Торшер в углу отчаянно боролся
с темнотой в одной из спален двушки.
Свет его особенно играл на ушке старой чашки
с узором схожим на кричащий от боли взор,
ведь был залит фарфор горячим чаем.
В тех же лучах, мгновение назад, начав отсчет,
мы можем наблюдать, как медленно течет
в часах песочных время.
И видеть точку, где сбрасывает бремя
любая из песчинок.
Левее – снимок пары, но запыленный.
И потому среди всего репертуара
союз казался вовсе неодушевленным.
В другом конце стола стояла пепельница
с не до конца истлевшей сигаретой.
И дым похож на след взлетевшей только что ракеты.
Она за целую планету принимала комнату
и пустоту стола как некий постулат.
В центре пойманного мига
особый вызывала интерес
с потекшей ручкой записная книга.
Она не раз теряла вес, судя по вырванным листам.
Они лежат разорванные в клочья,
но, кажется, что тянутся к своим местам,
пытаясь воскресить написанные строчки.
И я помог. Я смог проникнуть в интерьер,
заставив мысленный поток
преодолеть барьеры восприятия.
Стал соединять я воедино обрывки строк.
Но спину, вдруг, пронзил нежданный холодок и я притих.
Соединив клочки – прочтешь ты этот стих.
22 декабря 2017