Прощальный треск ночного костра и веток сухих жар,
с тяжёлыми мыслями смотрим в огонь, вздыхает себе месье Жан,
месье Жан не может никак уснуть и палкой в костре шерудит,
а в чёрное небо, как чёрная боль искра одиноко летит…
А может это совсем не искра, скорее ночной светлячок,
пора, мой друг, давно уж пора удачу поймать на крючок;
но прежде всего накопать червей ты в банку с утра не забудь,
шепнул так мальчонке на ушко еврей и после отправился в путь…
На снежной поляне в волшебном лесу пустились вороны в пляс,
утёр месье Жан со щеки слезу, он вспомнил наверно про нас,
во взгляде его сквозила тоска, а взор проникал далеко,
что даже душа у седого виска с придыханием выдала – Оооо!
Не всё в этом мире, как автор хотел, больнее не в глаз, а в бровь,
летал месье Жан на крыльях Любви, в груди сберегая Любовь;
враги зло кричали – сожги, разотри, забудь – наставляли друзья,
но разве возможно достойно прожить ни капли, ничуть не любя…
Рассвет, словно ангел встал за спиной, на год повзрослела тень,
ах, мне бы успеть надышаться тобой ещё один сказочный день;
побыть мурчащим послушным котом на белых коленях твоих,
ну где же наш дом, удивительный дом и небо одно на двоих…
Последняя песня ночного костра и веток сухих жар,
прощайте, прощайте, уже навсегда, любезный месье Жан;
я дам вам в дорогу немного тепла, покрепче сожмите ладонь,
и если вам вновь повстречается мгла, вы в ней разожгите огонь…