Мой дед, Моше бэн, по отцу-
Вот всё,что для меня осталось.
На фотографию смотрю,
В наследство мне она досталась.
Как память тех суровых дней,
Как сгусток скорби и печали,
Он смотрит, как смотрел еврей,
Когда его в тюрьму сажали.
Во взгляде лишь один укор,
Родным,которые молчали,
На незаслуженный позор,
Всё в одночасье разменяли.
Всё это я стремлюсь понять,
Не может плод воображенья,
Воотчую мне дедом стать,
Но я могу просить прощенье.
Он жил в мучениях, страдал,
Евреем был не по наслышке,
За что и в лагеря попал,
А мог бы в небытьё, "под вышку".
В моей истории живой!
Глаза блестят, на щёках складки.
Вот только с лысой головой,
Костюм и галстук - всё в порядке.
Талит и кипу не носил,
И пейсы подбривал украткой,
Но Бога он в душе хранил,
В бараках, лагерных палатках.
И он о Храме лишь мечтал,
Да не могло же быть иначе.
Над ним всегда палач стоял,
А жизнь была "Стеною Плача".
И был разбросан весь мой род
По самым дальним закоулкам.
А впрочем дед, как весь народ,
Роднился только на " прогулках."
Чтобы сказал при встрече дед,
Какую тайну мне"б поведал,
Что он хранил так много лет,
Народа своего не предал.
Теперь в догадках я живу,
Всё собираю по крупицам,
И след колен своих ищу,
В надежде снова породниться.
Прогнать "немую слепоту",
У каждого свои границы.
И хранит Бог мою мечту,
А вместе с нею то что снится!.
Стирают времена года,
Желтеют на портретах лица,
А жизнь, как талая вода,
Стремится в землю просочиться.
Вот и "Бессмертный полк" пошёл
Под красным знаменем победы.
Народ наш славу вновь обрел,
О чем мечтали наши деды.
Ты эту славу не делил,
Не был убит и ранен в бое,
К Победе просеки рубил,
А в списках значился изгоем.
Мне трудно в памяти листать
Полуистлевшие страницы.
Читать, надеятся и ждать,
Что справедливость возродится.
Мой дед! Я путь твой прошагал,
В архивах продолжая рыться,
От лжи и гнустности устал,
Ведь сколько судеб в них хранится.
И кто-то ищет их как я,
Отца ли, мать,сестру и брата,
Святая матушка земля
Ты разве в этом виновата?
Мой дед ! Твой "срок" давно прошёл,
Но тайны под замком хранятся.
Прожил террор и произвол,
Тебе'ль "побитому бояться."
Двеннадцать лет на Колыме
Сплошных мучений,унижений,
Герои гибли на войне,
Здесь умирали без сражений.
Здесь не блестели ордена
На ветхих, порванных бушлатах,
Белели только имена,
На хлоркой травленных заплатах.
Здесь не считался "ратным" труд
И за него не награждали.
В конечном счёте все помрут,
И день за два в зачёт писали.
Твой сын скрывал всё об отце,
Но я хочу чтоб внуки знали,
Как прожил дед или прадед
И никогда не забывали.
И чтобы помнили родных,
И в йём - кипур, как в день печали,
О всех погибших и живых,
Они всё чаще вспоминали.
И чтобы знали, что еврей,
Живёт у каждого с рожденья,
В душе и мыслях с древних дней.
Сам Бог послал благословенье.
Когда Моше народ водил,
В пустыне, солнцем раскаленной,
Сам Бог с евреями ходил,
В ночи, тропою запылённой.
Канули в вечность времена,
Прадед сменился моим дедом.
Так чередой летят года,
Спасибо деду за победу!
Нам не забыть тех скорбных дней,
Но жизнь прожита не напрасно,
Всем доказал,что ты еврей!
Евреем быть всегда опасно!
А Украину жжёт война,
Местечко где мой дед родился,
Но над могилой тишина,
Как жаль, что с нами не простился!