Но Солнце - Царь Белой Гвардии.
Ариадна Эфрон «Книга детства»
1
Седой, в трагической шинели,
Ты смотришь в чёрную Кубань
И хлопья мартовского снега,
Горчат на бронзовых губах.
О, генерал! В туманах млечных
Невзятый город твой плывёт,
И мы на подступах кромешных
Не можем сделать ничего.
Стоишь, как перст у переправы,
За спину руки заведя,
И мутной речки берег правый
Глядит угрюмо на тебя.
Вся инфантерия - в медалях,
И цель, - как солнце высока,
Погоны, лацканы, кокарды,-
Трагическая красота.
У постамента - три гвоздики
И след в снегу чужих колен,
Не жениха в зеркальной мгле
я вижу - чёрные мундиры.
Фуражки абрис благородный
Над белым профилем прямым,
И плещущий в ветрах над ним
Прямоугольник триколора.
Целую перстень полководца,
И пыльный войсковой штандарт,
Целую волосы, - как солнце,
И голос, громкий, как беда.
Кокарды, вороты, обшлаги,-
Трагическая красота.
И рота - Библией в окладе,
Над жертвенником поля рдяным
Рукой господней поднята.
Благословенны будьте, мужи,
В суровой прелести своей,
Вы - чёрный жемчуг средь жемчужин,
И чем чернее, тем - белей.
2
Вы в трагической длинной шинели застыли под небом,
И георгиевский крест осиял Вашу грудь.
По постаменту - россыпи литеров героических:
Белое дело.
Бледный всадник летит по Екатеринодару,
И на чёрном мундире его - белый кант,
И на алой фуражке - снег.
Я целую погон его красно-чёрный,
Я целую руку с серебряным перстнем
И клинок его сабли кривой.
3
Ваше лицо трагично и благородно. В снежной шинели стоите Вы у реки. О, генерал, помните как серебряный подстаканник звенел в вагоне? Помните ложки десертной звон о края стакана? Чай внакладку, печальной интеллигенции речи, рояль и свечи. Моя армия пьёт чай из степных трав, и серебряные лица их, мужественные от войны, - мне сияют. На манжетах чёрных - белые канты, во льду - кокарды, в длинных перстах - стаканы. О, горький рябиновый сок на обшлагах, благородный Корнилов с крестом на груди. Замкнутый неодолимый круг долга воинского, белые голуби, чёрные вороны, венец алых ягод над генеральским челом.