Не хочется ни двигаться, ни думать,
скамейка отсыревшая тепла,
густая тишь - ни шороха ни шума -
раскрыла надо мной свои крыла.
На клёнах чёлки веток пожелтели,
и воздух пахнет сыростью и мглой,
и листья, зябко вздрагивая телом,
ложатся мягко рядышком со мной.
И так близко мне это увяданье,
меняющий своё убранство сад,
что сам едва могу сдержать рыданья,
и жёлтою листвою плачет брат...