Я когда-то писал о любви, что нещадно сжигает,
Что способна людей окрылять и швырять на дно,
А испытывал сам ли такое? Не знаю, не знаю…
Но возьмешь все стихи – можно смело дарить их одной.
Можно смело дарить их одной, ведь в конечном итоге
Не узнает никто, с кем продавливал ты кровать,
Не узнает никто, скольких девушек ты перетрогал,
Чтоб два сердца в хорошую песню зарифмовать.
Если женщина пишет стихи о любви – прошлой, пришлой,
Настоящей, придуманной, вечной или – на миг,
Это хуже, чем просмотреть фото всех ее бывших,
Это хуже, чем прочитать ее старый дневник.
Сколько разных подробностей в этих стихах и - историй,
Сколько разных напрасно растраченных сил и чувств!
Ты читаешь ее неуемное прошлое горе,
Или радость от встреч не с тобой, или горькую грусть…
И все будто воочию: стоны, признания, губы,
И все то, о чем хочется меньше всего тебе знать…
Пусть звучит некрасиво, пусть это покажется грубым,
Но как сладко о святости лжет и клянется ****ь!
И ты – веришь. Смеешься, конечно, но все-таки – веришь
В чистоту ее слов, мол, ждала тебя столько лет…
А что было – то было, ведь прошлого не изменишь,
Ну а если не видишь, то стало быть, прошлого нет…
Я теперь не так юн, и к душевным ударам прохладен:
Боль рождает не пыл, не порыв, а всего – интерес,
И я вижу поэзию в каждой застенчивой ***ди,
И похабное дикое б***ство среди поэтесс.