дорогою протрес.
                Оттого-то так и скучен
                Новый год, -- благополучен,
                Впрочем, ты для нас хоть тем,
                Что мы здравствуем, живем,
                Бьем баклуши и смеемся,
                Мы не из большого бьемся,
                Не читаем ничего,
                Что ж нам нужды до того,
                Остроумны ль журналисты,
                Наши русские артисты
                Хороши иль нет? Туда
                Мы не будем никогда.
                Мадам Виардо, Рубини
                Хороши, и Тамбурини
                Тот от них не отстает.
                Дело кончено, и вот
                Мы довольны свыше края.
                Есть нам радость и другая:
                Коль пройдет мадам Эстер
                Ле канкан де ля Шольер --
                Весь театр набит народом...
                Поздравляю с Новым годом!
       
                30 декабря 1843
      1 Par hasard -- случайно.
       2 Beobachter -- наблюдатель (нем.).

НОВЫЙ ГОД

                Весь народ
                Говорит,
                Новый год,
                Говорит,
                Что принес,
                Говорит,
                Ничего-с,
                Говорит,
                Кому крест,
                Говорит,
                Кому пест,
                Говорит,
                Кому чин,
                Говорит,
                Кому блин,
                Говорит,
                Кому нос,
                Говорит,
                Ну, так что-с,
                Говорит,
                Всё равно-с,
                Говорит,
                Ничего-с,
                Говорит,
                Новый год,
                Говорит,
                Весь свой плод,
                Говорит,
                Раскидал,
                Говорит,
                Разбросал,
                Говорит,
                О газар, 1
                Говорит,
                А мюзар,2
                Говорит,
                Опоздал,
                Говорит,
                Прозевал,
                Говорит,
                Заворчал,
                Говорит,
                Сам ты, брат,
                Говорит,
                Виноват,
                Говорит,
                Пар иси, 3
                Говорит,
                Попроси,
                Говорит,
                Там подсунь,
                Говорит,
                Или плюнь,
                Говорит,
                Навяжись,
                Говорит,
                Отвяжись,
                Говорит,
                Де се фаст,4
                Говорит,
                Если даст,
                Говорит,
                Новый год,
                Говорит,
                Нам во плод,
                Говорит,
                Ля санте,5
                Говорит,
                Ля гете,6
                Говорит,
                Пур сеси,
                Пур сеси,7
                Уж мерси,8
                Говорит,
                Поклонись,
                Говорит,
                И крестись,
                Говорит,
                В свой черед,
                Говорит,
                Всё придет.
       
                Январь 1844
       
       1 Au hasard -- наобум.
       2 Musard -- ротозей.
       3 Par ici -- здесь.
       4 De ses fastes -- от щедрот.
       5 La sant; -- здоровье.
       6 La ga;et; -- веселье.
       7 Pour ceci -- за это.
       8 Merci -- спасибо

Цецилия Целлер (Германия)
Начало года

Ещё стою, не заперты ворота,
И вдаль смотрю, куда хватает взгляд,
Шепчу о благодарности чего-то
И возвращаюсь мысленно назад.

Ты, год, уходишь, как корабль, наполнен
Весомым грузом радостей и бед,
Тебя уносят бешеные волны
В пучину моря промелькнувших лет.

Перевела с немецкого О. Мегель

Шандор Петёфи (Венгрия)
Прощание с 1844 годом 

Приходит год, покончив с прошлым годом.
Как смертные, ведут они борьбу.
И каждый новый год своим приходом
Нам говорит: минувший год в гробу.
Что ж, погаси дыханьем уст отцветших
Своей лампады беспокойный свет.
Тебя, последний из годов ушедших,
Я не впишу в число счастливых лет.

Ты в голову поэта, как оратай,
Больших идей забросил семена.
И, собирая урожай богатый,
Душа счастливой гордости полна.
Вознаграждая труд мой неустанный,
Дарит мне слава поздний свой расцвет.
Но год, лучами славы осиянный,
Я не впишу в число счастливых лет.

Пылать, как факел, сердцу было больно
В руке судьбы, не балующей нас...
Ты, одряхлевший год, сказал: довольно!
И пламень мой неистовый угас.
Хоть силы жизни смерть перебороли,
Но половины сердца больше нет.
И этот год моей угасшей боли
Я не впишу в число счастливых лет.

Минувший год, перед твоей могилой
Я новой жизни вижу колыбель.
Мне говорит надежды лепет милый
О радости, неведомой досель.
Весь озарённый жизнью предстоящей,
Былому году шлю я свой привет.
Но всё же год, навеки уходящий,
Я не впишу в число счастливых лет.
Тебя с мольбой народ венгерский встретил,
К тебе он обратил усталый взор,
Но громом в небе ты ему ответил,
И этот гром звучал как приговор.
И вот, когда лежишь ты, распростёртый,
Что я могу сказать тебе вослед?
Год уходящий, год сорок четвёртый,
Ты не войдёшь в число счастливых лет!

1844, Пешт

В новогодний день 1849 года

Пер. С.Маршака

...И вот в сорок девятый год
Вступает Венгрия, в борьбе изнемогая.
Зловещей тьмой закрытый небосвод
Не погасил звезды родного края.
Пускай моя изранена рука, –
Она сжимает рукоять клинка.
И каждый мой удар оставит след –
Кровавую печать на много лет.

Да будет этот след клеймом стыда.
И пусть, когда настанет час великий –
Последний час небесного суда, –
На лбу злодея будет он уликой.
Пусть, чёрные дела запечатлев,
Он на убийц обрушит божий гнев,
Чтоб не избегли справедливой кары
Те, чьей рукой задушены мадьяры!

Но мы суда господнего не ждём.
Когда ещё он будет – неизвестно.
И столько раз мы слышали о том,
Что милостив и благ отец небесный,
Так бесконечна к нам его любовь,
Что он простит проливших вашу кровь.
И потому над бешеными псами
Последний суд вершить мы будем сами!

1849, Дебрецен

Алексей Плещеев (Россия)
Новый год (Кантата с итальянского)

Голос

Слышны клики – поздравленья,
Хрусталя заздравный звон.
Ближе час освобожденья,
Ближе истины закон!

Хор

Год ещё мы отстрадали,
Изнурённые борьбой,
Тщетно руки простирали
К небу с тёплою мольбой.

Тщетны, тщетны все моленья!
Правды бог не восстаёт.
Тяжко нам! Зерно сомненья
Каждый день в груди растёт.

Голос

О, к чему, к чему роптанье!
Искупленья близок час.
Дух лукавый отрицанья
Да отыдет прочь от вас.

Дни тревог и горя, братья,
Пролетят, как смутный сон.
Уж гремят врагам проклятья –
Слышу я – со всех сторон.

Близок час последней битвы!
Смело двинемся вперёд –
И услышит бог молитвы,
И оковы разобьёт.

1848

Альфред Теннисон (Англия)
Рождественские колокола

Суровые колокола,
гоните уходящий год;
пусть эта ночь его убьет,
поглотит — ледяная мгла.

Гоните старый год взашей,
зовите новый — сквозь буран;
гоните старческий обман,
зовите правду новых дней.

Зовите совесть в каждый дом,
гоните горечь и нужду;
гоните вечную вражду
меж бедняком и богачом.

Гоните зло былых времен:
междоусобную войну;
зовите жизни новизну,
где святы честность и закон.

Гоните ложь гнилых основ,
желанья, хлопоты, грехи;
гоните все мои стихи,
зовите молодых певцов.

Гоните чванства мишуру,
людскую злость и клевету;
зовите честь и простоту
любовь к порядку и добру.

Гоните срам старинных бед
и мерзость золотых оков,
гоните войн столетних зов;
зовите мир на сотни лет.

Зовите храбрых, что спроста
щедры и сердцем, и рукой;
гоните тьму судьбы земной,
зовите светлого Христа.
1849

Перевод Юрия Лифшица

Смерть Ста­рого Го­да

Пе­чаль­на пес­ня зим­них вь­юг,
Все ти­ше ко­локо­ла глас.
Бес­шумно со­берем­ся в круг,
Ведь Ста­рый Год — наш дав­ний друг —
Встре­ча­ет смер­тный час.
О, Ста­рый Год, не уми­рай!
С то­бою так сдру­жились мы.
С то­бою так срод­ни­лись мы.
О, Ста­рый Год, не уми­рай!
Он слег, уже не вста­нет вновь
И не уви­дит вновь вос­ход.
Все ти­ше в нем стру­ит­ся кровь…
Он дал мне дру­га, дал лю­бовь,
А Но­вый Год — возь­мет.
О, Ста­рый Год, не ухо­ди!
Ты слиш­ком дол­го жил средь нас,
Сме­ял­ся и лю­бил средь нас.
О, Ста­рый Год, не ухо­ди!
Он был на вы­дум­ки бо­гат,
В за­бавах кто срав­нится с ним?
И пусть мут­нее яс­ный взгляд,
И пусть вра­ги его чер­нят,
Он дру­гом был мо­им.
О, Ста­рый Год, не уми­рай!
Нам бы­ло по пу­ти с то­бой,
Поз­воль и мне уй­ти с то­бой.
О, Ста­рый Год, не уми­рай!
Он ча­шу жиз­ни до кра­ев
Чер­пал. Увы! Что ста­лось с ней?
Его нас­ледник средь сне­гов
То­ропит­ся под от­чий кров,
Но смерть при­дет быс­трей.
У каж­до­го свои пра­ва.
Си­яет не­бос­вод, мой друг,
Бес­печный Но­вый Год, мой друг,
Спе­шит вой­ти в свои пра­ва.
Он тяж­ко ды­шит. За сте­ной
Про­пел пе­тух. Тре­щит свер­чок.
Мель­ка­ют те­ни пре­до мной.
Лег снег. Не­ярок свет ноч­ной.
Уж пол­ночь — бли­зок срок.
Пож­ми нам ру­ки в смер­тный час,
По­верь, нам жаль те­рять те­бя.
Поз­воль еще об­нять те­бя.
Прос­тись же с на­ми в смер­тный час.
Он умер. Про­бил час по­терь
И нас по­кинул Ста­рый Год.
Друзья, прос­ти­тесь с ним те­перь,
Всплак­ни­те — и от­крой­те дверь
То­му, кто мол­ча ждет.
А ну-ка вый­ди на крыль­цо.
Взгля­ни-ка на крыль­цо, мой друг.
Там но­вое ли­цо, мой друг.
Там но­вое ли­цо.
1842
Пе­ревод Эр­ри

Николай Огарёв (Россия)
1849 год

Вы знаете: победа дряхлой власти
Свершилася. Погибло, как мятеж,
Свободы дело, рушилось на части,
И деспотизм помолодел и свеж.
Безропотно, как маленькие дети,
Они свободу отдали тотчас,
В смущении боясь отцовской плети,
И весь восторг, как шалость, в них погас.

Вы знаете: в Европе уже ныне
Не сыщется ни одного угла,
Где б наша жизнь, верна своей святыне,
Светло и мирно кончиться могла.
Вы не зарезались? Ещё, быть может,
Жить хочется? Так что ж? Скорей, скорей!
Бегите в степь, где разве вихрь тревожит,
В Америку – туда, где нет людей!
И, до седин бесплодно доживая,
С отчаяньем в груди умрите там,
Забыть стараясь и не забывая,
Что всё, что в жизни было свято вам:
Мечты свободы, ваши убежденья, –
Не нужны никому, и все замрут,
Как всякие безумные мученья,
Как всякий мозга бесполезный труд!

1849

Новый Год (1859)

То было за полночь на самый Новый год,

А я один без сна лежал в моей постели

И слушал тишины дыхание и ход...

Лучи лампадные в бродячей тьме блестели.

В окно виднелся двор; он был и пуст и тих,

По снегу белому с небес луна мерцала...

И мне пришел на ум мой первый робкий стих,

И рифма, как струи падение, звучала.

Я сердце посвящал задумчивой тоске,

В моем едва былом ловил напев унылый,

А мысль какой-то свет искала вдалеке,

И звали к подвигам неведомые силы.

Алджернон Чарльз Суинберн (Англия)
Ночная стража 1850

«Товарищ, что скажешь о ночи?..» –
«Блеск молнии, буря и мрак...
Огнями не вспыхнул маяк,
Но ярок во мгле этой ночи
Лишь отблеск потешных огней,
И светом залиты чертоги
Тех хищников знатных, чьи ноги
Безжалостно топчут людей».

«Пророк, что ты скажешь о ночи?» –
«Изгнанник свободный, стою
У бездны морской на краю…
И видели вещие очи
Угрозу для гордых голов –
Губительных молний блистанье,
Я слышал громов грохотанье
Над прахом погибших борцов».

«Что скажете, братья, о ночи?» –
«Мы плачем всю ночь напролёт,
Готовы мы выплакать очи...
Кто наших детей нам вернёт?
О жадные клювы и пасти,
Вернёте ли нашим отцам
Вы тех, кто растерзан на части
И брошен добычею вам?»

«Что скажете, жертвы, о ночи?» –
«Терпеть уже не было мочи.
При виде меча и петли
За право мы на смерть пошли.
Но мы не погибли бесплодно,
Раскаянья нет у борца.
Свободе служили свободно
Мы жизнью своей до конца».

«Политик, что скажешь о ночи?» –
«Продлится так долго она,
Насколько мне будет нужна.
А золото радует очи
И ночью, и в утренний час.
Где нужно – клянёмся мы смело,
Минует опасность для нас –
Схороним и слово, и дело».

«Изгнанник, что скажешь о ночи?» –
«Мгновенья текут, как вода,
И тяжко в такие года
Нам бодрствовать в сумраке ночи.
Стою средь зыбучих песков,
Но издали слышу в изгнанье –
Цветов ароматы с лугов
И вольного ветра дыханье!»

«О пленник, что скажешь о ночи?» –
«Над нами всю ночь напролёт
Всё дождик кровавый идёт,
И он заливает нам очи.
Не всё ли едино в тюрьме:
Дневное, ночное ли время?
Так будет – доколе во тьме
Цепей не расторгнется бремя».

«Европа, что скажешь о ночи?» –
«Спроси у небес, у морей,
У наций, моих дочерей,
Народов ещё не подросших.
Но та уж явилась на свет,
Что правду с неправдой рассудит:
Она, а не я, даст ответ,
И что она скажет – так будет!»

«Свобода, что скажешь о ночи?» –
«Не вижу я больше грозы,
Не вижу кровавой слезы
И грома не слышу с полночи.
Вся даль побелела: стопой
Неслышною солнце восходит,
И ночь с её чёрной тоской,
Ночь скорби – навеки уходит!»

1850

Сокр. пер. О.Чюминой, 1900-е годы

Николай Некрасов (Россия)

ТОЛК С НОВЫМ ГОДОМ
1841

Здравствуй, братец новый год!
Ну садись-ка, потолкуем,
Как с тобою мы надуем
Православный наш народ.
Нынче люди — бог их знает —
Мудрено себя ведут.
Сидор Карпа надувает,
Смотришь — Сидор сам надут…
Перепутаются мысли
От вседневной кутерьмы,
Хоть по алгебре расчисли —
Всё внакладе мы да мы.
Издадим-ка два журнала,
Слепим бричку без осей
Да наделаем из сала
Восковых себе свечей.
А чтоб в люди выйти разом,
Ярко мы осветим газом
Глупости своих друзей.
Для детей составим книги
(Ведь на них теперь расход)
И на акциях до Риги
Смело пустим весоход…
Иногда же, так, от скуки,
Гальванические штуки
Можно будет отливать;
Иль, приделав к шару крылья,
В новый свет за кошенилью
Станем с выгодой летать;
Иль давай, mon cher, писать,
Не шутя, проект, ей-богу!
Про железную дорогу,
Хоть на Дон, в пример сказать.
А когда об нас по миру
Зашумит, мой друг, молва —
Нам авось дадут квартиру
И — казенные дрова!..

Новый год

Что новый год, то новых дум,
Желаний и надежд
Исполнен легковерный ум
И мудрых и невежд.
Лишь тот, кто под землёй сокрыт,
Надежды в сердце не таит!..

Давно ли ликовал народ
И радовался мир,
Когда рождался прошлый год
При звуках чаш и лир?
И чьё суровое чело
Лучом надежды не цвело?

Но меньше ль видел он могил,
Вражды и нищеты?
В нём каждый день убийцей был
Какой-нибудь мечты;
Не пощадил он никого
И не дал людям ничего!

При звуках тех же чаш и лир,
Обычной чередой,
Бесстрастный гость вступает в мир
Бесстрастною стопой –
И в тех лишь нет надежды вновь,
В ком навсегда застыла кровь!

И благо!.. С чашами в руках
Да будет встречен гость,
Да разлетится горе в прах,
Да умирится злость –
И в обновлённые сердца
Да снидет радость без конца!

Нас давит времени рука,
Нас изнуряет труд,
Всесилен случай, жизнь хрупка,
Живём мы для минут,
И то, что с жизни взято раз,
Не в силах рок отнять у нас!

Пускай кипит весёлый рой
Мечтаний молодых –
Им предадимся всей душой...
А время скосит их? –

Что нужды! Снова в свой черёд
В нас воскресит их новый год...

1851

Николай Добролюбов (Россия) К Старому году

С тяжёлым чувством я прощаюсь
С тобой, кончающийся год!
Невольно в думу погружаюсь,
Смотря с печалию вперёд.

Хотя я счастьем совершенным
Не наслаждался прошлый год,
Но всё о будущем неверном
Раздумье грустное берёт.

Кто знает, лучше ль проведу я
Тот год, который настаёт?
Не раз, быть может, вспомяну я
В год новый – прошлый, старый год.

Кто знает, что приготовляет
Судьба мне в этот новый год?
Что мне с собой он обещает?
Кто знает, что мне он несёт?

И не люблю я пожеланий
О счастьи новом – в новый год...
Не новых ли ещё страданий
Желает ветреный народ?

Иль говорит, что провиденье
Неверно блага раздаёт?
Иль выражает пресыщенье
Тем, что имел в прошедший год?

Нет, я себе не пожелаю
Другого счастья в новый год...
Пусть я, как прежде, доживаю;
Пусть так, как прежде, всё идет!

Итак, мне жалко расставаться
С тобой, кончающийся год...
Мне страшно в думу погружаться
И мысли устремлять вперёд.

Я просто выражу желанье,
Чтоб в новый год я собрал плод
И мог увидеть возрастанье
Того, что сеял в прошлый год...

31 декабря 1851

Виктор Гюго (Франция)

ТЕ DEUM 1 ЯНВАРЯ 1852 ГОДА

Твоя обедня, поп, из-под команды «пли»
Яд богохульный точит.
Смерть за твоей спиной, на корточках, в пыли,
Прикрывши рот, хохочет.

Трепещут ангелы, пречистая в раю
От слез изнемогает,
Когда о пушечный фитиль свечу свою
Епископ зажигает.

Ты тянешься в сенат, — и сан возвышен твой,
И жребий твой приятен, —
Пускай, но выжди срок: не смыты с мостовой
Следы зловещих пятен.

Восставшей черни — смерть, властителю — хвала
Под хриплый хохот оргий.
Архиепископ, грязь на твой алтарь вползла,
Заболтанная в морге.

Ты славишь господа, всевышнего царя.
Струятся фимиамы.
Но с росным ладаном мешается не зря
Тлен из могильной ямы.

Расстреливали всех — мужчин, детишек, жен.
Ночь не спала столица.
И у соборных врат орел свинцом сражен, —
Здесь коршун поселится.

Благословляй убийц, бандитов славословь.
Но, вопреки всем требам,
Внял мученикам бог! За жертвенную кровь
Ты трижды проклят небом.

Плывут изгнанники, — причалят там иль тут,
В Алжир или в Кайенну.
В Париже Бонапарт остался, но найдут
И в Африке гиену.

Рабочих оторвут от мирного труда,
Крестьян сгноят расправой.
Священник, не ленись и погляди туда,
Налево и направо!

Твой хор — Предательство, твой регент — Воровство.
Христопродавец хитрый,
Ты в ризы облачен, но срама своего
Не скроешь и под митрой.

Убийца молится, протиснулся вперед,
Патронов не жалеет.
Что в дароносице — сам черт не разберет,
Но не вино алеет.

Брюссель, 3 января 1852

Пер. П.Антокольского

Евдокия Ростопчина (Россия)
Минувшему высокосному 1852 году

Ступай себе! твой минул срок печальный,
О мрачный гость в одежде погребальной,
Тяжёлый год и высокосный год!
Отпущен ты не с честию и миром, –
Нет, вслед тебе народы дружным клиром
Кричат итог утрат, скорбей, невзгод...
Ступай себе под бременем упрёка,
Напутствуем проклятьем и хулой!
Косил у нас ты бойко и высоко, –
Гробами путь усеял свой!

Ты взял у нас народные три славы,
Красу и честь России величавой,
Трёх лучших, трёх любимых между нас!
Ты вырвал кисть из длани вдохновенной,
Ты песнь прервал в груди благословенной,
О вечности вещавшей в смертный час,
Громовое перо сломал до срока
У мудрого наставника людей...
О, сгинь навек, косивший так высоко
Год наших бедствий и скорбей!..1

1 января 1853

1 В этот год Россия лишилась Гоголя, Жуковского и Брюллова. – Прим. автора.

Фридрих Рейнгольд Крейцвальд (Эстония)
Из «Крестьянского полезного календаря»

Декабрь

Снова грустное прощанье.
До свиданья. Кончен срок.
Год уходит, вопрошая:
«Понял? Извлеки урок».

Январь

Снова год приходит снежный,
У ворот стоит надежда,
Старость с юностью сияют,
С новым счастьем поздравляют.

1852–1859, 1865–1873

Фёдор Тютчев (Россия)
На Новый 1855 год

Стоим мы слепо пред Судьбою,
Не нам сорвать с неё покров...
Я не своё тебе открою,
Но бред пророческий духов...

Ещё нам далеко до цели,
Гроза ревёт, гроза растёт, –
И вот – в железной колыбели,
В громах родится Новый год...

Черты его ужасно строги,
Кровь на руках и на челе...
Но не одни войны тревоги
Несёт он миру на земле!

Не просто будет он воитель,
Но исполнитель божьих кар, –
Он совершит, как поздний мститель,
Давно обдуманный удар...

Для битв он послан и расправы,
С собой несёт он два меча:
Один – сражений меч кровавый,
Другой – секиру палача.

Но для кого?.. Одна ли выя,
Народ ли целый обречён?..
Слова неясны роковые,
И смутен замогильный сон...

Конец 1854 или начало 1855

Владимир Бенедиктов (Россия)
31 декабря 1837 года

Звучат часов медлительных удары,
И новый год уже полувозник;
Он близится; и ты уходишь, старый!
Ступай, иди, мучительный старик.
На пир зовут: я не пойду на пир.
Шуми, толпа, в рассеяньи тревожном;
Ничтожествуй, волнообразный мир,
И, суетный кружись при блеске ложном
Мильонов свеч и лучезарных ламп,
Когда, следя мгновений бесконечность,
Мой верный стих, мой пяти стопный ямб
Минувший год проталкивает в вечность.
Скорей, скорей! - настал последний час -
И к выходу ему открыты двери.
Иди, злой год. Ты много взял у нас,
Ты нас обрёк на тяжкие потери...
Умолк, угас наш выспренний певец.
И музами и славою избранной;
Его уж нет - торжественный венец
Упал на гроб с главы его венчанной.
Угас и он, кто сыпал нам цветы
Блестящего, роскошного рассказа
И Терека и браного Кавказа
Передавал заветные черты.
Ещё певца маститого не стало,
Ещё почил возлюбленный поэт,
Чьё пенье нам с первоначальных лет
Игривое и сладкое звучало...
Умолк металл осиротелых лир
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Суровый год! Твой кончен ход унылый;
Последний твой уже исходит час;
Скажи, ужель поэта в мир могилы
Могучего переселив от нас,
Земле взамен ты не дал поселенца,
Руками муз повитого? Ужель
Ни одного ты чудного младенца
Не положил в земную колыбель?
Да и взойдёт он! Таинственных велений
Могуществом, быть может, уж влеком,
В сей миг с грудным родимой молоком
Он пьёт струи грядущих вдохновений,
И некогда зиждительным огнём
Наш сонный мир он потрясёт и двигнет,
И песнь его у гроба нас настигнет,
И весело в могилу мы сойдём...

На Новый 1857-й

Полночь бьет. - Готово!
Старый год - домой!
Что-то скажет новый
Пятьдесят седьмой?

Не судите строго, -
Старый год - наш друг
Сделал хоть немного,
Да нельзя же вдруг.

Мы и то уважим,
Что он был не дик,
И спасибо скажем, -
Добрый был старик.

Не был он взволнован
Лютою войной.
В нем был коронован
Царь земли родной.

С многих лиц унылость
Давняя сошла,
Царственная милость
Падших подняла.

Кое-что сказалось
С разных уголков,
Много завязалось
Новых узелков.

В ход пошли вопросы,
А ответы им,
Кривы или косы, -
Мы их распрямим.

Добрых действий семя
Сеет добрый царь;
Кипятится время,
Что дремало встарь.

Год как пронесется -
В год-то втиснут век.
Так вперед и рвется,
 Лезет человек.

Кто, измят дорогой,
На минутку стал,
Да вздремнул немного -
Глядь! - уж и отстал.

Ну - и будь в последних,
Коль догнать не хват, -
Только уж передних
Не тяни назад!

Не вводи в свет знанья
С темной стороны
Духа отрицанья,
Духа сатаны.

Человек хлопочет,
Чтоб разлился свет, -
Недоимки хочет
Сгладить прошлых лет.

Ну - и слава богу!
Нам не надо тьмы,
Тщетно бьют тревогу
Задние умы.

'Как всё стало гласно! -
Говорят они. -
Это ведь опасно -
Боже сохрани!

Тех, что мысль колышут,
Надо бы связать.
Пишут, пишут, пишут...
А зачем писать?

Стало всё научно,
К свету рвется тварь,
Мы ж благополучно
Шли на ощупь встарь.

Тьма и впредь спасла бы
Нас от разных бед.
Мы же зреньем слабы, -
Нам и вреден свет'. ~-

Но друзья ль тут Руси
С гласностью в борьбе?
Нет - ведь это гуси
На уме себе!

В маске патриотов
Мраколюбцы тут
Из своих расчетов
Голос подают.

Недруг просвещенья
Вопреки добру
Жаждет воспрещенья
Слову и перу;

В умственном движенье,
В правде честных слов -
'Тайное броженье'
Видеть он готов.

Где нечисто дело,
Там противен свет,
Страшно всё, что смело
Говорит поэт.

Там, где руки емки
В гуще барыша,
Норовит в потемки
Темная душа,

Жмется, лицемерит,
Вопиет к богам...
Только Русь не верит
Этим господам.

Время полюбило
Правду наголо.
Правде ж дай, чтоб было -
Всё вокруг светло!

Действуй, правду множа!
Будь хоть чином мал,
Да умом вельможа,
Сердцем генерал!

Бедствий чрезвычайных
Не сули нам, гусь!
Нет здесь ковов тайных, -
Не стращай же Русь!

Русь идет не труся
К свету через мглу.
Видно, голос гуся -
Не указ орлу.

Русь и в ус не дует,
Полная надежд,
Что восторжествует
Над судом невежд, -

Что венок лавровый
В стычке с этой тьмой
Принесет ей новый
Пятьдесят седьмой, -

И не одолеют
Чуждых стран мечи
Царства, где светлеют
Истины лучи, -

И разумной славы
Проблеснет заря
Нам из-под державы
Светлого царя.

1857

Привет старому 1858 г(оду)

А! Новый! – Ну, милости просим.
Пожалуйте. – Только уж – нет –
Не вам, извините, приносим,
А старому году привет.

Характер ваш нам неизвестен,
Вы молоды слишком пока, –
А старый и добр был, и честен,
И можно почтить старика.

К чему же хитрить, лицемерить,
Заране сплетая вам лесть?
Нам трудно грядущему верить,
Мы верим тому, что уж есть.

А есть уже доброго много,
От доброго семени плод
Не худ будет с помощью бога.
Не худ был и старенький год.

По солнцу он шёл, как учитель,
С блестящей кометой на лбу,
И многих был зол обличитель, –
С невежеством вёл он борьбу.

И мир был во многом утешен
И в прозе, и в звуке стиха,
А если в ином был он грешен,
Так где же и кто ж без греха?

Да! В медные головы, в груди
Стучит девятнадцатый век.
Внизу начинаются люди,
И есть наверху Человек.

Его от души поздравляем...
Не нужно его называть.
Один он – и только, мы знаем,
Один он – душа, благодать.

Один... за него все молитвы.
Им внешняя брань перешла
В святые, крестовые битвы
С домашнею гидрою зла.

Декабрь 1858


На 1861

«О господи! Как время-то идёт!» –
Твердило встарь прабабушкино племя,
И соглашался с этим весь народ.
Да полно, так ли? Движется ли время?
У нас в речах подчас неверен слог,
Толкуем мы о прошлом, преходящем
И будущем, а в целом – мир и бог
Всегда живут в одном лишь настоящем.

И нету настоящему конца,
И нет начала. Люди вздор городят
О времени, – оно для мудреца
Всегда стоит, они ж идут, проходят
Или плывут по жизненной реке
И к берегам относят то движенье,
Которое на утлом челноке
Свершают сами. Всюду – заблужденье.

О род людской! Морщины лбов
Считает он, мытарства и невзгоды,
Число толчков, число своих гробов
И говорит: «Смотрите! Это – годы.
Вот счёт годов – по надписям гробниц,
По памятникам, храмам, обелискам».

Не полно ль годы цифрами считать
И не пора ль меж новостей, открытий
Открытому сознанью место дать,
Что мир созрел для дел и для событий?

О, вознесись к творцу, хвалебный глас,
От всей России в упованье смелом,
Что новый год, быть может, и для нас
Означится великим, чудным делом!
О, если б только – в сторону мечи!
И если бы средь жизненного пира
Кровь не лилась! Господь нас научи
Творить дела путём любви и мира!
Воистину то был бы новый год,
И новый век, и юбилей наш новый,
И весь людской возликовал бы род,
Объят всемирной церковью Христовой.

Декабрь 1860

Василий Курочкин (Россия)
Сон на новый год



В чертогах, взысканных богами,
В сияньи солнечных лучей,
Разлитых Кумберга шарами
По оживленной панораме
Дерев тропических, дверей,
Тяжелым бархатом висящих,
Ковров, статуй, лакеев, зал,
Картин, портретов, рам блестящих
И на три улицы глядящих,
Атласом убранных зеркал;

В волнах невнятных разговоров,
Алмазов, лент, живых цветов,
Тончайших кружев, ясных взоров,
Почтенных лысин, важных споров,
Мирозиждительных голов,
Прелестных дев, хранимых свято,
Старушек, чуждых суеты,
Умов, талантов чище злата -
В слияньи света, аромата,
Тепла, простора, красоты, -

Как нуль, примкнутый к единицам
Для округленья единиц,
Внимая скромно важным лицам
И удивляясь львам и львицам,
Я всей душой склонялся ниц,
Как вдруг - раздался туш громовый,
Холодный подан мне бокал,
И бой часов густой, суровый
Провозвестил, что ныне новый,
Шестидесятый год настал.

Отдавшись весь теплу и свету,
В волненьях авторской тоски,
Я встал, как следует поэту,
Скользя по светлому паркету
Ногой, обутой щегольски.
По оживленной панораме
Пронесся гул, как ропот вод:
"Mesdames! M-r Знаменский... стихами...
Messieurs!.. желает перед нами
Сказать стихи на Новый год".

Игра и вальс остановились;
С участьем детским предо мной
Головки нежные склонились,
И все очки в меня вперились...
Лакею сдав бокал пустой,
Подкуплен ужином грядущим
И белизной открытых плеч,
Я возгорелся жаром пущим
И с вдохновеньем, мне присущим,
Провозгласил такую речь:

Я говорил: "В наш век прогресса
Девиз и знамя наших дней
Не есть анархия идей,
А _примиренье интереса_
С святыми чувствами людей.

Исполнясь гордого сознанья,
Что мы кладем основы зданья,
Неразрушимого в веках,
Призванья нашего достойны,
Пребудем мудры и спокойны,
Как боги древних в небесах.

Согласно требованьям века,
Возвысим личность человека,
Свободный труд его почтим
И, поражая зла остатки,
Единодушно: взятки гадки!
На всю Россию прокричим.

Вослед за криком обличенья,
Без лихорадки увлеченья,
Мы станем действовать в тиши;
И, так как гласности мы верим,
Благонамеренно умерим
Порывы страстные души.

Друзья мои, поэта лира
Одни святые звуки мира
На вещих струнах издает;
И счастья всем - в убогих хатах
И в раззолоченных палатах -
Певец желает в Новый год.

Тебе, Сорокин, - чтобы мог ты
От Бугорков до Малой Охты
Скупить дома до одного;
И чтоб от звуков сладкой лиры
Надбавка платы на квартиры
Не тяготила никого.

Чтоб чарка водки в воскресенье -
Труда тяжелого забвенье -
Была у бедных мужичков;
И вместе с тем, чтоб паки, паки
Разбогател Тармаламаки,
Снимая пенки с откупов.

Чтоб сметка русских не дремала,
И чтоб торговля оживляла
Все города родной земли,
И чтобы немцы и французы
Из Петербурга денег грузы
В отчизну также увезли.

Чтоб каждый думал с новым годом
Соразмерять приход с расходом,
Свой личный труд и труд чужой;
И чтобы дамские наряды,
Как здесь, пленяли наши взгляды
Неравномерно с красотой.

Чтобы везде, в углу, в подвале,
В тюрьме, в нетопленной избе,
Все также Новый год встречали,
Как мы, в роскошной этой зале,
Позабывая о себе!"

Рукоплесканья заглушили
Мой безыскусственный привет;
Старушки тихо слезы лили,
А старцы громко говорили,
Что я - единственный поэт,
Что Русь талантами богата!..
Все львы сошлись со мной на ты,
В моем лице целуя брата, -
В слияньи света, аромата,
Тепла, простора, красоты.

1859

1861 год
Элегия

Семь тысяч триста шестьдесят
Девятый год,
Как человек ползёт назад,
Бежит вперёд;
Семь тысяч триста с лишком лет
Тому назад
Изображал весь белый свет
Фруктовый сад.
Мы, господа, ведём свой счёт
С того числа,
Когда Адам отведал плод
Добра и зла.

Семь тысяч лет пошли ко дну
С того утра,
Как человек нашёл жену,
Лишась ребра;
С тех пор счёт рёбрам у друзей
Мужья ведут,
Когда в наивности своей
Их жёны лгут.
И всё обман и всё любовь –
Добро и зло!
Хоть время семьдесят веков
Земле сочло.

Потом мудрец на свете жил, –
Гласит молва –
За суп он брату уступил
Свои права.
Потом заспорил род людской,
Забыв урок,

За призрак власти, за дрянной
Земли клочок;
За око око, зуб за зуб
Ведёт войну –
За тот же чечевичный суп,
Как в старину.

Прошли века; воюет мир,
И льётся кровь –
Сегодня рухнулся кумир,
А завтра вновь
Встают неправда и порок
Ещё сильней –
И служит порох и станок
Страстям людей.
И спорят гордые умы
Родной земли:
«Что нужно нам? Откуда мы?
Куда пришли?

Должны ли мы на общий суд
Тащить всё зло
Иль чтоб, по-старому, под спуд
Оно легло?
Крестьянам грамотность – вредна
Или добро?
В семействе женщина – жена
Или ребро?
Созрел ли к пище каждый рот?
Бить или нет?»
Так вопрошают Новый год
Семь тысяч лет.

1860 или 1861

Алексей Плещеев (Россия)
Новый год (Н.А.Некрасову)

1

Всем, застигнутым ненастьем,
Всем, кого меж нами нет,
«С Новым годом, с новым счастьем!» –
Шлю сердечный я привет.
Пусть его умчит с собою
Ветер в дальние края –
К вам, житейскою волною
Унесённые друзья!

Всем врагам неправды чёрной,
Восстающим против зла,
Не склоняющим покорно
Перед пошлостью чела –
Всем привет и всем желанье,
Чтоб и новый этот год
Дал вам силу на страданье,
Бодрый дух среди невзгод!

31 декабря 1861

1-ое января 1884 г.

Всем трудящимся на благо
Стороны своей родной,
Всем её ведущим к свету
И бестрепетной рукой
Высоко несущим знамя
Правды вечной и святой,
Всем, кто избрал подвиг трудный
И не ждёт себе венца, –
Пожелаем нынче, братья,

Чтоб остались до конца
Верны чистым идеалам
В битве жизни их сердца.
Пожелаем, чтоб не меркнул
Правды луч в краю родном,
Чтоб волной широкой знанье
Разлилось повсюду в нём
И чтоб мира кроткий гений
Осенил его крылом!

1884

Теодор Фонтане (Германия)

Вновь на пороге Новый год

Перевод - Аркадий Равикович

И вновь на пороге стоит Новый год
И все от него ждём мы Счастья.
Что новое он нам с тобой принесёт,
Что сбудется, что не удастся?

Поддержит ли Год начинанья мои
Иль скиснут они отчего-то,
Как в старом котле неудачные щи -
Мне всё ж умирать неохота.

Услышать хочу, как бокалы звенят,
В Отчизне опять оказаться,
И рукопожатием с другом опять
Хочется обменяться.

Мне хочется действовать, жить и творить,
Дыханьем Весны насладиться,
Однако во мраке могилы почить -
Не стоит, друзья, торопиться.

Мне хочется жить, пока жар уголька
Сноп искр подарить может снова;
И пламя камина не гаснет пока
И пеплом стать не готово.

Элеонора фон Рёйс (Германия)

Уходит год безмолвно
(Новогодняя песня)

Уходит год безмолвно,
Спокойным, сердце, будь,
Кладу я в длань Господню
И радости и грусть,
Все страхи и все грёзы,
Что знает лишь Господь,
И пролитые слёзы,
И раненную плоть.

Откуда столько горя?
Ведь счастье - краткий миг.
И разлучать так скоро
Зачем с тем, кто нам мил?
Так взор померк усталый,
Немы уста от мук,
Что прежде лепетали:
О сердце, почему?

Нельзя предать забвенью,
Что так легко забыть:
Мы в этом мире бренном
Не вечно будем жить.
Господь всех нас, крещёных,
Возьмёт, когда умрём,
В златой чертог Сиона,
Где истинный наш дом.

Здесь мы в пути, бьют в поле
Слёз наших родники;
Там - радостная доля,
Ни горя, ни тоски.
Живём здесь, устремившись
В дом Отчий всей душой,
Мы знаем, что почивши,
Там обретём покой.

О, этот путь лишь верен
В отпущенный нам срок:
Смотреть вперёд и верить,
Что милостив к нам Бог.
Пусть мрачный холм могильный
Наш взор на миг затмил, -
Господь, душе дай крылья,
Чтоб увидать тот мир.

В час трудный помоги нам
И сердце укрепи,
Будь рядом и веди нас
Домой, на званый пир,
Так пусто и так сиро
Здесь, на земле, нам быть,
О, дай нам в Твоём мире
Блаженства плод вкусить.
1867
Перевод: Ю.Голубкин, Л.Назаренко

Георг Ланг(Германия)
Новое утро, Новый год
Перевод - Аркадий Равикович

Настанет утром Новый год,
А Старый канет в ночь.
Он навсегда от нас уйдёт
К другим минувшим, прочь.

Родителям я нанесу
Визит первейший свой,
А всю сыновнюю любовь
Я принесу с собой!

Артюр Рембо (Франция) Подарки сирот к Новому году

I
Мглой комната полна, и осторожно в ней
Звучит шушуканье печальное детей.
Две детских головы за занавеской белой,
От грез отяжелев, склоняются несмело.
Снаружи стайка птиц друг к другу зябко льнет,
И крылья не влекут их в серый небосвод;
Проходит Новый год со свитою туманной;
Влача свой снежный плащ и улыбаясь странно,
Он плачет и поет, охвачен дрожью он.
II
Как будто окружил их мрак со всех сторон,
Как будто ночь вокруг, два малыша смолкают
И словно голосу далекому внимают,
И часто вздрагивают, слыша золотой
Предутренний напев, что в шар стеклянный свой
Стучит и вновь стучит, отлитый из металла.
Промерзла комната. Валяются устало
Одежды траурные прямо на полу;
Врывается сквозняк в предутреннюю мглу,
Своим дыханием наполнив помещенье.
Кто здесь отсутствует? - вы спросите в смущенье.
Как будто матери с детьми здесь рядом нет,
Той, чьи глаза таят и торжество, и свет.
Забыла ли она вечернюю порою
Расшевелить огонь, склонившись над золою?
Забыла ли она, свой покидая дом,
Несчастных малышей укрыть пуховиком?
Неужто не могла их оградить от стужи,
Чтоб ветер утренний к ним не проник снаружи?
О греза матери! Она, как пух, тепла,
Она - уют гнезда, хранящего от зла
Птенцов, которые в его уединенье
Уснут спокойным сном, что белых полн видений.
Увы! Теперь в гнезде тепла и пуха нет,
И мерзнут малыши, и страшен им рассвет;
Наполнил холодом гнездо суровый ветер...
III
Теперь вы поняли: сироты эти дети.
Нет матери у них, отец их далеко,
И старой женщине-служанке нелегко
Заботиться о них. Одни в холодном зданье
Они встречают день. И вот у них в сознанье
Воспоминания теснятся, и опять,
Как четки, можно их весь день перебирать.
Чудесен был рассвет, суливший им подарки!
А ночью были сны таинственны и ярки,
И каждый, что хотел, то и увидел в них:
Игрушки, сладости в обертках золотых;
И в танце это все кружилось и сверкало,
То появлялось вновь, то снова исчезало.
Как было весело, проснувшись в ранний час
И протерев глаза, почувствовать тотчас
Вкус лакомств на губах... Уж тут не до гребенки.
День праздничный пришел - и вот горят глазенки,
И можно босиком направиться к дверям
Родителей, вбежать в их комнату, а там
Уж поцелуи ждут, улыбки, поздравленья,
И ради праздника на радость разрешенье.
IV
О, сколько прелести в словах таилось их!
Как изменилось все в жилище дней былых!
Потрескивал огонь, горя в камине жарко,
И комната была озарена им ярко,
И отблески огня, то дружно, то вразброд,
По лаку мебели водили хоровод.
А шкаф был без ключей... Да, без ключей... Как странно!
К себе приковывал он взгляды постоянно,
Он заставлял мечтать о тайнах, спящих в нем,
За дверцей черною, что заперта ключом;
И слышался порой из скважины замочной
Какой-то смутный гул во мгле его полночной.
Сегодня комната родителей пуста,
Луч света под дверьми сменила темнота,
Нет больше ни ключей, ни жаркого камина,
Ни поцелуев нет, ни шалости невинной.
О, новогодний день печально встретит их!
И слезы горькие из глаз их голубых
На щеки падают, и шепот раздается:
"Когда же мама к нам издалека вернется?"
V
В дремоту малыши погружены сейчас.
Вам показалось бы, что и во сне из глаз
Струятся слезы их... Прерывисто дыханье...
Ведь сердцу детскому так тягостно страданье!
Но ангел детства стер с ресниц их капли слез,
И сны чудесные двум детям он принес,
И столько радости в тех сновиденьях было,
Что лица детские улыбка озарила.
Им снится, что они, на руку опершись
И голову подняв, глазенками впились
В картину розового рая: он пред ними
Играет радужными красками своими.
В камине, весело горя, огонь поет...
Виднеется в окне лазурный небосвод...
Природа, пробудясь, от солнца опьянела...
Земля, его лучам свое подставив тело,
Трепещет, чувствуя их поцелуев жар...
А в доме -- свет, тепло... Развеялся кошмар...
Не видно на полу одежды этой черной...
Злой ветер перестал выть у дверей упорно...
И словно властвует здесь воля добрых фей...
Крик рвется из груди двух радостных детей...
Вот материнская кровать... Там что-то блещет,
На ярком серебре луч розовый трепещет,
И украшения сверкают и горят,
Мерцает перламутр и рядом с ним гагат;
И там на золоте начертаны упрямо
Слова заветные, слова "ДЛЯ НАШЕЙ МАМЫ!"
Декабрь, 1869
Пер. М.Кудинова

Виктор Гюго (Франция)
1-е января

О внуки, скажут вам, что дедушка когда-то
Вас обожал, что он был долгу верен свято,
Знал мало радостей и много горьких бед,
Что были вы детьми, когда был стар ваш дед;
Что он, добряк, не знал слов гнева и угрозы;
Что он покинул вас, лишь распустились розы,

И умер в дни весны беззлобным стариком;
Что в трудный, чёрный год, под вражеским огнём,
Через ночной Париж, где громыхали пушки,
Он пробирался к вам и нёс с собой игрушки –
Паяцев, куколок, в корзинку уложив.
Вздохните же о нём в тени могильных ив...
1871

Пер. Вс.Рождественского

Пётр Шумахер (Россия)
В Новый год

И старая хандра, и старческий недуг!
Шипят под окнами шарманки старой звуки.
Я в старом шлафоре, со мною старый друг,
И пьём мы старое бургонское от скуки.

Снуёт по улице бессмысленный народ,
Пустой надеждою на счастие лелеем;
Но чтоб быть истинно счастливым в Новый год,
То надо сделаться на этот день – лакеем.

1870

Иван Клюшников (Россия)

НОВЫЙ ГОД ПОЭТА

 Неоконченная ода (сказка)(фрагмент)

1. УТРО. В КАБИНЕТЕ

Сегодня Новый год. Насилу встал с похмелья.

Не хочется идти ни в церковь, ни в кабак.

Дай оду напишу, всё ж лучше, чем безделье

(И заработать можно на табак!),

Я скор, как все реальные поэты:

Нечесаный, полуодетый,

С тяжелой и пустою головой,

С лицом измятым, но спесивым,

Иду к столу и почерком красивым

Пишу еще дрожащею рукой:

"878-ой"

И стоп машина! Верно - мало жару!

Опохмелился, закурил сигару...

Тут овладел мной реализма бес.

В ушах трещит: реформы и прогресс,

Всему в Европе обновленье,

Свобода всех сортов и форм,

Благ жизни братское деленье -

Тому кусок, тому - подножный корм

И одиночное владенье...

 …Посмотришь - кажется всё ново,

Понюхаешь - всё пахнет стариной.

С землею вместе род людской вертится,

То к солнцу, то от солнца он идет,

То любит истину, то истины боится

(Пофилософствуй - ум вскружится),

Год старый лгал, год новый лжет.

Везде о счастьи человек мечтает,

Он на парах за ним и едет и плывет,

Но пиво в рот так редко попадает -

Всё больше по усам течет.

Год старый лгал, год новый лжет.

Не лгал лишь честный царь великому народу,

И молодой народ не лгал,

Когда за братии, за свободу

И кровь, и жизнь он расточал.

Год старый увенчал нас славой.

Год новый мир нам принесет.

Пусть ложь и эгоизм обступят нас облавой,

За правых бог - он нас спасет.

Болезни к росту: я уверен,

Что все заветные мечты...

"Entbehren sollst du, sollst entbehren!" {*} -

{* "К лишениям ты должен быть готов, к

лишениям готов" (нем.). - Ред. Стих

из 1-й части "Фауста" Гете (сцена 2).}

Шумит мне кто-то с высоты.

Я только лишь спросил: кто ты?

И почему soil ich entbehren,

Когда я не дикарь, не зверь?..

Вдруг тихо растворилась дверь...

Больной души моей прекрасная подруга

С улыбкой светло-грустною идет

И, в Новый год почтить желая друга,

Рубашку новую в подарок мне несет.

Рубашечка пошита так красиво,

Так мило сложена, что ах!

Притом художница глядит полустыдливо,

И огонек любви горит в ее глазах.

Другой бы... Но ведь все поэты

Те с придурью, те просто дураки

(Хоть, впрочем, есть у них и лучшие приметы) -

Я даже не пожал ей творческой руки

И не принес благодаренья

За милый и полезный дар.

Семейный вспыхнул тут пожар.

"Послушай, - говорит, - ушей моих мученье,

Мурлыка!" - так она в сердцах зовет меня

За то, что я свои бессмертные творенья,

Как старый кот, сперва мурлычу про себя.

"Мурлыка, - говорит, - чего ты так надулся?

Или вчерашний жив еще угар?

Или ты рифмой захлебнулся?

Рубашка - первый божий дар

(Хоть, впрочем, мы на предков не похожи:

Мы кожу с ближнего дерем,

Но уж белья себе не делаем из кожи.

Мы это после разберем).

Что для него подарок замарашки!

Творец! Художник! Чародей! Поэт!

Ну, сотвори хоть по одной рубашке

Тем, у кого совсем рубашек нет!

На свете есть тебя достойнее творенья,

Которым - сам ты мне читал -

В день светлого Христова воскресенья

Рубашка чистая есть чистый идеал.

Нет! не мечтать, а терпеливо

И честно дело жизни совершить.

Вопрос не в том, чтоб быть счастливым,

Но чтоб достойным счастья быть:

Из сердца выбить наважденья,

Наукой ум освободить,

Святое жизни обновленье

Святою битвою купить;

Ко счастью путь один - молитва

И слово вечное Христа,

И здесь одна святая битва -

С собой под знаменем креста.

Ты брось свои ученые замашки!

Ты, эхо слабое божественных идей,

Знай! - Новые и чистые рубашки

Есть вечный идеал для всех людей.

Ты пел: "Чертог твой вижду, спасе мой..." {*}

{* Начало известного эксапостолярия: "Чертог

твой вижду, спасе мой, украшенный, но одежды

не имам, да вниду в онь. Просвети

одеяние души моея, светодавче, и спаси мя".}

И как еще ты пел во дни надежды!

А этой светлой, праздничной одежды

Нет и теперь, мой друг, у нас с тобой!

Ты не сердись и не чади сигарой!

Брось оду, свой халат надень!

Иди чай пить в рубашке старой,

И посвятим молитве этот день!"

И я пошел за ней, как подсудимый.

Но как тут жить? Ну что писать?

Когда и в Новый год должны мы

В рубашке старой щеголять?

 1877 или 1878

Иван Вазов (Болгария)
Чувства на Новый 1878 год

Вот и встретили мы
Год неведомый, Новый;
Скрылся в хаосе тьмы
Брат его седобровый.
Он, простившись, исчез –
Год, меж равными равный,
Был он полон чудес –
И кровавый и славный.

Веря добрым мечтам,
Сердце к дружбе стремится;
Детвора по домам
С поздравленьем стучится.
Каждый рад, что живёт,
Чтит обряд этот древний;
Хор девичий поёт
Об «ошпаренном певне».

И вот так мы всегда
Этот день принимали,
И лихие года
Доброй песней встречали.
Тёмный призрак вдали
Полнил страхом нас прежде,
И, усталые, шли
Мы без капли надежды.

Ждали зла и невзгод
Мы от неба глухого,
И любой новый год
Был нам тяжестью новой.
Мы встречали его
Нежной веткой кизила,
Провожали его,
Ненавидя всей силой.

Нынче ж радостен я,
Дух мой ясен на диво,
Только встреча моя
Не шумна, не криклива.
Я без чаши хмельной,
Без толпы непременной,
Просветлённой душой
Я молюсь вдохновенно.

Улыбаясь, встаёт
Солнце воли с Востока,
Скоро день расцветёт
Над отчизной широкой.
Он врагов-палачей
В прах повергнет сурово,
Звон тяжёлых цепей
Смолкнет с песнею новой.

Злые недруги спят
Возле Тунджи и Лома,
Наши горы дрожат
От великого грома, –
То российский орёл,
Гордый славой солдата,
Мощно крылья развёл
Над меньшим своим братом.

Верю я: осенит
Мир и наши жилища,
Жизнь опять зашумит
На былых пепелищах.
О Голгофа славян –
Край фракийский, прекрасный,
Был судьбой тебе дан
Жребий горький, ужасный.

Этот год молодой
Я встречаю приветом,
Он, как ангел благой,
Как сиянье рассвета.
Пусть направит твой ход
К славе Божья десница.
Будь же радостным, год,
Мира, счастья страницей.

Пусть немедля, сейчас,
С этой славной минуты
Жизнь повсюду у нас
Переломится круто.
Пусть под гром грозовой
На счастливом рассвете
С окрылённой душой
Наши вырастут дети.

Пусть священный статут
Правды, равенства, славы
Воцарится и тут –
Нерушимый и правый.
Мир да ведает вновь,
Что сердца наши ясны
И что русская кровь
Пролита не напрасно.

Свиштов, 1878

Пер. П.Семынина

Рафаэл Патканян (Армения)

Дай Господь нам в Новый год

Окончание потерь,

Для добра пусть наш народ

Открывает в сердце дверь.

.

Дай Господь, чтоб в Новый год

Больше не было б угроз,

Пусть Масис от всех невзгод

Окружает поле роз.

.

Дай Господь же в Новый год,

Чтоб народ наш был един,

И взметнулся в небосвод

Флаг над крепостью Карин.

.

Дай Господь, чтоб в Новый год

Мы поднялись до вершин,

Пусть продолжится наш род,

И воскреснет наш Карин.



Верьте, братья, в Айастан!

Малодушью места нет.

Пусть развеется туман,

Воссияет веры свет!
1878

Перевод  Виктора Коноплева

Семён Надсон (Россия)

Я встретил Новый год один... Передо мною
Не искрился бокал сверкающим вином,
Лишь думы прежние, с знакомой мне тоскою,
Как старые друзья, без зова, всей семьёю
Нахлынули ко мне с злорадным торжеством…

Январь 1881

Алексей Апухтин (Россия)

На новый <1859> год

Радостно мы год встречаем новый,
Старый в шуме праздничном затих.
Наши кубки полные готовы, —
За кого ж, друзья, поднимем их?

За Россию? Бедная Россия!
Видно, ей расцвесть не суждено,
В будущем — надежды золотые,
В настоящем — грустно и темно.

Друг за друга выпьем ли согласно?
Наша жизнь — земное бытие —
Так проходит мудро и прекрасно,
Что и пить не стоит за нее!

Наша жизнь волненьями богата,
С ней расстаться было бы не жаль,
Что ни день — то новая утрата,
Что ни день — то новая печаль.

Впрочем, есть у нас счастливцы.
Эти Слезы лить отвыкли уж давно, —
Весело живется им на свете,
Им страдать и мыслить не дано.

Пред людьми заслуги их различны:
Имя предка, деньги и чины…
Пусты, правда, да зато приличны,
Неизменной важностью полны.

Не забьются радостью их груди
Пред добром, искусством, красотой…
Славные, практические люди,
Честь и слава для страны родной!

. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .

Так за их живое поколенье
Кубки мы, друзья, соединим —
И за всё святое провиденье
В простоте души благословим.

1 января 1859 Санкт-Петербург

На новый 1881 год

Вся зала ожидания полна,
Партер притих, сейчас начнётся пьеса.
Передо мной, безмолвна и грозна,
Волнуется грядущего завеса.

Как я, бывало, взор туда вперял,
Как смутный каждый звук ловил оттуда!
Каких-то новых слов я вечно ждал,
Какого-то неслыханного чуда.

О Новый год! Теперь мне всё равно,
Несёшь ли ты мне смерть и разрушенье,
Иль прежних лет мне видеть суждено
Бесцветное, тупое повторенье...

Немного грёз – осколки светлых дней –
Как вихрем, он безжалостно развеет,
Ещё немного отпадёт друзей,
Ещё немного сердце зачерствеет.

Декабрь 1880

На новый (1882) год

Безотрадные ночи! Счастливые дни!
Как стрела, как мечта пронеслися они.
Я не год пережил, а десятки годов,
То страдал и томился под гнётом оков,
То несбыточным счастием был опьянён...
Я не знаю, то правда была или сон.

Мчалась тройка по свежему снегу в глуши,
И была ты со мной, и кругом ни души...
Лишь мелькали деревья в серебряной мгле,
И казалось, что всё в небесах, на земле
Мне шептало: люби, позабудь обо всём...
Я не знаю, что правдою было, что сном!

И теперь меня мысль роковая гнетёт:
Что пошлёт он мне, новый, неведомый год?
Ждёт ли светлое счастье меня впереди,
Иль последнее пламя потухнет в груди,
И опять побреду я живым мертвецом...
Я не знаю, что правдою будет, что сном!

Декабрь 1881

Николай Симборский (Россия)

Новому году

Над Русью вторая уж тысяча лет
   Проносится в море забвенья,
Как след за собой, оставляя завет:
   Терпенья побольше, терпенья...

. . . . . . . . . . . . . . . .

Год новый! Обычай мы чтим на Руси:
   Лишь гость застучит у порога -
Навстречу хлеб-соль поскорей выноси,
   Не ради корысти - для бога...

Прости ж, если, этот обычай любя,
   С глубокой сердечною болью,
Теперь, по бесхлебью, мы встретим тебя -
   Одной безакцизною солью...


Январь 1881

Густав Фрединг (Швеция)

Новогодний голос

Кругом заботы - Хоть плюй на все ты!
И что ни год, то не счесть невзгод.
Хлеба сгорели, Луга сопрели,
Пустеет закром, тощает скот,
Но не кручинься, дружок любезный!
Все обойдется, дай срок, постой!
Не нынче - завтра, не нынче - завтра, 
Не нынче - завтра, дружочек мой!

Изба сгорела. Ох, плохо дело!
Ищи-ка счастья в лесу с утра!
Нужда нас гложет. Кто нам поможет,
Коль ни кола нет и ни двора?
Плевать на голод, дружок любезный!
Обзаведемся, дай срок, постой!
Не нынче - завтра, не нынче - завтра,
Не нынче - завтра, дружочек мой!

Перевод Сергея Петрова

Новогодняя песенка

Беды знакомы
каждому дому,
что ни известье – то новый удар.
Черви нажрались,
дожди наигрались,
солнце натешилось – пуст наш амбар.
Носа не вешай, моя родная,
снова за дело, не глядя назад!
К новому году, к новому году,
может, хоть что-то пойдёт на лад.

Завязь побило,
счастье решило
воздухом вольным в полях подышать.
Пусто и нище
наше жилище –
помощи нам не приходится ждать.
Только не кисни, моя родная,
смело за дело, не глядя назад!
К новому году, к новому году,
может, хоть что-то пойдёт на лад.

???

Пер. В.Потаповой

Вильгельм Буш (Германия)
 

С Новым годом

Вот старый год и ускользнул
Неслышными шагами,   
Оставив лишь большой баул,
Наполненный долгами.

Перевод В.Варнавской

Редьярд Киплинг (Англия)

Новогодние обещания

Решил я – в будущем году
Пороки враз искореню;
Добро и трезвость изберу
И нежно ближних возлюблю –
За вычетом тех двух иль трёх
Кого всегда терпеть не мог.

Решил я – в вист играть претит,
Тем паче с сдачей без тузов;
Подорван банковский кредит,
Игру оставить я готов.
Но коль собрались вчетвером –
Тогда греха не вижу в том.

Решил я – танцев избегать
С девицами - о, Афродита!
Чтоб тёток их не побуждать
К рожденью сплетен ядовитых.
Уж слишком нынче коротка
От бала к алтарю тропа.
(N.B.) Но только (перечень имён)
Я не оставлю нипочём!

Решил я – лошадей с рук сбыть,
Несут они лишь разоренье;
Пора соблазн искоренить,
Отринуть скачек наважденье –
Постой! Вычёркивай строфу:
Бежит Джилт в Дерби поутру.

Решил я – флирт ведёт в тупик
К страстям, раздорам, треволненью;
Не то, чтоб к флирту я привык,  –
Барьер я ставлю искушенью.
Лишь... тридцать семь девиц и дам
Не в счёт: невинна дружба там.

Решил я – прекратить курить,
Сигар индийских вонь ужасна,
Гаваны – могут разорить;
Но спешка может быть опасна
Здоровью моему – итак,
Примусь за трубки и табак.

Решил я – эти обещанья
Хоть дать легко, сдержать трудней;
Избегнуть разочарованья
Поможет постепенность мне.
Обет за год – глядь, всё готово:
Начну я с номера второго.

Опубликовано 1 января 1887 года в Civil and Military Gazette.
Перевод: Дмитрий Бройтман

Янка Лучина (Беларусь)

Перевод С. Ботвинник

Пора новогодняя скоро наступит,
Пускай календарь этот каждый купит!
Вид у него хоть не очень пригожий,
Но в доме он может быть надобен всё же.
Правда, не в ярком он переплете,
Но будни и праздники в нем найдете,
Узнаете, ярмаркам где открываться,
Где Янки да Савки будут встречаться.
Если родная вам мила сторонка,
И мужик бедный, его детки, женка,
Если наш обычай вам знаком немножко,
Малые про всё тут вы найдете крошки.
Хорошо всё сделать хотим, пусть немного,
Вы нас похвалите, не судите строго,
Мы только — бедны: почва суховата,
Какие ж там всходы?! Чем хата богата.


Павел Грабовский (Украина)

На 1891-й год

С надеждой год приходит новый,

Мечтой наполнилась душа,

Свой путь тернистый и суровый

Неспешно с музою верша.

Но править путь мешают боли;

А где веселье мы найдём,

Пробывши смолоду в неволе,

В порабощеньи вековом?

Пер. составителя

Владимир Соловьёв (Россия)
С новым годом

(1 января 1894)

Новый год встречают новые могилы,
Тесен для былого новой жизни круг,
Радостное слово прозвучит уныло, –
Всё же: с новым годом, старый, бедный друг!

Власть ли роковая, или немощь наша
В злую страсть одела светлую любовь, –
Будем благодарны, миновала чаша,
Страсть перегорела, мы свободны вновь.

Лишь бы только время, сокрушив неволю,
Не взяло и силы любящих сердец,
Лишь бы только призрак несвершённой доли
Не гляделся в душу, как живой мертвец.

Конец ноября 1893

Коста Хетагуров (Россия, Осетия)
На новый 1892 год

Полночи этой дождались мы снова,—
Строго порядок обычный храня,
Право сказать новогоднее слово
Мы предоставим... кому же, друзья?
Мне ли? — напрасно! — цветов поздравленья
Я не свяжу вам в душистый букет,—
В эту минуту всеобщего бденья
Нужен бы гений, а здесь его нет...
Только его потрясающей лиры
Стройно могучий, свободный аккорд
Бросил бы факел горящей сатиры
В Лету, где канул несчастнейший год.
Вызвал бы слезы, родил бы участье
К новорожденному... Хилый, больной,—
Вот он, дитя нищеты и несчастья,
Нам поднесенный в насмешку судьбой...
Вы присмотритесь, как он коченеет,
Как безнадежно блуждают глаза,
Локон кудрявый блестит, индевеет,
Вон на реснице застыла слеза-
Впалую грудь леденит уже холод,
Замерло сердце, дыханье слабей...
Нет ни кровинки, мучительный голод
Бледные щеки вдавил до костей...
Братья! — поймем ли за полною чашей
Этот бессвязный, надорванный стон?
И в этой встрече торжественной нашей
Вправду ли встретит сочувствие он?
Полно! Я верю в разумную волю,
Доброе сердце, святую любовь,—
Мы облегчим его горькую долю,
К жизни цветущей вернем его вновь.
Все мы в отдельности слабы и малы,—
Дружно возьмемся,— качнется гора,—
В этой надежде и вере бокалы
Выпьем за братский союз наш. Ура!

Под Новый год

Бьет полночь... Влагою шипучей
Бокалы искрятся,— пора!
Пусть, как поток, волной могучей
Гремит всеместное «ура»!
Чем ночи кажутся длиннее,
Чем гуще мрак, чернее тень,
Тем солнце ярче и милее,
Тем краше лучезарный день...
Пусть тяжки были испытанья
В минувшем,— новая заря
Дает тем больше упованья
И веры в благотворность дня...
Долой сомненья!— Шлет всем равный
Привет младенец — Новый год,—
Подымем же бокал заздравный
За братство, волю и народ!..

 1895 г. (?)

Встреча Нового года


Бокалы налиты, и снова,
За стрелкой минутной следя,
Мы ждем новогоднего слова...
Хотя, согласитесь, друзья,

Что было бы, если бы все пожелания людей
сбылись в эту минуту до единого?..
                Ура!..

 Пер. А.Шпирта

Фёдор Волховской (Россия)
Новогодняя песня

На рубеже прошедшего с грядущим,
Товарищи, оглянемся назад:
Там не один погиб за правду брат, –
Погиб, победу завещав живущим.
Великое великой жатвы семя,
Те мертвецы живут среди бойцов...
Долой же грусть! Долой сомнений бремя!
И выпьемте за наших мертвецов!

    Бодрящею струёй
    Вино пусть в кубки льётся
    Ещё в нас сердце бьётся!
    Как встарь, над головой
    Всё то же знамя вьётся!

Хоть многие упали уж в бою,
А всё ж ряды бойцов не поредели:
Они идут к своей заветной цели
И высоко несут хоругвь свою,
Встречая смерть, и муки, и измену
Открытой грудью, с криками «вперёд!».
Товарищи! За тех, кто стал на смену!
Я пью за тех, кто бьётся и живёт!

    Бодрящею струёй
    Вино пусть в кубки льётся,
    Пусть в нас душа смеётся,
    И клич наш боевой
    Пусть громче раздаётся!

Чу! Новый год уж в нашу дверь стучится…
Последний тост: за весь рабочий люд!
Я пью за тех, чей неустанный труд
Дал всё, чем человечество гордится,
Кто всё даёт и вечно обделён,
Кем живы братство, равенство, свобода,
Но для кого они – лишь чудный сон!
За счастие, за честь, за жизнь всего народа!

    А! вот и Новый год!..
    Вверх кубки! Пусть вино,
    Как бодрый дух, играет!
    Грядущее темно,
    Но нас не испугает:
    На радость иль на муки –
    Дадим друг другу руки!
    Да здравствует Народ!

1898

Мария Конопницкая (Польша)

Здравствуй праздник – день веселый –
Светлый Новый год!
Хоть лежит в душе тяжёлый
Груз дневных забот,

Хоть не станет легче молот,
Плуг или топор,
Хоть грозит, быть может, голод,
Холод и разор,

Хоть для хлеба и для крова
Льёшь кровавый пот,
Всё ж отрадно встретить снова
Праздник – Новый год.

И на мир взглянуть отрадно
В молодой красе,
Потому что жарко, жадно
Жизнь мы любим все.

Потому что рвёмся к свету
(Пусть зияет мрак!),
Эту мощь и силу эту
Не убить никак!

Человек подобен птице,
Рвущейся в полёт.
Он препятствий не боится,
Он глядит вперёд.

Закипает в звонкой чаше
Пенная струя.
В единенье братском наше
Счастие, друзья!

Далека, трудна дорога,
Тяжко нам подчас!
Но, друзья мои, нас много,
Очень много нас.

1886

Пер. Е.Благининой

Новый год

Скоро Новый год Христов
Подойдёт к родному дому –
Отворяй пошире дверь
Гостю света дорогому!

Свет рождественской звезды
Принесёт он к нам с собою –
Пусть над добрыми людьми
Светит зорькой золотою!

И под тёмною стрехой
Станет весело и ясно –
Новый год несёт покой
Всем томящимся напрасно.

Здравствуй, добрый Новый год!
Ты пришёл по Божьей воле, –
Расскажи нам о себе,
Расскажи о нашей доле!

Что решают про крестьян
Там, у Бога на совете?
Расскажи, как будут жить
Наши сёла, наши дети!

Перевесила ли там
Чаша нашего терпенья,
И откуда и когда
Ожидать нам избавленья?

И далёк ли он от нас,
Год привольный, год счастливый!
Когда радостный расцвет
Расцветёт над бедной нивой?

…………………….

Не колебля, держит Бог
В небесах златые чаши,
Неизменны на земле
Доля пана, доли наши.

Столько солнца в небесах,
Сколько в сердце доброй воли;
Столько зёрен в колосках,
Сколько капель пота в поле.

Доля вольная придёт И блаженное согласье.
Завоюют мир и счастье
Те, кто любит свой народ,

Но придёт она сюда
Не с заката, не с восхода:
Породит её мечта
И упорная работа.

Милосердный Божий год
Приближается к порогу...
Кто душою воспарит,
Тот узрит его дорогу.

1898

Пер. А.Сергеева

Жак Норманд (Франция)

Новый Год

Настало время — и опять
Песчинки повернули вспять
Привычный бег в часах песочных.
И с полночью пришел, как встарь,
На смену декабрю — январь,
Смахнув двенадцать слез полночных.
И в ярких лентах юный год
Путем незыблемым, старинным,
Спешит, увенчанный жасмином, —
Прощай, Вчера! Нас Завтра ждет!

Пер. М.Яснова

Анна де Ноай (Франция)

Бьет полночь…

Бьет полночь… Под покровом ночи —
Легчайших звуков череда —
Звенят часы невесть откуда,
Как-будто происходит чудо:
Слетает белая звезда
На землю, как на дно сосуда.
Двенадцать раз, вослед друг дружке, —
Звук серебра в порожней кружке.

Пер.М. Яснова

Эдуард Вейденбаум (Латвия)

Год новый наступил, но всё, как прежде,
Идёт своим незыблемым путём,
И угнетённый труженик всё так же
Несёт свой тяжкий крест, и в Божий храм
Стекаются к молитве люди, пастор
За веру их, взамен земного блага,
Сулит небесный рай. В судах, как прежде,
Всё тот же приговор выносят судьи:
Кто побогаче будет, тот и прав…
Всё то же. И, как прежде, нарастает
Дух наглости и произвола дух.

1890-е годы

Пер. Л.Черевичника


Янис Порук (Латвия)
Новому веку

К тебе я приближаюсь, век неведомый,
Всходящий на потерянной планете,
Непостижимый, неисследованный,
В просторы мира ты бросаешь сети;
Себе и миру – трудная загадка.

Спешишь, не доведённый до готовности,
Навстречу вечности суровой.
В порыве к подлинной духовности, –
Век перемен и воли новой;
Себе и миру он ещё загадка.

1900

Пер. Г.Фролова


 ХУАН ЦЗУНСЯНЬ (Китай)

ПЕРВОЕ УТРО 1900 ГОДА

Приветствуя утро, пропел голосистый петух.

От солнца с луною окрестности светом полны.

Диск солнца сияет и лунный еще не потух.

Но недра дрожат, проползает нерадостный слух,

И где-то опять зазвенели секиры войны.

Китай — в окруженье. Печален рассвет января:

Он с ношей несчастий приходит, он родственен мгле.

Пою новогоднюю песню, желанием тайным горя,

Что, может, под старость увижу и мир на земле.

А звуки блаженства слетают с небесных высот,

Сияют созвездья под куполом Храма Небес,

Должно быть, блаженство лишь только на небе живет

К земле горемычной у счастья иссяк интерес.

Уже девятнадцать столетий жилища в огне и в дыму,

А взор еще видит немало кровавых полей.

Не знаю — какие затеи богиню влекут Сиванму,

Но до какой же поры бедами тешиться ей?

Перевод А. Чивилихина