Он въехал во двор с пятью белыми лошадьми,
И он, на большом вороном, был в середине,
Обгоревшим, обветренным было его лицо. Мне лошадь
Была нужна куда больше мужчины, что я ему и сказала,
Торгуясь за ту кобылу с ногами, словно винтовки,
Которые выстреливали, когда она быстро скакала, а я
Была просто ветром на её холке.
В постели моей, поверх меня, солнечный луч
Оседлал его длинную спину. Его бы ничто не сломило,
Но моё прикосновение, сильное и надёжное, как вода,
Успокоило дрожь, срастило узы,
Смягчило его порыв уйти, едва лишь
Окно осветила заря.
Когда он ушёл, кобыла не подходила близко.
Она так бела, что исчезает в тумане,
Поднимающемся из травы, как дыхание тех,
Кто зимой, под сугробами, тихо впадает в спячку.
Я жду на лугу, чтобы она подошла –
Без узды и верёвки, руки мои –
Я протягиваю ей лишь свои руки.
* * *
Man from the Cariboo
by Lorna Crozier
He rode into the yard with five white horses,
And he in the middle on a big black,
His face burnt and chapped. I wanted
A horse more than a man, I told him that,
Bargained for mare with legs like rifles
That fired when she galloped, and me
No more than wind on her withers.
Above me in my bed, sunlight rode the saddle
Of his long back. Nothing could break him
Though my touch, strong and sure as water,
Calmed the tremors, united the knots,
Gentled his need to leave at the first
Call of dawn outside the window.
After he left, the mare wouldn’t come near.
So white she is, she disappears in mist
Lifting from the grass, the breath
Of winter sleepers dreaming under drifts.
In the meadow, I wait for her to come to me
Without a rope or bridle, my hands
Offering her my hands.