Я в ужасе от их паденья.
Не видел свет подобной грязи.
Пьют вечно горькую - забвение,
Наркотиками кто-то 'балует.
Бездонна подлость их
И необъятна, порою холодеет всё внутри,
Хоть и не первый год живу средь них,
Всё ужасают, что не говори.
Их алчность выше всех стремлений,
Забыть готовы и про основной инстикт.
Из поколенья в поколение
Один и тот же лабиринт.
Но похоть всё ж берёт своё,
Животное перебивает,
И от того всё разбазарив,
Нищают постоянно, вновь и вновь.
Здесь даже от духовных лиц,
Не от церковников, конечно,
Вдруг слышишь зверя дикий рык.
Боится их весь мир естественно.
Что дикому придёт на ум,
Какая каверза, никто не знает.
И дверь закрыта потому
Во все приличные дома.
И это называется у них
Особым складом сердца и души.
Бог самомнением их щедро одарил,
Укором сделав остальному миру.
А может не укором, а прорехой,
Чтоб люди видели уродство во пло'ти,
Каким нельзя быть человеку,
Чтоб исправлялися гля'дя на них.
Спиной к ним повернуться - загрызут,
А слабость 'явишь и тем паче.
Так дни унылые текут
Среди зверья, порою, и в парче.