Глава сорок восьмая НА КРЫЛЬЯХ ПТИЦЫ.
( Глава редактированна вторично. Первоначпльный вариант не печатаю, как, впрочем, и всегда. Молчанова Е.Ю.)
После ужина Лили пошла снова в библиотеку.
-Отдохни, дочка, - сказала Королева-мать.
-Я чуть-чуть посижу, совсем капельку,- сказала Лили и ушла.
А Король с Королевой, как это бывало не раз, пошли в гостиную. Они любили беседовать, обсудить новости королевства, поговорить о детях, иногда занимали себя, рассказывая или сочиняя сказки. Королева старательно записывала всё в толстую книгу. Таких книг было уже много, для них в гостиной был выделен специальный стеллаж, и эта книга, она была под номером сорок, подходила к концу, местечка для записей оставалось совсем немного. Вошёл Фрэнк.
-Лили здесь?
-Нет, - ответила королева,- Лили пошла в библиотеку.
-Эх, я хотел ей книжку отдать.
-Дай ка её мне, - сказал Король
И Фрэнк протянул отцу книгу, которую сунула ему Лили, впрочем, теперь бы он не стал, как прежде, проявлять своё неудовольствие.
-Скажи Лили, я верну ей её завтра.
-Хорошо, папа,- ответил Фрэнк и побежал в библиотеку.
Король начал листать книгу и взгляд его упал на ту самую картинку, о которой говорила Лили.
- А ведь верно, это наши горы, посмотри, дорогая,- и король протянул книгу жене.
Королева долго рассматривала картинку.
-Это ж, надо,- сказала она,- Как давно мы не были с тобой в библиотеке, а ведь раньше сколько читали. Но, знаешь, этой книги я и раньше не видела, и откуда она её достала7 Из каких неведомых нам закромов?
Король устроился поудобней в большом кресле, обитом бурым плюшем, и стал читать книгу вслух. Но читать было сложно, слова на страницах почти стёрлись, и уловить смысл было трудно, а некоторые страницы и вовсе был испещрены какой-то тарабарской грамотой. Речь действительно шла о древнем народе, который волею судьбы покинул дол и ушёл в пещеры.
За окном потемнело.
- Совсем поздно,- перебила чтение Королева,- Извини, дорогой, пойду к Шари, он ведь без сказки не уснёт.
И Королева ушла, а Король вновь погрузился в чтение.
Луна смотрела в окно. Круглая, большая, она лила свой свет на город, дворец, и всё королевство, казалось, было погружено в голубой, холодный туман. Это вам не яркий тёплый свет солнца, от которого на душе становится хорошо и радостно. Луна задумчиво струила свой свет, и её бело-голубой лучик давил на ресницы, от чего они слипались, и тянуло в сон. Слова в книге стали расплываться, и Король уснул. Король увидел море, а, может, это был и океан. Синие волны тихо плескались, и по волнам плыл большой голубой шар, шар был огромным. Тут Королю подумалось, какая большая голубая луна. Голубые блики покрывали рябью морскую поверхность и переливались, как чешуя огромной диковинной рыбины, в свете холодного, бледного светила. Королю показалось, что шар плывёт на маленькой лодочке, иначе как бы он мог так плавно качаться на волнах. Вдруг шар стал менять форму и принял очертание человека. Король узнал в образе Эдуарда. Сын, погладив волос, встряхнул головой и произнёс:- вода, кругом вода, ох, уж эта мне река, куда не пойдёшь, всюду она..., и образ растаял, а вместо него, появилось лицо. Боже, думал Король, оно мне кого-то напоминает, но кого? Где я мог видеть эти густые брови и этот нос? Лицо пропело «Трам- Тарарам, Трам-тарарам, ночью время чудесам». Ну, конечно же, он очень походил на повара Трам-Трама. Королю показалось, что он куда-то падает, под ним вода, и тут Король проснулся, с ощущением, что ещё чуть-чуть и совсем погрузится в воду. Перед ним стоял Трам-Трам. Повар постарел, ему было трудно ходить, но меню на завтра он всегда составлял сам, учитывая вкусы и пожелания всех, кто жил во дворце. Делом это было нелёгким, но Трам -Трам уже и не представлял себе, что кто-то другой займётся этим, а фантазиям его не было предела. Книга лежала у Короля на коленях, и Трам-Трам внимательно рассматривал картинку, на той было нарисовано небо, звёздное небо.
-Созвездие Лебедя,- сказал Трам-Трам.
-Что-что? –переспросил Король, голова была словно в тумане, глаза предательски закрывались, пенсне упало с носа и висело на уровне живота, как и всегда.
На картинке было изображено созвездие Лебедя. Звёзды рисовали образ птицы, но одна звезда была отмечена ровным, красным кружочком и от неё шла стрелка.
-Откуда ты это знаешь, Трам-Трам?
-Мама в детстве говорила, что меня принесла большая, белая птица Лебедь. Мы часто вечерами смотрели на небо и разглядывали звёзды.
-Вон, вон, посмотри, видишь, летит Лебедь, это он, он принёс тебя сюда.Именно там, Трам-Трамчик есть звезда, где на свете появляются души, и твоя, сынок, тоже появилась там. Сон вдруг как-то сразу пропал. Король внимательно смотрел на Трам-Трама. Глаза старика светились тёплым, загадочным светом, и вдруг, Королю показалось, что это Ангел спустился к нему с неба в образе такого вот весёлого и немного неуклюжего человека. Нет, конечно, Трам-Трам вовсе не был Ангелом, но была в нём та самая искорка, которая посылается нам свыше, он и в старые свои лета оставался ребёнком. Король подумал, что и он когда-то верил в сказку, и его душа летела на крыльях Ангела и дарила тепло и доброту всем, но по старости, впрочем, не так уж и стар был наш король, а только считал себя таковым, так вот, крылья души его отяжелели под грузом забот( я бы назвала это душевной усталостью, хоть и нет такого термина в наших медицинских справочниках), а вот Трам-Траму удалось сохранить эту искорку, которая посылается на землю вместе с душой, где та обретает тело и пускается в путь, чтобы познать непознанное, став необходимым винтиком большого вселенского механизма, без которого не было ничего. Каждый винтик со временем приходит в негодность, и тогда его меняют на новый. Куда девается старый? А Бог его знает, может, плавится во вселенской печи, и из космического мусора выплавляются новые винтики, а, может, и реставрируется, и восстановленный он ещё не раз послужит Творцу в его нелёгком созидательном деле. Думы Короля оборвал всё тот же Трам- Трам.
-Что будем кушать на завтрак, Ваше Величество? У меня появилась одна вкусная идея.
Птицей белой ангел кружит,
Вновь явилась к нам душа,
Но чему она послужит,
Дело высшее верша?
Не угаснет свет Вселенной,
Если есть в душе любовь,
Доброта, они не тленны,
Те из искр возникнут вновь.
Пламень страсти угасает,
И огниво меркнет зла,
Зависть дымкой в небе тает,
Их удел всегда зола.
Чтоб душа твоя летела,
Покоряя этот мир,
Раздавай любви свет белый,
Доброты земной эфир.